Актуальность темы
исследования определяется тем, что эмиграция из России после революций 1917 г. и гражданской войны 1918;1922 гг. 2-х млн. чел., из которых более 95% - преимущественно русские, по своей численности, масштабности расселения и длительному времени проживания, не имела аналогов в мировой истории1. Поэтому судьба русской эмиграции 20−30-х годов вызывает повышенный интерес в научных кругах и у широкой общественности страны. В связи с этим особую значимость представляет жизнь и деятельность казачьей эмиграции в специфических условиях Китая в 1922;1931 гг., где нашли приют около 30 тыс. казаков2. В этой связи особый не только научный, но и практический интерес представляет организация казачьих поселений-станиц в различных районах Маньчжурии и Китая, создание и деятельность казачьих благотворительных организаций, общественно-политических комитетов и центров, казачьих союзов, военных объединений.
Особая актуальность темы определяется тем, что жизненный опыт казачьей эмиграции в Китае уникален, ибо формировался в своеобразной стране, имеющей вековые национальные обычаи, традиции, веру, язык и культуру, что не могло не сказаться на правовом, политическом и культурном положении русского казачества в этой стране. И заслуга его в том, что оно сумело сберечь единство, традиции, веру, внести достойный вклад в экономическое и культурное развитие Китая. Поэтому все созданное трудом и творчеством казаков в период их жизни в Китае, по-прежнему, сохраняет свою ценность.
Актуальность проблемы обуславливается недостаточной изученностью истории казачьей эмиграции в Китае. Существует немало «белых» пятен, неоднозначных суждений и оценок, которые нуждаются в исследовании и объективном осмыслении. Это, в первую очередь, касается общественно-политического и нравственно-психологического аспектов жизни казачества в Китае, образования и деятельности казачьих организаций. Всестороннее изучение их имеет важное научно — познавательное и практическое значение.
Актуальность заключается в необходимости показать как в отличие от русского казачества в европейских странах, вскоре прекративших открытую подготовку к новому военному походу в Россию, казачьи атаманы и генералы в Китае вплоть до начала Великой Отечественной войны продолжали не только разрабатывать планы свержения Советской власти, но и постоянно направляли белоказачьи отряды на советскую территорию, осуществляли руководство белоповстанческим движением на Дальнем Востоке, были тесно связаны с китайскими милитаристами и японскими спецслужбами.
Актуальность темы
повышается еще и потому, что в современных условиях, когда идет процесс возрождения казачества, огромный пласт духовного наследия казачьей эмиграции, накопленный в изгнании, будет весьма полезным для новых поколений казаков России.
Объектом исследования является российская казачья эмиграция в Китае в 1922;1931гг.
Предмет исследования — эвакуация белоказачьих частей в Китай в 1920;1922 гг.- адаптация казаков к условиям азиатской страныкультурная и духовная жизнь казачьей эмиграциисоздание и деятельность благотворительных, общественно-политических организаций среди казачестваказачьи союзы — специфическая форма объединения казачества в эмиграциироль военных казачьих организаций в разработке планов антисоветского белоповстанческого движения.
Хронологические рамки работы охватывают период с 1922 по 1931гг., что позволяет всесторонне раскрыть деятельность казачьей эмиграции с момента ее образования в Китае до начала японской оккупации СевероВосточного Китая и создания марионеточной империи Маньчжоу-Го в 1932 г. и последующего коренного изменения положения эмиграции в этой стране.
Географические рамки исследования определяются границами СевероВосточного Китая т. е. территорией Маньчжурии, где и сосредотачивалась основная масса казачьей эмиграции.
Научная новизна исследования состоит в том, что это одна из первых диссертационных работ, в которой проведен комплексный анализ жизни и деятельности казачьей эмиграции в Китае в 1922;1931 гг. В частности, с использованием новых архивных материалов:
— дано обстоятельное освещение экономической, общественно-политической, культурной и военной деятельности казачества в Китае;
— рассмотрено положение казачества в эмиграции с учетом его расселения и бытовых условий: трудность обустройства и поиска работы, правовое положение, взаимоотношение с китайскими властями и населением;
— обстоятельно изучен процесс образования казачьих эмиграционных благотворительных комитетов, обществ, землячеств, общественно-политических и военных организаций, казачьих союзов в Харбине и Шанхае. Впервые на архивном материале освещена деятельность монархического «Союза труда и взаимопомощи офицерам»;
— рассмотрено противоборство двух тенденций в казачьей эмиграции по отношению к СССР, влияние идеологии монархизма и фашизма в казачьей среде;
— показано участие казачьих генералов и атаманов в разработке планов антисоветской борьбы, связь с китайскими милитаристами и японскими спецслужбами.
Методологическая и теоретическая основа диссертационного исследования базируется на диалектическом методе познания, включающего принципы историзма и объективности. Принцип историзма позволяет изучаемые события рассматривать в русле мирового исторического процесса и в контексте конкретно-исторической реальности Китая в 1922 — 1931 гг. Принцип объективности дает возможность комплексно проанализировать исторические события, непосредственно относящиеся к теме исследования.
