Старообрядческое движение в южных регионах России в конце XVII-XVIII вв.: Особенности и условия развития

Актуальность темы

исследования определяется, прежде всего, ее принадлежностью к числу тех проблем из исторического прошлого российского государства, которые на протяжении длительного периода оказывали воздействие на внутриполитическое положение в стране, влияли на состояние отношений между властью и обществом, образовывали, порой, целый комплекс неразрешимых противоречий и становились причиной откровенного гражданского неповиновения целых регионов официальной доктрине правительства и церкви.

Раскол в русской православной церкви, произошедший в XVII веке, не стал чисто внутрицерковным событием, в той или иной степени он коснулся всех граждан России. В процессы, тесно связанные с его последствиями, были втянуты все слои общества и категории населения. Он породил многомиллионные миграционные потоки людей, искавших уединения со своими убеждениями на окраинах империи, поделил верующих на сторонников и противников древнерусских духовных традиций. Люди, для которых вера была неделима, для которых догма и ритуал составляли единое и неразрывное целое, образовали, пожалуй, одно из самых непримиримых оппозиционных движении, которое сыграло определяющую роль в ряде народных восстаний, прокатившихся по стране в исследуемый период.

Россия со времени крещения была проникнута принципом теократического устройства государственности. Это означает, что светская и духовная власть постоянно шли в одном и том же направлении и взаимопонимании. Законотворческая деятельность на протяжении столетий складывалась под влиянием канонических постановлений, традиционно все вопросы гражданского права и обустройства рассматривались исключительно с точки зрения церковных приоритетов. Даже само положение царя представлялось как наместничество Божье, предназначенное для охранения православной веры и благочестия.

В силу названных причин церковный раскол в его духовном щ понимании предполагает обращение к принципам государственного строительства и организации управленческой структуры власти. По большому счету, он требовал непременного всенародного участия в церковных делах, как это было заведено у первых христиан, хорошо усвоивших, что учение Христа основано на равенстве, независимости и демократии.

В этом смысле понимание русского раскола только как смены обрядности было бы не совсем правомерным и слишком упрощенным. Главное, что требовали раскольники, так это независимости епархий от центрального руководства и равноправного участия религиозных служителей всех рангов в делах православной церкви. Они активно выступили против насильного вмешательства в чужую душу, против применения силы и государственных рычагов регулирования отношений с обществом для поддержания авторитета религии.

Изучение деятельности старообрядческих общин имеет неоспоримое теоретическое и практическое значение, прежде всего в силу ее тесной связи с культурными национальными традициями, нравами и самобытностью русского народа. Примечательно, что к числу регионов наиболее активного развития старообрядческого движения относятся южные российские территории, включая Северный Кавказ. Как и сегодня, в рассматриваемое время они отличались уникальной особенностью — многонациональным и поликонфессиональным составом населения, что, однако, не являлось препятствием для достижения понимания и взаимодоверия между народами. Старая вера в славянской среде обладала сплачивающим потенциалом, но никогда не была носителем кчшфронтации на межнациональной почве. Она достаточно легко адаптировалась, развивалась и укреплялась в любых Щ условиях, в том числе в окружении представителей других вероисповеданий.

Вот почему сегодня особенно велика потребность в этом, без сомнения положительном потенциале старообрядчества.

Российское государство на современном этапе переживает очередной переломный момент в своей многовековой истории, который совпал с духовным возрождением нации. В обществе вновь культивируется уважение к православной вере и историческим традициям. Для того чтобы переход в новое, более цивилизованное состояние прошел безболезненно, необходимо обращение к прошлому с тем, чтобы отделить ложные, бесполезные представления от правдивых и жизненных установок православия, которые помогут и сегодня ускорить духовное обновление русского народа.

Степень научной разработанности проблемы. Всю библиографическую литературу по исследуемой проблеме мы разделили на три основных периода: дореволюционный, советский и постсоветский. Внутри каждого из них работы распределены по тематическим группам, количество которых в разное время зависело от многочисленных внутриполитических причин, а также от научного интереса исследователей. Так, например, труды ученых досоветского времени, в которых их авторы обращались к проблеме церковного раскола или движению старообрядчества, разбиты на следующие группы: церковный раскол, Кавказ, казачество, политика государства в южных регионах, церковь, религия и духовная жизнь общества.

Больше всего работ в этот период было посвящено непосредственно проблеме исследования, причем интерес к ней начал проявляться уже в конце XVIII века, когда А. И. Журавлев предпринял попытку собрать воедино всю имевшуюся информацию о раскольниках.1 С середины следующего столетия увеличилось не только количество, но и расширилась тематика изучения проблемы. Ряд исследователей обратил взоры на основные места расположения старообрядческих общин, стараясь дать им исчерпывающую характеристику. Это такие авторы, как Л. А. Скальковскии, Н. С. Соколов,.

1 Журавлев Л. И. Полное историческое известие о древних стригольниках и новых раскольниках, так называемых старообрядцах. — СПб., 1795−1799.

В.Г. Дружинин, М. И. Лилеев.2 Но больше всего работ все же было посвящено щ историческим аспектам возникновения раскола и его последствиям. В этом смысле характерными являются труды С. В. Максимова, В. В. Андреева, Макария, Е. Барсова, П. С. Смирнова.3 Последний через некоторое время продолжил избранное направление научной деятельности, но уже не в общих чертах, а применительно к конкретным историческим эпохам.4 Аналогичным образом подошли к рассмотрению проблемы Г. В. Есипов, М. Горчаков, В. В. Нечаев, 5 которые активно использовали материалы следственных дел на раскольников из архива министерства юстиции. Вопросы старообрядчества у Н. Ф. Каптерева освещены через призму взаимоотношений патриарха Никона и царя Алексея Михайловича.6.

Одним из направлений реализации исследовательских замыслов в рассматриваемый период стало сравнение деятельности раскольников с различными религиозными течениями и сектами, как это сделано Ф. В. Ливановым, И. П. Липранди, В. Бонч-Бруевичем и другими. А. Мельников, напротив, сконцентрировал внимание исключительно на старообрядчестве, подчеркивая его самобытность.8 В это же время В. Карлович произвел анализ ф исследований, которые оправдывали действия старообрядцев в сложившихся.

2 Скальковскнй А. А. Нскрасовцы, живущие в Бсссарабип'/ЖМВД. — 1844. — Jn'j. 8. Сказание о раскольниках заволжских. — Москва, 1875. Соколов Н. С. Раскол в Саратовском крае. — Саратов, 1888. Дружинин В. Г. Раскол на Дону в конце XVII в. — СПб., 1889. Лилеев М. И. Новые материалы для истории раскола на Ветке и в Стародубье XV11-XV11I вв. — Киев, 1893. Лилеев М. И. Из истории раскола на Ветке л в Стародубье XVII—XVIII вв.-Киев, 1895.

3 Максимов С. В. Рассказы из истории старообрядчества. — СПб., 1861. Андреев В. В. Раскол и его значение в народной русской истории. — СПб., 1870. Макарий. История русского раскола, известного под названием старообрядчества. Изд. 3-е. — СПб., 1889. Барсов Е. Новые материалы для истории старообрядчества XVII—XVIII вв. — Москва, 1890. Смирнов П. С. История русского старообрядчества. Изд. 2-е. — СПб., 1895.

4 Смирнов П. С. Внутренние вопросы в расколе в XVII веке. Исследование из начальной истории раскола, но вновь открытым памятникам, изданным и рукописным. — СПб., 1898. Смирнов П. С. Из истории раскола первой половины XVIII века.-СПб., 1908.

