Основания участия эксперта и специалиста в гражданском судопроизводстве

СОДЕРЖАНИЕ Введение

1. Общая характеристика правового положения эксперта и специалиста в гражданском процессе

1.1 История участия в юрисдикционной деятельности эксперта и специалиста

1.2 Понятие прав и обязанностей эксперта и специалиста в гражданском процессе

1.3 Ответственность эксперта и специалиста в гражданском процессе

2. Основания участия эксперта и специалиста в гражданском судопроизводстве

2.1 Общие и частные основания привлечения эксперта или специалиста в гражданское судопроизводство

2.2 Основания и пределы использования специальных знаний в области права при рассмотрении и разрешении судами гражданских дел

3.

Заключение

эксперта и специалиста в гражданском процессе

3.1 Формы и элементы заключения эксперта и специалиста

3.2 Сходные и отличительные черты экспертизы и участия специалиста Заключение Список литературы

ВВЕДЕНИЕ

Изменения, которые произошли в экономической, социально-политической и правовой сферах российского государства повлекли за собой существенные перемены в качественных и количественных характеристиках гражданского оборота, во взаимоотношениях граждан, а также в правосознании участников гражданского оборота.

В связи с продолжающейся в России судебной реформой, основными задачи которой являются обеспечение доступности правосудия и повышение его качества, возрастает необходимость появления нового подхода к решению вопроса о процессуальном положении эксперта и специалиста в гражданском судопроизводстве, порядке и основаниях использования их специальных знаний, а также некоторых вопросов, связанных с формами использования специальных знаний.

В последнее время к вопросу участия эксперта и специалиста в гражданском судопроизводстве всё чаще проявляют интерес как ученые, так и практики. Кроме того, предпринимаются попытки интенсификации исследований в области производства экспертиз, исследуются справочная и консультационная деятельность лиц, обладающих специальными знаниями, становление и развитие института негосударственной экспертизы и др.

На современном этапе развития нашего государства в гражданском процессе к деятельности эксперта и специалиста предъявляются качественно новые требования. Сегодня участники процесса нуждаются в решении задач, требующих для своего разрешения особой квалификации, обладания особыми знаниями, нуждаются в использовании современных достижений научно-технического прогресса при решении этих задач, в уменьшении сроков получения ответов на возникающие вопросы при сохранении их высокого научного уровня, объективности, доказательственной ценности. Таким образом, совершенствование порядка участия эксперта и специалиста в гражданском судопроизводстве является одним из факторов, определяющих уровень качества и своевременности рассмотрения и разрешения гражданских дел.

Теоретической основой работы стали труды, касающиеся процессуальных вопросов участия эксперта и специалиста в судопроизводстве, таких отечественных ученых-юристов, как: Абросимов И. В., Азаренко И. В., Бадиков Д. А., Винберг А. И., Владимиров Л. Е., Галяшина Е. И., Гришина Е. П., Зайцева Е. А., Исаева Л., Корухов Ю. Г., Кудрявцева А. В., Малаховская Н. Т., Махов В. Н., Миронов А. И., Мохов А. А., Нестеров А. В., Никифоров В. Н., Россинская, Е.Р., Рыжаков А. П., Сахнова Т. В., Соколовский З. М., Спасович В. Д., Сучков А. В., Шмонин А. В., Эйсман А. А. и другие.

Целью данной работы является комплексное рассмотрение теоретических и практических проблем участия эксперта и специалиста в гражданском процессе.

Достижение поставленной цели возможно путем решения следующих задач:

анализ норм действующего и действовавшего в прошлом процессуального законодательства, судебной практики, а также ведомственных нормативных актов, касающихся вопросов участия эксперта и специалиста в гражданском судопроизводстве;

определение понятия прав и обязанностей эксперта и специалиста в гражданском процессе;

рассмотрение ответственности эксперта и специалиста в гражданском процессе;

изучение установленных оснований участия эксперта и специалиста в гражданском судопроизводстве;

характеристика заключений эксперта и специалиста в гражданском процессе, выявление сходств и отличий.

Объектом исследования являются общественные отношения, складывающиеся в области производства по гражданским делам с участием эксперта или специалиста.

Предмет исследования составляют: вопросы гражданско-правового регулирования участия эксперта и специалиста в гражданском судопроизводстве, правовые нормы и институты гражданского процессуального права и смежных отраслей права, относящиеся к указанной проблеме.

Нормативная база дипломной работы включает Конституцию РФ, Гражданский Процессуальный кодекс Российской Федерации, Гражданский кодекс РФ и другие нормативно-правовые акты по теме исследования.

Методологическую основу исследования составляет комплекс частно-научных методов. А именно, методы исторического, сравнительно-правового, системно-логического и статистического анализа.

ГЛАВА I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ПРАВОВОГО ПОЛОЖЕНИЯ ЭКСПЕРТА И СПЕЦИАЛИСТА В ГРАЖДАНСКОМ ПРОЦЕССЕ эксперт специалист гражданский

1.1 История участия в юрисдикционной деятельности эксперта и специалиста История зарождения и развития правового института специальных знаний, в том числе экспертизы, имеет не только самостоятельное значение, но и позволяет создавать научно обоснованные ориентиры для ученых-юристов, иных ученых и практиков [49, стр.20]. Именно исторический анализ позволит понять сущность данного института, пройти путь от предпосылок его возникновения до современного научного трактования, что, несомненно, имеет огромное значение для дальнейшего совершенствования взглядов на роль и значение эксперта и специалиста в гражданском процессе.

Становление в государственно-организованном обществе самого гражданского процесса и судопроизводства как его составляющей неразрывно связано с достижениями научно-технического прогресса, требовавшими от лиц, осуществляющих правосудие, широкого спектра знаний в науках, ремеслах и искусстве, и как результат — появление в гражданском процессе института сведущих лиц, прообраза современного института эксперта и специалиста.

