Леса степные и плавенные

В Полтавской губернии леса составляют такую же коренную, а вероятно, и такую же древнюю растительную формацию, как и ковыльные степи. Но прежде, чем приступить к реставрации лесной площади, необходимо сказать несколько слов о современной постановке лесного вопроса вообще, тем более, что она, постановка этого вопроса, далеко не вполне точна и научна…

Когда идет речь о количестве леса в какой-либо губернии или уезде, когда трактуют, положим, об ужасающей вырубке лесов, тогда, конечно, можно пользоваться обычными статистическими данными о лесах; но зато, если сравнивают лесистость одной местности с другой, и, тем более, пытаются разъяснить историю наших лесостепей, означенные статистические данные, безусловно, необходимо расчленить, необходимо отличать, по крайней мере, два типа лесной растительности: леса речных долин и леса сухих равнинных степей*.

Оно и понятно. Как будет ясно ниже, леса речных долин, иначе, — плавенные, живут среди исключительных, хотя повсюду крайне однообразных условий, существенно иного характера, чем обстановка соседней степи и вообще не речной местности; а потому такие лесные участки собственно никакого отношения к вопросу о лесостепи не имеют и иметь не могут. Вот доказательства.

Уже г. Шренком, а недавно и г. К и л ь м, а и о м установлено, что леса по речным долинам весьма далеко заходят и в область тундры. Уже давно академиком Веселовским указывалось на то, что и среди Сахары появляются деревья, где есть вода. Позднее г. Мензбир напомнил, что реки Дпестр, Днепр, Дон, нижняя Волга и Урал, затем Саладо—в Ла-Плате, Белый Нил и Хора—в Африке, и т. д., одеты, по своим берегам, древесной растительностью даже там, где кругом, на десятки верст, расстилаются степи и даже пустыни. Но, без всякого сомнения, лучшим примером может служить в этом случае знаменитая геродотовскаи^[1]

Гилея, подавшая многим ученым повод считать наши южные степи когда-то сплошь лесными, до берегов Черного и Азовского морей.

Таким образом, очевидно, что объяснить существование лесов на речных долинах вовсе не значит понять их отсутствие или появление на соседней сухой степи; это, в сущности, два совершенно различных явления и превосходно существуют одно без другого, во всяком случае, речные леса, без степных. То же самое много раз повторяется и в Полтавской губернии.

Что касается лесной флоры, как древесной, так и травянистой, собственно, речных долин (так называемые плавенные леса), то, как известно, она носит на себе повсюду чрезвычайно пестрый характер: это—разнообразнейшая смесь местных и пришлых, приносных форм—болотной, степной и луговой растительности, представителей хвойных и лиственных пород, громадных строевых деревьев и мелкого кустарника, даже солянок, в самых причудливых и непостоянных сочетаниях. Оно и понятно: здесь, на речных старых и новых, поймах, почти все важнейшие физические условия жизни растений, как-то, —почва, влага, освещение, и пр., меняются необыкновенно быстро, и притом на самых ничтожных расстояниях… Но зато, обстоятельно изучив эти изменения в каком-либо определенном пункте данной поймы, можно быть уверенным, что, в сущности, то же самое повторится и во всей речной долине, часто на протяжении десятков градусов широты.

Благодаря именно этому последнему обстоятельству, а равно и обилию приречных почв (главным образом, пески и болотнонаносные земли) водой, особенно в весеннее время, плавенные леса обнаруживают очень слабую зависимость от местных климатических условий и, в общем, довольно резко отличаются от лесов соседней сухой степи. То же самое установлено профессором Красновым и для Полтавской губернии.

Как на основании сейчас сказанных соображений, так, судя по современному распределению лесной растительности по речным долинам, и особенно, в виду целого ряда несомненных исторических данных, можно положительно утверждать, что в доисторическое время все речные долины наших степей, по крайней мере, долины, начало которых находится в лесной полосе России, были одеты смешанной лесной растительностью вплоть до Черного и Азовского морей. Здесь достаточно напомнить о несомненном существовании упомянутой выше геродотовской Гилеи при самом устье Днепра, и даже о лесах у Перекопского перешейка.

