Организация незаконного вооружённого формирования или участие в нём

• Введение
• Глава I. Уголовно-правовая характеристика организации незаконного вооружённого формирования или участия в нём
• 1.1 Объект и объективные признаки состава преступления
• 1.2 Субъект и субъективная сторона состава преступления
• Глава II. Факторы, способствующие организации незаконного вооружённого формирования или участия в нём
• Глава III. Предупреждение организации незаконного вооружённого формирования или участия в нём
• Заключение
• Список использованной литературы

Актуальность темы

исследования состоит в том, что в последние годы вновь получили значительное распространение незаконные вооруженные формирования (далее — НВФ), известные истории еще с античных времен и средневековья. В конце XX в. незаконные вооруженные формирования проявили особую активность в Нагорном Карабахе, Приднестровье, Южной Осетии, Абхазии, на территории Чеченской республики и ряде других республик бывшего СССР.

Общественная опасность организации незаконного вооруженного формирования или участия в нем очень высока. Она определяется тем, что это деяние посягает на общественную безопасность, общественный порядок и, в конечном итоге, на основы конституционного строя Российской Федерации, как и любого другого государства.

Наличие незаконных вооруженных преступных объединений, отрядов, дружин, частей и других групп, а также их деятельность, создающая реальную угрозу личности, обществу, государству, обусловили необходимость выработки уголовно-правовых средств борьбы с этими преступными проявлениями. Федеральным законом Российской Федерации от 28.04.1995 г. «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс РСФСР и уголовно-процессуальный кодекс РСФСР» УК был дополнен статьей 772 (организация или участие в незаконных вооруженных формированиях). В УК РФ 1996 года в разделе IX «Преступления против общественной безопасности и общественного порядка» в главу 24 «Преступления против общественной безопасности» включена ст. 208 «Организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем» .

Сам факт существования незаконных вооруженных формирований дискредитирует государство, поскольку ставит под сомнение его способность устранять угрозу жизни, здоровью, собственности граждан, обществу в целом. А если учесть, что названное явление имеет тенденцию к расширению, то, естественно, возрастает и степень неверия граждан к государству, что само по себе существенно осложняет развитие демократии в России, совершенствование экономических и социальных отношений. Уголовное законодательство РФ регламентирует ответственность за такого рода деяния, однако, принимая во внимание их рост, можно утверждать, что в рассматриваемой части УК РФ не обеспечивает задачи по охране личности общества и государства от деяний, предусмотренных ст. 208 УК РФ, не предупреждает их.

Президент России В. В. Путин в Послании Федеральному Собранию Российской Федерации отметил, что «укрепление правопорядка неотделимо от устранения источников террористической агрессии на территории России. Стоит только проявить слабость, мягкотелость — потерь будет неизмеримо больше, и они могут обернуться общенациональной катастрофой» .

Изложенное и позволяет отнести рассматриваемую проблему к актуальным как в научном, так и в практическом плане.

Различные аспекты проблемы незаконных вооруженных формирований исследовали многие ученые-юристы: Ю. М. Антонян, П. В. Агапов, Л. Д. Гаухман, Е. А. Гришко, СВ. Дьяков, Н. Ф. Кузнецова, B. C. Комиссаров, В. В. Мальцев, А. Т. Милюков, СТ. Милюков, К. Л. Осипов и другие, которые, безусловно, внесли значительный вклад в разработку указанной проблемы.

В последние годы эта проблема разрабатывалась в диссертационных исследованиях Б. Ш. Бейбулатова — «Уголовно-правовые и криминологические аспекты организации и участия в незаконных вооруженных формированиях» (Ставрополь, 2001), А. В. Дмитриенко — «Уголовно-правовой и криминологический аспекты организации незаконного вооруженного формирования или участия в нем» (Ростов-на-Дону, 2003), Т.М. — С Магомедова — «Уголовно-правовые и криминологические проблемы незаконных вооруженных формирований (по материалам Республики Дагестан)» (Махачкала. 2004), монографии А. В. Павлинова — «Уголовно-правовые средства борьбы с организацией незаконного вооруженного формирования или участием в нем» (М., 1998).

Целью исследования является изучение уголовно-правовых аспектов организации незаконных вооруженных формирований, участие в них и совершенствование на этой основе уголовного законодательства с целью повышения его эффективности.

Исходя из поставленной цели, были определены следующие задачи:

1. изучение и обобщение материалов для определения уровня теоретической разработки данной темы в настоящее время;

2. изучение практики применения закона об ответственности за организацию и участие в незаконном вооруженном формировании;

3. юридический анализ действующего уголовного закона об ответственности за организацию и участие в незаконном вооруженном формировании;

4. определение понятия незаконного вооруженного формирования и его видов;

5. определение объекта преступлений, предусмотренных ст. 208 УК РФ;

6. оценка норм, предусматривающих ответственность за организацию и участие в незаконном вооруженном формировании, с точки зрения их эффективности и разработка мер по их совершенствованию, а также рекомендаций по правильному их применению на практике.

7. выработка признаков, позволяющих отграничить деяния, предусмотренные ст. 208 УК РФ, от смежных составов преступлений.

Работа состоит из введения, трёх глав, заключения и списка использованной литературы. В первой главе рассматриваются вопросы уголовно-правовой характеристики организации или участия в незаконном вооружённом формировании (НВФ): объект преступления и объективная сторона; субъект и субъективная сторона преступления; ответственность за организацию НВФ или участие в нём. Вторая глава рассматривает факторы, способствующие организации незаконного вооружённого формирования или участия в нём. В третьей главе говорится о мерах предупреждения организации незаконного вооружённого формирования или участия в нём

Глава I. Уголовно-правовая характеристика организации незаконного вооружённого формирования или участия в нём

1.1 Объект и объективные признаки состава преступления

Статья 208 Уголовного кодекса РФ предусматривает ответственность за организацию незаконного вооружённого формирования (под организацией понимается создание, руководство или финансирование такого формирования) и за участие в нём.