5 Есипов Г. В. Раскольничьи дела XVIII столетия. В 2-х т. Т. 1. — СПб., 1861−1863. Горчаков М. Монастырский приказ (1649−1725). — СПб., 1868. Нечаев В. В. Дела следственных о раскольниках комиссий в XVIII в.//Описание документов и бумаг, хранящихся в Московском архиве министерства юстиции. Кн. 6. — Москва, 1889. Нечаев В. В. Раскольническая контора (1725−1762).'/Описание документов и бумаг, хранящихся в Московском архиве министерства юстиции. Кн. 7. — Москва, 1890.

6 Каптерсв Н. Ф. Патриарх Никон и царь Алексей Михаилович. — Сергиев Посад, 1909.

7 Ливанов Ф. В. Раскольники и острожники. В 4-х т. — СПб., 1872. Липранди И. П. Краткое обозрение истории существующих в России расколов, ересей и сект, как в религиозном, так и в политическом их значении. — Лепшшг, 1900. Бонч-Бруевнч В. Материалы к изучению русского сектантства и раскола. -СПб., 1908.

8 Мельников А. Самобытность старообрядчества. — СПб.: Русская мысль, 1911. условиях, 4 а Н. И. Ивановский наоборот разработал руководство по обличению раскольников.10 Некоторые авторы, как Д. И. Сапожников, обвиняя раскол, выделили его самые изуверские стороны и показали причины индивидуальных и массовых актов самосожжения в староверческой среде," а В. Г. Сенатов, анализируя эти причины, определил философию старообрядческого движения.12 К концу периода ученые составили достаточно ясную картину развития движения староверов в России, своеобразным подведением итогов явилась старообрядческая хрестоматия А. С. Рыбакова.13.

Следующую тематическую группу первого периода составили работы по истории церкви, эволюции религиозной и духовной жизни общества, в которых старообрядчество занимает одно из ведущих мест. К их числу в первую очередь следует отнести труды А. Доброклонского и Е. Голубинского.14 Интересующую нас тему не обошли вниманием и ученые, освещавшие проблемы взаимоотношений государства и церкви15, социального положения духовенства16 и структуру церковного хозяйства страны.17.

Определенный объем информации по исследуемой проблеме содержат работы Н. Г. Устрялова, Д. Багалина, П. Милюкова18, изучавших политику.

9 Карлович В. Исторические исследования, служащие к оправданию старообрядцев. В 3-х т. — Москва, 1886.

10 Ивановский Н. И. Руководство по истории и обличению старообрядческого раскола. — Казань, 1897.

11 Сапожников Д. И. Самосожжение в русском расколе. — Москва, 1891.

12 Сенатов В. Г. Философия истории старообрядчества. В 2-х т. — Москва, 1908.

13 Рыбаков Л. С. Старая вера. Старообрядческая хрестоматия. — Москва, 1914.

14 Доброклонский Л. Руководство по истории русской церкви. Вып. 4: Синодальный период 1700—1890. -Москва, 1893. Голубинский Е. История русской церкви. — Москва, 1900.

15 Белокуров С. Из духовной жизни московского общества XVII в. — Москва, 1902. Покровский И. М. Екатерининская комиссия о составлении нового Уложения и церковные вопросы к ней. — Казань, 1910. Шпаков Л. Я. Государство к церковь в их взаимоотношениях в Московском государстве. — Одесса, 1912.

16 Знаменский II.В. Приходское духовенство в России со времени реформы Петра I. — Казань, 1873. Знаменский И. Положение духовенства в царствования Екатерины II и Павла I. — Москва, 1880. Алексеев И. История о бегствующем священстве. — СПб.: Братское слово, 1889.

17 Покровский И. М. Русские епархии в XV1-X1X вв. В 2-х т. — Казань, 1913.

18 Усзрялов II.Г. История царствования Петра Великого. В 6-ти т. Т. 3. — СПб., 1858−1863. Багалнн Д. Очерки по колонизации и быта степных окраин Московского государства. — Москва, 1887. Милюков И. Государственное хозяйство России в первой четверти XVIII столетня и реформа Петра Великого. — СПб., 1905. государства в рассматриваемый период, а также С. М. Броневского и П. Г. Буткова, 19 избравших в своей научной деятельности кавказское направление.

Наиболее полезной, с точки зрения содержания интересных материалов, но проблеме исследования является, конечно же, тематическая группа работ, посвященных южнороссийскому казачеству. Из-за ограниченных возможностей проведения подробного анализа, здесь и при освещении последующих библиографических периодов мы назовем лишь авторов, обращавшихся к казачьей теме, и выделим тех из них, которые основное внимание уделили освещению религиозной стороны жизни казаков. В данном случае это В. Броневский, А. Ригельман, Е. Фелицин, П. Юдин.20 Различные по объему и направленности данные о религиозных предпочтениях казачества содержатся практически во всех работах данной тематической группы как общего характера, так и относящихся к конкретным казачьим войскам.21.

В советский период количество выделенных нами тематических групп практически не изменилось, несколько другим стал подход к освещению и объяснению причин раскола и распространения старообрядческого движения. Оно, как правило, рассматривалось в контексте законов классовой борьбы, хотя в первые годы советской власти еще были работы, в которых старообрядчество и его идейная направленность представлялись в реальных временных и социальных параметрах. К их числу относятся книги П.Г.

14 Броневский С. М. Новейшие географические н исторические известия о Кавказе. — Москва, 1823. — Ч. I.;

Бутков П. Г. Материхчы дтя новой истории Кавказа с 1722 по 1803 г. Ч. 1. -СПб., 1869. о Броневский В. История Донского войска. Т. 1. — СПб., 1834. Ригельман А. История о донских казаках.

Москва, 1846. Фелицин Е. Побег с Кубани трех Донских полков в 1792 году, бунт на Дону и поселение станиц, вошедших в состав Кубанского конного полка//Кубанский сборник. Т. 4. — Екатеринодзр, 1898.;

Юдин ПЛ. Из-за старой веры//3аниски Терского общества любителей казачьей старины. — Владикавказ,.

1915. -№ 3.

21 Савельев Е. П. Трехсотлетие войска Донского. 1570−1870 гг. — СПб., 1870. Попко И. Терское казачество со стародавних времен. Т. 1. — СПб, 1880. Писарев С. Трехсотлетне Терского казачьего войска. 1577−1877. -Владикавказ, 1881. Короленко П. П. Двухсотлетие Кубанского казачьего войска 1696−1896. Исторический очерк. — Екатеринодзр, 1889. Лишни Л. Л. Акты, относящиеся к истории Войска Донского. Т. I. -Новочеркасск, 1891. Дмнтренко И. И. Материалы к истории Терского казачьего войска'/Терский сборник. Вып. 4. — Владикавказ, 1897. Бирюков И. История Астраханского казачьего войска. — Саратов, 1911. Бирюков И. Л. Из истории Волжского казачьего войска'/Записки Терского общества любителей казачьей старины. — Владикавказ, 1914. — № 1. Потто В. Л. Два века терского казачества (1577−1801). Т. I. -Владикавказ, 1912. Юдин ПЛ. Из-за власти. Очерк из прошлого соединенного Грсбенского казачества'/Записки Терского общества любителей казачьей старины. — Владикавказ, 1914. — Л? 9. Савельев Е. И. История казачества. — Новочеркасск, 1915.

S }.

Любомирова, A.B. Карташсва, H.A. Бакланова. В 50-е годы, однако, старообрядческое движение в научных изданиях стало напрямую связываться с истоками вольнодумства в России, и расцениваться в качестве составной части народного движения против самодержавной власти. В этом отношении достаточно характерной является позиция Ю. Я. Когана и А. Н. Робинсона.23 Представители русской эмиграции отстаивали свою точку зрения и относили старообрядчество исключительно к духовной сфере, не связывая его с политикой, как, например, С. Зеньковский.24 В книге B.C. Румянцевой, старообрядчество характеризуется как антицерковное движение.25 Отдельные исследователи проявили интерес к внешним сторонам самовыражения старообрядцев, не вникая во внутреннюю глубину проблемы.26.

