Место и роль межнационального конфликта в политических процессах в республиках постсоветского пространства

В межнациональном конфликте существует несколько стадий его развития. Начальная стадия возникновения конфликта характеризуется, как правило, нарастанием напряженности, постепенным усилением социально-политической активности какой-либо национальной группы, созданием и функционированием контролируемых ее представителями общественных объединений. Проживающая в этой же местности другая национальная группа занимает в данной ситуации как бы выжидательную позицию и втягивается в противостояние не сразу. Но когда одна группа начинает выдвигать лозунги «восстановления социальной и исторической справедливости», «предоставления национальных прав», предъявлять требования социального, имущественного, территориального характера и апеллировать к местной, республиканской или центральной власти, добиваясь принятия «справедливых», по ее мнению, решений, следуют, как правило, ответные выступления и с другой стороны. Они носят чаще всего несанкционированный характер и происходят стихийно. В ходе нарастания конфликта эти два движения, как правило, приобретают черты организованности, что находит свое отражение, в частности, в выдвижении лидеров и активистов, в оформлении собственной материальной базы. Затем начинается процесс «кристаллизации» напряжения, который протекает в трех «силовых полях»: национальное движение и власть, национальное движение и представители иных национальностей, также образующие свои структуры, национальное движение и органы охраны правопорядка. Далее события развиваются в указанных направлениях, периодически нарастая на каком-либо из них.

Национальная политика нашего государства зачастую способствует возникновению межнациональной напряженности. Однако удовлетворение общенациональных и общегосударственных интересов возможно, как известно, за счет развития национального самосознания граждан, национальной культуры и языка. С. А. Артюнов в докладе «Межэтнические конфликты: форма, сущность и типология» подчеркнул, что конфликт на национальной почве — общая база современного мира. Наиболее яркое ее проявление — это межгрупповые конфликты: религиозные, клановые, сословные. Попытка создать в нашей стране государства по национальному признаку привела лишь к определенным сложностям в решении национального вопроса и к межэтнической вражде.

Представляется важным рассмотреть основные подходы к пониманию сути межнациональных конфликтов, которые могут быть использованы при выработке способов и средств их изучения в образовавшихся государствах после распада СССР.

Абсолютная депривация (лишение). Этот подход в качестве источника групповых фрустраций рассматривает значительное снижение уровня жизни людей, когда происходит обнищание малоимущих граждан и растет число социально недовольных. В результате люди воспринимают применение насильственных методов борьбы за свои интересы как способ улучшения жизни. Эвристические возможности этого подхода представляются недостаточными, поскольку далеко не всегда он находит подтверждение в социально-политической реальности, тем более в сфере межнациональных отношений.

Относительная депривация. Для этого подхода характерно базирование идей групповых сравнений и оценок, согласно которым недовольство и проистекающий вследствие него социальный протест способствуют возникновению сопоставления группой своих не удовлетворяющих ее материальных условий, статуса, политических прав и свобод с условиями, статусом, политическими правами и свободами, в которых данная группа нуждается.

В сфере межнациональных отношений рост восприятия относительной депривации сопровождается ростом негативных установок и враждебности по отношению к контактирующим группам (особенно к группам этнического меньшинства и группам, повышающим свой статус или стремящимся не допустить его изменения).

Такая ситуация получила название статусного конфликта, в основе которого лежит желание группы расширить свои административно-управленческие полномочия в соответствующем регионе. Такой конфликт может быть и не связан с национальными интересами каких-либо этнических образований. Национальный аспект в данном случае раскрывается лишь в отношении к проблеме целостности государства и признания или непризнания его авторитета. Примером такого конфликта может служить попытка провозглашения Уральской республики. Статусный конфликт возникал и в Приднестровье по поводу статуса и дальнейших перспектив русского населения в ставшем независимым государстве. То же самое проявляется и в Таджикистане, где в форме политической борьбы с прежней коммунистической диктатурой предпринята попытка изменить положение и роль горных памирских народов по отношению к доминирующим «равнинным» таджикам.