«Сведущие люди (лица)» означает «знающие». Целесообразно использовать именно этот термин, поскольку данное понятие наиболее приемлемо, оно издавна употреблялось для обозначения лиц, обладающих специальными знаниями и навыками в науке, искусстве и ремесле, которые проводили судебные экспертизы, участвовали в осмотрах, освидетельствованиях, допрашивались для разъяснения научных положений, имеющих значение для дела.

Первые упоминания о применении специальных знаний в судопроизводстве появились в Китае и относятся ко II в. н.э. [69, стр.8].

Основы института доказательств и института сведущих лиц были заложены еще в Древнем Риме, где в качестве доказательств, помимо свидетельских показаний, осмотра на месте, документальных данных, присяги, рассматривались показания сведущих лиц, под которыми понимали людей, по роду деятельности разбирающихся в тех или иных вопросах [53, стр.35]. Использование правосудием помощи специалистов происходило ещё со времен византийского императора Юстиниана (V-VI века), когда в законодательстве того времени нашли отражение требования исследовать почерк в судебных целях [24, стр.14]. Однако в дальнейшем, после распада Римской империи, многие столетия отсутствуют сколько-нибудь значимые упоминания в специальной литературе об использовании специальных знаний для целей юрисдикционных органов того времени [46, стр.15].

Средние века как в Западной Европе, так и в России характеризовались забвением многих положений, приемов и навыков, выработанных человеческой цивилизацией ранее. Для этого периода характерны так называемые трансцендентные доказательства. Этот вид доказательств опирался на невидимые силы потустороннего мира. Широко использовались: божий суд, пророчество и присяга и другие способы установления истины [60, стр.165].

В ранних памятниках древнерусского права указывались способы борьбы с подделками. Так, например, Псковская судная грамота 1467 г. в целях предупреждения подлога требовала при совершении какой-либо сделки обращаться к княжескому писцу, который свидетельствовал сделку и выступал, таким образом, гарантом подлинности документа [74, стр.25]. Необходимость в охране документов от травлений, выскабливаний, частичного уничтожения текста возникла вскоре после развития письменности на Руси, но так как кроме визуального осмотра изучаемого объекта сведущие люди никакой методикой в выявлении подделок не владели, то законодательство видело возможность борьбы с подделками путем создания различных формальных условий, обязательных при составлении документа. Так, Судебник Ивана IV, датированный 1550 г., указывал на обязанность дьяков в судах изготавливать копии судебных решений и хранить отдельно на случай оспаривания [58, стр.342]. Правосудие нуждалось в людях, способных выявлять различные способы подделок, а так как самыми осведомленными в области письма и составления документов являлись церковные дьяки и подьячие, то именно они и стали первыми привлекаемыми в процесс участниками, не имеющими прямого отношения к делу, в качестве сведущих лиц.

В ХVI в. в России при рассмотрении спорных судебных дел проводилось исследование документов для установления их подлинности путем сравнения почерков и подписей. О первом известном случае исследования почерка рассказал известный профессор Крылов И. Ф. Оно проводилось в 1508 г. по судебному делу о покупке Даниилом и Давидом Кемскими у Федора Кемского вотчины Кадобое и сельца Гридинское с деревнями [54, стр.6].

Задолго до законодательной регламентации при рассмотрении в суде дел (как известно, законодательство не делило гражданский и уголовный процессы почти до ХVIII в.), обычно касающихся долговых займов, договоров купли-продажи, наследования и т. д., именно сведущими лицами (как правило, дьяками и подьячими) проводились осмотры документов в целях установления их подлинности, а также исследовались почерки и подписи. Характерно, что уже в тот период отбирались образцы почерка «для примеру». Никакой методики проведения сравнительного анализа в то время не существовало и лица, проводившие исследование, по его окончании выражали лишь свое субъективное мнение о сходстве либо различии почерков на представленных документах.

Первый, дошедший до нас, случай проведения судебно-медицинской экспертизы относится к 1535 г., когда по поручению правительницы Елены врач Феофил произвел освидетельствование князя Андрея Старицкого по поводу «подозрения его в притворной болезни» [24, стр.14].

Обращение к помощи сведущих людей в ХVI в. носило эпизодический характер. Суды прибегали к их помощи в тех случаях, когда в исходе того или иного дела были заинтересованы представители господствующих классов. Сведущие люди привлекались для производства осмотров и освидетельствований (например, освидетельствования лекарями для определения пригодности тех или иных лиц к военной или другой государственной службе с последующим отчетом об этом в устной (на опросе) или в письменной форме). Но это направление деятельности сведущих лиц, развившееся позже в экспертизу, только зарождалось, так как в XVI в. экспертиза не была регламентирована законом, а осуществлялась в отдельных случаях по указанию главы верховной власти (по царскому указу) и не получила какого-либо заметного отделения от других форм участия сведущих людей в следственных и судебных действиях.

Несмотря на существенные недоработки в регламентации использования специальных знаний, процессуальная практика всегда шла на шаг впереди законодателя, стремясь поставить на службу правосудию научный потенциал общества, поэтому наиболее верно считать, что институты эксперта и экспертизы зародились в России уже в ХVI в. Однако в раннем государстве специальные знания сведущих лиц имели значение лишь в тех случаях, когда знаний и накопленного жизненного опыта лиц, ведущих уголовный процесс, в той или иной сфере было недостаточно. Нельзя говорить о том, что их роль была важной, скорее она носила второстепенный, чаще информативный характер.