Степень научной разработки проблемы. До настоящего времени история жизни и деятельности казачьей эмиграции в Китае недостаточно изучена в отечественной и зарубежной литературе. О судьбе казаков армий адмирала A.B. Колчака, генералов В. М. Молчанова, И. С. Смолина, Г. А. Вержбицкого, М. К. Дитерихса, казачьих атаманов Г. А. Семенова, Ф. Н. Шильникова, Ф. JI. Глебова и других, оказавшихся в изгнании после их разгрома в 1919 — 1922 гг., долгие годы ничего не было известно.
Вплоть до 60-х годов особенность советской публицистики, в которой рассматривались проблемы российской, в том числе казачьей эмиграции, заключалась в том, что материал был чрезмерно политизирован, доминировал жесткий классово-партийный подход. В целом, она изображалась в образе врага, независимо от социального положения и рода занятий в стране проживания3. Из многих аспектов проблем казачьей эмиграции рассматривалась лишь деятельность контрреволюционных белоказачьих организаций, направленная на свержение Советской власти и работа советских чекистов по борьбе с ней4. Интересные и ценные наблюдения из жизни казачества, особенно в области культурно-просветительной деятельности и политических настроений казаковэмигрантов, содержались в воспоминаниях бывших эмигрантов П. П. Шостаковского, Л. Д. Любимова, Д. И. Мейснера, Б. Н. Александровского, возвратившихся в СССР после второй мировой войны5.
В 70 — 80-х гг., благодаря открытию новых архивных фондов, в работах Г. 3. Иоффе, В. В. Комина, Г. Ф. Барихновского, С. А. Федюкина приводятся отдельные фрагменты из жизни и деятельности казачьей эмиграции и её лидеров в европейских странах6. По существу это были первые научные исследования по истории русской, в том числе казачьей эмиграции 20 — 30-х гг. XX века. При всех достоинствах этих работ для них характерна односторонность в показе казачьей эмиграции — только ее антибольшевизм, При этом другая сторона деятельности — участие ее в общественной жизни, в развитии русской культуры и влиянии на мировое искусство, в сохранении обычаев и традиций казачества совсем не отражена.
Вплоть до конца 80-х годов специальных научных исследований проблемы дальневосточной эмиграции, в том числе казачества, в числе опубликованной литературы не было. Поэтому справедливо замечание ученых — историков О. И. Кочубей и В. Ф. Печерицы о том, что «восточная ветвь русской эмиграции пока мало изучена в контексте русской истории и русской культуры». А один из видных исследователей зарубежной казачьей эмиграции профессор Е. И. Тимонин отмечает: «Отечественная историография располагает некоторыми сведениями о жизни в эмиграции донского, кубанского и терского казачества», но «слабо освещена история казачества в дальневосточной эмиграции. Между тем оно составляло о большую долю в общей массе эмигрантов в Китае и Маньчжурии» .
В эти годы отечественная историография продолжала пополняться крупными работами по российской эмиграции. Одной из них стала монография JI. К. Шкаренкова «Агония белой эмиграции», переиздававшаяся трижды (1981, 1986, 1987 гг.). Автор вводит в научный оборот новые документы, которые ранее были недоступны исследователям. Благодаря этому в ней освещается широкий круг вопросов жизнедеятельности российской эмиграции, преимущественно, в странах Европы9. В книге Ю. В. Мухачева рассматриваются политические настроения и антисоветская активность белоэмигрантских группировок, эволюция «белой идеи» в 20 — 30-х гг.10. Однако о казачьей эмиграции в Европе, а тем более ее дальневосточной группе в Китае, в этих работах имеются лишь краткие упоминания. Это и понятно, так как данная проблема не являлась темой их исследования.
С конца 80-х — начала 90-х годов начался более плодотворный этап в исследовании проблемы русской эмиграции. Это объяснялось тем, что доступ к закрытым ранее материалам архивов и зарубежным эмигрантским трудам стал свободным11. В отечественной науке появились исследования, рассматривающие различные проблемы русской эмиграции, в том числе казачьей. На всем протяжении 90-х годов эта тема была в центре внимания многих исследователей12. Однако и в них имелась лишь краткая информация о жизни казаков-эмигрантов Китае. По существу научная общественность о дальневосточной ветви казачьей эмиграции имела лишь самые поверхностные представления13.
Первую попытку обобщения материалов по истории дальневосточной казачьей эмиграции предпринял В. В. Сонин. В специально изданном учебном пособии к спецкурсу, он кратко показал бегство белоказачьих частей в Китай в 1922 г., их обустройство на новом месте, положение эмиграции до и во время японской оккупации Маньчжурии14. На конкретных фактах раскрывается роль военно-политических организаций в проведении провокаций против советских представительств в Китае и на КВЖД. Его работа ценна тем, что не только знакомит с малоизвестными фактами из жизни русской эмиграции в Китае, но и в целом дает объективную оценку эмиграционным процессам и событиям. Однако небольшая по объему брошюра не позволила автору достаточно полно осветить проблему.
Большой интерес представляет вторая книга коллективной монографии о новейшей истории Северо — Восточного Китая (Маньчжурии) 1917;1949 гг., в которой приводятся отдельные факты о пребывании казачества в Китае15.
