Почему же всё-таки историческая память?

Нельзя сказать, что термин историческая память совсем не используется в академической литературе (см., например, Бойков 2002, Jedlicki 1999, Sahdra & Ross 2007). Однако дебатов относительно этого понятия не ведётся, и оно занимает скорее маргинальное положение (возможно, это отголоски влияния Хальбвакса). Тем не менее, в рамках моего исследования я вижу возможность использовать именно этот термин.

Хальбвакс жёстко разделял историю и память. В посмертно изданном сборнике «Коллективная память» он пишет следующее: Коллективная память не есть то же самое, что формальная история, и понятие «историческая память» кажется мне не вполне удачным, поскольку оно объединяет два термина, противоречащих друг другу более чем в одном аспекте" (Halbwachs 1980: 78). Совершенно верно, что память не сводима к истории; обратное также справедливо. Я бы не стал, однако, утверждать, что историческая память основана на знании исторических фактов. В конце концов, история это нечто большее, чем набор фактов. История является ещё и нарративом, рассказом о нас самих в прошлом. Как будет показано далее, история является также важной частью идентичности.

Раз коллективная память не вполне адекватна моему исследованию, то возможно подойдёт культурная память? Я не склонен так думать. В своей работе я рассматриваю различные факторы влияния таким образом, что показываю их конкуренцию. Можно ли что-либо из списка «семья, учебник, учитель, СМИ, Интернет» рассматривать как один единственный авторитетный источник, регламентирующий знания? К тому же, непосредственно теория культурной памяти, отдавая Хальбваксу должное, никак практически не развивает его подход.

Пожалуй, понятие исторической памяти остаётся этаким «раком на безрыбье». Существующие подходы меня не до конца удовлетворяют. Ещё одним веским доводом служит тот факт, что я исследую подростков, конкретнее десятиклассников. На их сознательные годы пришлось не так много событий. Тем не менее, они уже не первый год учат историю в школе, так что имеют представление о большом количестве событий и личностей. Как я предполагаю, некоторые особенно им запомнились, имеют какое-то существенное значение. Конечно, есть у данного подхода и минус: за этим термином не стоит единой прочной теории. С другой стороны, это даёт свободу для социологического воображения.

Итак, исходя из всего вышесказанного, необходимо дать рабочее определение понятию историческая память. Оговорюсь, что считаю данное определение пригодным только для исследований, изучающих подростков. Таким образом, историческая память — это совокупность знаний, представлений и оценок индивидов относительно событий и персон прошлого (в широком смысле этого слова), о которых индивиды способны вспомнить как о важных, сыгравших значительную роль. При этом в своём исследовании я не навязываю респондентам какого-либо определения «исторического», полностью отдавая этот вопрос им на откуп. В определении фигурирует понятие «знание», что, вероятно, нужно пояснить. Понятно, что для того, чтобы считать какое-то историческое событие значимым, нужно о нём знать. Однако исследование не является проверкой знаний. О чём-то можно знать больше, о чём-то меньше, но всё равно считать оба события значимыми.