Создание вооруженного формирования означает организационную деятельность по разработке его структуры, функциональной направленности, системы подчиненности и управления, комплектованию и материально — техническому обеспечению, а также по вербовке людей, назначению «руководителей» (командиров), доведению требований, предъявляемых к дисциплине, экипировке личного состава и т. д. Преступление окончено с момента совершения деяний по созданию вооруженного формирования. Неудавшаяся попытка создания его квалифицируется как приготовление или покушение на преступление.

Руководство вооруженным формированием означает деятельность по управлению созданным вооруженным формированием, объединением, отрядом и т. п. В свою очередь, управление представляет собой комплекс организаторских функций, направленных на обеспечение жизнедеятельности созданного формирования: постановка задач, контроль за их исполнением, проведение повседневной работы по обучению участников вооруженного формирования и привитию им практических навыков несения «службы» и т. д.

Незаконное вооруженное формирование может создаваться и действовать под эгидой (покровительством) какого-либо общественного объединения (партии). В этом случае при наличии оснований может идти речь о причастности руководителей или отдельных ее членов к созданию, руководству или участию в данном формировании, а также о рассмотрении в установленном порядке вопроса о конституционности и законности функционирования данной общественной организации (партии).

Участие лица в вооруженном формировании означает вступление в него и совершение практических действий в соответствии с целями и планами вооруженного формирования (выполнение отдельных поручений, несение в установленном порядке службы, совершенствование профессиональных навыков и т. п.). Уголовное право. Особенная часть /под ред. Н. И. Ветрова и Ю. И. Ляпунова — М.: Новый Юрист, 2004 — С. 289

По поводу понятия, квалификации и ответственности за организацию, руководство и участие в незаконном вооруженном формировании (далее — НВФ) в науке и практике продолжают возникать вопросы, хотя с момента принятия этого состава преступления прошло почти десять лет. Напомним, что почти в конце действия УК РСФСР 1960 года в нем появилась статья 77−2 (организация или участие в НВФ). Она была установлена Федеральным законом Российской Федерации от 28 апреля 1995 года. Обратим внимание на дату его принятия: это произошло почти ровно за месяц до того, как «банда» Шамиля Басаева (выражение СМИ) захватила город Буденновск. За 6 дней было совершено полторы тысячи преступлений, погибло 130 человек, более чем 400 причинены телесные повреждения, сожжено 190 автомобилей, разрушены жилые дома и государственные учреждения. Материальный ущерб составил свыше 200 миллиардов рублей.

Мало кто тогда задумывался над тем, что в уголовно-правовом смысле это была уже не «банда». Так начала «работать» введенная месяцем ранее статья 77−2 УК РСФСР. В момент принятия этой уголовно-правовой нормы было много скептиков как среди практических работников, так и среди ученых, считавших ее «лишней». После Буденновска их практически не осталось, а об актуальности не только борьбы с НВФ, но и правильной уголовно-правовой оценки этой деятельности лишний раз говорят последние события в Ингушетии, имевшие место в ночь на 22 июня 2004 года, когда в результате тщательно спланированной боевиками акции погибло до 100 человек и более 100 получили ранения. Эта незаконная деятельность продолжается.

Анализируемый состав преступления в структуре преступности занимает незначительное место, однако общественная опасность этого уголовно-наказуемого деяния определяется отнюдь не цифровыми показателями. В первую очередь, здесь важен дестабилизирующий общество резонанс от совершения этих преступлений. Каждый такой факт становится предметом активных комментариев в средствах массовой информации, сопровождается массой вопросов к властно-исполнительным структурам, в первую очередь, правоохранительным. Наконец, эти преступления, помимо морального, влекут за собой огромный материальный ущерб, и, что самое печальное, — многочисленные человеческие жертвы.

Итак, в ныне действующем уголовном законодательстве, статья 208 УК РФ определяет ответственность за организацию, руководство и участие в незаконном вооруженном формировании (НВФ).

В словаре С. И. Ожегова под формированием, объединением, отрядом и дружиной понимается вновь организованная воинская часть, организация (общество), специальная войсковая группа, ополченская воинская часть. Исходя из этого, можно сделать вывод, что «вооруженное формирование» — это либо воинская часть, либо близкая к ней другая вооруженная организация. Такой точки зрения, в частности, придерживается профессор Волгоградского юридического института МВД России, доктор юридических наук В. Мальцев. При этом он считает, что эта схожесть должна быть по следующим позициям: количеству членов, вооруженности, дисциплине и подготовленности к ведению боевых операций. С этим в основном следует согласиться, за исключением разве что количества членов. Скорее всего, оно может быть различным. К таким организациям он относит: различные социал-экстремистские отряды, вооруженные организации партий, общественных движений, коммерческих структур. Думается, что этот перечень не исчерпывающий, хотя в нем вызывает некоторые сомнения отнесение НВФ к каким-то определенным структурам, движениям и т. п. На наш взгляд, это чисто прикладной, но не юридический признак и в этом понимании, как нам кажется, будет оправданным абстрагироваться от возможной принадлежности НВФ Уголовное право. Особенная часть /под ред.Н. И. Ветрова и Ю. И. Ляпунова — М.: Новый Юрист, 2004 — С. 44.