В 90-е годы появляется целый ряд публикаций, посвященных русской эмиграции в Китае16. Особо следует выделить монографии крупного исследователя, бывшего эмигранта Г. В. Мелихова, в которых раскрывается история строительства КВЖД, становление «русского» Харбина, рассматриваются основные районы расселения русских эмигрантов, постановка школьного и вузовского образования17. Автор затрагивает вопрос и о казачестве, однако показывает лишь его участие в гражданской 18 воине .
Интересные эпизоды и факты из жизни казачества в Китае приводятся в исследованиях видных ученых-историков: А. Л. Худобородова,.
Е.И.Тимонина, И. В. Белоусова, Г. И. Малышенко. Они касаются проблем хозяйственного и бытового устройства, политических настроений, сохранения культурного наследия казачества в эмиграции19. Интересный фактический материал о пребывании казаков в Китае содержится в коллективной монографии уральских исследователей. В ней освещается бегство казаков после разгрома белых армий, процесс выживания их в условиях чужой страны20.
Используя открытые эмигрантские фонды Государственного архива Российской Федерации (ГА РФ) и Государственного архива Хабаровского края (ГАХК), E.H. Чернолуцкая подготовила и издала специальный сборник материалов по истории дальневосточной, в том числе казачьей, эмиграции. В нем приводятся многие документы о военно-политической деятельности.
91 казачьей верхушки в Китае .
В последние годы особенно активно стали изучать историю русской эмиграции в Китае дальневосточные исследователи. Во многом этому.
22 способствуют международные и региональные научные конференции ,.
23 сотрудничество в разработке этой темы с китайскими учеными. Хотя проблема казачьей эмиграции в Китае не являлась темой исследования, однако она получила отражение в работах В. Ф. Печерицы. В них освещается вопрос расселения и трудовой деятельности казаков в Трехречье, приводятся биографии наиболее известных их представителей24. О пребывании и адаптации дальневосточного казачества в Китае, создании и деятельности «Казачьего союза» в Шанхае говорится в статье О.И. Сергеева25. Новый статистический материал о казачестве в изгнании приводится в статье Н. И. Дубининой и Ю. Н. Ципкина. На основе материалов фонда «Харбинского комитета помощи русским беженцам» в.
Государственном архиве Хабаровского края, они сделали вывод о том, что казаки в 20-е годы составляли 17,5% численности российской эмиграции в Маньчжурии26. К сожалению, в вышедшей книге А. А. Смирнова, освещающей жизненный путь двух казачьих атаманов П. Н. Краснова и Г. М. Семенова, наряду с новыми фактическими данными о них, приводятся необоснованные утверждения, выводы и заключения. В частности, субъективно и бездоказательно героизируется образ атамана Г. М. Семенова, которому приписываются только положительные черты и совершенно не берутся во внимание факты его насильственных действий и поступков во время гражданской войны, прислужничество японцам и прямое предательство интересов России и т. д27.
О возросшем интересе к исследованию различных проблем истории российского, в том числе дальневосточного казачества, свидетельствуют защищенные докторские и кандидатские диссертации: А. Л. Худобородова, ло.
И.В.Белоусова, В. Ф. Ершова, А. И. Коваленко и С. Н. Савченко .
Особо следует отметить наличие обширной литературы о российской эмиграции, бежавшей в Китай, опубликованной за рубежом29. Несмотря на то, что сведения о казаках-эмигрантах носят в них фрагментарный характер, все же отметим те из них, авторы которых имели непосредственное отношение к тем событиям. Книги Г. В. Енборисова, И. Г. Акулинина, В. Л. Сергеева, Г. М. Семенова, И. И. Серебренникова и других ярко отражали всю тяжесть эмиграционной жизни оренбургских, забайкальских и сибирских казаков в этой стране30. Однако, при всей положительной оценке их, они не являлись научными исследованиями, в них много личного, субъективного, а некоторые факты вообще нуждаются в уточнении.
Таким образом, анализ отечественной и зарубежной литературы показывает недостаточную изученность проблемы казачьей эмиграции в Китае в 1922;1931 гг.
Учитывая актуальность темы, степень ее изученности, научную, политическую и практическую значимость, диссертант определил цель и задачи исследования. Целью диссертации является: научное исследование экономических, политических, культурных и военных проблем казачьей эмиграции в Китае в период с 1922 по 1931 гг.
Для достижения поставленной цели определены следующие задачи:
— показать специфику формирования казачьей эмиграции в Китае, адаптацию казаков к специфическим условиям этой страны и консолидацию их сил в эмиграции;
— рассмотреть экономическое и правовое положение казачества, деятельность его по сохранению казачьих обычаев и традиций;
— проанализировать место и роль казачества в общественно-политической и культурной жизни, возникновение в его среде двух тенденций в отношении к СССР;
— исследовать создание и деятельность различного рода благотворительных, общественно-политических и военных объединений, казачьих союзов, комитетов, землячеств и обществ;
— изучить и оценить взаимоотношение казачьей верхушки и рядовых казаков с китайскими властями и японской военщиной;
— показать формы и методы антисоветской деятельности белоказачьей эмиграции.
Источниковая база диссертации. Данное исследование базируется на опубликованных и архивных источниках. Важную роль играли документальные сборники, касающиеся общеполитических вопросов и проблем советско-китайских отношений, материалы и документы о КВЖД, о военно-политической деятельности российских эмигрантов в Маньчжурии31.