Но эти леса, повторяем, могут и не иметь никакого касательства к флоре соседних пустынь и степей, которые вольны были оставаться таковыми от века…

Чтобы понять характер собственно лесостепи, нужно обратить внимание на степные леса, живущие среди сухих безводных равнин,—необходимо изучить там условия растительной жизни и, затем, попытаться реставрировать древнюю, так сказать, естественную область распространения именно этих лесов, что и будет сделано нами ниже, по отношению к Полтавской губернии.

Классическим примером таких, еще уцелевших, лесных участков могут служить диканьские леса (около 2 000 десятин) князя Кочубея, находящиеся в Полтавском уезде и окруженные с трех сторон типичнейшей черноземной степью, а с четвертой примыкающие к правому нагорному, высокому берегу реки Ворсклы. Как известно, орографические и геологические условия данной местности—типично степные: та же замечательная равнина, тот же характерный лёсс в подпочве, та же глубина колодцев; только не доходя 1—2—3 верст до берегового обрыва Ворсклы, местность начинает сильно всхолмливаться, появляются глубокие провалья и балки, а по их склонам показываются, там и здесь, прежде всего красно-бурые (безвалунвые) глины и пресноводные мергели, затем разноцветные пестрые глины и, наконец, —белые кварцевые пески.

Здесь, как и повсюду, холмистость и разнообразие коренных грунтов особенно увеличиваются на самом береговом склоне Ворсклы и у его подножия, где находится, кроме того, множество разнообразнейших наносов так называемого дождевого или овражного аллювия. По тем же скатам оврагов и балок, а главным образом, по речному прпворсклянскому спуску появляется довольно большое число ключей, то слабых, едва заметных, то настолько значительных, что они образуют у подножия берегового обрыва постоянные криницы и даже небольшие продолговатые озерки.

Вот при таких-то, в сущности, обычнейших для Полтавской губернии оро-гидрографических и геологических условиях и расположены диканьские степные леса. Таких лесов, однако, нет и следа в тысяче других на-глаз совершенно тождественных случаях.

Как видно из недавней работы проф. Краснова, подробно исследовавшего именно диканьскнй лесной островок, этот последний можно и следует разбить по общему характеру древесной растительности на две половины: более западную,—так называемый Николаевский лес,—примыкающую к черноземным степям и расположенную на совершенно ровном пространстве, и восточную, приворсклянскую, более возвышенную (здесь как раз проходит водораздельная линия между Ворсклой и Пслом или, точнее, его притоком—Голтвой), и, как замечено выше, гораздо более холмистую. Господствующими в Николаевском лесу деревьями являются дуб (Quercus pedunculata и sessiliflora), клен (Acer platanoidcs (и] campestre и по опушкам A. tataricum), ильм (Ulmus campestris, effusa и suberosa), ясень, Salix саргса, Tilia europaea и, весьма редко, Populus tremula; береза здесь совершенно отсутствует, изредка можно найти дикую яблоню и такую же грушу, наконец, как величайшую редкость, можно встретить два-три экземпляра граба (Carpinus betulus).

Все вышеназванные породы, за исключением Acer tataricum, представляют собой высокоствольные деревья, с прекрасно развитыми кронами, летом образующими густой шатер чудной зелени, в которой с утра до вечера поет и щебечет великое множество птиц.

Еще в 1888 г., здесь можно было видеть пни дуба, до 24,5 фута 17,5 м) в окружности.

Подобные экземпляры (до сажени [2 м] диаметром) дуба видел здесь в пятидесятых годах и г. А р е н д, а р е н к о. Кстати прибавить, что в самое последнее время г. Эварницкий наблюдал, гораздо южнее Полтавы, именно на знаменитом острове Хортице (Сечь Запорожская) пень дуба до 3 саж. [6,4 м] в окружности. Тот же автор упоминает, что в лесах по реке Самаре,' впадающей в Днепр гораздо южнее Полтавской губернии, еще сохранились «сосны в обхвате 6 арш. [4,2 м! и дубы в 9 арш. [6,4 м]»; самый лес тянется, но обоим берегам реки около ста верст и состоит из дуба, сосны, береста, клена, ясеня, липы, березы и пр. В Самарских лесах, известных уже Б о п л, а н у. найден рог тура.