В 70-е годы XX века были предприняты попытки соединения в одно целое вопросов, связанных с распространением старой веры в казачьей среде и участием казаков в народных движениях. На примере терских казаков это сделал Н. П. Гриценко.27 Вслед за ним, но уже на материалах других казачьих войск, аналогичный подход прослеживается у А. П. Пронштейна, Н. А. Мининкова, Н. И. Павленко, А. Л. Станиславского.28 Как уже отмечалось, тема народных движений по понятным соображениям была очень популярной в советское время, поэтому любая из работ в этом направлении не обходила и.

22 Любомиров И. Г. Выговское обшсжительство. — Москва-Саратов, 1924. Карташев Л. В. Смысл старообрядчества//Сборник статей, посвященных П. Б. Струве. — Прага, 1925. Бакланова Н. Л. Тетради старца Авраам ия/Л1сторический архив. Вып. 6-ой. — Москва-Ленинград, 1951.

23 Коган Ю. Я. Преследование русских вольнодумцев во второй половине XVIII в. (По материалам Тайной экспедицшО'/Вонросы истории религии и атеизма. Т. 4. — Москва, 1956. Робинсон А. Н. Творчество Аввакума и общественное движение в конце XVII в.//Труды отдела древнерусской литературы Института тсской литерату ры АН СССР. Т. 18. — Москва-Ленинград, 1962.

Зеньковский С. Русское старообрядчество: духовные движения XVII века. — Мюнхен, 1970.

25 Румянцева B.C. Народное антицерковное движение в России в XVII веке. — Москва, 1986.

26 Зернова А. С. Книги кирилловской печати, изданные в Москве в XVI и XVIII веках. — Москва, 1958. Тумилевич Ф. В. Русские народные сказки казаков-некрасовцев. — Ростов-на-Дону, 1958.

21 Гриценко Н. П. Народные движения XVH-XVIII веков и терское казачество//Известия СКНЦВШ. Общественные науки. — 1973. — ЛЬ 3. Гриценко Н. П. Из истории старообрядчества на Тереке в XVIII—XIX вв.еках//Вопросы истории Чечено-Ингушетии. Т. II.-Грозный, 1977.

28 Пронштейн Л. П., Miihiihkob 1I.A. Крестьянские войны в России и донское казачество. — Ростов-на-Дону, 1983. Мининков И. Л., Пронштейн А. П. Крестьянские войны в России XV1I-XVIII вв. и донское казачество. — 1'остов-на-Доиу, 1983. Павленко 11.11. К вопросу о роли донского казачества в крестьянских войнахЛСоциально-экономическое развитие России. — Москва, 1986. Станиславский A. J1. Гражданская война в России XVII в.: Ка$ачество на переломе истории. — Москва, 1990. вопросы религиозных приоритетов участников восстаний и крестьянских войн, потому что каждая из акций народного возмущения была направлена одновременно и против засилья церковной власти. Это подтверждают работы С. Г. Томсинского, В. В. Мавродина, И. З. Кадсона, II.И. Сергеевой, Т. П. Ржаниковой, JI.B. Черепнина, В. И. Лебедева.29 Очень близкими к названному типу трудов являются исследования Н. С. Чаева, В. И. Лебедева, А. В. Чернова, Е. П. Подъяпольской, Н. Б. Голиковой, 30 но в них освещаются события, связанные с выступлениями казаков южных регионов, и тема старообрядчества занимает, если не основное, то одно из ведущих мест.

Интересующие нас вопросы в той или иной степени отражены и в такой группе работ, в которых исследуются проблемы внутренней политики государства в XVII—XVIII вв.еках, ее региональные аспекты, а также демографические, этнополитические процессы. В числе их авторов необходимо назвать С. П. Сватикова, М.М. Постникову-Лосеву, В. К. Яцунского, А. П. Пронштейна, Л. Б. Заседателеву, JI.E. Володарского, Е. Н. Анисимова.31А.И. Клибанов и Е. Ф. Грекулов рассматривают старообрядчество на фоне общественно-политических процессов в государстве, в том числе реализации церковной политики.32 Их позиция вполне сопоставима с отношением к проблеме М. М. Персица и И.Т.

24 Томсииский С. Г. Очерки истории феодально-крепостной России. Ч. 1: Крестьянские войны в эпоху образования империи. — М., — Л., 1939. Мавроди" В. В, Кадсон И. З., Сергеева Н. И., Ржаникова Т. П. Об особенностях крестьянских войн в России/ЛЗоиросы истории. — 1956. — Лг" 2. Мавродин В. В. По поводу характера и исторического значения крестьянских войн в Россна'/Крестьянекие войны в России XVII—XVIII вв. — Москва, 1974. Черепнин Л. В. Об изучении крестьянских войн в России XVII—XVIII вв.//Крестьянские войны в России XVII—XVIII вв. — Москва, 1974. Лебедев В. И. К вопросу о характере крестьянских движений в России XVII—XVIII вв.//Вопросы истории. — 1954. — Ki 6.

10 Чаев Н. С. Булавинское восстание (1707−1708). — Москва, 1934. Лебедев В. И. Булавинское восстание (1707−1708). — Москва, 1967. Чернов А. В. Астраханское восстание 1705−1706 гг.//Историческис записки. Т. 64. — Москва, 1959. Подъяпольская Е. П. Восстание Булавина 1707−1708 гг. — Москва, 1962. Голикова Н. Б. Астраханское восстание 1705−1706 rr.-Москва: Изд-во МГУ, 1975.

31 Сватиков С. П. Россия и Дон. — Вена, 1924. Постникова-Лосева М. М. Из истории сошшльно-экономических отношений на Дону в XVIII в./Л1сторнческие записки. Т. 60. — Москва, 1957. Яцунский В. К. Изменения в размещении населения Европейской России в 1724—1916 гг.//Исторня СССР. — 1957. — N2 1. Нронштейн А. П. Земля донская в XVIII в. — Ростов-на-Дону, 1961. Заседателева Л. Б. Культура и быт русского и украинского населения Северного Кавказа в конце XVI—XIX вв.//Кавказский этнографический сборник. 13ын. 8. — Москва, 1984. ВодарскиП Я. Е. Население России в конце XVII — начале XVIII века. -Москва, 1977. Анисимов Е. Н. Время петровских реформ. — Ленинград, 1989.

3″ Клибанов А. П. К характеристике новых явлений в русской общественной мысли второй половины XVIIначхта XVIII в.//Исторпя СССР. — Москва, 1963. Клибанов А. П. Народная социальная утопия в России. Период феодализма. — Москва, 1977. Грекулов Е. Ф. Православная инквизиция в России. — Москва, 1964.

Посошкова, искавших в старообрядчестве духовную основу народного свободомыслия.33.

В советский период вышли в свет фундаментальные труды А. В. Карташева и Н. М. Никольского по истории русской церкви. Н. В. Устюгов и Н. С. Чаев эту же тему рассмотрели в рамках XVII столетия.34 В них показано официальное отношение к расколу и его последователям со стороны православной церкви. Вопросы приверженности казачьего населения старорусским традициям нашли отражение в исследованиях Н. Быкадорова, Р. А. Нелепина, Л. Б. Заседателевой, Р. Г. Скрынникова, Я. З. Ахмадова.35.

С начала 90-х годов наступил третий период. Следует отметить, что работы современных авторов, в которых затрагиваются вопросы старой веры, относятся в основной массе к исследованию проблем казачества на различных исторических этапах его развития. Причем, большинство авторов обращались к освещению общих тенденций эволюции казачьего населения России или его взаимоотношений с государством. К ним относятся А. А. Гордеев, НЛО. Селищев, A.M. Гнеденко, В. М. Гнеденко, A.II. Андреев, А. С. Дурандин, В. В. Глущенко, Н. Ф. Бугай, С. Ауский.36 В. А. Захаров и С. Козлов сделали акцент на южнороссийском казачестве37, а И. Л. Омельченко, И. Я. Куценко, С. И. Рябов, М. П. Астапенко, Н. А. Мининков в основу своих.