Осмотры документов в целях установления их подлинности и исследования почерков сведущими людьми (дьяками и подьячими) производились по гражданским делам еще в XVI в., а вот по уголовным делам осмотры документов с использованием специальных знаний стали проводиться с 1649 г., когда Соборное уложение признало подлог документов преступлением [50, стр.13]. Соборное уложение в гл. IV не только признавало подлог документов преступлением, но и называло различные способы подделок. Изучение содержания данного документа позволяет считать, что в судебной практике того времени уже существовала система проверки подлинности документов, денег и драгоценных металлов, поскольку в данном правовом акте была предусмотрена ответственность за совершения действий по их подлогу, однако информации о регламентации процесса использования специальных знаний в данном Уставе не было [70, стр.50].

Одним из первых историко-правовых свидетельств использования специальных знаний для определения подлинности документов стал Указ от 6 марта 1699 г. «О порядке исследования подписей на крепостных актах в случае возникшего о подлинности оных спора или сомнения, о подписании крепостей в поместных и вотчинных делах в поместном приказе, а не на Ивановской площади, и о потребном числе свидетелей для крепостных актов». Махов В. Н. специально отмечал, что в данном документе речь идет о деятельности сведущих лиц по исследованию спорных документов именно в гражданском судопроизводстве [44, стр.62]. Данный указ устанавливал, что экспертизу производить («руки свидетельствовать») могут сведущие лица — только приказные дьяки и подьячие; были определены и объекты исследования (крепостные акты). Таким образом, Указ стал первым правовым документом, регламентирующим деятельность сведущих лиц, однако, несмотря на это, еще долгое время судебно-экспертные исследования в России проводились случайными людьми и не имели под собой достаточной научно-методической основы. Вместе с тем востребованность в данных специальных познаниях была настолько высока, что в XVII в. подьячие в Москве уже составляли особую корпорацию, состоящую под надзором правительства [24, стр.15].

Дальнейшую регламентацию экспертиза получила в Воинском уставе Петра I, но он касался лишь отдельных вопросов судебно-медицинской экспертизы. Этим актом впервые вводилась присяга эксперта.

В первой половине XIX века процессуальное положение сведущего лица определялось в литературе образным выражением «инструмент или увеличительное стекло» в руках следователя или судьи. Позже, во второй половине XIX века, стала преобладать точка зрения, согласно которой эксперт уподоблялся «научному судье», а его заключение приравнивалось к судебному акту. В то время не существовало единого комплекса правовых норм, регламентировавших судебную экспертизу и процессуальный статус эксперта [22, стр.12].

Значительным шагом в становлении института сведущих людей можно считать систематизацию российского законодательства, проведенную при Николае I, приведшую к созданию Свода законов Российской империи 1832 г. По мнению Исаевой Л. именно данный документ послужил отправным моментом в формировании представления, схожего с современной экспертизой [35, стр.46]. Свод законов Российской империи 1832 г. впервые вводит понятие «сведущие лица» и признает их показания доказательством, а также правила проверки подлинности документов путем сличения почерков секретарями присутственных мест.

Безусловно, данный документ внес значительный вклад в регламентацию судебной экспертизы в России. Во-первых, за показаниями сведущих людей признавалась сила самостоятельного источника доказательств (ст. 1068 Свода законов), при этом, конечно, не делалось различия между экспертами и сведущими лицами, привлекаемыми к осмотру. На основе анализа ст. 1068 и ст. 943 Свода можно говорить о том, что сведущие лица рассматривались как свидетели, но особые свидетели (в этом случае проглядывает влияние английского), и привлекались для исследования происшествия и осмотра (влияние французского и германского уголовного процесса).

С 1864 г. начался следующий этап в формировании института сведущих людей, что было связано с утверждением 20 ноября 1864 г. Судебных уставов, известных под названием «Уставы императора Александра II». В состав названных уставов вошли Учреждения судебных установлений, Устав гражданского судопроизводства, Устав уголовного судопроизводства (далее — УУС) и Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями.

Устав гражданского судопроизводства 1864 г. содержал отдельные нормы, регламентирующие деятельность сведущих лиц. Так, на основании ст. 507 и 515 суд был вправе по собственному усмотрению назначить осмотр на месте и истребовать заключение сведущих лиц. Хотя в Уставе не было терминов" «эксперт», «экспертиза», в нем шла речь о деятельности, которая в дальнейшем стала именоваться судебной экспертизой [46, стр.16]. Кроме того, судебная реформа 1864 г. упрочила процессуальное положение специалистов, которые наряду с экспертами стали называться сведущими лицами (или сведущими людьми) [29, стр.53]. Таким образом, введение судебных уставов 1864 г. позволило достаточно широко использовать помощь «сведущих людей», которые выполняли функции современных экспертов и специалистов.

К моменту издания новых процессуальных законов развитие судебной медицины, психиатрии, химии и других отраслей знаний достигло такого уровня, что можно говорить о создании методических основ экспертной деятельности представителей этих наук в уголовном и гражданском судопроизводствах. В этот период решались и вопросы организационного плана по созданию специализированных учреждений, в круг обязанностей которых входило производство исследований по судебным делам [32, стр.324]. В начале XIX в. в России были образованы врачебные управы (в Петербурге — Физикат, в Москве — Медицинская контора), на которые была возложена и функция контроля за всей судебно-медицинской деятельностью, в том числе за химическими исследованиями аптекарей и фармацевтов, производимыми по поручениям следственных и судебных учреждений. Существенную роль в формировании методических основ экспертных исследований сыграла деятельность членов Петербургской Академии наук [41, стр.12]. Специальные исследования проводились в Медицинском Совете при Медицинском департаменте, учрежденном Указом от 31 декабря 1803 г., а также в Медицинском Совете, созданном при Министерстве полиции (последнее было образовано 1811 г.) [45, стр.5]. В 1818 г. была создана для изготовления денежных знаков и иных государственных бумаг Экспедиция Заготовления Государственных Бумаг, которая по прошествии некоторого времени приступила к исследованию денежных знаков, если возникали сомнения в их подлинности.