Особую ценность представляли неопубликованные архивные материалы. В первую очередь документы бывшего Русского заграничного исторического архива в Праге (Пражский архив), относящиеся к Дальнему Востоку и хранящиеся в Государственном архиве Российской Федерации (ГА РФ: Ф.5963- Ф.4325- Ф.6797- Ф.6679- Ф.5871- Ф. 5873- Ф.3377). В них имеются еще не исследованные документы: стенограмма «Казачьего съезда» в Чите в 1920 г. под руководством атамана Г. М. Семенова и переписка генерала М. К. Дитерихсаматериалы об Охотско-Аянской белогвардейской военной операции в 1922;1923 гг. генерала — эмигранта А. Н. Пепеляевао создании и деятельности «Казачьих союзов» в Шанхае и Харбинео жизни в эмиграции казаков-забайкальцев, которые в составе белоказачьих отрядов в 20−30-х годах неоднократно переходили советско-китайскую границу и активно участвовали в антисоветской борьбе. Особую ценность представляют сводки и оперативные данные об активных военных антисоветских действиях в 1923;1924 гг. казачьих отрядов вахмистра З. Гордеева, сотника Шадрина, генерала Мыльникова и др.
В фондах Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ: Ф.17 — «ЦК КПСС" — Ф.372 — «Дальбюро ЦК РКП (б)») сохранились документы по различным вопросам эмигрантской жизни: о взаимоотношениях казачьей эмиграции с населением и китайскими властямио деятельности эмигрантских казачьих благотворительных, общественно-политических и военных организаций, обществ и казачьих союзовоб участии казачества в антибольшевистской борьбе.
Богатый материал о дальневосточном казачестве отложился в Российском государственном историческом архиве Дальнего Востока (РГИА ДВ: Ф.4-«Войсковое управление Уссурийского казачьего войска пос. Графское. 1897−1919" — Ф.6-«Полтавское станичное правление. Управление Уссурийского казачьего войска 1893−1922" — Ф.86-«Исполком Владивостокского Совета рабоче-крестьянских депутатов.1923;1933" — Ф.412-«Посьетский волисполком. 1923;1925" — Ф.413-«Гродековский волисполком. 1923;1925" — Ф.553-«Коллекция документальных материалов секции ветеранов гражданской войны на Дальнем Востоке. 1921;1987" — ФЛ336-«Торговый дом Чурин и К. 1912;1928».
Интересные документы о белоказачьей эмиграции в Маньчжурии, репатриации казаков-эмигрантов хранятся в Государственном архиве Приморского края (ГАПК: Ф.2422 — «Дальневосточный ревком 1922;1924 гг." — Ф.2413- «Дальневосточный крайисполком 1926;1938 гг.».
Особую ценность для исследователей представляют эмигрантские материалы в Государственном архиве Хабаровского края (ГАХК): Ф. 829-«Союз казаков на Дальнем Востоке (1934;1941гг.)" — Ф.831- «Общее единение народов в Маньчжурской империи (Кио-Ва-Кай) 1937;1945 гг." — Ф.832 — «Комитет по переселению в Тыченский район Маньчжурии (пограничный) 1942;1945 гг." — Ф.1126- «Харбинское общество землевладельцев и домовладельцев 1927;1944 гг." — Ф.1127- «Отделение бюро по делам российских эмигрантов в Маньчжоу-Го 1935;1943 гг." — Ф. 1129 — «Пограничный район Дальневосточного союза военных в Маньчжурской империи" — Ф.1267- «Управление Харбинского военного начальника и помощника коменданта г. Харбина" — Ф.1497- «Правление Харбинской трудовой артели». Но особую значимость для исследования казачьей эмиграции в Китае представляют эмигрантские материалы фондов: Ф.1128 — «Харбинский комитет помощи русским беженцам 1923;1942 гг.» и Ф.830 — «Главное бюро по делам российской эмиграции в Маньчжурской империи», в которых обнаружены неизвестные ранее материалы о казачьей эмиграции в Китае 1917;1931 гг.
Малоизвестный для исследователей материал об амурских казаках в эмиграции хранится в Государственном архиве Амурской области (ГААО: Ф.9-«Амурский губком РКП (б)" — Ф.1615-«Штаб Приамурского военного округа г. Хабаровск (1879−1919)" — Ф. 1591-«Кумарское станичное правление Амурского казачьего войска (1890−1913)" — Ф.1592-«Игнашинское станичное правление Амурского казачьего войска (1879−1917)».
Архивные материалы дали возможность не только ввести в научный оборот новые факты, но и пересмотреть некоторые оценки тех событий.
Большой интерес представляет мемуарная литература, без которой не возможно воспринять со всей полнотой и ясностью многие важные события тех лет32.
Важным источником явились отечественные и эмигрантские газеты и журналы. В специальных отделах «Русского зарубежья» в Российской Государственной библиотеке имени В. И. Ленина, в библиотеке Института научной информации по общественным наукам АН Российской Федерации, газетном фонде Приморского краевого музея имени В. К. Арсеньева содержатся газеты и журналы с различного рода заметками, статьями, очерками, воспоминаниями и фотографиями о жизни казаков на чужбине. Особенно ценный фактический материал был использован из журнала.