В то же время комментарий к УК РФ под редакцией профессора Никулина С. И., понятие «формирование» определяет через примерный перечень его разновидностей, указанных в статье 208 УК РФ: объединение, отряд, дружина или иная группа, расшифровывая, что «формование» — это вновь созданный, организованный коллектив, воинская часть и т. д. В законе не определяется минимально необходимое количество членов такого формирования, однако, как утверждается в комментарии, понятие «группа» позволяет сделать вывод, что состав формирования не обязательно должен быть многочисленным. Если, к примеру, проанализировать сообщения средств массовой информации о деятельности таких формирований в Чечне, то можно сделать вывод о том, что здесь, где они наиболее активны, численность их варьируется от трех-четырех человек до десятков и сотен членов.

Так, приговором Ставропольского краевого суда от 14 июня 2000 г. Муласанов М. Т. обвинялся вместе с другими лицами в совершении преступлений, предусмотренных ч.2 ст. 208; ч.3 ст.33; ч. I ст.30; ч.3 ст. 205; ч.3 ст.222; ч.3 ст. 223 УК РФ. Из материалов дела видно, что Муласанов создал организованную группу и руководил ее действиями по приготовлению к преступлению, которые не были доведены до конца по независящим от него обстоятельствам, то есть приготовление к совершению террористических актов. Он же совершил участие в вооруженном формировании, не предусмотренном Федеральным законом. Он же совершил ряд преступлений, связанных с незаконным оборотом оружия.

В незаконное вооруженное формирование он вступил в начале июня 1999 г., при этом вовлек Аманкаева и Отемисова для совместного совершения взрывов в одном из городов Кавминвод, сняв предварительно квартиру в городе Пятигорске, где они провели определенную подготовительную работу. Но при изготовлении взрывных устройств одно из них взорвалось, что повлияло на осуществление ими в дальнейшем террористических актов. Виновные были осуждены как за оконченное преступление, предусмотренное ч.3 ст. 208 УК РФ, покушение на терроризм и незаконное использование оружия.

Данный приговор подразумевает, что указанные лица принимали участие в незаконном вооруженном формировании, однако суд счел, что преступления ими совершены в составе организованной группы, предусмотрев поэтому самостоятельную квалификацию Определение Верховного Суда РФ от 06. 04.2006 № 23-о06−14. .

Другим важным признаком незаконного вооруженного формирования является его незаконность. Формирование можно назвать как угодно и отнести к какой угодно структуре: вооруженным силам, внутренним войскам, милиции, ФСБ и т. д. Однако если при этом нарушаются основы их организации и основные принципы их деятельности, такие формирования законными считать нельзя. В частности, Федеральным законом РФ «Об обороне» от 31.05.96 г. № 61-ФЗ, например, в ст. I п. 9 «Основы обороны» прямо указывается, что «Создание и существование формирований, имеющих военную организацию или вооружение и военную технику запрещаются и преследуются по закону». Аналогично решается вопрос и в законе РФ от 11.03.92 г. № 2487−1 «О частной детективной и охранной деятельности в Российской Федерации», а также других (см., например, ст. ст. 1 — 3, 6 — 7, 9 — 13, 18, 31 — 53 Закона РФ от 25.12.96 г. «О внутренних войсках МВД РФ»; ст. ст. 1 — 5, 8, 16 — 27, 22 — 24 Закона от 22.02.95 г. «Об организации Федеральной службы безопасности в РФ» и т. д.).

Таким образом, ряд законодательных актов напрямую запрещает создание подобных себе (по целям, задачам, структуре) формирований. Но это вовсе не означает, на наш взгляд, создание других, не укладывающихся в рамки действующих законов, формирований. Можно сказать, что запрет здесь носит повсеместный характер.

Применительно к Республике Дагестан, Ставропольскому и Краснодарскому краям, Ростовской области и некоторым другим регионам достаточно остро в этом плане стоит вопрос о казачьих формированиях, в том числе одно из ключевых мест здесь занимает вопрос о месте казачества в перспективах развития вооруженных сил России.

Из широкого круга вопросов, связанных с возрождением казачества, эта проблема — одна их немногих, не только обсуждаемых публично, но и приведших к принятию определенных правительственных решений. Но в целом практическое воплощение этих решений достаточно сложно хотя бы потому, что наряду со стремлением казачества к возрождению, отдельные казачьи формирования существенно препятствуют деятельности законных органов власти и управления. В ряде районов Ставропольского (например, в городах Георгиевске, Буденновске) и Краснодарского краёв казаками допускались такие противоправные действия. Это касается попыток противодействия законной деятельности судов, органов милиции и прокуратуры, когда казаки организованно выдвигали требования о передаче им преступников. Казаки с использованием огнестрельного и холодного оружия самовольно, без работников милиции, устанавливали посты на дорогах, проводили досмотры автомашин, обыски жилищ граждан, применяли огнестрельное оружие, добивались выселения граждан «кавказской национальности» из станиц, применял публичные наказания плетьми, осуществляли попытки к насильственной замене органов местного самоуправления. Неоднократно ими предпринимались попытки создания воинских формирований.

Таким образом, процессы возрождения казачества объективно требуют от органов власти и управления, от руководства казачьего движения учета уголовно-правовых и криминологических аспектов с тем, чтобы не дискредитировать движение казачества, а обеспечить его законное возрождение в рамках существующего права, что в целом могло бы положительно воздействовать на укрепление общественного порядка в крае.

Представляется вполне обоснованным включение ст. 208 УК РФ в главу «Преступления против общественной безопасности» раздела 9 «Преступления против общественной безопасности и общественного порядка», так как объектом этого преступного деяния выступает безопасность неопределенного круга лиц, членов общества, которые могут подвергаться опасности от незаконной деятельности такого формирования, в том числе даже в случае самых благих его целей, поскольку такая деятельность не регламентирована законом Агапов П. Организация незаконного вооружённого формирования и участие в нём: проблемы квалификации //Уголовное право, 2004, № 2, с. 4.