После судебной реформы 1864 года термин «эксперт» в официальных актах появился, в частности, в Циркуляре Министерства юстиции от 10 января 1877 г., где предписывалось, что «эксперты должны помещаться в особом списке, а не в общем со свидетелями. Но при всех условиях суд не должен считать экспертов свидетелями». Об оплате услуг экспертов говорится в Циркуляре Министерства юстиции от 17 февраля 1879 г. [59, стр.350].

Растущие потребности практики в специальных знаниях, с одной стороны, и сохраняющаяся относительная неопределенность правового статуса сведущих лиц и результатов их деятельности, с другой, обусловили научную полемику по данной проблеме.

Большинство процессуалистов стали признавать сведущих лиц особыми участниками судопроизводства (И.Я. Фойницкий, В. К. Случевский, В. Л. Исаченко и др.). Но вместе с этим существовали и другие взгляды на сведущих лиц. Многими учеными, такими как Шавров К. В., Баршев С. И., сведущее лицо, производившее исследование, отождествлялось со свидетелем [69, стр.8]. Духовской М. В. считал, что эксперты, с одной стороны, как бы помощники судьи в деле личного наблюдения, с другой стороны — тоже свидетели по специальному вопросу [32, стр.326]. Владимиров Л. Е. разделял экспертов на две группы: эксперты, основывающие свои заключения на какой-либо науке, научные судьи, цель которых — решение специального вопроса по делу; эксперты, основывающие свое заключение на опытности в каком-либо ремесле, дают справки; они не являются судьями. Причем к первой группе экспертов Владимиров Л. Е. относил врачей, ко второй — всех остальных сведущих лиц [26, стр.255].

Данная позиция часто критикуется в специальной литературе за «необоснованное» признание за врачами права вынесения обязательных для суда решений по специальным вопросам (предустановленная сила доказательства). Здесь следует отметить следующее. Хотя заключение эксперта не является особым, обладающим большей доказательственной силой, однако по целому ряду дел невозможно с высокой степенью достоверности разрешить те или иные вопросы без соответствующего заключения (проблема достаточности и достоверности доказательств). В то же время недооценка иных специальных знаний и проводимых на их основе исследований, кроме медицинских, по тем или иным вопросам, могла затормозить развитие других классов и родов экспертных исследований [46, стр.17].

Спасович В.Д. считал экспертизу особой разновидностью осмотра, при помощи специально подготовленных людей, а экспертов — помощниками судей, излагающими в суде научные истины. В то же время, по его мнению, сведущие люди часто не ограничиваются изложением известных им фактов, законов, а оказывают содействие в установлении необходимых обстоятельств, необходимых для решения суда [68, стр.29].

Винберг А.И. писал, что в науке уголовного процесса второй половины XIX — начала XX в. широкое распространение имели теории, согласно которым заключение эксперта отождествлялось с приговором суда, а эксперт уподоблялся «научному судье», либо эксперту отводилась роль свидетеля или помощника судьи" [40, стр.124].

Несмотря на различные подходы к исследуемой проблеме, важно следующее. Существовала и существует потребность в использовании специальных знаний, как для производства исследования, так и для оказания содействия в осмотрах, получении справочной информации, разъяснении специальных вопросов, не требующих исследования. Более того, такие две формы использования специальных знаний, как экспертиза и участие специалиста, диалектически взаимосвязаны друг с другом, они, во-первых, дают возможность полнее собирать необходимые материалы для экспертиз и четко определять предмет экспертизы; во-вторых, более полно, детально и объективно оценивать экспертные заключения в процессе доказывания по конкретному делу.

В то же время, после того как демократический подъем схлынул, судебная реформа была завершена. В частности, в дальнейшем была нарушена бессословность суда (особые суды для крестьян, духовенства, военных). Довольно условной оказалась несменяемость судей и некоторые другие завоевания.

Тем не менее судебная реформа 1864 г. явилась самым крупным в истории России шагом к построению правового государства. Многие принципы и демократические институты (суд присяжных, адвокатура, институт сведущих лиц и некоторые другие), содействовали развитию законности и правосудия, оказав заметное влияние на дальнейшую законотворческую деятельность в Советском Союзе и современной России [46, стр.18].

Таким образом, еще в дореволюционной России были заложены основы для развития в процессуальном законодательстве института сведущих лиц. Причем «…его характерными чертами стали узкое понимание экспертизы, заключения эксперта как доказательства, отграничение экспертизы от участия специалиста…» [44, стр.24].

В постреволюционный период судьи некоторое время руководствовались действовавшими до революции законами о судопроизводстве, если они не были отменены и не противоречили революционному правосознанию. Постепенно разрабатывалась и «собственная» нормативная база. Так, получили закрепление взгляды на врачей как на научных судей в Постановлении о правах и обязанностях государственных медицинских экспертов Наркомздрава РСФСР, утвержденном в 1918 г., в Положении о психиатрической экспертизе, утвержденном Наркомздравом в 1919 г., а также в Положении о судебно-медицинских экспертах, утвержденном в 1921 г.

В последующем термин «экспертиза» получил законодательное закрепление в уголовно-процессуальном и гражданском процессуальном законодательстве нашей страны (УПК РСФСР, ГПК РСФСР).

В первых УПК 1922 и 1923 г. закреплялись две формы использования специальных знаний: судебная экспертиза и участие специалиста в следственных действиях, при этом четкого разграничения этих форм не было, так как признавалось, что эксперт может дать заключение и по результатам осмотра и освидетельствования. Такое положение было возможно ввиду отсутствия процессуального порядка назначения и проведения экспертизы.

В первое десятилетие советской власти господствовали две точки зрения на природу экспертизы. Первая рассматривала экспертизу как самостоятельное доказательство, которое оценивается судом в совокупности со всеми другими доказательствами. Эта точка зрения нашла отражение в УПК РСФСР 1922 года и 1923 года. Вторая точка зрения заключалась во взгляде на эксперта-медика и психиатра как на научного судью факта. Давая заключение по делу, эксперт по существу подписывал приговор. Сторонниками этой точки зрения являлись представители судебно-медицинской и судебно-психиатрической науки, и как отражение этого, эти взгляды получили свое развитие в ведомственных инструкциях Наркомздрава и Наркомюста.

