Группа остатков тризн, расположенных в кострищах

1. мог. Пятимары-I, курган 4. Диаметр кургана 10 м, высота 0,38 м. В южной поле кургана располагалось кострище овальной формы, вытянутое с северо-востока на юго-запад, размером 2,05×1,45 м. В кострище встречены обломки обожженных костей животных [8; 15−16].

Единственный известный случай не позволяет пока говорить о широком распространении. Возможно, он носит случайный характер либо несет иную смысловую нагрузку и играл определенную жертвенно-поминальную роль. Дальнейшее накопление археологического материала, возможно, дополнит число курганов в этой группе.

Таким образом, на основании анализа имеющихся материалов, возможно, выделение трех групп месторасположения остатков тризн в кургане. Следы поминального обряда зафиксированы в основном в больших курганах и нередко в них встречались остатки тризн разных групп. Последнее обстоятельство, видимо, связано с разным смысловым содержанием тризн, хронологическим периодом самого поминального обряда и с социально-имущественным статусом погребенных. Основная часть остатков тризн расположена на уровне древнего горизонта, и, как правило, они находятся в южной части погребального комплекса. Гораздо реже встречаются остатки тризн в насыпи кургана в специальных углублениях и в кострищах. Кости животных были найдены, в анатомическом порядке, раздробленном и сожженном виде.

Отметим общие детали для остатков поминальных тризн всех групп: остеологический материал представлен в основном костями лошади и, в меньшей степени, костями МРС. Предпочтение лошади при жертвенно-поминальных обрядах связано с ролью, которую играло коневодство в скотоводческом хозяйстве ранних кочевников Западного Казахстана и Южного Урала. Несколько случаев находок костей КРС зафиксированы в памятниках, находящихся на восточных окраинах распространения культуры ранних кочевников Южного Урала и, видимо, связаны со спецификой хозяйственного уклада населения, обусловленного природно-географическим расположением. Как пишет Е. Е. Кузьмина, ритуальным животным становится в первую очередь то, которое играет определяющую роль в экономике [17; 29].

Материал памятников III—II вв. до н.э. показывает трансформацию поминальных обрядов в это время. Значительно уменьшается количество животных для совершения тризны [18; 80]. Почти не встречаются остатки тризн, совершенных на уровне древнего горизонта, существенно возрастает процент остатков тризн, обнаруженных в насыпи, и уже не наблюдается строгая привязка к определенным частям курганной насыпи.

Следы поминальных тризн отмечены исследователями в ряде других культур эпохи раннего железа Евразии. Если обратиться к отдаленным районам распространения культур скифо-сармато-сакского круга, то, пожалуй, следует отметить схожие поминальные обряды в памятниках пазарыкской культуры Горного Алтая [19]. Следы поминальных обрядов в виде разбитых сосудов и разрубленных костей животных засвидетельствованы в верхних слоях насыпи курганов тагарской культуры [20]. В насыпях многих курганов саргатской культуры также были зафиксированы остатки поминальных действий в виде костей животных, птиц, сосудов в ямках или рядом с могилой. Отмечены скопления костей животных и керамики также в заполнении рвов, а рядом с ними зафиксированы следы кострищ [21; 55, 114]. По данным М. К. Хабдулиной, остатки поминальных тризн были открыты в 33% исследованных курганов V—IV вв. до н.э. Степного Приишимья [22]. В насыпи и на древней поверхности некоторых курганов приаральских саков были обнаружены фрагменты лепной керамики и кости животных, интерпретируемые авторами раскопок как остатки тризн [23; 67, 33]. Как отмечает В. С. Ольховский, население Степной Скифии, также нередко устраивало поминально-погребальные тризны на древней поверхности кургана [24; 175−176].