Источниковедение. 
Историография истории России

Расширение предмета исторических исследований, новые подходы к познанию и осмыслению прошлого, введение в научный оборот новых источников стимулировали развитие специальных исторических дисциплин, в первую очередь источниковедения и историографии.

Давний интерес к источникам и выработка принципов их критического осмысления привели к осознанию необходимости специальных знаний для работы с ними. Начинает оформляться специальная дисциплина — источниковедение. Это проявилось в целенаправленном и систематическом поиске исторических источников, развитии методов и методики работы с ними, определении возможности использования тех или иных групп источников для получения исторического знания.

М. Т. Каченовский первым высказал мысль, что требовать от историка-прагматика, чтобы он сам готовил для себя материалы, было бы крайне несправедливо. «Специальной работой по их (источников. — Лет.) очищению, — писал он, — должен заниматься историк-специалист». Об исторической критике как особой научной дисциплине впервые заявил Н. И. Надеждин. Новейшие ученые, считал он, из исторической критики сделали «особую маленькую науку: се помещают обыкновенно в числе вспомогательной научной истории». Цель ее, определял ученый, в «отыскании крупинок истины в обломках и лоскутах, разбитых вдребезги, развеянных по лику земли» .

К середине XIX в. ученые полностью осознали, что от предварительной разработки источников зависит общий научный уровень исторических исследований. Источник стал самостоятельным объектом изучения. В работах П. М. Строева, Н. Г. Устрялова, Н. И. Костомарова, К. Н. Бестужева-Рюмина, Н. В. Калачова и других историков источниковедение рассматривалось как специальная дисциплина. Они определили понятие «источник», задачи и методы работы с ним, специфику отдельных групп исторических материалов.

В исторической науке утвердилось понятие о том, что каждый вид источника требует «особых приемов и средств изучения, особых занятий и приспособлений», целью которых, по определению Бестужева-Рюмина, являлось «указать путь, которым добываются научные результаты», понимаемые как «истина». В выборе метода анализа источников и их отборе каждый ученый исходил из собственного понимания хода исторического процесса, использования той или иной теории и методологии, задач исторического исследования. Конкретно-исторический подход открывал более широкие возможности для истолкования внутреннего смысла фактов, о которых свидетельствовал источник, выяснения их научной ценности. Большое значение стали придавать изучению личности автора источника, что включало в себя определение его жизненных обстоятельств, общественного положения, отношения к описываемым событиям и т. п. Тем самым был поставлен вопрос о субъективном характере самого источника: без определения намерения автора, степени его образования, общественного положения, отношения к описываемым событиям, влияния на него обстоятельств времени невозможно использовать источник. Таким образом, предоставлялась возможность «определить угол зрения преломления действительности» в источнике.

Изучение источника рассматривалось не как самоцель, а как создание основы для исторического исследования. Историк не тот, писал Бестужев-Рюмин, кто вдумчиво и внимательно прочел источник, а тот, кто «пережил его», кто может «представить целостный образ прошлого» .

В середине — второй половине XIX в. появились специальные работы, отразившие значительный опыт в изучении отдельных видов источников, в первую очередь летописей. Летописи являются не только «первым надежным содержательным источником», но и «величайшим памятником славянского и русского сознания», писал М. О. Коялович.

Изучая гражданскую историю, ученые обратили внимание на актовый, законодательный материал, древнейшие законодательные памятники. С этими памятниками в первую очередь работали историки-юристы — К. Д. Кавелин, Б. II. Чичерин, В. И. Сергеевич и др.

Специальное исследование Русской Правде посвятил Николай Васильевич Калачов (1819—1885), известный архивист, археограф и источниковед. Выступая на Первом археологическом съезде, он говорил о необходимости усиления занятий специальными историческими дисциплинами — источниковедением, археографией, архивоведением.

В связи с интересом к народному быту, самосознанию парода особое внимание уделялось устному народному творчеству. В повестях, сказаниях, песнях и т. п. «народ безнамеренно проговаривался о важнейших приключениях своей жизни», писал И. И. Надеждин. По словам М. П. Погодина, они являются важнейшим источником для «истории развития сознания, которое едва ли не самая важная сторона истории», проливают свет на нравственное и умственное состояние славян в дохристианский период. Особое значение этому виду источников придавали славянофилы. Они полагали, что в повестях, сказаниях, песнях раскрывается внутренний быт, «народная психология», «в них хранятся ключи к пониманию всех событий и всех поворотов народной жизни» .

Одним из крупнейших источниковедов второй половины XIX в. был Константин Николаевич Бестужев-Рюмин (1829— 1897), выпускник юридического факультета Московского университета, действительный член Академии наук, основатель Высших женских (Бестужевских) курсов. В середине 60-х гг. он возглавил кафедру русской истории в Петербургском университете. За магистерскую диссертацию «О составе русских летописей до конца XVI века» (1868) получил сразу докторскую степень. К. Н. Бестужев-Рюмин, писал его современник, тот ученый, которому мы обязаны первым трудом по источниковедению русской истории. Он впервые в отечественной историографии дал анализ обширного материала, определил разнообразные подходы к тексту летописей, усовершенствовал технику источниковедческого анализа, способствовал повышению значения источника как самостоятельного объекта исследования, одним из первых разработал классификацию источников, в основу которой были положены их внутреннее содержание и формы. К. Н. БестужевРюмин объявлял себя приверженцем «объективного знания», основанного на тщательном изучении источников. По его мнению, чем меньше историк «дает место личной фантазии, тем ценнее, тем прочнее его выводы» .