Законом РФ от 5.03.92 г. № 2446−1 (с изменениями и дополнениями от 25.12.1992 г. и от 24.11.1993 г.)" О безопасности" , — понятие безопасности определяется как «состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз». Думается, что это понятие применимо и к уголовно-правовым нормам. Кроме того, большинство ученых-юристов (А.И. Рарога, И. Я. Козаченко и др.) Рарог А. И. Уголовное право. Особенная часть. М., 1996. — С. 219; Козаченко И. Я. Уголовное право. Особенная часть. М., 1998. — С. 239 подразделяют общественную безопасность на два вида: в широком смысле — применительно ко всему разделу 9 (родовой объект) и в узком смысле — применительно к главе 24 УК РФ (видовой объект). Правда, при этом выделяется еще одна группа преступлений внутри главы 24 (ст. ст. 205 — 212, 227 УК РФ) также против общественной безопасности, которую в настоящее время все более часто называют общей безопасностью. Не вдаваясь в дискуссию по этому поводу, хотелось бы заметить, что, по всей видимости, обстоятельный анализ этих точек зрения пока ждет своих исследователей.

И еще одно обстоятельство, на которое хотелось бы обратить внимание. Если проанализировать место совершения преступлений и состав членов НВФ, то прослеживается отчетливая тенденция: преступления совершаются в одном месте, а незаконное вооруженное формирование создается в другом (пример Буденновска), а это является ни чем иным, как одним из проявлений криминальной миграции.

Обязательным признаком незаконного формирования является его вооруженность. В законном вооруженном формировании вооруженность означает наличие оружия в соответствии со штатным расписанием и установленными для него нормами. Какое конкретно количество единиц оружия и его виды, определяется в зависимости от поставленных перед формированием задач.

По поводу же вооруженности преступной группировки в настоящее время имеются лишь разъяснения Пленума Верховного Суда РФ, данные им в постановлении от 17.01.1997 г. «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм», согласно которому «банда признается вооруженной при наличии орудия хотя бы у одного из ее членов и осведомленности об этом других ее членов» .

Между тем, это положение не применимо к составу преступления, предусмотренного ст. 208 УК РФ, так как искажается его истинное содержание и теряется смысл выражения «незаконное вооруженное формирование» .

Вооруженность формирования, как минимум, должна быть такой, чтобы хотя бы несколько вооруженных его членов, пусть и при поддержке не имеющих оружия участников формирования, были способны провести операцию по типу воинской (боевой), а не просто нападение на гражданина или организацию, как это предусмотрено для состава преступления о бандитизме. Это утверждение, однако, касается лишь видов оружия, предусмотренных Законом «Об оружии» от 13.12.1996 г. Наличие же в незаконном вооруженном формировании хотя бы одной единицы военной техники (бронетранспортера, танка, ракетной установки и т. п.) либо оружия более мощного, чем боевое стрелковое (артиллерийская пушка, миномет, гранатомет и др.), годных для использования по своему назначению, само по себе может оказаться достаточным для признания формирования незаконным и вооруженным. Невский С. Законодатель забыл, что минометы и орудия тоже стреляют. //Российская юстиция. — 2000. — № 2 — СПС Консультант Плюс

При этом следует иметь в виду, что вооруженная группа может считаться бандой при наличии в ее составе как минимум двух членов. Этого нельзя сказать про незаконное вооруженное формирование, о чем уже говорилось выше. Таким образом, на наш взгляд, если признак вооруженности в банде означает наличие оружия хотя бы у одного из ее членов и осведомленность об этом других, то признак вооруженности у незаконного вооруженного формирования логически проистекает из наличия осведомленности оружия у каждого из членов такого формирования.

Такой точки зрения, которую мы разделяем, придерживается профессор В. Мальцев. Однако В. С. Комиссаров считает, что вооруженность здесь присутствует и в том случае, если хотя бы у одного члена НВФ имеется оружие, а остальные его члены осведомлены об этом. Таким образом, он не проводит различий между вооруженностью банды и НВФ, с чем согласиться нельзя. Каким именно оружием (огнестрельным, холодным и т. д.) владеют члены формирования, считает он, для квалификации значения не имеет Курс уголовного права. В 5 томах. Том 4. Особенная часть /под ред. Г. Н. Борзенкова и В. С. Комиссарова — М.: ИКД «Зерцало-М», 2005 — С. 467.

Такая точка зрения также вызывает сомнение. Представим себе, что есть некая группа, имеющая на вооружении один охотничий нож на 5 — 6, даже десять или более членов. Мнение В. С. Комиссарова тем более спорно, что субъективная сторона состава преступления, ответственность за которое предусмотрена ст. 208 УК РФ, не предусматривает ни цели, ни мотива организации НВФ не в пример бандитизму, применительно к которому понятие вооруженности, совпадающее с мнением указанного автора, приводится в постановлении Верховного Суда РФ от 17.01.97 г. «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм». Заметим одновременно, что указанное постановление в пункте 5 имеет в виду банду и только банду.

Как уже было отмечено, мотивация участия в незаконных вооруженных формированиях статьей 208 УК РФ не предусмотрена. Тем не менее сложность обнаружения подлинных мотивов данного преступления связана с тем, что у него имеется два аспекта — рациональный и иррациональный (положительный и отрицательный). При этом стоит заметить, что типология мотивов участия в незаконных вооруженных формированиях роднится с типологией большинства преступлений террористической направленности. Среди мотивов, в частности, называются: «идейный абсолютизм», «железные убеждения в обладании истиной и рецептом спасения своего народа»; самоутверждение; желание доминировать и т. д.