Крестный путь" (Харбин) за 1922;1931 гг. и «Русский эмиграционный альманах «Россия» (Шанхай) за 1926;1928 гг. и другие.
Апробация и практическая значимость работы. Результаты исследования проблемы апробировались автором в виде статей и тезисов, представленных на международных, российских, региональных и республиканских научно-теоретических конференциях, проходивших в Москве, Владивостоке, Иваново, Кемерово, Екатеринбурге, Смоленске, Воронеже. Основные положения диссертации обсуждались на научно-методических конференциях кафедры истории МАДИ (ГТУ) в 2000 — 2003 гг. В 2002 г. опубликована монография, получившая положительную оценку в печати33. Сноски к введению.
1. Тимонин Е. И. Исторические судьбы русской эмиграции (1920;1945 гг.). Омск, 2000. С. ЗИстория казачества азиатской России. Т. З. Екатеринбург, 1995. С. 151.
2. Государственный архив Хабаровского края (ГАХК). Ф. 830. Оп.1.Д.218.Л.ЗФ. 849. Оп.1 .Д.23.Л.2. Справочник по Северной Маньчжурии и КВЖД. Изд. Экономического бюро КВЖД, 1927.С.39.
3. Фрунзе М. В. Избранные произведения Т.1 М. 1957; Калинин М. И. Роль интеллигенции в нашем строительстве. Избранные произведения. Т.1 М. 1960; Дзержинский Ф. Э. О карательной политике органов ВЧК. Избранные произведения Т.1. М. 1977. Покровский М. Н. Противоречия господина Милюкова.М., 1992; Он же. Контрреволюция за четыре года. М., 1922.
4.Белов В. Белая печать: Ее идеология, роль, значение и деятельность: (Материалы для будущего историка). Пг., 1922. С.8- Он же. Белое похмелье: Русская эмиграция на распутье. Опыт исследования психологии, настроений и бытовых условий русской эмиграции в наше время. М.-Пг., 1923; Лунченков И. За чужие грехи (Казаки в эмиграции). М., 1925; Бобрищев — Пушкин А. Война без перчаток. М., 1925; Кичкасов Н. Белогвардейский террор против СССР. М., 1928.
5. Шостаковский П. П. Путь к правде. Минск, 1960; Любимов Л. Д. На чужбине. Ташкент, 1963; Мейснер Д. И. Исповедь старого эмигранта. М., 1966; Он же. Миражи и действительность: Записки эмигранта. М., 1966; Александровский Б. Н. Из пережитого в чужих краях. Воспоминания и думы бывшего эмигранта. М., 1969.
6. Г. З. Иоффе. Крах российской монархической контрреволюции. М., 1977; Комин В. В. Политический и идейный крах российской монархической контрреволюции за рубежом. Калинин, 1977; Барихновский Г. Ф. Идейнополитический крах белой эмиграции и разгром внутренней контрреволюции (1921;1924). Л., 1978; Федюкин С. А. Борьба с буржуазной идеологией в условиях перехода к НЭПу. М., 1977.
7. Кочубей О. И., Печерица В. Ф. Исход и возвращение.(Русская эмиграция в Китае в 20−40-е годы). Владивосток, 1998. С. 5−6.
8. Тимонин Е. И. Исторические судьбы русской эмиграции. Омск, 2000. С. 273−274.
9. Шкаренков Л. К. Агония белой эмиграции. М., 1987. С. 4−50.
10. Мухачёв Ю. В. Идейно-политическое банкротство планов реставраторства в СССР. М., 1982; Мухачев Ю. В., Шкаренков Л. К. Крах «новой тактики» контрреволюции после гражданской войны. М., 1980;
11.
Литература
русского зарубежья. Антология в 6 томах. Т.1,2, кн. 1,2 (1920;1925). М., 1990;1991; Костиков В. В. Не будем проклинать изгнанье.
Пути и судьбы русской эмиграции). М., 1990. Проблемы русского зарубежья //Октябрь, 1991. № 7−9- //Дружба народов, 1991, № 1−10- Коваленко Ю. И. Очерки о русской эмиграции. Профили и силуэты. М., 1991; Капустин Е. Г. Современные центры по изучению русского зарубежья в Москве и Санкт-Петербурге // Роль русского зарубежья в со хранении и развитии отечественной культуры. М., 1993.
12. Общее и особенное в положении российской эмиграции первой волны. Тверь, 1992; Из истории российской эмиграции. Теоретическая конференция. СПб., 1992; Роль русского зарубежья в сохранении и развитии отечественной культуры. Тезисы докладов научной конференции г. Москва, 13−15 апреля 1993. М., 1993; Галушко Ю. Казачьи Войска России. Краткий историко-хронологический справочник казачьих войск до 1914 года. М., «Русский мир», 1993.С.7−224- Кулагина Г. М., Бочарова З. С. Эмигрантская демократическая печать середины 20-х гг. о внутрирусской интеллигенции // История российской интеллигенции. 4.2. М., 1995; Митяева О. И. Российская эмиграция и культура. (Там же) — История российского зарубежья. Проблемы адаптации мигрантов в XIX—XX вв. М., 1996; Бегидов A.M., Ершов В. Ф., Пивовар Е. И. Военно — учебные заведения зарубежной России, 1920;1930;е гг. Нальчик: Эль-Фа, 1999; Ершов В. Ф. Российское военно-политическое зарубежье в 1918;1945 гг. М., 2000; Свириденко Ю. П., Ершов В. Ф. Белый террор?: Политический экстремизм российской эмиграции в 1920;1945 гг.М., 2000; Шинкарук И. С., Ершов В. Ф. Российская военная эмиграция и ее печать, 1920;1939 гг. М., 2000. Белоусов И. В. Российская власть и казачество: эволюция взаимоотношений и политического курса. М., «Прометей», 2002.