Интересны взгляды Сперанского, который делил экспертизу на три категории и в зависимости от этого предлагал установить для каждой категории экспертов самостоятельное процессуальное положение. Он различал: 1. Экспертизу установительную, задачей которой является установление доказательств преступления, а эксперт является ученым помощником следователя, судьи. 2. Экспертизу определительную, задачей которой является исследование специальных юридических признаков деяния, — заключение такой экспертизы составляет доказательство по делу. 3. Экспертизу квалификационную, задачей которой является исследование индивидуальных и социальных качеств обвиняемого, — такой эксперт является по теории автора судьей факта.

Эту позицию Сперанского поддерживал в своих ранних работах и М. А. Чельцов, который впоследствии рассматривал деятельность эксперта как простой логический силлогизм, в котором большой посылкой являются обстоятельства дела, малой — специальные знания эксперта, а результатом является умозаключение.

В ГПК РСФСР 1923 г. экспертиза рассматривалась скорее не как полноценный самостоятельный способ получения доказательств, а как способ их проверки, также в нем не были установлены права и обязанности эксперта. До принятия в 1961 г. Основ гражданского судопроизводства СССР в гражданском процессуальном законодательстве действовало правило, разрешавшее суду не обращаться к помощи экспертов при наличии в составе суда лиц, обладающих достаточными знаниями для разъяснения специального вопроса [22, стр.13].

Наряду с работой по кодификации отечественного уголовно-процессуального и гражданско-процессуального законодательства, в тот период осуществлялись меры по укреплению организационных основ государственной судебно-экспертной деятельности. Об этом свидетельствует принятие ряда нормативных актов, регламентирующих принципы формирования учреждений бухгалтеров-экспертов: «Положения об институте государственных бухгалтеров-экспертов», утвержденного постановлением СНК СССР от 18 августа 1925 г.; постановления СНК РСФСР от 26 ноября 1927 г. «Об организации бюро государственных бухгалтеров-экспертов при Народном комиссариате рабоче-крестьянской инспекции РСФСР и при местных органах рабоче-крестьянской инспекции»; постановления СНК СССР от 2 августа 1937 г. «Об организации бюро бухгалтерской экспертизы» [32, стр.327].

В 1958 году были приняты Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик, а в 1960 году — УПК РСФСР. Эти нормативные источники не оперировали термином «сведущие лица». Из всех сведущих лиц в качестве участника процесса в них упоминался только переводчик, а правовому положению специалиста вообще не было уделено внимания. В УПК РСФСР специалисту отводилась весьма незначительная роль: он должен был, используя свои специальные знания, содействовать следователю в обнаружении, закреплении и изъятии доказательств. Справедливости ради следует отметить, что изначально УПК РСФСР вообще нивелировал роль специалиста в производстве по уголовному делу. Специалист в качестве процессуальной фигуры, наделенной самостоятельным правовым статусом, появился после Указа Президиума ВС РСФСР от 31.08.1966. Именно на основании этого акта УПК РСФСР был дополнен статьями 66.1 и 133.1 [29, стр.54].

В ГПК РСФСР 1964 г. получили отражение некоторые новые правила, касающиеся деятельности экспертов: четко определяются права и обязанности эксперта; закрепляется право эксперта в заключении выйти за пределы поставленных судом вопросов и др. [23, стр.14].

УПК РФ [7], принятый Государственной Думой 22 ноября 2001 г., еще более детально регламентирует деятельность сведущих лиц (в частности, врача) в уголовном процессе России. Например, существенно расширена сфера деятельности специалиста [46, стр.19].

Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации [6], принятый 14 ноября 2002 г., вобрал в себя большую часть положений ГПК РСФСР 1964 г., проверенных многолетним опытом правоприменительной деятельности. Однако содержит он и достаточно новелл, в том числе касающихся участия в процессе сведущих лиц — эксперта и специалиста.

Следует также отметить, что в 2001 г. принят и вступил в силу Федеральный закон «О государственной судебно-экспертной деятельности в Российской Федерации». В данном нормативном акте впервые определена правовая основа судебно-экспертной деятельности, ее задачи, принципы. Системно урегулированы обязанности и права, как руководителя судебно-экспертного учреждения, так и эксперта. Нормами главы 4 Закона определяются условия и место производства судебной экспертизы в отношении живых лиц (фактически речь идет о производстве судебно-медицинской, судебно-психиатрической и судебно-психологической экспертиз); условия производства экспертизы в отношении отдельных категорий граждан; регламентирован порядок изъятия образцов у человека для последующего исследования; сроки производства экспертиз. Впервые на уровне специального закона вводятся гарантии прав и законных интересов лиц, в отношении которых проводится судебная экспертиза.

Иначе говоря, происходят взаимообусловленные процессы: становление правового государства, осуществление судебной реформы, укрепление демократических принципов и законных прав личности, вовлекаемой в орбиту судопроизводства, что невозможно без использования достижений науки и правотворчества, регламентирующего порядок использования достижений науки и техники для целей правосудия; развитие науки и техники позволяет разрабатывать методы и методики, посредством которых разрешается комплекс вопросов, возникающих в процессе отправления правосудия по гражданским и уголовным делам [46, стр.19].

Проведенное исследование позволяет сделать вывод о том, что к началу XXI века созданы теоретические и законодательные предпосылки для дальнейшего развития института сведущих лиц, эффективного использования специальных знаний и навыков сведущих лиц (экспертов и специалистов) в гражданском судопроизводстве России с целью решения задач, стоящих перед правосудием, обществом и государством в целом. Формирование и развитие института сведущих лиц неразрывно связано с научно-техническим прогрессом и эволюцией самого судопроизводства.

