Иконопись. 
История новгородского княжества

В Новгородской республике сложилась отдельная и своеобразная школа иконописных мастеров. Первые новгородские иконы были написаны в XI столетии. Наивысшего расцвета иконопись достигла в XIV—XV вв.еках, после чего, с утратой Новгородом независимости, начинается ее медленное угасание. И хотя в дальнейшем на новгородской почве еще писались отдельные прекрасные иконы, они все же не выдерживают сравнения с тем, что было создано во времена республики. Новгородское искусство, по сравнению с искусством Киевской Руси, Владимиро-Суздальского княжества и великокняжеской Москвы, отличается особой полнокровностью и почвенностью. Новгородские художники не любят сложных, замысловатых сюжетов, им осталась чуждой головоломная символика как византийских теологов, так и западноевропейских схоластов. Они предпочитают изображать почитаемых местных святых (Флор и Лавр, Илья, Анастасия, Параскева Пятница и другие), от которых они ожидают помощи в своих сельских работах и торговых делах.

Но было бы неверным недооценить в новгородской иконе умозрительное начало. В ней, как и во всем средневековом искусстве, очень много отвлеченного, условного, много такого, что переносит все изображаемое в совсем особую среду, в которой события протекают вне времени и вне пространства. В этом своеобразном сочетании почвенности и умозрительности и заключается особенность новгородских икон.

Рассмотрим развитие новгородской иконописи на примере нескольких произведений.

Икона «Спас Нерукотворный» датируется приблизительно рубежом XII—XIII вв.еков. Икона свидетельствует о влиянии византийского искусства на новгородское. Лик Христа с разделанными тонкими золотыми нитями волосами написан в мягкой «сплавленной» манере с помощью неуловимых переходов от света к тени. В подборе красок художник крайне сдержан и лаконичен: его скупая колористическая гамма строится на сочетании оливковых и желтых цветов. Главный акцент поставлен иконописцем на больших глазах, обладающих огромной выразительностью. В совершенстве владея линией, он позволил себе, ради достижения большей экспрессии, дать асимметрическое построение лица, что ярче всего сказывается в по-разному изогнутых бровях. Торжественная «иконность» этого лика наглядно говорит о том, что написавший Спаса художник имел перед глазами хорошие византийские образцы либо прошел выучку у византийского мастера.

В иконах XIII века новгородские мастера уже проявляли самобытность. К этому периоду относится икона «Николай Чудотворец». Эта икона сохранила подпись художника (Алекса Петров сын) и дату (1294), что делает ее совершенно уникальным памятником. По сторонам от Николы изображены в гораздо меньшем масштабе фигуры Христа и Богоматери, а поля иконы украшают еще меньшие по размерам фигурки излюбленных новгородцами святых и полуфигуры архангелов и апостолов. В византийском искусстве такое соотношение размеров не допускалось. Святой утратил суровость фанатического отца церкви. Перед нами добрый русский святитель, готовый оказать помощь своему подопечному. Линейная обработка лика упрощена, обнаруживая тягу художника к центрическим, округлым формам, к плавным параболическим линиям. Все это придает образу совсем иное, по сравнению с византийскими иконами, эмоциональное звучание. Необычно для византийских икон и обилие орнаментальных мотивов. Одеяние святителя разукрашено так, как будто художник воспроизводил народные вышивки. И даже нимб декорирован тончайшим орнаментом. В подобной трактовке много от наивной, почти что деревенской непосредственности восприятия.

И уж совершенно отличается от византийских образцов датируемая XIII веком большая краснофонная икона, на которой представлены в рост фигуры Иоанна Лествичника, Георгия и Власия. Все они даны в неподвижных, застывших позах, напоминая резанные из дерева и раскрашенные истуканы. Иоанн Лествичник в два с лишним раза больше стоящих по его сторонам святых, подбор которых был несомненно продиктован заказчиком или заказчиками иконы. Вся композиция подчинена двум измерениям, в фигурах нет ни малейшего намека на объем. Художник накладывает краски большими, ровными плоскостями, избегая светотеневой моделировки. Типы лиц — чисто русские. Здесь намечается та техника иконного письма, которая сделается в дальнейшем своего рода каноном.