13. Камский. Русские белогвардейцы в Китае. М., 1923; Киржниц А. У порога Китая. М., 1924; Щербаков М. Одиссея без Итаки. Памяти погибших на «Лейтенанте Дыдымове» (От Владивостока до Шанхая с Сибирской флотилией в 1922 г.) //Архив русской революции. Т. 18. Берлин, 1926. С. ЗОЗАварии В. «Независимая» Маньчжурия. Л., 1934; Полевой Е. По ту сторону китайской границы. Белый Харбин. М.- Л., 1939; Никонов К. С. Восток и мы. Харбин, 1941.
14. Сонин В. В. Крах белоэмиграции в Китае. Учебное пособие. Владивосток, 1987. С. 19.
15. История Северо-Восточного Китая. ХУН-ХХ вв. Кн. 2. СевероВосточный Китай, 1917;1949 гг. Владивосток, 1989. С. 3−4.
16. Мелихов Г. В. Зарисовки старого Харбинца // Проблемы Дальнего Востока, 1990; Кириллова Е. П., Слободчиков В. О Валерии Перелешине // Там же, 1993, № 3- Таскина Е. Дороги жизни Е. Е. Яшнова // Там же, 1993, № 4- Белоусова С. Р. Дважды перевербован // Там же 1991, № 4 — 5.
17. Мелихов Г. В. Маньчжурия далекая и близкая. М., 1991. С.4- Он же. Российская эмиграция в Китае (1917;1924 гг.). М., 1997. С.75−77.
18. Мелихов Г. В. Российская эмиграция в Китае. С. 25−31.
19. Худобородов А. Л. Вдали от родины: Российские казаки в эмиграции. Учебное пособие. Челябинск, 1997; Тимонин Е. И. Исторические судьбы русской эмиграции. Омск, 2000; Белоусов И. В. Российское казачество в XX в. М.: «Промитей», 2001; он же. Российская власть и казачество: эволюция взаимоотношений и политического курса. М.: «Промитей», 2002. Малышенко Г. И. Политическая программа и тактические установки самостийной казачьей эмиграции, 1920;1930гг.//Гуманитарное знание. Серия Преемственность: Исторические исследования. Омск, 1998. № 2 и др.
20. История казачества азиатской России. Т. 3. XX век. Екатеринбург, 1995. С. 151−157.
21. Российская эмиграция в Маньчжурии: воено-политическая деятельность (1920;1945). Сборник документов (сост. E.H. Чернолуцкая). Южно-Сахалинск, 1994.
22. Международная научно-практическая конференция «Россияне в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Сотрудничество на рубеже веков 24−26 сентября 1997 г.//Россия и АТР. Владивосток, 1997, № 4.С.34−35- Дальневосточные эмигранты: на границе взаимодействия культур /Круглый стол/ // Там же.С.5−6- Россияне в азиатско-тихоокеанском регионе. Сотрудничество на рубеже веков. Материалы второй международной научно-практической конференции 28 августа-3 сентября 1999. Владивосток, 2001; Российская эмиграция на Дальнем Востоке. Владивосток, 2000; Горкавенко Н. Л., Гридина Н. П. Российская интеллигенция в изгнании. Маньчжурия 1917;1946 гг. Очерки истории. Владивосток, 2002.
23.Так, Л. Ф. Говердовская совместно с директором Института истории АОН провинции Хэйлунцзян КНР кандидатом. исторических наук, профессором Чжан Цзунхайем издала, на китайском языке монографию «Общественно-политическая и культурная деятельность русской эмиграции в Китае (1917;1931 гг.) Харбин, 2003.
24. Печерица В. Ф. Духовная культура русской эмиграции в Китае. Владивосток, 1998; Он же. Восточная ветвь русской эмиграции. Владивосток, 1994.
25. Сергеев О. И. Казачья эмиграция в Китае: Опыт сохранения традиционного уклада жизни //Гуманитарная наука в России: Сороссовские лауреаты: История. Археология. Культурная антропология и этнография. М., 1996 и др.
26.Дубинина Н. И., Ципкин Ю. Н. Об особенностях дальневосточной ветви российской эмиграции (На материалах Харбинского комитета помощи русским беженцам) // Отечественная история, 1996, № 1. С.70−72.
27. Смирнов A.A. Казачьи атаманы. М., — Санкт-Петербург, 2002. С. 10−292.