В связи с вышеизложенным возникает необходимость сформулировать достаточно отчетливый и объективный критерий выделения собственно межнациональных конфликтов. Он может быть определен, исходя из того соображения, что межнациональный конфликт — это всегда показатель глубоко переживаемой и четко осознаваемой ущемленности, по крайней мере, одной из вовлеченных в него этнических общностей и выражение стремления активных сил ущемленного этноса восстановить справедливость по отношению к своим членам. Там, где есть ущемление, есть соответственно те, кто ущемляет, и те, кого ущемляют. Следовательно, в такой ситуации присутствует национализм как состояние души и идеологии, обосновывающий это ущемление и оправдывающий его правомерность. Основой межнационального конфликта выступает, таким образом, не что иное как национализм. Формы национализма могут быть различными. Крайней степенью его проявления выступает шовинизм, т. е. высокомерное отношение одной нации к другой, что ставит ее в униженное положение и создает основу для презрительного отношения к ее представителям.

Растущие ожидания (экспектации). Эта идея была использована для объяснения причин насильственных конфликтов Д. Дэвисом. Суть ее заключается в том, что социальные группы испытывают чрезвычайно высокие, интенсивные фрустрации в случаях, когда после периода существенного улучшения социальных и экономических условий жизни и растущих в связи с этим ожиданий, группа внезапно сталкивается с кризисом, вызывающим обратные процессы. Люди оценивают условия жизни как невыносимые, у них возникает угнетенное психологическое состояние, так как наблюдается разрыв между субъективными ожиданиями и их объективным удовлетворением. Такое положение ведет к возникновению коллективного насилия, которое принимает форму революции.

Статусное несоответствие является модификацией концепции фрустрации-агрессии, предложенной Г. Ленски. Согласно этой концепции социальные группы, члены которых обладают значительными ресурсами и богатством, но находятся на низком уровне статусной иерархии, испытывают недовольство и убеждены в том, что группа заслуживает значительно более высокого социального признания, статуса. Например, сецессионные тенденции наблюдались в Татарстане до заключения договора о разграничении полномочий между федеральными и республиканскими властями.

Когнитивный диссонанс. Согласно этой концепции, развитой в работах Д. Гешвендера, опыт и окружающая действительность формируют среди членов социальной общности определенные знания: идеи, ожидания, восприятия, представления о себе, о своих правах. Однако реальный опыт группы на определенном этапе ее развития может вызвать в восприятии ее членов изменения всей когнитивной картины мира. Огромное значение может иметь новое знание о самой группе. Напряжение и стресс, вызванные новым знанием, резко противоречащим предыдущим представлениям, могут оказать на членов общности сильное фрустрирующее воздействие. Если когнитивный диссонанс не удается разрешить через социально приемлемые и достижимые пути и он продолжает углубляться, то велика вероятность возникновения социального конфликта.

Уменьшение взаимодействия (редукция интеракции). Гипотеза фрустрации-агрессии была переформулирована Р. Вильемсом, как «гипотетический закон коллективного конфликта», согласно которому уменьшение взаимодействия групп в имеющих для них значимость отношениях взаимозависимости является основным фактором, мотивирующим их конфликт как коллективных субъектов.

Концепция коллективного действия нашла свое отражение в фундаментальных работах историка и социолога Ч. Тилли, для нее характерен целенаправленный и рациональный выбор насильственных форм коллективного действия. Некоторые положения указанной теории могут быть применены и использованы для анализа насильственных межнациональных конфликтов в республиках бывшего СССР. Тот факт, что коллективное насилие в бывшем СССР в переходный период приобрело преимущественную форму межнационального насилия, несомненно, является одной из существенных особенностей борьбы за перераспределение власти на различных уровнях этнополитических структур: центр — союзные республики; союзные республики — автономии; союзные республики — меньшинства без этнополитического статуса. Пики коллективного насилия приходятся на период существенных политических изменений и политической борьбы сил нового и старого как в стране в целом, так и в отдельных республиках. Цепная реакция движений за суверенитет республик, а впоследствии — и территориальных образований внутри республик может быть объяснена не только коллективно испытываемыми этническими группами фрустрациями, но и растущей этнополитической мобилизацией под влиянием элит и национальных движений, стремлением обеспечить реализацию этнических интересов и повысить статус национальной общности в национально-политических структурах в условиях социально-политических изменений.