33 Персии М. М. И? истории народного свободомыслия в России. Дела о «богохульстве» в первой половине XVIII века'/Вопросы истории религии и атеизма. Сборник статей. Т. 1. — Москва, 1950. Посошков И. Т. Книга о скудости и богатстве и другие сочинения. — Москва, 1951.

34 Карташев Л. В. Очерки по истории русской церкви. В 2-х т. — Париж, 1959. Никольский Н. М. История русской церкви. — Москва, 1983. Устюгов Н. В., Чаев Н. С. Русская церковь в XVII в. Русское государство в XVII веке. Новые явления в социально-экономической, политической и культурной жизни. Сборник статей. -Москва, 1961.

35 Пыкадоров II. История казаков. — Прага, 1936. Нелепии Р. Л. История казачества. В 2-х т. — СПб., 1955. Заседателева Л. Б. Терские казаки (середина XVI — начало XX в.): историко-отнографические очерки. -Москва, 1974. Скрынников Р. Г. На страже московских рубежей. — Москва, 1986. Ахмадов Я. З. Очерк" политической истории народов Северного Кавказа в XVI—XVII вв. — Грозный, 1988.

36 Гордеев Л. Л. История казачества. — Москва, 1992. Селищев Н. Ю. Казаки и Россия. Дорогами прошлого. Очерки. — Москва, 1992. Гнеденко Л. М., Гнеденко В. М. За други своя или все о казачестве. — Москва, 1993. Андреев Л. Н., Дурандин Л. С. Слуги государевы. — СПб.: Славянин, 1996. Глушенко В. В. Казаки отечества былого и нынешнего. — Москва, 1997. Глушенко В. В Казаки и государство. — Ростов-на-Дону, 1999. Бугай Н. Ф. Казачество России. — Москва, 2000. Луский С. Казаки — особое сословие. — Москва: ОЛМЛ-ПРПСС, 2002.

37 Захаров D.A. К истории казачества па юге Россип//История казаков юга России. — Москва, 1998. Козлов С. Кавказ в судьбах казачества (XVI-XVIII). — СПб.: Историческая иллюстрация, 2002. научных разработок положили историю конкретных казачьих войск.38 Работ, относящихся к другим тематическим группам, рассмотренных применительно к досоветскому и советскому периодам, оказалось не очень много. Естественно, что имеются в виду только те, в которых уделено внимание старообрядчеству и его распространению на юге российского государства. Непосредственно расколу в русской православной церкви посвящена книга Ю. В. Мизуна и Ю. Г. Мизун, 39 но в ней подробно рассказывается о предыстории раскола и его делении на многочисленные толки. Вопросы старообрядчества на южных территориях практически не затрагиваются. В большей степени их коснулись Л.Б. Каменский40, давая характеристику эпохе царствования Екатерины Великой, А. Бенингсен41, проследивший эволюцию народного движения на Кавказе в XVIII веке, А. И. Маремный и Н.В. Самарина42, исследовавшие историю Дона и Северного Кавказа с древнейших времен до революции 1917 года.

Ряд аспектов интересующей нас проблемы, выделенных для ее изучения периода и региона содержатся в диссертационных исследованиях, посвященных вопросам славянского населения на Северном Кавказе, в том числе казачества, 43 государственной политике в южном направлении, 44 народным движениям и миграционным процессам.45.

38 Омсльчеико ИЛ. Терское казачество. — Владикавказ, 1991. Куценко И. Я. Кубанское казачество. -Краснодар, 1993. Рябов С. И. Донская земля в XVII веке. — Волгоград, 1992. Астапенко М. П. Донские казаки 1550−1920. — Ростов-на-Дону, 1992. Минннков II.A. Донское казачество в эпоху позднего средневековья (до 1671 г.). — Ростов-на-Дону, 1998. 3 Мизун Ю. В., Мизун Ю. Г. Тайны русского раскола. — Москва: Вече, 2002.

40 Каменский А. Б. Под сенью Екатерины. Вторая половина XVIII века.-СПб., 1992.

41 Бенингсен А. Народное движение на Кавказе в XVIII веке. — Махачкала, 1994.

42 Наремный А. И., Самарина Н. В. История Дона и Северного Кавказа с древнейших времен до 1917 г. -Ростов-на-Дону, 1999.

43 Заседателева Л. Б. Восточные славяне на Северном Кавказе в середине XVI — начале XX вв.//Автореф. дисс. докт. ист. наук. — Москва, 1966. Мннииков Н. А. Донское казачество в эпоху позднего средневековья (до 1671 г.)'/Авторсф. дисс. докт. ист. наук. — Ростов-на-Дону, 1995. Козлов С. А. Российское казачество на Северном Кавказе в XVIII в.//Днсс. канд. ист. наук. — СПб., 1997. Омельченко 1I.JI. Терское казачество'/Автореф. дисс. канд. ист. наук. — Владикавказ, 1997. Савченко Д. И. Терское казачество в истории присоединения Северного Кавказа к России (XVI — середина XIX вв.)7Дисс. канд. ист. наук. -Пятигорск, 2003.

44 Землянскнй А. В. Северный Кавказ в политике России в 30−90-е годы XVIII века'/Дисс. канд. ист. наук. -Пятигорск, 2001. Ткаченко Т. А. Влияние государства на эволюцию социальной структуры терского казачества в XVII-XVI1I вв.: этапы и особенности//Дисс. канд. ист. наук. — Пятигорск, 2005.

45 Покшишевский В. В. География миграций населения России: опыт нсторико-географнческого исследования'/Лвтореф. дисс. докт. геогр. наук. — Москва, 1950. Мауль-В.Я. Социальная психология участников народных движений в России в XVII—XVIII вв.//Автореф. дисс. канд. ист. паук. — Томск, 1996.

Анализ историографии показывает, что во многих исследованиях поднимались вопросы старообрядчества, развития и эволюции его структур, но комплексных исследований на региональном уровне фактически не проводилось.

Объектом исследования является старообрядчество (поповского направления), развитие и формирование его структуры, протекавшей в условиях и под влиянием активной колонизационной политики России, в том числе на Северном Кавказе и прилегающих к нему южных территориях.

Предмет исследования представляют особенности, этапы и формы эволюции старообрядческого движения в южных регионах, взаимоотношения староверов с официальной государственной и церковной властью, их правовое и нормативное обеспечение.

Хронологические рамки исследования охватывают период, начиная с конца XVII века и все XVIII столетие. Отправная дата исследования связана с началом распространения раскола в русской православной церкви по территории государства, становлением старообрядческого движения. В это время закладывались основы противоречий и особых взаимоотношений самодержавия с раскольниками. Конечная дата исследования обусловлена тем, что к концу XVIII века в результате реализации российским правительством системы мер по укреплению централизованной власти, в духовной сфере начали внедряться принципы единоверия, ставшие основой для разработки новых законодательных актов, регулирующих положение раскольников в обществе. После этого развитие старообрядчества происходило уже в совершенно иных социальных, политических и правовых условиях.

Территориальные рамки охватывают область Войска Донского, Предкавказье, притеречные районы казачьего расселения и кубанские территории по состоянию на исследуемый период. Основное внимание уделено местам образования и размещения старообрядческих общин, а также станицам и городкам донских, терских и кубанских казаков, для которых старорусское православие являлось традиционным вероисповеданием.

Цели и задачи исследования. Цель работы заключается в комплексном исследовании проблемы развития и распространения старообрядческого движения в южных регионах российской империи как входивших в ее состав, так и располагавшихся за пределами ее границ в условиях исторической действительности исследуемого периода.