Что касается объективной стороны этого преступления, то она более или менее ясна и не вызывает сомнений. Так, под созданием незаконного вооруженного формирования следует понимать любые действия, результатом которых стало его образование. Эти действия, в частности, могут быть аналогичны тем, которые предшествуют образованию банды, и выражаться в сговоре, приискании соучастников, финансировании, приобретении оружия и т. п. Вместе с тем полной аналогии здесь проводить все же не следует. Руководство таким формированием предполагает такие действия, которые направлены на его организацию и функционирование. Неоднозначным представляется понятие участия в НВФ, особенно если это участие связано с самостоятельной деятельностью отдельных его структурных подразделений, а также групп по проведению отдельных преступных акций, как это было в случае подготовки террористических актов в регионе Кавминвод группой Муласанова М. Т., осужденного вместе с другими участниками в том числе по ч.2 ст. 208 УК РФ. Думается, что в данном случае решающее значение в доказательственной базе такого участия может служить личное признание в совокупности с объективными его признаками (наличие оружия, планов, подготовительные действия и т. п.) Кассационное определение Верховного Суда РФ от 7 марта 2006 года. Дело № 23-о06−7.

За последнее время в Чечне был задержан ряд участников незаконных вооруженных формирований, показания которых позволили пролить свет на самые нашумевшие преступления. Так, работникам прокуратуры удалось раскрыть преступления, касающиеся гибели вертолета с офицерами и генералами Генштаба, а также вертолета под Ханкалой и уничтожения военно-транспортного вертолета Ми-26, в результате чего погибло свыше 120 военнослужащих. В настоящее время проводится работа и оперативно-розыскные мероприятия по задержанию участников нападения на правоохранительные и другие органы в Ингушетии.

Признательные показания некоторых из задержанных, свидетельские показания говорят о том, что большинство преступлений, совершаемых членами вооруженных формирований связаны с подрывом колонн федеральных сил и убийством военнослужащих, причем не только на территории Чечни, но и в соседних регионах. Однако преступная деятельность таких формирований в ряде случаев довольно обширна — это совершение разбоев, захватов заложников с целью их выкупа, торговля людьми и т. п. Думается, что во всех этих случаях преступления, совершенные членами НВФ, требуют совокупной квалификации. Следует также подчеркнуть, что для осуществления организационных начал руководители указанных формирований обращаются к зарубежной помощи с целью поиска внешних покровителей, использования наемников, перемещения за границу, минуя запреты, для получения оружия, боеприпасов, наркотиков, валюты, продовольствия. Однако ни в средствах массовой информации, ни в отчетах правоохранительных органов нет сведений о возбуждении уголовных дел, предусматривающих ответственность за эти деяния, например, за наемничество и т. д.

Безусловно, незаконные вооруженные формирования представляют реальную угрозу общественным и государственным интересам. Поэтому вполне понятна попытка законодателей дать полное и точное определение условиям ответственности за это преступление Янченков В. Бандит в красных лампасах //Российская газета. 28 апреля 1995 г. .

Незаконные вооруженные формирования в настоящее время — это преступления, для которых характерен высокий уровень организованности и сплоченности его членов, поэтому эти качества должны находить адекватное отражение в разработке мер борьбы с ними, в том числе уголовно-правовых. При этом надо отметить, что работа по доказыванию признаков состава о незаконном вооруженном формировании сложна и для уголовных дел этой категории характерна такая ситуация, когда установлены отдельные его признаки, но отсутствуют достаточные доказательства их совокупности.

Проблема усложняется также отсутствием четких критериев признака «незаконности», что должно быть устранено законодательно либо соответствующим органом, прокомментировано компетентными органами, например, Пленумом Верховного Суда РФ.

Усложняют и делают расследование таких дел опасным особые меры, предпринимаемые организаторами либо руководителями НВФ на случай разоблачения, планируется тактика поведения его участников на следствии и в суде, принимаются различные виды воздействия вплоть до лишения жизни участников процесса. Подобную незащищенность, в первую очередь, испытывают потерпевшие и свидетели. Имеет место страх простого обывателя (и не без оснований) сообщить сотрудникам правоохранительных органов известные обстоятельства, связанные с НВФ. Более 30% опрошенных на вопрос об их действиях в случае, если они станут свидетелями преступления, ответили, что в правоохранительные органы о случившемся не сообщат. Думается, что в случае совершения преступлений участниками НВФ, этот процент может быть еще выше.

На наш взгляд, существенную уголовно-правовую помощь следствию могло бы здесь оказать включение в ст. 35 УК РФ специальной формулировки, характеризующей незаконные вооруженные формирования и банду именно как специфические организованные группы.

Было бы более логичным такое деяние, как «Организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем» отнести к категории преступлений против государства, определив место этой нормы в главе 29 раздела 10 «Преступления против государственной власти», что позволило бы повысить ее статус и одновременно пересмотреть меру ответственности за это преступление.

В перспективе можно было бы вести речь о включении в ст. 208 УК РФ такого конститутивного признака состава преступления, как цель создания незаконного вооруженного формирования. На наш взгляд, конкретная формулировка такой цели должна быть адекватна, с учетом правоприменительной практики тем целям, которые преследуются в настоящее время незаконными вооруженными формированиями: совершение террористических актов, насильственное изменение основ конституционного строя и другие.

1.2 Субъект и субъективная сторона состава преступления

Субъективная сторона характеризуется наличием у организатора (создателя), руководителя и активного участника незаконного вооруженного формирования прямого умысла. Мотивы и цели могут быть различными: политические, социально — бытовые (например, «защитить» город или населенный пункт от криминальных посягательств), националистические и т. д. Не влияя на квалификацию, они учитываются при вынесении меры наказания.