Не случайно этнополитические конфликты внутри бывших союзных республик резко обострились после августа 1991 г., когда возросла, а в некоторых случаях и реализовалась в реальных конфронтациях угроза новых и более мощных всплесков этнополитического насилия в межнациональных конфликтах. В тех же республиках, где конфликт между титульной национальностью и недовольным меньшинством или автономией и до августа приобрел насильственные формы (армяно-азербайджанский, грузино-абхазский, молдово-приднестровский конфликты), уже в первые месяцы после августа была отмечена резкая эскалация насилия, рост его интенсивности и разрушительности, увеличение числа участников конфликта и степени их организованности и мобилизованности.

Рассмотрев вышеизложенные концепции, необходимо отметить, что ни одна из них не является всеобъемлющей и не может полностью объяснить все конкретные насильственные проявления, происходящие в ходе межнациональных конфликтов различных типов. Межнациональный конфликт не является аномалией, а представляет собой объективную закономерность. И различия между государствами, в которых они возникают, не в том, что в одних они есть, а в других нет, а в способности общества регулировать и разрешать такие конфликты. Криминологическим фактором высокой интенсивности является в этой связи скачкообразное наращивание численности социально неустойчивого и неустроенного населения.

Одним из факторов, способствующих усугублению межнациональных конфликтов, является увеличение числа вынужденных переселенцев. Сотни тысяч людей покинули места своего проживания из-за опасения за свою жизнь и жизнь своих близких. Многие из них были изгнаны из своих сел и городов как инородцы, в отношении некоторых были применены средства прямого насилия, либо создавалась атмосфера, невозможная для нормальной жизни. При этом Россия оказалась страной, в которой находили убежище не только русские, но и представители всех национальных групп, попавшие в безвыходное положение в прежних местах своего проживания. Массовые потоки беженцев представлены армянами из Азербайджана, турками — месхетинцами из Узбекистана и Казахстана, таджиками и русскими из Таджикистана, осетинами из Грузии, грузинами из Абхазии, русскими из стран Балтии, ингушами из Осетии, а с конца 1994 г. — русскими и чеченцами из Чечни.

Официальная статистика свидетельствует о росте числа беженцев и вынужденных переселенцев. Так, только за один 1993 г. их число увеличилось со 160 тыс. до 448 тыс. человек, то есть в 2,6 раза. При этом наибольшее число беженцев были из Таджикистана, Грузии, Азербайджана, Узбекистана, Киргизии. Необходимо учитывать, что официальные данные существенно занижены, так как не все лица, выбирающиеся из зон насильственного конфликта и национальной напряженности, регистрируются в органах миграционной службы. Кроме того, за 1994 г. число беженцев и вынужденных переселенцев возросло и достигло, по некоторым оценкам, 1,5 млн человек. С конца 1994 г. возник массовый поток беженцев из Чечни. Причем в Федеральную миграционную службу обращались люди разных национальностей: русские, ингуши, чеченцы.

Международная конференция «Беженцы и насильственно перемещенные лица: проблемы и пути их решения», которая проходила в 1997 г. в г. Назрани, обратила внимание на то, что дальнейшее затягивание процесса возвращения вынужденных переселенцев при наличии достаточной правовой базы, инициирование искусственных препятствий в решении проблем беженцев руководством Республики Северная Осетия Алания создает реальную угрозу целостности России.

Межнациональные и религиозные конфликты сопряжены с противодействием власти и правоохранительным органам, в них зачастую принимают участие подростки и молодежь. Межнациональные конфликты могут подвергнуть опасности устои государства, поэтому их разрешению необходимо уделять особое внимание, воспитывая у граждан толерантное отношение к людям независимо от их национальности.

Примечания

• 1. См.: Научная конференция в Республике Казахстан // Государство и право. 1992. № 4. С. 140.
• 2. См.: Межэтнические конфликты в посттоталитарном обществе. М., 1993. С. 16.