Задачи исследования сформулированы на основе цели и заключаются в следующем: проследить основные направления и этапы развития историографии, выявив в ней место региональных исследований, изучить степень освещения отдельных составляющих проблемы, необходимых для комплексного рассмотрения основных аспектов взаимоотношений старообрядцев с государством, обществом и господствующей церковьюрассмотреть предпосылки и факторы возникновения старообрядческих общин на Дону, Кубани и Куме, формы их существования и тенденции развитияпроанализировать российское законодательство в отношении раскола, влиявшее на правовую основу социальной политики правительства в исследуемом регионе, выделить механизмы воздействия на казаков-старообрядцевна основе фактических данных показать деятельность старообрядческих общин на Дону, Кубани и Куме в плане распространения идей движения в казачьей средеопределить основные социальные факторы и формы взаимосвязи южного старообрядчества с народными движениями XVII—XVIII вв.ековвыделить особенности взаимоотношений государства со старообрядческими общинами на различных этапах реализации российских политических устремлений на Северном Кавказе и прилегающих территориях, определить значение и влияние «некрасовского вопроса» на политику России в регионе и состояние российско-турецких отношений, ф Методологическая и теоретическая основа диссертационного исследования. В основу настоящего исследования положен такой подход, который дает возможность рассмотреть эволюцию конкретной группы населения во всей совокупности общественных отношений. Благодаря этому подходу удалось определить степень зависимости развития системы общественных и социальных отношений от политических факторов. Он же предоставил возможность выявить особенности развития старообрядческого движения с учетом социальных и геополитических характеристик рассматриваемой территории.

Используемый подход предопределил комплексное применение методологических принципов, позволивших точнее очертить причинно-следственные закономерности в развитии и укреплении старообрядчеством своих позиций в южных регионах государства. Основополагающими методами исследования при изучении проблемы являлись методы научности, комплексности, всесторонности, историзма и объективности. В качестве промежуточного звена в исследовании использован структурно-+ функциональный метод, позволяющий рассмотреть развитие движения приверженцев старой веры на разных временных, социальных и политических уровнях. При написании работы использовались также методы периодизации, проблемно-хронологический, историко-системный, историко-сравнительный, метод классификации. В частности, историко-системный метод позволил раскрыть внутренние механизмы деятельности старообрядческих общин на конкретном историческом этапе, а историко-сравнительный метод дал возможность выявить ее специфику и особенности. При рассмотрении различного рода документации использовался метод сопоставительного анализа. Практическая деятельность правительства и (¦ освещение государственной политики в отношении раскола и его сторонников актуализированы с помощью статистического метода.

Источниковая база. При проведении исследования активно использовались опубликованные документальные материалы. Прежде всего, к ним относятся собрания исторических актов, в которых содержатся разноплановые данные по досоветской истории исследуемого региона.46 Сведения о нормативном регулировании царской политики на Кавказе, в том числе и в отношении старообрядцев, имеются в собраниях общегосударственных и ведомственных законодательных актов Российской империи, сборниках правительственных распоряжений.47.

Наиболее ценными по информационному содержанию следует признать сборники материалов о расколе и отношениях государства со.

48 старообрядцами, а также собрания правительственных и церковных постановлений и других нормативных документов в данной сфере.49 Важные вопросы по рассматриваемой проблеме содержатся также в сборниках документов, относящихся к реорганизации казачьих структур на юге России, специфике их использования, 50 а также в подборке документов и свидетельств очевидцев из личного архива академика П. Г. Буткова, отличающихся высокой степенью владения обстановкой на Северном Кавказе. Она опубликована в Кавказском сборнике.51 Не менее полезными оказались коллекции документальных памятников старообрядчества из.

46 Акты Кавказской археографической комиссии (AKAK). Т. 6. 4.2. — Тифлис, 1868. Акты исторические. Т. 1−5.-СПб., 1841. Акты археографической экспедиции императорской Академии наук. В 4-х т. Т. 4. — СПб., 1836−1838. Дополнения к актам историческим (ДЛИ). В 12-тит.Т. 11, 12.-CI16., 1846−1875.

47 Полное собрание законов Российской империи Т. I-XLIII. — СПб., 1830. Сборник правительственных распоряжении по казачьим войскам. — СПб., 1878. Законодательные акты, касающиеся Северного Кавказа и, в частности, Терской области. — Владикавказ, 1914. Сборник правительственных распоряжений по казачьим войскам. — СПб., 1878.

48 Материалы для истории раскола. Сборник для истории старообрядчсства/Сост. П. Попов. Т. 1. — Москва, 1864. Материалы для истории раскола за первое время его существования/Под ред. Н. И. Субботина. В 10-ти т. Т. 6. — Москва, 1875−1890. Сборник правительственных сведений о раскольниках, составленный В. Кельсиевым. Вып. 4. — Лондон, 1862. Дело о патриархе Никоне. — СПб., 1897.

44 Сборник постановлений по части раскола. — СПб., 1858. Собрание постановлений по части раскола, состоявшихся по ведомству св. Синода. Кн. 1. — СПб., I860. Полное собрание постановлений и распоряжений по ведомству православного исповедания Российской империи.-СПб., 1915.

Материалы военно-учебного архива Главного штаба. Т. 1. — СПб., 1871. Материалы по истории Войска Донскою. Грамоты. — Новочеркасск, 1864. Донские дела. Кн. 1. — СПб., 1898. Сборник архивных документов, относящихся к истории Кубанского казачьего войска в Кубанской областн’Сост. Е. Д. Фелицын. Т. 1. — Екатсрпподар, 1904. Сборник исторических материалов по истории Кубанского казачьего войска’Сост. И.II. Дмитренко. Т. I. — СПб., 1896.

Материалы для истории Северного Кавказа. 1787−1792. Неизданные документы академика Буткова'/Кавказскнй сборник. Т. 18. -Тифлис, 1897. фондов Российской национальной и Русской исторической библиотеки, 52 а также материалы из архива Государственного совета и Коллегии иностранных дел.53 Насыщенными фактической информацией по интересующей нас проблеме являются сборники документов и материалов, вышедшие в советское время, о волнениях казаков и развитии двухсторонних отношений России с кавказскими народами.54.

Вместе с тем опубликованные материалы являются выборочными и разрозненными и не всегда дают возможности составить цельное представление об общих тенденциях развития старообрядческого движения и отдельных его исторических эпизодах. В этом смысле неоценимо значение архивных фондов. Материалы, относящиеся к сфере деятельности старообрядческих общин на Северном Кавказе, содержатся, например, в фондах №№ 379 и 382 Центрального государственного архива Республики Дагестан (ЦГАРД) и фонде № 178 Архива Санкт-Петербургского филиала Института Российской истории Российской академии наук (СПб ФИРИ).

Обширный и еще не до конца использованный в научных разработках пласт документальных источников о старорусских церковных традициях в казачьей среде хранится в фондах 12, 89, 115, 123, 127 Российского государственного архива древних актов (РГАДА). Они отличаются удобством выбора н последующего анализа, потому что в каждом из перечисленных фондов дела систематизированы по тематике и годам. Аналогичным образом распределены документы по интересующей нас проблеме и в фонде 115 Архива внешней политики России Министерства иностранных дел (АВПРИ).

52 Описание документов и дел св. пр. Синода. Т. 2. — СПб., 1878. Письма и донесения иезуитов о России. -СПб., 1904. Памятники истории старообрядчества XVII века. Кн. I. Вып. I. — Ленинград, 1927. Сочинения протопопа Лввакума'/Памятники истории старообрядчества XVII века/Русская историческая библиотека. Кн. {.-Ленинград, 1927.

3 Собрание государственных грамот и договоров, хранящихся в государственной коллегии иностранных дел. В 4-х т. Т. 4. — СПб., 1828. Архив Государственного Совета. Т. 1.-СП6., 1869.

