Бертольту Брехту удалось продуктивно синтезировать в понятии эпический театр идеи, которые в той или иной форме высказывали Э. Пискатор, В. Маяковский, В. Мейерхольд1. Подобно Станиславскому, Брехт был обеспокоен проблемой воплощения замысла драматурга на сцене театра. Актер — самостоятельная личность, он не в состоянии полностью соответствовать замыслу драматурга. Вроде бы возникает коллизия, а именно противоречие между драматургом и актером. Актер находится на некотором расстоянии от драматурга, да и от режиссера. Это состояние отчуждения. Из ситуации, которая кажется безнадежной, находится выход, если вспомнить о еще одном участнике театрального действия, а именно о зрителе. Актер не отказывается от собственной оригинальности, а дает знать зрителю, что он играет роль своеобразно, от своего лица, желая быть понятым зрителем. Отчуждение от сюжета оказывается необходимым шагом налаживания контакта со зрителем. Последний также должен быть активным. С учетом этого обстоятельства актер часто задействует формулу «не-А». Сюжет ведет к Л, но актер, не желая быть трафаретным, исполняет не-А. Зритель понимает, что не-А не исключает Л, а придает ему драматический характер.
Театр приобщает зрителя к повествованию с его историческим охватом как прошлого, так и настоящего. Отсюда название — «эпический театр». Брехт в последние годы своей жизни предпочитал использовать название «диалектический театр», явно ангажируя свою принадлежность к марксизму. Критики полагали, что его политическая позиция, во-первых, была неверной, во-вторых, искажала художественное содержание театральных сюжетов[1][2]. Новаторство Брехта выразилось во многих моментах, в частности в том, что на первый план выходит не ментальность переживаний, а повествования и жесты, зритель не включается в пьесу, а ставится по отношению к ней в критическую позицию, от него требуют не сопереживание, а познавательное отношение, аргументирование, каждая часть постановки не переходит плавно в другую, а приобретает самостоятельное значение.
Вплоть до середины XX в. системы Станиславского и Брехта доминировали в театрологии. Явной альтернативой им стал театр абсурда (Э. Ионеску, М. Эсслин, С. Беккет)[3].
- [1] Brecht В. Schriften zum Theater. Frankfurt a. M.: Suhrkamp, 1999.
- [2] Адорно T. Эстетическая теория. M.: Республика, 2001. С. 366, 426.
- [3] Ионеску Э. Есть ли будущее у театра абсурда? // Театр абсурда: сб. ст. и публикаций.СПб.: Гос. ин-т искусствознания, 2005. С. 191—195; Essliti М. The Theatre of the Absurd. Garden City, N. Y.: Doubleday, 1961.
