Распад Древнерусского государства

Новый этап развития Руси начался в XII в., а точнее в 30-х годах этого столетия, когда относительно единая держава Рюриковичей сравнительно быстро и без особых конфликтов трансформировалась в систему отдельных земель и княжеств со своими княжескими династиями.

Причинами этого процесса (феодальной раздробленности) были не только наличие «натурального хозяйства» как основы существования изолированных друг от друга областей или стремление древнерусских князей той эпохи отделиться от Киева и вследствие этого — бесконечные усобицы. И то, и другое не объясняет сам процесс распада: ведь натуральное хозяйство велось и в X в., а в XII столетии уровень экономического развития и, соответственно, развития городов и торговли был, безусловно, выше, чем во времена князя Владимира; да и княжеские усобицы начались ранее (первая — после смерти князя Святослава между его сыновьями), но нс приводили к подобным результатам.

Почему же центробежные тенденции развития оказались в XII в. сильнее? Ответить на этот вопрос было бы гораздо легче, если бы ученые располагали сколько-нибудь достоверной экономической статистикой о размерах производства, объеме торговли, динамике образования феодального землевладения, взаимоотношениях между городом и деревней и т. д. Но от XII в. до нас дошли только четыре жалованные грамоты на владение землями, в то время как археологические исследования выявили уже не один десяток возникших в XII в. феодальных усадеб. От всего XIII столетия, например, до нас дошло всего 26 подлинных актов — жалованных, договорных, судных грамот. Поэтому ответы неизбежно будут приблизительными, по, тем не менее, они опираются на выявленные факты и тенденции развития древнерусского общества.

Распространение вотчин и усадеб неизбежно приводило к складыванию слоя землевладельцев, связанных уже не только с конкретным князем, но и местными интересами. Применительно к XII в. источники фиксируют появление такого слоя: сообщают о боярах киевских, черниговских, полоцких как влиятельных местных корпорациях. Такие бояре могли не только помочь «своему» князю в борьбе с другим претендентом, но и выступить против неугодного князя; достаточно вспомнить, как был отравлен на пиру у киевского боярина в 1157 г. Юрий Долгорукий. Формирование корпораций местных землевладельцев, заинтересованных в развитии «своего» княжества, неизбежно должно было вступить в противоречие с интересами Киева: местному боярству нужен был князь, способный обеспечивать и оберегать их интересы. Так потомки сына Владимира Мономаха Мстислава утвердились в Смоленске и на Волыни, Владимирская земля досталась сыновьям другого сына — Юрия Долгорукого, а в Чернигове осели Ольговичи — наследники соперника Мономаха Олега Святославича.

Появление новых экономических, политических и культурных центров подрывало могущество Киева. Окрестные землевладельцы и крестьяне были связаны прежде всего со своим городом: его рынком, мастерскими, храмами и монастырями. Купцы и ремесленники не меньше были заинтересованы в процветании своего города и развитии его торговых связей.

Таким образом, нс натуральное хозяйство, а именно развитие сельского хозяйства и ремесла, формирование феодальных усадеб и новых городских центров способствовали установлению новых политических форм или моделей развития средневекового общества на Руси. И в этом смысле переход к раздробленности нельзя рассматривать как упадок — напротив, это время расцвета средневекового общества, его экономики, политических форм и культуры, наглядно проявившегося в многообразии типов этого развития.

Не было окончательно утрачено и государственное единство: русские князья были связаны сложной системой договоров, где за терминами «отец», «брат старейший», «брат молодший» стояли вассальные отношения. Главой данной системы признавали великого князя Киевского. В девяти княжествах власть закрепилась за отдельными ветвями династии Рюриковичей; в четырех (Киев, Новгород, Переяславль Русский, Псков) за княжеский стол боролись различные группировки. В усобицах — в 1060—1237 гг. произошло 130 малых войн — принимали участие немногочисленные силы (даже у самого сильного князя было не более 2−3 тыс. дружинников), к колоссальным разрушениям они не приводили.

Тем не менее на смену Киеву выдвигались новые политические центры со своими особенностями, о которых речь пойдет ниже.