54 Булавинское восстание (1707−1708 гг.): Сборник документов. — Москва, 1935. Кабардино-русские отношения в XVI—XVIII вв./Сост. Н. Ф. Демидова, Е. Н. Кушева, A.M. Персов. Т. I. — Москва, 1957. Материалы по истории русско-грузинских отношений. Сборник документов. Т. I. — Тбилиси, 1974. Русско-дагестанские отношения в XVII1 — начале XIX века. Сборник документов’Огв. ред. В. Г. Гаджисв. — Москва, 1988.

Немало сведений о различных аспектах истории развития отношений казачества с государством, в том числе в религиозной области, содержится в фондах с делами Приказа Военно-Морского Флота Российского государственного архива ВМФ (РГЛ ВМФ) №№ 177 и 233.

К источникам следует отнести и некоторые периодические издания, в которых находили отражение события интересующего нас направления и периода. Это «Военный сборник», «Ставропольские губернские ведомости», «Журнал Министерства внутренних дел».

Научна" новизна исследования. Одним из наиболее существенных результатов работы, на наш взгляд, является комплексное освещение социальных и религиозных аспектов эволюции старообрядчества как движения, а также развития взаимоотношений между государством и староверами, ранее мало изученных на региональном уровне.

На основе введения в научный оборот новых источников определена структура и направления распространения старообрядчества в различные исторические эпохи, количество и численность общин в исследуемом регионе, принципы и формы их функционирования, пополнения новыми членами, внешнего самовыражения, взаимодействия с властью и местным населением.

На базе разнообразных источников проанализированы истоки возникновения старообрядческого движения на южных территориях, его социальная адаптация в среде казачества, рассмотрены его основные направления и проблемы. В результате исследования: определены причины распространения старообрядческого движения в южном направлении, его основные цели и формы деятельности в условиях взаимодействия с вольными казачьими объединениямивыявлены проблемы развития старообрядческих общинпроведен анализ деятельности правительственных инстанций, в том числе в законодательной сфере, направленной на пресечение деятельности старообрядцев в рассматриваемом регионе, создание условий, препятствующих использованию профессиональных проповедников, традиционных для староверов церковных атрибутов и т. п.- выделены особенности функционирования старообрядческих общин в конкретных регионах юга России, а также в кризисные периоды развития их взаимоотношений с государством, проанализированы факторы и формы участия старообрядцев в народных движениях и антиправительственных акциях, определены цели, которые они преследовалипроанализирована специфика функционирования старообрядческих общин в иноверческой среде, в частности в окружении горских народов и на территории, относившейся в то время к юрисдикции Турцииобозначено значение миграционных и переселенческих процессов в распространении и укреплении старообрядческого движения в стране и на юге государства, в частности.

В диссертации рассмотрены также вопросы, которые до этого не являлись предметом специального изучения, как, например, использование государством посреднических услуг известных атаманов донского казачества и авторитетных представителей горских народов в решении вопросов по стабилизации отношений с кубанскими старообрядцами, так называемыми некрасовцами, во время их пребывания в подданстве турецкого султана.

Теоретическая и практическая значимость. Исследуемая тема имеет достаточно высокий практический и теоретический потенциал, прежде всего, в силу своей социальной значимости.

Работа определенным образом восполняет пробелы в отечественной историографии, и расширяет ее рамки. Проведенное исследование может послужить источником для создания лекционных курсов, но истории старообрядчества и его взаимоотношений с государством. Большинство положений, выводов и обобщений, основанных на анализе первоисточников, обладают достаточно высокой степенью научной достоверности. Выявленные факты и статистические данные могут оказаться полезными при дальнейшей разработке проблем, связанных с развитием отдельных направлений старообрядческого движения, подготовке обобщающих и тематических работ в этом направлении.

Выводы и заключения, приведенные в исследовании, аргументированы, подтверждены фактическими данными и документальными свидетельствами. Анализ тенденций и противоречий во взаимоотношениях приверженцев старой веры с государством в рассматриваемый период изложен полноценно, в тесной связи с реальными общественно-политическими событиями в северокавказском регионе, в области Войска Донского и на Кубани.

Практическая значимость исследования состоит в том, что его результаты могут быть использованы для подготовки учебных пособий, в процессе преподавания общих и специальных курсов в заведениях разного профиля, прежде всего, в гуманитарных вузах и колледжах, при разработке краеведческих трудов.

Апробации и внедрение результатов исследовании. Основные положения и выводы диссертационного исследования докладывались на региональных научных и научно-теоретических конференциях, нашли отражение в публикациях. Работа обсуждалась на кафедре социально-гуманитарных наук Пятигорского государственного технологического университета.

Структура диссертации. Предмет, цели и задачи исследования определили структуру диссертации. Она состоит из введения, трех глав, каждая из которых включает в себя по два параграфа, заключения, примечаний и библиографического списка. Общий объем работы — 168 страниц.

Заключение

.

Раскол в русской православной церкви не просто изменил устоявшийся в стране порядок религиозной жизни, он оказал влияние на правительственную политику, состояние и характер дальнейшего развития отношений между государством и обществом. Он превратил национальный миф — идею об исключительном предназначении Руси, в оружие оппозиции, противостоявшей не только церкви, но и самодержавной власти. Появившаяся в результате раскола оппозиция сыграла заметную роль в целом ряде восстаний, превративших конец XVII и XVIII век в один из самых нестабильных периодов русской истории. Вооруженные идеей о народе, несущем в себе свое спасение, старообрядцы вдохновили все русское народное движение, поэтому старую веру следует расценивать в качестве носителя русского национального самовыражения.

Россия со времени крещения была проникнута принципом теократического устройства государственности. В силу этого церковный раскол в духовном понимании предполагает обращение к принципам государственного строительства и организации управленческой структуры власти. По большому счету, он требовал всенародного участия в церковных делах, как это и было заведено у первых христиан, хорошо усвоивших, что учение Христа основано на равенстве, независимости и демократии. В этом смысле понимание русского раскола только как смены обрядности не совсем правомерно и слишком упрощенно. Главное, что требовали раскольники, так это независимости епархий от центрального руководства и равноправного участия всех религиозных служителей в делах православной церкви. Они активно выступили против применения силы и государственных рычагов регулирования отношений с обществом для поддержания авторитета религии.

По времени начало раскола совпало с уничтожением земских народных прав, а сама церковь стала превращаться в административную инстанцию с правом регулировать социальные процессы и определять направленность отношений между властью и обществом. Это сделало раскол не обособленным столичным явлением, а общенациональным движением. Он подвел окончательную черту под разделением российского общества на высшее и низшее сословие, полностью лишившееся возможностей пользоваться поддержкой и защитой земской общины.

Основным последствием раскола на его первом этапе стал мощный миграционный поток на еще неосвоенные земли, который внес существенный вклад в расширение границ империи. Старообрядческое переселение представляло собой особою форму социального протеста, так как оно не было вызвано нуждой и поиском материальных благ, а являлось отражением духовной неудовлетворенности и было направлено на поиск умиротворения и согласия с собственными убеждениями. На новых местах старообрядцы учреждали свою систему управления, отличавшуюся от самодержавной власти более сильным развитием общественных начал.

Одним из направлений религиозной миграции являлись южные регионы, куда устремилась одна из самых непримиримых, волевая и стойкая в своих убеждениях часть раскольников, не склонная подчиняться влиянию и терпеть вмешательство в свой духовный мир. В результате, к концу XVII столетия подавляющая часть славянского населения донских степных районов и Северного Кавказа примкнула к «расколу», а точнее, осталась верной старым религиозным традициям и обрядам. Такое положение оказало влияние на возникновение противоречий в его отношениях с центральной властью. Официальная российская администрация не имела права вмешиваться в организацию внутреннего устройства казачьих войск, их жизнедеятельность и работу органов казачьего самоуправления. Что касается самого казачества, то его твердая позиция, основанная на верности старорусским духовным традициям, во многом определила социальную направленность старообрядческого движения как поистине народного явления. Это во многом обусловило тенденцию одновременного выступления старообрядцев и за сохранение древнерусских традиций, и за ф устранение московского контроля над их приходами.