28. Худобородов A.JI. Российское казачество в эмиграции (1920;1945 гг.): социальные, военно-политические и культурные проблемы. Автореф. диссер. доктор.ист.наук. М., 1997; Белоусов И. В. Власть и казачество: эволюция взаимоотношений и политического курса в XX в. Автореф. диссер. доктор.ист.наук.М., 2002; Ершов В. Ф. Российская военная эмиграция в 1921;1931 гг. Автореф. диссер. канд. ист.наук. М., 1996; Коваленко А. И. Культура дальневосточного казачества: история формирования, проблемы возрождения. Автореф. диссер.канд.ист.наук.Владивосток, 1995; Савченко С. Н. Уссурийское казачье войско в гражданской войне на Дальнем Востоке 1917;1922 гг. Автореф. диссер.канд. ист. наук. Владивосток, 1998.
29.Устрялов Н. В. В борьбе за Россию. Сб.статей. Харбин, 1920; Шишкин П. П. Большевизм в Китае. Шанхай, 1930; Кручинин Т. Н. Свет с Востока. Харбин, 1936; Штейн Э. Журналы русского Китая // Знамя, 1990, № 5- Pap Глеб. Зарубежная Россия // Диалог, 1991; № 18- Крайтон Т. Русские в Шанхае // Новое время, 1992, № 46- Раев М. Россия за рубежом. История культуры русской эмиграции (1919;1939). 1994; Назаров М. Миссия русской эмиграции. Часть 1. Ставрополь, 1992; Балакшин П. Финал в.
Китае: возникновение, развитие и исчезновение белой эмиграции на Дальнем Востоке // Дальний Восток, 1991, № 11−12- 1992, № 4−7- Ковалевский П. Е. Зарубежная Россия. История и культурно-просветительная работа русского зарубежья за полвека (1920;1970), (19 711 973). Кн.2. Париж. 1994.
30. Енборисов Г. В. От Урала до Харбина. (Памятка о пережитом). Шанхай, 1932; Акулинин И. Г. Оренбургское казачье войско в борьбе с большевиками, 1917;1920. Шанхай, 1937; Сергеев B.JI. Очерки по истории белого движения на Дальнем Востоке. Харбин 1937; Семёнов Г. М. О себе. Воспоминания, мысли и выводы. Харбин 1938; Серебренников И. И. Мои воспоминания. Т 2. В эмиграции (1920;1924). Тяньцзин, 1940; Казачий словарьсправочник. В 3-х томах. Под редакцией Скрылова А. Н. и Губарева Г. В. КливлендСан-Ансельмо, 1968;1970. Переиздание: М., 1992; Мосянов JI. Гибель Уральского войска. Нью-Йорк, 1963; Санников В. Под знаком Восходящего Солнца Маньчжурии: Воспоминания. Сидней, 1990; Красноусов Е. М. Шанхайский русский полк. 1927;1945. Сан-Франциско, 1984.
31. Документы внешней политики СССР. ТТ. 1-У. М., 1957;1961; Советско-китайские отношения 1917;1957. М., 1958; Сборник документов, относящихся к Китайской Восточной железной дороги. Харбин, 1922. Исторический обзор Китайской Восточной железной дороги. 1896−1923 гг. (сост. Е.Х. Нилус). Харбин, 1923; Российская эмиграция в Маньчжурии: военно-политическая деятельность (1920;1945). Сборник документов (сост. E.H. Чернолуцкая). Южно-Сахалинск, 1994; Харбинский комитет помощи русским беженцам. Отчет Харбинского комитета за время с 21 апреля 1929 по 15 марта 1930 гг. Харбин, 1930; Харбинский комитет помощи русским беженцам 1923;1938. XV. Отчет о деятельности Харбинского комитета помощи русским беженцам с 1923 по 1938 год. Харбин, 1938; Политическая история русской эмиграции 1920;1940 гг. Документы и материалы. М., 1999.
32. Таскина Е. Неизвестный Харбин. М., 1994; Русский Харбин. М., 1998 и др.
33. Борисов В. И. Книга о судьбе казачьей эмиграции в Китае (1922;1931 гг.). Т. 1 История. Научные труды международной конференции МАДИ (ГТУ), МСХА, ЛНАУ 24−25 июня 2003 г. Москва-Луганск, 2003 С. 126−127.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
1.После поражения в гражданской войны в Сибири и на Дальнем Востоке основная масса белоказачьих войск эвакуировалась в Китае. Они покидали Россию вместе с семьями, родственниками и некоторыми станичниками, запуганными большевистской пропагандой. В трудных условиях чужой страны часть казаков в поисках пропитания занялась земледелием, не отказывалась даже от черновой работы, что во многом сближало их с русскими беженцами-крестьянами и рабочими на КВЖД, с которыми они делили радость и горе. Положение казаков, как и других русских эмигрантов, во многом осложнялось тем, что они оказались в чужой стране с ее национальными традициями, законами и нравами, специфическим восприятием межличностных отношений и трудно преодолимым языковым барьером. Казаки испытали на себе всю тяжесть материальных лишений и бесправия на чужбине. Далеко не везде местное население благосклонно и приветливо встречало русских беженцев. Поэтому, проблема приспособляемости и выживания казаков в необычных условиях эмиграции представляет несомненный интерес и практическую значимость.