Субъектом может быть любое вменяемое лицо, достигшее шестнадцатилетнего возраста.

Организация незаконного вооружённого формирования, независимо от того, в чём она выражается — в создании, руководстве или финансировании НВФ, — наказывается лишением свободы на срок от двух до семи лет.

Участие в незаконном вооружённом формировании наказывается ограничением свободы на срок до трёх лет, либо арестом на срок до шести месяцев, либо лишением свободы на срок до пяти лет.

В примечании к ст. 208 УК РФ сформулирована поощрительная норма, которая предусматривает специальное основание освобождения от уголовной ответственности участника незаконного вооруженного формирования, если он:

· добровольно прекратил участие в незаконном вооруженном формировании;

· сдал оружие и в его действиях не содержится иного состава преступления.

Добровольность означает, что в момент прекращения участия в вооруженном формировании лицо сознает возможность своего дальнейшего пребывания и участия в нем Постатейный Комментарий к Уголовному кодексу РФ 1996 г. (под ред. Наумова А. В.) — М.: Гардарика, Фонд «Правовая культура» 2006 — С. 533.

Сдача оружия своим адресатом имеет широкий диапазон органов власти и должностных лиц, поскольку в Законе это не оговаривается. Это могут быть правоохранительные органы и их должностные лица, командование воинских частей, представительные и исполнительные органы власти и т. д.

Если в действиях виновного содержатся признаки иного состава преступления, то полного освобождения от уголовной ответственности не будет и субъект подлежит ответственности за данное преступление.

Необходимо также отграничить незаконные вооружённые формирования от родственных составов преступлений.

От вооруженного мятежа (ст. 279 УК РФ) данное преступление отличается по объективной стороне и направленности умысла. Данный состав не предусматривает совершения активных действий, связанных с вооруженным выступлением против власти и целей свержения или насильственного изменения конституционного строя. В тех случаях, когда организация незаконных вооруженных формирований перерастает в вооруженный мятеж, действия виновных рассматриваются как реальная совокупность преступлений и квалифицируются по ст. 208 и 279 УК РФ.

Подробного рассмотрения требует отграничение организации незаконного вооружённого формирования от бандитизма (ст. 209 УК РФ).

В п. 3 постановления Пленума Верховного Суда разъясняется, что банда от иных организованных групп отличается сочетанием двух обязательных признаков: вооруженностью и преступными целями (совершение нападений на граждан и организации).

В Уголовном Кодексе банда, как устойчивая группа, подпадает под понятие устойчивой группы лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений (ч.3 ст.35УК). Совершение преступления в составе такой группы является квалифицирующим признаком некоторых составов преступлений, предусмотренных Особенной частью УК.

Некоторые общие признаки имеются у бандитизма с преступлением, предусмотренным ст. 208 УК РФ. В этой статье установлена уголовная ответственность за создание вооруженного формирования, не предусмотренного федеральным законом и за участие в таком формировании.

Как видно из формулировки закона, и в случае бандитизма, и в случае совершения преступления, предусмотренного ст. 208 УК, речь идет о совместном участии нескольких лиц, имеющих в своем распоряжении оружие, в некоторой организации.

Используя термин «незаконность» законодатель имеет ввиду такое вооруженное формирование, которое не предусмотрено федеральным законом. В п. 9 ст.1 Федерального закона от 21 мая 1996 г. «Об обороне» сказано, что запрещается и преследуется по закону создание и существование формирований, имеющих военную организацию и военную технику, либо в которых предусматривается прохождение военной службы, положения которых не урегулировано федеральными законами. Таким образом, отличительным признаком незаконного вооруженного формирования является, прежде всего, то, что оно представляет собой разновидность военного формирования, создаётся и функционирует с целью осуществления задач военного характера.

Говоря о целях, необходимо заметить, что эти цели могут быть и общественно полезны, но в представлении какой-то определенной группы лиц. Например, вооружённые формирования могут создаваться с целью защиты населения от возможных боевых или иных провокационных проявлений экстремистки настроенных групп, но всё же их противозаконность заключается в том, что они создаются вопреки положениям Закона «Об обороне» .

Вооруженная банда всегда создается только с противоправной целью, для совершения нападений на организации и граждан. Таким образом, в основу разграничения двух анализируемых преступлений должна быть положена прежде всего цель их создания.

Неоднозначна проблема создания вооруженных формирований, не предусмотренных федеральными законами, в районах, граничащих с Чечней. Так, в результате вооруженных столкновений федеральных войск в августе 1999 года с незаконными вооруженными формированиями «ваххабитов», проникших с территории Чечни в Дагестан, в ряды ополченцев по всей Республике Дагестан вступило, по некоторым оценкам, около 3 тыс. человек. Госсовет Дагестана разрешил ношение оружия, которое должно было быть зарегистрировано в МВД Республики. Проблему поддержания общественного порядка на административной границе Ставрополя с Чечней летом-осенью 1999 года министр внутренних дел В. Рушайло предлагал решить и путем привлечения казачества, их вооружения в определенной законом форме, а именно через вступление в охотничьи общества. Необходимость создания и функционирования таких вооруженных частей и отрядов в отсутствии надлежащей правовой базы (хотя фактически и в условиях крайней необходимости, необходимой обороны) вызывает большие сомнения и опасения. Думается, следует исходить из аксиомы, что вопросы обеспечения обороны и безопасности, в том числе и в регионах с острой социальной и межэтнической напряженностью, путем создания там негосударственных вооруженных формирований (военизированных организаций различной организационной формы: отрядов самообороны, ополчения, дружин и т. д.) могут быть положительно разрешены только в рамках Конституции РФ и только на уровне федерального законодательства.