С самого начала донские старообрядцы поддерживали отношения с признанным центром старообрядчества в России — пустозерской общиной, откуда регулярно получали наставления и инструкции в виде письменных посланий. Данный фактор сыграл немаловажную роль в определении отношений старообрядцев с государством. Церковный раскол повлек за собой дифференциацию общества. Большое количество консервативно и патриотически настроенных людей дистанцировалось от имперского государства и православной церкви. Идеи раскольников культивировались в народной среде, что обеспечило им длительное существование, они остались субстратом в русской культуре и политике, возродившимся спустя столетия в форме народничества и свободомыслия.

Переселение старообрядцев на Дон возглавил приближенный к главным идеологам старообрядчества старец Досифей. В потоках мигрантов на донские территории было переправлено большое количество старых церковных книг и предметов церковного культа. Переселенцы без особого Ф труда находили для себя безопасный приют, но религиозная деятельность старообрядцев во время обустройства на новых местах была мало ощутимой. Местное казачье население, разделенное в это время на две части в зависимости от позиции к построению отношений с государственной властью, всячески поддерживало их. Позже именно казаки с антироссийскими взглядами и убеждениями и послужили той социальной базой, с опорой на которую старообрядческие лидеры развернули свою активную миссионерскую деятельность.

В своих перспективных планах донская община старообрядцев рассчитывала со временем стать тем новым центром в России, из которого * «истинное древнерусское православие» начнет новый этап распространения по всей территории государства. В этом заключалась особенность деятельности приверженцев старой веры, обосновавшихся на южных российских рубежах. В отличие от единомышленников на севере и западе у них с самого начала проявилось стремление не просто удовлетворять свои религиозные потребности, а каким-то образом содействовать возвращению всей русской обрядности в рамки старинных традиций. Старообрядческое движение на Дону достигло своего пика к середине 80-х годов XVII века. В данном случае под движением мы понимаем не сам факт соблюдения старорусских традиций в церковном богослужении, а деятельность по укреплению осознанной приверженности религиозным законам древности. В этом смысле результатом влияния старообрядческих проповедников на донских казаков стало признание старой веры официальным религиозным вероисповеданием донской области. Данное решение повлекло за собой кардинальные последствия. Церковным служителям запрещалось упоминание в проповедях и службах имен русского царя и патриарха, несмотря на то, что казаки все же предпочитали сохранять и приверженность религиозным традициям предков, и верность русскому престолу. Дальнейшее укрепление позиций старообрядческого движения на донских территориях характеризуется непримиримым отношением раскольников к царской и патриаршей власти. Под их давлением православные священники вынуждены были оставлять службу и покидать свои приходы.

Постепенно в северной части донской области, особенно по берегам реки Медведицы образовалась крупная старообрядческая община со своими внутренними устоями и структурой управления. Не менее значимым сообществом приверженцев старого обряда являлся и приход небольшого городка Боровска. Как и в других местах, местных верующих обслуживали, так называемые черные попы, то есть священнослужители, оставшиеся без прикрепления к конкретной православной общине. С учетом сложившейся на Дону ситуации, правительство принимало меры противодействия возраставшему влиянию староверов. В результате их реализации весной 1688 года произошло разделение донской общины раскольников. Часть из них отправилась на Кубань, другая — в предкавказские степи, на берега Кумы во главе с игуменом Досифеем. Третья группа образовала медведицкую общину с крепостными укреплениями, которая просуществовала до конца столетия.

В 90-х годах XVII века казаки-раскольники донской общины старообрядцев, прекратившей существование в результате силового воздействия властей, нашли себе покровителя в лице крымского хана, который разрешил им поселиться на кубанских территориях. Трудности перехода не повлияли на изменение намерений и желание жить по дорогим и понятным религиозным законам. Более того, казаки-раскольники стремились пополнить свои ряды, одновременно устанавливая и развивая контакты с горскими народами. Иногда чувство патриотизма брало верх над религиозными убеждениями, и некоторые старообрядцы возвращались в родные места. Однако примирение с российской властью не стало массовым явлением. Большинство казаков принимало ханское подданство и переходило не только в его подчинение, но и зависимость. Кроме того, имелся еще один специфический нюанс, который придавал всей ситуации с религиозными беженцами на Кубани исключительный и своеобразный характер. Скрываясь от православного государя, казаки со своей верой становились подданными мусульманских правителей — крымского хана и турецкого султана. Данный фактор был весьма значительным и не мог не отразиться на их жизнедеятельности и на формировании особого типа взаимоотношений с окружающим миром.

Со временем кубанцы восстановили связи с донским казачеством, активно помогали в оказании посреднических услуг при совершении торговых операций с Крымом и Турцией, а во время волнений на Дону в начале XVIII века содействовали переговорам с турецким султаном об оказании помощи Войску Донскому в освобождении от российского покровительства. После подавления восстания на Дону кубанские старообрядцы обеспечили своим единомышленникам — «некрасовцам» покровительство Оттоманской Порты, чем еще больше осложнили отношения с царем. После этого кубанская эпопея с некрасовскими казаками стала выхолить за рамки национальной проблемы и приобретать международное значение, первые попытки ее решения осуществлялись на дипломатическом уровне. Анализ материалов по данной проблеме свидетельствует о том, что турецкие власти в большей степени стремились получить от лояльности к русским переселенцам — раскольникам политические выгоды. Их суть заключалась в намерениях активизировать использование через казаков-старообрядцев их религиозные разногласия с российской властью для осложнения обстановки в южных регионах. Царское правительство в свою очередь стало укреплять позиции в среде донского и терского казачества, усиливая религиозный контроль и пресекая факты пропагандистской деятельности некрасовцев. Решительные действия российских властей лишь усугубляли ситуацию. Кубанские старообрядцы в отместку стали совершать набеги на южнороссийские города, грабить торговые и грузовые караваны.

Правительственный план пресечения антироссийской деятельности кубанских казаков-старообрядцев предусматривал, прежде всего, карательные акции российской армии, которой удалось нанести ощутимый удар по старообрядческим поселениям. Некрасовские казачьи городки были практически полностью сожжены. Но вторжение в их жизнь силой вызвало адекватную ответную реакцию. Раскольники достаточно быстро восстановили свою боевую мощь и уже в 1717 году предприняли поход на русские города при поддержке отрядов крымских татар. Они прошли через Казанскую, Воронежскую и Нижегородскую губернии, где после них оставалась разруха и разорение. В то же время предпринятая акция усилила противоречия среди некрасовцев, многие из которых не разделяли взгляды своего атамана. Причина состояла в том, что разбой не совмещался в их понимании с духовными убеждениями. Разочарование вызывала и обязанность служить в турецких сухопутных и морских частях. Наметилась тенденция возвращения части казаков с Кубани на Дон.

Пополнение своих рядов взамен выбывших некрасовцы осуществляли с помощью засылки вербовщиков в казачьи станицы юга России. Ответные меры правительства, как и раньше, предполагали силовое решение проблемы раскольников, особенно во время русско-турецких войн. Настойчивость России в некрасовском вопросе заставила турецкие власти применять жесткие меры контроля над казачьими поселениями, вплоть до организации оградительных кордонов. Результатом русско-турецкого противостояния в вопросе о кубанских раскольниках стало их переселение по согласованию с правительством султана в Румынию, на Дунай. Часть иекрасовцев осталась на Кубани, обосновавшись на ее левом берегу. Именно она стала основой возрождения новой общины, в которой религиозный фактор играл самую решающую роль и по-прежнему привлекал к ней наиболее преданных сторонников старого обряда. По существу, только с 40-х годов XVIII в. началась настоящая эпоха старообрядцев на Кубани, так как до этого вера у них тесно сочеталась с политикой и участием в противостоянии двух держав.