1.2 Понятие прав и обязанностей эксперта и специалиста в гражданском процессе Для разрешения вопросов, требующих специальных познаний в области науки, искусства, литературы, техники или ремесла суд привлекает к участию в процессе лиц, сведущих в той или иной области знания, — экспертов.

В Толковом словаре Ожегова С. И. и Шведовой Н. Ю. эксперт — это специалист, дающий заключение при рассмотрении какого-нибудь вопроса" [51, стр.903]. Согласно Большому толковому словарю русского языка Ушакова Д. Н. экспертом является сведущее лицо, специалист, привлекаемый для того, чтобы высказать свое мнение, дать заключение по поводу какого-нибудь дела, вопроса [71, стр.910].

Следует отметить, что ГПК РФ не дает точного понятия эксперта, поэтому для его раскрытия следует обратиться к другим нормативно-правовым актам. Согласно ст. 55 АПК РФ экспертом в арбитражном суде является лицо, обладающее специальными знаниями по касающимся рассматриваемого дела вопросам и назначенное судом для дачи заключения в случаях и в порядке, которые предусмотрены Кодексом. Ст. 57 УПК РФ устанавливает, что эксперт — это лицо, обладающее специальными знаниями и назначенное в порядке, установленном настоящим Кодексом, для производства судебной экспертизы и дачи заключения. Ст. 25.9 КоАП РФ гласит, что в качестве эксперта может быть привлечено любое не заинтересованное в исходе дела совершеннолетнее лицо, обладающее специальными познаниями в науке, технике, искусстве или ремесле, достаточными для проведения экспертизы и дачи экспертного заключения.

В специальной литературе можно найти и более широкое понятие: «Специалист в той или иной области науки, техники, экономики и т. д., приглашаемый для исследования, консультирования, выработки суждений по вопросам, требующим наивысшей квалификации, а именно: абсолютного владения методологией данной дисциплины (результат работы — экспертиза) и способности компенсировать недостаточность этой методологии профессиональной интуицией и опытом (результат — экспертная оценка)» [76, стр.273].

По мнению Рыжакова А. П. термин «эксперт» имеет несколько значений:

— сведущее лицо, привлекаемое для производства судебной экспертизы (судебный эксперт);

— штатная должность в государственных судебно-экспертных учреждениях,

— лицо, приглашаемое для консультаций и экспертных оценок по вопросам, возникающим в различных областях общественной жизни [62, стр.62].

Иначе говоря, все определения сводятся к одному, основополагающему тезису, а именно: эксперт — это лицо, обладающее специальными познаниями в определенной сфере. Следует отметить, что законодатель не раскрывает понятия «специальные познания», однако в трудах процессуалистов и криминалистов оно достаточно подробно рассмотрено.

Одним из первых это понятие дал Эйсман А. А., который подчеркнул, что специальные знания — это «знания не общеизвестные, не общедоступные», «это знания, которыми располагают ограниченный круг специалистов» [78, стр.91]. Соколовский З. И. уточнил, что «под специальными знаниями следует понимать совокупность сведений, полученных в результате профессиональной специальной подготовки, создающих для их обладателя возможность решения вопросов в какой-либо области» [67, стр.202]. Корухов Ю. Г. относит к специальным знаниям их совокупность в определенной области науки, техники или искусства, применяемых в целях доказывания [39, стр.18].

Очень близко по содержанию определили специальные знания Белкин Р. С. [23, стр.217], который к ним относит профессиональные знания и умения в области науки, техники, искусства или ремесла, необходимые для решения вопросов, возникающих при расследовании и рассмотрении в суде конкретных дел, а также Е. Р. Россинская [55, стр.33], которая под этим термином понимает систему теоретических знаний и практических навыков в области конкретной науки либо техники, искусства или ремесла, приобретаемых путем прохождения специальной подготовки или обретения профессионального опыта и используемых для решения вопросов, возникающих в процессе уголовного и гражданского судопроизводства [76, стр.11].

Таким образом, при рассмотрении понятия и сущности специальных знаний акцентируется внимание на двух аспектах: их общем содержании и области применения. При этом общее содержание увязывается с источником приобретения знаний — специальной подготовкой и последующей профессиональной деятельностью. Область применения в основном сводится к потребностям, возникающим при осуществлении правосудия, и даже более определенно — к интересам уголовного судопроизводства [33, стр.127].

Исходя из социального назначения и сущности гражданского процесса можно сформулировать основные положения, обусловливающие необходимость использования специальных знаний в гражданском процессе и предопределяющие их формы, а также особенности законодательного регулирования: во-первых, сочетание состязательности с необходимостью установления действительных обстоятельств дела, как условия надлежащей судебной защиты; во-вторых, частные цели доказательственной деятельности и необходимость обеспечить надлежащую реализацию права на судебную защиту; в-третьих, гносеологические и юридические критерии; в-четвертых, расширение сферы использования достижений науки для юридических целей и в этой связи — изменение подхода к законодательному регулированию средств доказывания, как формы судебных доказательств; в-пятых, самостоятельность форм использования специальных знаний требующая адекватного процессуального регулирования; в-шестых, обеспечение прав человека при законодательном регулировании и практическом использовании судебной экспертизы, иных форм специальных знаний, что предполагает создание системы юридических (в том числе процессуальных) гарантий прав человека; в-седьмых, использование судебных экспертиз, объектом которых выступает человек (его психика, системы жизнедеятельности), являющийся одновременно субъектом процесса, что требует специального законодательного регулирования.

Сводя в одно все выше изложенное, и руководствуясь ч.1 ст. 79 ГПК РФ, следует сказать, что суд для разъяснения возникающих при рассмотрении дела вопросов, требующих специальных познаний в области науки, искусства, техники или ремесла, назначает эксперта. В случае необходимости может быть назначено несколько экспертов. При назначении нескольких экспертов они вправе совещаться между собой.