Под шатром тенистых деревьев Николаевского леса, благодаря их высокоствольности, развивается кустарник, местами совершенно непролазный,

превышающий человеческий рост и являющийся также характерной чертой формации широколиственного леса вообще, но здесь развитый чрезвычайно полно и роскошно. Его составляют следующие породы: орешник (Corylus avellana), бересклет (Evonimus europaeus), бруслина (Е. verrucosus), свидина (Cornus sanguinea), реже, и только по опушкам, глод (Crataegus oxyacantha), терн (Prunus spinosa), шиповник (Rosa саnina) ц жестнр (Rhamnus cathartica). Они собственно не входят уже в состав лесной формации, но только окаймляют ее. Эта кустарниковая заросль, вместе с молодыми деревьями, образует как бы второй растительный ярус леса, обыкновенно сохраняющийся после порубки и составляющий те поросли, которые отсняют и без того уже защищенную от солнечных лучей почву и дают, понятно, возможность развиваться па ней только весьма незначительному числу теневых, не переносящих непосредственного действия солнечных лучей, форм.

По данным г. Краснова, в развитии этой последней, травянистой, флоры леса можно различить три периода: апрельский, майский и июньский., причем почти все весенние формы принадлежат здесь к многолетним травам, размножающимся не столько семенами, сколько почко-луковицами и корневыми побегами, типичным примером чего может служить Dentaria bulbifera. Даже такие формы, которые размножаются здесь семенами, как, например, Asarum europaeum, Viola mirabilis, и те перед созреванием зарывают в землю свои коробочки, считая ненадежным вверять слабому лесному ветру свои семена… Папоротники в Николаевском лесу совершенно отсутствуют.

«Переходя к полосе прибрежной, приворсклянской (стр. 485) наиболее возвышенной в этой части Полтавского уезда,—говорит проф. К р, а сц о в,—мы сразу замечаем значительную перемену в характере растительности. Граб, почти не встречавшийся западнее, здесь мало-помалу становится главной составной частью леса, а в северо-восточном углу совершенно вытесняет другие деревья. Серые, струйчатые, прямые стволы его достигают в толщину обхвата и более. Вместе с тем, именно здесь, на возвышенных побережьях Ворсклы, лесная формация вообще достигает своей наибольшей полноты; редкая в Николаевском лесу Dentaria делается обыденным растением; к ней присоединяется еще более редкий барвинок (Vinca minor); здесь же находятся единственные во всем уезде экземпляры черемши—Allium ursinum и Trifolium procumbens, растительные центры которых—Цавказ и Алтай; ниже, на песчаных участках приворсклянского склона, произрастают Pulmonaria azurea и Stachis germanica, а по оврагам папоротники—Pteris aquilina, Cystopteris fragilis и Polypodium. Характерно, что подлесок и травянистая растительность здесь были реже, чем в более западной части диканьских лесов.

По наблюдениям того же ученого, сейчас описанный «тип широколиственных (степных) лесов и характер распределения в них растительных форм с замечательным постоянством повторяется во всех средних частях губернии, в уездах Полтавском и Кобелякском (?)*, Миргородском, Лохвицком, Хорольском и Лубенском. Везде он беднеет формами и становится менее характерным по направлению к черноземным участкам; напротив, к высокому берегу ограничивающей его реки он достигает наибольшей полноты форм, причем его сопровождают редкие в губернии виды,^[2]

в других местах ее, кроме приднепровских, не встречающиеся, но необыкновенно частые на границе меной растительности и субальпийских лугов на Кавказе"^[3].

«Принимая во внимание все сказанное, псвольно думается,—заключает проф. Красно в,—что в восточной и северо-восточной половинах Полтавской губернии, которые наиболее возвышенны и древни, древесная растительность вполне хорошо чувствует себя только на краях высоких берегов рек и балок, где высасывается из нижележащих слоев влага. Здесь наибольшее количество растительных лесных форм; это, повидимому, центры распространения леса, откуда он двигался в глубь водоразделов, разрыхляя своими корнями почву, создавая ореховатый почвенный горизонт, и пр…».