Участники незаконного вооруженного формирования, не предусмотренного федеральными законами, могут совершать отдельные насильственные действия в отношении граждан: убийства, поджоги, хищения и прочие преступления против личности и её прав, но они являются как бы побочными последствиями деятельности отдельных участников такого незаконного формирования и не вытекают из тех задач, которые ставит перед собой вооруженное формирование. В таких случаях действия виновных должны квалифицироваться по ст. 208 УК и соответствующим статьям Уголовного Кодекса о преступлениях против личности Курс российского уголовного права: Особенная часть / Бородин С. В., Дубовик О. Л., Келина С. Г. и др. — М.; Спарк, 2002 — С. 457.

В тех случаях, когда члены незаконного вооруженного формирования принимают непосредственное участие в нападении на военные арсеналы, дежурные части органов внутренних дел или на другие объекты с целью захвата, например, оружия или других материальных ценностей, их действия должны быть квалифицированы в том числе и по ст. 209 УК РФ, поскольку в данном случае незаконное вооруженное формирование частично трансформируется в банду и все действия этой преступной группировки не охватываются составом ст. 208 УК РФ.

Так, активное участие в деятельности незаконных вооруженных формирований на территории Чеченской республики принимал Кайсаев Т. М., который в декабре 1996 года добровольно вступил в НВФ под названием «Департамент шариатской государственной безопасности», Кайсаев с целью преступной деятельности получил от руководителя этого формирования огнестрельное оружие — пистолет калибра Эмм и боевые припасы к нему, а также автомат системы Калашникова и патроны к нему. Им и другим участником боевых действий против федеральных сил в 1994 — 1996 годах Елхоевым была создана устойчивая организованная группа, вооруженная различным стрелковым оружием и гранатометами в количестве 50 человек для нападения на граждан и организации, совершения других тяжких и особо тяжких преступлений. Этим незаконным формированием, а затем и созданной на его основе бандой был совершен ряд разбоев, угонов автотранспорта, захватов заложников. Выявленные участники этой группы, в том числе Кайсаев и Елхоев, были осуждены Ставропольским краевым судом, в том числе за участие в НВФ, бандитизм и совершенные преступления Приговор Ставропольского краевого суда от 20 марта 2001 г. .

Относя организацию или участие в НВФ к преступлениям террористического характера, следует отграничить их от собственно терроризма.

Федеральным законом от 24 июля 2002 г. «О внесении дополнений в законодательные акты Российской Федерации» в Особенную часть УК включена ст. 205.1, устанавливающая ответственность за вовлечение в совершение преступлений террористического характера или иное содействие их совершению. В перечне таких преступлений, содержащемся в ч.1 статьи, наряду с другими указано деяние, предусмотренное ст. 208, — организация или участие в незаконном вооруженном формировании (НВФ). Между тем возникает вопрос: правомерно ли относить преступления такого рода к названной категории? Представляется, что подобный подход неоправдан, поскольку не находит подтверждения в признаках состава преступления, закрепленного в той же ст. 208, и не согласуется с трактовкой понятия «преступление террористического характера», которая дается в Федеральном законе от 25 июля 1998 г. «О борьбе с терроризмом» .

Как следует из п. 5 ст.3 этого закона, к преступлениям террористического характера могут быть отнесены любые преступные деяния в случае их совершения в террористических целях. Иными словами, если опираться на понятие «терроризм», изложенное в ст. 3, которое используется здесь в широком смысле и соответствует по своему объему понятию «преступления террористического характера», охватывая, таким образом, не только собственно «терроризм», в его строго уголовно-правовом значении, сформулированном в ст. 205 УК, но и ряд других преступлений, — в целях, о которых говорится в статьях 205 (ч.1) (нарушение общественной безопасности, устрашение населения либо оказание воздействия на принятие решений органами власти), 277 (прекращение государственной или иной политической деятельности государственного или общественного деятеля либо месть за такую деятельность), 360 (ч.2) (провокация войны или осложнение международных отношений) Уголовного кодекса РФ.

Достигаются такие цели путем применения насилия, нападений (на лиц либо учреждения, которые пользуются международной защитой), совершения действий, направленных на лишение жизни, а также создающих опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба или наступления иных общественно опасных последствий, угрозы совершения указанных действий.

Таким образом, положения российского законодательства и нормы указанного международного договора свидетельствуют о том, что преступлениям террористического характера свойственны применение насилия либо посягательство на жизнь определенных субъектов, обладающих соответствующим статусом, создание обстановки, опасной для жизни неопределенного круга лиц, использование общеопасных способов совершения преступлений, в том числе в случае нанесения ущерба материальному объекту, а также обязательный признак — цель, составляющие которой ранее уже приводились (применительно к понятию «террористические цели») Меркушов А. О судебной практике по делам о незаконном обороте оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ. // Бюллетень Верховного Суда РФ. — 1997. — № 2. — СПС Консультант Плюс.

незаконное вооруженное формирование уголовный

Глава II. Факторы, способствующие организации незаконного вооружённого формирования или участия в нём

Причины политических преступлений целесообразно проанализировать на психологическом и социологическом уровнях. Что касается психологии, то непосредственной причиной такого преступления является антиобщественная установка противогосударственной направленности. Диапазон ее достаточно широк и многообразен: от глубокой убежденности в необходимости смены общественного строя до недовольства отдельными мероприятиями властей. При этом важно подчеркнуть, что в отличие от трактовки сталинских времен одной лишь антиобщественной направленности личности совершенно недостаточно для того, чтобы обвинить лицо в совершении преступления: при привлечении к ответственности речь идет не о взглядах и намерениях, а о конкретных действиях, запрещенных уголовным законом, которые были порождены указанными намерениями.