Очевидно, что не всякий специалист, имеющий диплом о соответствующем образовании или опыт определенной работы, может быть назначен в качестве эксперта. Конкретный объем специальных знаний, которыми должен владеть эксперт, зависит от степени сложности данной отрасли знаний и индивидуальных особенностей конкретного случая, ставшего предметом экспертного исследования. Поэтому эксперт должен, а точнее его навыки, умения и знания, соответствовать современному уровню развития определенной области науки, техники, искусства или ремесла, т. е., выражаясь литературным языком, «идти в ногу со временем». При назначении эксперта суд учитывает мнение лиц, участвующих в деле.

Закон не требует, чтобы судебная экспертиза в обязательном порядке выполнялась сотрудниками государственных экспертных учреждений. Судебные экспертизы производятся экспертами государственных и негосударственных экспертных учреждений, сотрудниками неэкспертных учреждений, частными экспертами либо иными специалистами.

Государственным судебным экспертом, производящим судебную экспертизу в порядке исполнения своих должностных обязанностей, может быть только аттестованный сотрудник государственного судебно-экспертного учреждения, а именно: судебно-экспертных учреждений Минюста России; экспертно-криминалистических подразделений МВД России; судебно-медицинских и судебно-психиатрических учреждений Минздрава; судебно-медицинских лабораторий Минобороны России; экспертно-криминалистических служб; экспертных подразделений ФСБ России и других, государственных судебно-экспертных учреждений, создаваемых в порядке, определенном ФЗ ГСЭД, федеральными органами исполнительной власти или органами исполнительной власти субъектов РФ.

Помимо государственных судебных экспертов судебные экспертизы, согласно ст. 41 ФЗ ГСЭД, процессуальным кодексам и КоАП РФ, могут производить и иные лица, обладающие специальными знаниями в области науки, техники, искусства или ремесла, но не являющиеся государственными судебными экспертами, вызванные для дачи заключения. Такими судебными экспертами могут являться: пенсионеры, в прошлом сотрудники государственных экспертных учреждений; частные эксперты-профессионалы, у которых эта деятельность является основной; эксперты — сотрудники негосударственных судебно-экспертных учреждений; сотрудники не экспертных организаций, являющиеся специалистами в необходимой области знания [57, стр.273].

Компетенция судебного эксперта — это круг полномочий, предоставленных эксперту законодательством о судебной экспертизе. Компетенция эксперта (от лат. competo — соответствовать, быть годным) может рассматриваться в двух аспектах. Во-первых, это круг полномочий, права и обязанности эксперта, которые определены процессуальными кодексами и КоАП РФ. Во-вторых, это комплекс знаний в области теории, методики и практики судебной экспертизы определенного рода, вида.

Различают объективную компетенцию, т. е. объем знаний, которыми должен владеть эксперт, и субъективную компетенцию — степень, в которой конкретный эксперт владеет этими знаниями. Субъективную компетенцию часто называют компетентностью эксперта. Она определяется его образовательным уровнем, специальной экспертной подготовкой, стажем экспертной работы, опытом в решении аналогичных экспертных задач, индивидуальными способностями.

Компетентность судебного эксперта оценивается в процессе подбора сведущего лица и решения вопроса о его назначении в качестве судебного эксперта. Недостаточная компетентность или отсутствие таковой являются основанием для отвода эксперта (п. 3 ч. 2 ст. 70 УПК РФ). В других кодифицированных законах пункт об отводе эксперта в случае, когда обнаружится его некомпетентность, отсутствует.

Ряд ученых-процессуалистов, например авторы Комментария к АПК РФ 2013 г. под ред. Крашенинникова П. В. [52, стр.620], полагают, что это обоснованно, поскольку лицо, которое не обладает специальными знаниями, если даже будет призвано в качестве эксперта, вряд ли сможет представить арбитражному суду квалифицированное заключение. Кроме того, лица, участвующие в деле, вправе высказать свои сомнения в выборе конкретного эксперта, а заключение эксперта как одно из доказательств подлежит оценке наряду с другими доказательствами и не будет принято судом при недостаточной обоснованности. Если заключение эксперта вызовет сомнение в использованных методиках, в компетенции эксперта, то закон предусматривает проведение дополнительной или повторной экспертизы. Они же уповают на то, что эксперт сам может отказаться от дачи заключения, если он не обладает необходимыми знаниями.

Противоположной точки зрения, которую полностью разделяем и мы, придерживаются авторы Комментариев к АПК РФ и ГПК РФ. Вопрос о том, насколько квалифицированно составлено заключение, т. е. вопрос об оценке заключения эксперта, весьма сложен, поскольку судьи не обладают специальными знаниями и им трудно в современных условиях научно-технической революции, когда экспертные методики все усложняются и усложняются, глубоко разобраться в экспертных технологиях. Судьи оценивают заключение эксперта в основном по формальным признакам. Что касается отказа эксперта от производства экспертизы, то он может добросовестно заблуждаться и не видеть своих ошибок. Поэтому представляется, что, если некомпетентность эксперта обнаружена еще на начальном этапе при назначении экспертизы, должна быть обеспечена возможность его отвода [57, стр.274].

Согласно статье 16 ФЗ ГСЭД судебный эксперт обязан: принять к производству порученную ему судом (следователем) экспертизу; провести полное исследование представленных материалов и документов; дать обоснованное и объективное заключение по поставленным перед ним вопросам; составить письменное заключение и направить его в суд (следователю), назначивший экспертизу; явиться по вызову суда (следователя) для личного участия в судебном заседании (допроса); ответить на вопросы, связанные с проведенным исследованием и данным им заключением; не разглашать сведений, которые стали ему известны в связи с производством судебной экспертизы, в том числе сведений, которые могут ограничить конституционные права граждан, а также сведений, составляющие государственную, коммерческую или иную охраняемую законом тайну; направить в суд (следователю), назначивший экспертизу, мотивированное сообщение в письменной форме о невозможности дать заключение, если поставленные вопросы выходят за пределы специальных знаний эксперта либо материалы и документы непригодны или недостаточны для проведения исследований и дачи заключения, если эксперту отказано в получении дополнительных материалов; а также если современный уровень развития науки не позволяет ответить на поставленные вопросы.