2. В эмиграции у казаков были свои особенности в организации и управлении. Прежде всего это касалось их консолидации. Очень быстро они поняли, что только через самоорганизацию и взаимопомощь можно выстоять и выжить в совершенно новых и непривычных жизненных условиях. Войсковые атаманы и войсковые правления, станицы, казачьи союзы и другие объединения способствовали быстрому их адаптированию в Китае. Казаки не были изолированы от основной массы русских эмигрантов в общественно-политической и культурной жизни. Они вели активную работу в казачьих и эмигрантских общественно-политических, благотворительных и военных комитетах, союзах, обществах, принимали участие в культурных мероприятиях.
3. Политическая ориентация и настроение казачьей эмиграции в значительной мере определялись международной обстановкой и политикой в отношении СССР, Китая и Японии. При этом среди казаков, как и в целом среди русской эмиграции, не было единства, нередко различными были политические симпатии, интересы и взгляды. Подтверждением этому служат две тенденции, четко проявившиеся в отношении к СССР. Одна из них выражалась в продолжени борьбы против Советской власти, другая — в примирении с ней. Наиболее активная часть белоказачьей эмиграции, по-прежнему, проявляла враждебность к большевикам и Советской власти. Вместе с другими русскими эмигрантами она внимательно следила за событиями, происходящими в СССР и за изменением в международной обстановке. На собраниях и совещаниях горячо обсуждали методы и средства борьбы с политическим режимом в СССР. Ухудшение международного положения, угроза новой интервенции против СССР или обострение внутриполитической ситуации в СССР и ВКП (б) лишь усиливали реставраторские, антисоветские настроения среди казаков-эмигрантов, особенно у монархистов. Характеризуя в целом политические настроения казаков в эмиграции, нужно сказать, что если в европейских странах значительная часть рядовой казачьей массы была далека от активной политической жизни, занята больше своими хозяйственными и бытовыми проблемами, и не проявляла особой активности в борьбе с большевиками, то на Дальнем Востоке с территории Китая белоказачьи штабы направляли десятки погромных отрядов, организовывали кулацко-казачьи мятежи, провокации. В этих условиях не могло быть и речи о примирении Республики Советов с эмиграцией.
Другая часть казаков, напротив, пересмотрела свое отношение к Советской власти. Они вынуждены были считаться с большевистскими преобразованиями, которые поддерживал народ, и вносить коррективы в решение вопросов, связанных с новой властью в России. К ним все больше приходило осознание бесперспективности и невостребованности их знаний и опыта в практических делах по возрождению Отечества. Необходимость и потребность в активной созидательной работе на благо родины, стремление загладить свою вину за пролитую кровь приводили к мысли о примирении с Советской властью и даже покаянию за пролитую кровь. Видя бессмысленность открытой вооруженной борьбы против большевиков, одни стали приспосабливаться к жизни в непривычных для себя условиях азиатской страны, другие стремились уехать в Европу или Америку, а третьи стали обращаться в советское консульство в Китае с просьбой вернуться на родину. Вскоре такое решение было получено многими казаками — бывшими участниками белого движения. Однако, судьба их сложилась по — разному: те, кто не был замешан в кровавых преступлениях, свободно уехали в свои станицы и городате же, кто имел к ним отношение, были отданы под суд и понесли заслуженное наказание. Даже понимая, что их ждет на родине, они продолжали возвращаться, считая, что лучше умереть на родине, чем скитаться на чужбине.
4. В 20-х — 30-х годах казачество в Китае занимало особое место еще и потому, что было неотъемлемой частью военной эмиграции и пополняло ряды русских эмигрантов, которые не оставляли планов продолжения антибольшевистской борьбы и казачеству в ней отводилась ведущая роль. Характеризуя эти устремления казаков в Китае, нужно сказать, что если в европейских странах значительная часть рядовой казачьей массы была далека от активной политической жизни, занята больше своими хозяйственными и бытовыми проблемами, и не проявляла особой активности в борьбе с большевиками, то на Дальнем Востоке с территории Китая белоказачьи штабы направляли десятки погромных отрядов, организовывали кулацко-казачьи мятежи, различного рода провокации. При этом не надо забывать, что бывшие белоказачьи генералы и атаманы вплоть до 1925 г. сохраняли в Китае свои воинские части и разрабатывали планы борьбы с большевистской Россией с использованием иностранной вооруженной интервенции. На территории Китая и Маньчжурии действовали антисоветские белогвардейские центры по организации террористических актов с целью свержения Советской власти. Для СССР сохранялась серьезная угроза, как со стороны империалистических государств, так и белоэмигрантских казачьих формирований. В эти годы именно Китай становился тем местом, откуда грозила наибольшая опасность для страны. Подтверждением этому стал вооруженный конфликт на КВЖД в 1929 г., в котором участвовали и казаки, бесконечные налеты белоказачьих отрядов на советские дальневосточные рубежи. Все крестьянские восстания и мятежи, имевшие место в губерниях Дальнего Востока в 20−30-е годы — следствие близости границы и наличия за Амуром не примирившейся военной белоэмиграции. Именно в среде белоэмигрантской и казачьей эмиграции, при содействии японских и китайских правящих кругов, завязывался пестрый клубок заговоров и авантюр против советской страны.