Чем же вызывается сама антиобщественная установка противогосударственной направленности? Здесь может быть несколько причин. У одного человека, например, складывается устойчивая система развернутых идеологических и политических представлений о путях общественного развития, организации государственной власти, взаимоотношениях классов и социальных групп. При этом речь не обязательно идет о высокообразованном интеллектуале; те или иные мировоззренческие позиции есть у каждого члена общества.

Установка другого формируется под воздействием личного негативного жизненного опыта, который привел его к убеждению в порочности проводимой руководством внутренней и внешней политики, к необходимости смены данного политического курса. Третий просто обижен на властные структуры в связи с конкретными событиями в его жизни (задержка в выплате заработной платы, ущемление прав и законных интересов и т. д.). Личные обиды обобщаются, недовольство действиями местных чиновников «генерализируется» и переносится на государственную власть в целом и ее представителей. Все это завершается ожесточенной решимостью совершить конкретные преступные акции.

Значительную роль в формировании террористических взглядов играют внешнеполитические силы и организации, разрушающие веру в справедливость и эффективность существующей в стране политики, а в некоторых случаях и активно толкающие к политической борьбе (исламский фундаментализм, национализм, религиозный фанатизм и т. п.).

Собранная специалистами статистика психологических причин индивидуальных политических преступлений последних лет свидетельствует о том, что наиболее распространенной является идеологическая убежденность в ошибочности общественного устройства или проводимого курса (на ее долю приходится 85% всего комплекса причин). Антиобщественная направленность личности, вызванная неудовлетворенностью человека обстоятельствами его жизни, составляет 27%. Наконец, прямая обида на органы власти образует 12%. В ряде случаев сочетаются несколько психологических причин.

Все эти причины, как видно из изложенного, не возникают сами по себе, случайным образом. В основе их появления, а затем и реализации в конкретных преступных действиях лежат объективные процессы социально-экономического, политического и духовного характера. Социологический и политический анализ свидетельствует о том, что кризисные явления в экономике, неустойчивая политическая ситуация, неразбериха в государственном управлении, коррупция среди чиновничества, конфликтные взаимоотношения центральных и местных властей и многое другое дезорганизуют общественную жизнь, порождают неудовлетворенность, разочарование, толкают на поиски иных путей развития, моделей общественного и государственного устройства, а подчас и на активное преступное противодействие существующему порядку. Таким образом, социальная ситуация, с одной стороны, выступает в рассматриваемых случаях в качестве негативного фактора формирования личности, а с другой — в виде повода для совершения преступления. Часто они совпадают.

Значение состояния экономики, политики, духовной жизни общества в формировании народного сознания и поведения исключительно велико. На роль жизненных условий в возникновении политических катаклизмов обращали внимание многие мыслители. Известный английский философ Ф. Бэкон писал еще 400 лет тому назад: «Сколько в государстве разоренных, столько готовых мятежников. А если к разорению и оскудению знати прибавляется обнищание простого народа, опасность становится велика и неминуема, ибо мятежи, вызываемые брюхом, есть наихудшие» .

Незаконные вооружённые формирования являются практической реализацией экстремизма.

В области культуры экстремизм проявляется в пропаганде насилия, жестокости, цинизма; уничтожении исторических памятников, предметов старины, являющихся национальным достоянием, и других крайних действиях, которые отрицательно сказываются на процессе воспитания, уровне культуры российских граждан.

В сфере межнациональных отношений экстремизм находит выражение в разжигании вражды и ненависти между нациями и народностями, в региональных войнах, вооруженных конфликтах и столкновениях, посягательствах на территорию соседних государств, в актах геноцида по отношению к некоренному населению, представителям других этнических образований.

В области религии — в культивировании нетерпимого отношения к верующим других религиозных конфессий, насильственном захвате их культовых сооружений, разжигании националистических и сепаратистских настроений среди верующих, насильственных посягательствах на жизнь, здоровье и конституционные права священнослужителей и верующих других конфессий.

Как видим, при наличии общего, а именно крайнего, нередко дерзкого, агрессивного характера действий, которые получают осуждение не только с позиций морали и нравственности, но и подпадают под действие уголовно — и административно-правовых норм, норм международного права, экстремизм в различных сферах общественных отношений имеет отличия. Они касаются, как уже отмечалось, направленности экстремистских действий, преследуемых при этом целей, используемых форм. Несомненно, что характер и направленность этих элементов определяют степень опасности экстремизма для сложившихся отношений в той или иной сфере. В своей совокупности они представляют угрозу всему обществу.

Одним из факторов деятельности незаконных вооружённых формирований является наличие незаконного оборота оружия в Российской Федерации. Практически это единственная возможность снабжения незаконных формирований оружием, независимо от того, получено ли оружие посредством хищения, приобретения его у других субъектов хищения или же изготовления.

В России наблюдается неуклонный рост преступности, связанной с незаконным оборотом огнестрельного оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств. Особенно большую опасность представляет наличие огнестрельного оружия и других предметов вооружения у населения в условиях сложной криминогенной обстановки в России, когда эти предметы вооружения превратились в большую криминальную ценность. Поэтому совершенно непонятно, почему в Федеральном законе «О противодействии терроризму», вступившему в силу 10 марта 2006 года, и в Федеральном законе 27 июля 2006 года «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О ратификации Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма» и Федерального закона «О противодействии терроризму» не определено отношение к этому виду преступлений (ст. 222 и ст. 226 УК). Кроме того, ст. 223 и ст. 226 УК не включены в перечень преступлений, за которые может быть применена конфискация имущества (п. «а» ч.1 ст.104−1 УК РФ).