В экспертном учреждении письменное сообщение о невозможности дать заключение должно быть направлено экспертом руководителю этого учреждения, который, в свою очередь, поручает производство экспертизы другому эксперту, привлекает сторонних специалистов или уведомляет орган или лицо, назначившие судебную экспертизу, о невозможности ее производства.

Лицо, выступающее в роли эксперта, обязано сообщить субъекту, назначившему экспертизу, об обстоятельствах, исключающих возможность его участия в данном деле, при наличии таких обстоятельств.

В ч. 4 ст. 16 ФЗ ГСЭД отмечается, что эксперт или государственное судебно-экспертное учреждение не вправе отказаться от производства порученной им судебной экспертизы в установленный судом срок, мотивируя это отказом стороны, на которую судом возложена обязанность по оплате расходов, связанных с производством судебной экспертизы, до ее проведения. Эта норма подкреплена указанием на порядок оплаты, содержащимся в ч. 2 ст. 85 ГПК РФ, где отмечается, что в случае отказа стороны от предварительной оплаты экспертизы эксперт или судебно-экспертное учреждение обязаны провести назначенную судом экспертизу и вместе с заявлением о возмещении понесенных расходов направить заключение эксперта в суд с документами, подтверждающими расходы на проведение экспертизы, для решения судом вопроса о возмещении этих расходов соответствующей стороной.

Если речь идет о государственном экспертном учреждении, то такой порядок вполне обоснован, поскольку затраты на производство экспертизы возмещаются из средств государственного бюджета (в том числе расходы на оборудование, необходимые материалы, заработную плату государственным судебным экспертам). Если же речь идет о частных экспертах или негосударственных экспертных учреждениях, то они могут не обладать достаточными денежными или материальными ресурсами, необходимыми для производства судебной экспертизы. Поэтому, как нам представляется, в отсутствие предоплаты данные субъекты, фактически имея возможность выполнить экспертизу, откажутся от ее производства, мотивируя это недостаточностью материалов или некомпетентностью [57, стр.274].

Согласно нормам процессуального законодательства судебный эксперт подлежит отводу, если: он прямо или косвенно заинтересован в исходе дела; является родственником сторон, других лиц, участвующих в деле, или представителей; находится или находился в служебной или иной зависимости от сторон, других лиц, участвующих в деле, или представителей; имеются иные обстоятельства, вызывающие сомнение в его беспристрастности (ст. 18 ГПК РФ; ст. 23 АПК РФ; ст. 70 УПК РФ; ст. 25.12 КоАП РФ).

Предыдущее участие эксперта в деле в качестве специалиста в уголовном и гражданском процессах не является основанием его отвода. Основанием для отвода эксперта в арбитражном процессе является проведение им ревизии или проверки, материалы которой стали поводом для обращения в арбитражный суд или используются при рассмотрении дела (абз. 2 ч. 1 ст. 23 АПК). Фактически ревизия или проверка — это предварительное исследование, произведенное специалистом, хотя процессуальная фигура специалиста в арбитражном процессе отсутствует.

В производстве по делам об административных правонарушениях, если лицо участвовало в деле в качестве специалиста, оно не может в дальнейшем быть экспертом по данному делу.

Законодатель фактически перенес в новые АПК РФ и КоАП РФ норму УПК РСФСР (п. 3а ч. 1 ст. 67), которая многие годы вызывала возражения процессуалистов и криминалистов [56, стр.283] и, наконец, была отменена в УПК РФ. Вряд ли такой механический перенос является прогрессивным. В настоящее время можно считать доказанным и обоснованным на практике, что, если специалист участвует в собирании объектов, могущих стать впоследствии вещественными доказательствами, зная, что производство экспертизы может быть поручено ему, он работает гораздо ответственнее и скрупулезнее. Поэтому представляется, что эти нормы АПК РФ и КоАП РФ нуждаются в изменении.

Согласно ст. 17 ФЗ ГСЭД эксперт вправе: ходатайствовать перед руководителем соответствующего государственного судебно-экспертного учреждения о привлечении к производству судебной экспертизы других экспертов, если это необходимо для проведения исследований и дачи заключения; делать подлежащие занесению в протокол следственного действия или судебного заседания заявления по поводу неправильного истолкования участниками процесса его заключения или показаний; обжаловать в установленном законом порядке действия органа или лица, назначивших судебную экспертизу, если они нарушают права эксперта.

Необходимость в предоставлении эксперту права ходатайствовать перед руководителем экспертного учреждения о привлечении к производству судебной экспертизы других экспертов обусловлена целым рядом факторов: а) при производстве многообъектной экспертизы число однородных объектов исследования может быть столь велико, что экспертное исследование невозможно выполнить в установленный срок; б) еще до начала экспертизы или уже в ходе ее производства выясняется, что необходимо применить методы, которыми сам эксперт не владеет, или использовать приборы и оборудование, отсутствующие в данном экспертном учреждении, т. е. речь идет о комплексном исследовании; в) в ходе исследования или до его начала эксперт понимает, что часть вопросов может быть решена только при производстве комплексной экспертизы; г) эксперт решает воспользоваться правом расширить перечень вопросов, имеющих значение для доказывания (законодатель предоставляет это право эксперту в соответствующих статьях процессуальных кодексов), на которые могут быть даны ответы, но при этом ему может понадобиться помощь других экспертов.