От периода начала XIV века осталось мало памятников новгородской иконописи. Но известно, что за это время иконописцы особых успехов не достигли.

Однако рубеж XIV-XV столетий можно считать расцветом иконописания. В иконах этого времени краски приобретают невиданную до этого чистоту и насыщенность. Палитра светлеет и проясняется, из нее исчезают последние пережитки былой сумрачности. Излюбленным становится пламенный киноварный цвет, определяющий радостный, мажорный характер всей палитры. Эта киноварь дается в смелом сочетании с золотом фона и с белыми, зелеными, нежно-розовыми, синими, плотными вишневыми и желтыми красками иконы.

Нигде так явственно не дает о себе знать прямая связь иконописного сюжета с реальными жизненными интересами, как на одной новгородской иконе, происходящей из Власьевской церкви. Наверху, на фоне скалистого пейзажа, восседают св. Власий и св. Спиридоний, а внизу расположились охраняемые ими коровы, козы, овцы, телята и кабаны, окрашенные в яркие красные, оранжевые, белые, фиолетовые, голубые и зеленые цвета. Власий был популярнейшим в Новгороде святым, покровителем скотоводства. Против него восседает Спиридоний, епископ Тримифунтский. Этот святой был весьма почитаем в Византии. Согласно легенде, он вышел из пастухов. Уже будучи епископом, он продолжал ходить с пастушеским посохом и носить шапку из ивовых прутьев. Само слово «спиридон» означает по-гречески круглую плетеную корзинку. Христианской Церковью Спиридоний был возведен в покровители плодородия земли. Надо отметить, что святые не выступают в новгородской и вообще в древнерусской иконописи самостоятельной силой, вроде языческих богов. Они изображаются как молитвенники, вот поэтому на рассматриваемой иконе присутствуют не только св. Власий и св. Спиридоний, но и Богородица, к которой обращены молитвы святых. Еще одно отличие изображаемых святых от языческих богов — это аскетичность образа, в отличие от вседовольности Перунов, Велесов и прочих (13).

Особенно красива икона «Чудо Георгия о змие» (поздний XIV в.). Фигура Георгия, восседающего на белом коне четко выделяющаяся на красном фоне, превосходно вписана в прямоугольник иконной доски. Художник не боится перерезать поля иконы концом развевающегося плаща, правой рукой Георгия, хвостом и передними ногами коня. Георгий был одним из любимых святых новгородцев: он не только воитель, но и крестьянин. Вышесказанная мысль о том, что святые — это не самостоятельная сила, но молитвенники о нуждах молящихся подтверждается наличием в правом верхнем углу божественной десницы.

К числу шедевров новгородской иконописи XV века принадлежит икона «Молящиеся новгородцы». Она датируется 1467 годом. Это было время упадка государственности Великого Новгорода на фоне возвышения Москвы, и вся мысль иконы обращена к надежде на божественный промысел. Здесь изображены два мира: горний и дольний, новгородцы обращаются к Богу и Его святым с просьбой о заступничестве. Иконописец как бы хочет сказать, что спасение Новгорода — в молитве и благочестии. Между прочим, под воздействием событий XV века: заключением флорентийской унии и взятием Константинополя турками Новгород, еще прежде Москвы, стал называть себя «новым Римом». Здесь зародились благочестивые сказания о бегстве святых и святынь из опозоренных центров древнего благочестия и о переселении их в Новгород: об иконе Тихвинской Божьей Матери, чудесно перенесенной из Византии в Новгород, и о столь же чудесном приплытии туда же на камне св. Антония римлянина с мощами.