Со стороны российских властей в этот период переговоры с Турцией являлись ие единственным средством, с помощью которого официальный Петербург пытался уладить конфликт с потомками иекрасовцев. В этих целях использовались и посредники из числа влиятельных на Северном Кавказе кабардинских князей, и донские атаманы. Екатерина Великая первая из российских правителей решилась на прямое обращение к некрасовским казакам, подписав специальный Указ, в котором призвала староверов безбоязненно возвращаться на родину. В последующие годы проблема беглецов-старообрядцев с различной степенью остроты многократно поднималась на обсуждение на самом высоком уровне, но некрасовцы сами сделали свой выбор. В турецких инстанциях они добились переселения на земли Анатолии, полуострова на западе азиатского континента. Основным законом дальнейшего существования некрасовской общины была приверженность старой вере и непризнание «священников никонианского и греческого рукоположения». В этом видится основное отличие некрасовских старообрядцев от их единоверцев в казачьей среде Северного Кавказа и Дона. Представляя собой особую социальную группу русскоязычного населения на территории Турции, уходящую корнями в донское казачество, казаки-некрасовцы не только сохранили, но и сделали старую веру законом всей своей жизни. Они вернулись в Россию, как и обещали, после революции и вернулись именно в те места, где крепла и закалялась их духовная верность старорусскому обряду — на Кубань.

Российская власть в определенной степени сама способствовала распространению идей старообрядческого движения в южных регионах, вынуждая его лидеров и активных сторонников мигрировать с места на место. Примечательно в этой связи, что кабардинские владетели оказывали помощь раскольникам, несмотря на то, что это обстоятельство несколько осложнило их взаимоотношения с царской администрацией на Северном Кавказе. Аналогичные отношения сложились у старообрядцев и с терскими казаками, к тому же их объединяло единство религиозных взглядов. Такое положение привлекло в Предкавказье поток религиозных переселенцев, организовавших старообрядческую общину на Куме. Ее идейным вдохновителем был все тот же Досифей, вместе с которым сюда была доставлена его походная церковь со всем необходимым набором культовой утвари, иконами и молитвенными книгами.

С берегов Кумы старообрядцы начали переселяться на Карамык и Аграхань. В эти годы государство, преследуя раскольников в центральных и других российских областях, разрешало терцам и гребенцам молиться по обычаям предков и использовать во время отправления религиозных обрядов старые церковные книги. Их немногочисленное духовенство также могло осуществлять службу по прежним законам, поэтому у них не было оснований проявлять открытое недовольство давлением на них церкви и власти. Совсем другое дело — поддержка тех, кто осмелился вступить по религиозным соображениям в конфликт с государством. Этот фактор мог сильно осложнить взаимоотношения казаков с русским представительством на.

Кавказе. По этой причине, терские казаки вынуждены были скрывать свое сочувственное отношение к Кумской общине и не могли позволить старообрядцам перебраться на их земли.

Сложные времена для общины настали с ужесточением религиозной политики в государстве. Царские воеводы поставили перед собой задачу ее полного уничтожения. Община исчезла не сразу, она постепенно начала распадаться на отдельные части, пока не прекратила своего существования полностью. Более десяти лет она являлась оплотом старообрядчества на Северном Кавказе, располагая собственными кадрами священнослужителей. После ее распада наступил период полного отсутствия старообрядческого священства в северокавказском регионе. Причины такого положения, по всей видимости, лежат в обособленности старообрядчества на Северном Кавказе, его оторванности от центральных российских областей п длительном отсутствии после смерти Досифея проповедников высокого уровня. В определенной мере способствовал этому и уклад жизни казаков, привыкших к бытовой индивидуальности, к расселению в небольших по размерам и по количеству жителей городках.

Тем не менее, старообрядчество надолго, вплоть до его примирения с православной церковью, сохранило свои позиции в среде казачества. Этому способствовали не только изменившиеся взаимоотношения с властью, которая уже в начале XVIII столетия стала диктовать казакам условия государственной службы взамен просьб и поручений. Старообрядчество как социальное явление появилось в притеречных районах Северного Кавказа несколько позже, чем это произошло в других южных регионах, в частности в среде донских казаков, на Кубанских территориях и в Предкавказье. Правительство, исходя из реалий обстановки в регионе, вынуждено было мириться с тем, что казаки продолжали креститься двумя перстами, выражая при этом чувство преданности царской власти. Движением старообрядчество на Северном Кавказе стало только после того, как царская власть начала предпринимать насильственные методы распространения новых законов православной церкви. В обыденной жизни казаки испокон веков придерживались старорусских традиций, религия развивалась и почиталась в их среде только на бытовом уровне. В силу этих причин казаки достаточно легко уживались в иноверческой среде, они никогда не отличались религиозным фанатизмом, а соблюдение правил церковной жизни и обрядности было традицией, передававшейся из поколения в поколение.

Главное для власти заключалось в том, чтобы казаки исправно несли службу и надежно защищали южные рубежи государства. Что касается соблюдения общероссийских законов, церковных в частности, то казачество постепенно вовлекалось в сферу их влияния. Одним из основных факторов укрепления старообрядчества среди казаков явилось длительное отсутствие в северокавказском регионе своей церковной структуры. Совокупность исследованных факторов позволяет говорить о том, что здесь сложилась особая форма отправления религиозных обрядов. Будучи старообрядцами по убеждению, казаки пользовались услугами православных священников, поскольку их отсутствие существенно влияло на сохранение казачеством ряда гражданских прав: заключение браков, регистрацию детей и т. п. С учетом этого казачество благосклонно отнеслось к наметившейся к концу исследуемого периода тенденции создания в регионе единоверческих церковных храмов.

В результате проведенного исследования сделаны следующие выводы и обобщения: старообрядчество на юге функционировало на достаточно высоком уровне, поскольку в его организации принимали участие известные в стране лидеры и духовные проповедники расколаосновной причиной распространения и укрепления старообрядческого движения в донских степях, явилось наличие здесь соответствующей социальной базы, казачьей среды, которая широко славилась почитанием и уважением наследия своих предковосновы независимого существования, заложенные первыми старообрядческими общинами на Дону, во многом предопределили волну народного возмущения в этих местах в начале XVIII векамероприятия государства по реформированию структуры казачьих организаций на Дону и Тереке в первой половине XVIII века явились следствием поиска путей по разрешению противоречий с некрасовскими казаками-старообрядцамитурецкие власти стремились получить от лояльности к русским переселенцам — раскольникам политические выгоды. Их суть заключалась в намерениях активизировать использование через казаков-старообрядцев их религиозных разногласий с российской властью для осложнения обстановки в южных регионахблагодаря миграции староверов в XVII—XVIII вв., в южных регионах образовалась многочисленная прослойка славянского населения, которая во многом способствовала укреплению здесь российского влияниястарообрядцы явились основателями первых сельских поселений на берегах южной Волги и распространили в этих местах русский уклад жизни, культурные и духовные традицииразвитие поповского направления в староверческом движении на юге России было основано на духовном наследии лидера Кумской общины Досифея, активно выступавшего против радикальных форм проявления религиозного фанатизмастарая вера сохранялась в казачьей среде, поскольку дореформенный принцип организации духовной жизни вполне соответствовал устоям жизни казаков, основанным на независимостинесмотря на представительную социальную поддержку старой веры, Северный Кавказ и прилегающие к нему территории не стали центром развития и распространения старообрядчества. Здесь это движение осталось на уровне широко распространенной народной традиции, замкнутой в региональных пределах.