Как видно из имеющихся данных, такие именно, чисто степные, всегда широколиственные, леса в настоящее время исключительно находятся только в тех уездах Полтавской губернии, высоты которых не спускаются ниже приблизительно 65 саж. [138 м). Так, в Полтавском уезде их площадь равна 3%, Роменском—7%, Дубенском—2,7% общей поверхности. Приблизительно те же цифры мы находим в уездах Зеньковском, Гадячском и др., зато в уездах Кобелякском, Кременчугском, Золотоношском и громаднейшей части уездов Константнноградского, Хорольского, Дубенского, Ппрятипского, Прилукского и Переяславского, вообще в тех степях, абсолютные высоты которых ниже 65 саж. [138 м], нет и следа современных нам степных лесов. И это тем характернее, поучительнее, что рядом, бок-о-бок, по поймам и слудам Днепра, Ворсклы, Сулы, Пела и других рек, дремучие мса процветали искони веков, местами же сохранились еще и теперь, образуя даже, кое-где, у карниза высоких степных берегов, особые мсные стенки, обрезанные, как ножом и далеко видные в степи; но обыкновенно сейчас за такой стенкой начинаются курганы, кротовины и типичный чернозем,—вернейшие показатели и спутники древних степей. Если же где-либо эта стенка и перестает быть таковой и дает отпрыски и отдельные лесные языки в степь, то всегда по оврагам и балкам, да и то на крайне незначительные расстояния. Можно сказать, единственное, в высшей степени поучительное, исключение представляет небольшой лоскуток хвойного леса, расположившийся на дюнных песках второй степной террасы Днепра, как раз на границе Золотоношского и Переяславского уездов ^[4].

Но еще поучительнее для нас тот, уже приведенный выше факт, что древних лесов, ни в историческое, ни в доисторическое время, никогда не существовало в приднепровских уездах, каковы Кобелякский, Кременчугский, Золотоношский, Пирятинский, почти во всем Хорольском, в средней и западной трети Константиноградского, западной половине Лубенского п Прилукского и двух южных третях Переяславского уезда,—иначе говоря, никогда не было лесов в тех степях Полтавской губернии, которые низке (приблизительно) 65 саж. [138 м) над уровнем моря, несмотря на непосредственное соседство некоторых из упомянутых уездов с поймами Днепра и некоторых других более или менее значительных рек, можна сказать, от века лесистых.

Но поучительно, что древние леса, как видно на почвенной карте Полтавской губернии, и тогда образовали не одну сплошную полосу или обширный участок, примыкавшие, положим, к Киевскому полесью или Черниговскому, а были разбросаны, как и теперь, отдельными полосками и островками по высоким степным прибрежным нагорьям Ворсклы, Сулы, Пела, Хорола, Удая, Лохвпцы и других речек, где, с одной стороны, сливались с пойменными лесами, а с другой, в 1—10 верстах, редко больше, от реки сменялись бесконечными черноземными степями.

В своих прибрежных частях и эти древние лесные участки, подобно современным диканьским (стр. 241), были изрезаны массой провальев и старых балок, так что местность представлялась сильно холмистой, прекрасно дренированной, а местами и богатой, конечно относительно, источниками; по мере же удаления от соседних рек, все чаще и чащепопадаются ровные площадочки, размеры их постепенно увеличиваются и, наконец, наступает совершеннейшая степь,—только чернозем замещен. лесными землями. Классическим местом для изучения орографических и геологических условий таких древних лесных участков могут служить блимсайшие окрестности Полтавы (верст на 5—10—15 во все стороны), на месте которой стояли когда-то дремучие леса, оставившие несомненные следы, в виде типичнейших лесных земель, легко наблюдаемых ныне в любой городской канаве. На месте таких именно древних лесов происходила и знаменитая полтавская битва, предрешившая существование России, как великого и единого целого; сама шведская могила насыпана, в значительной части, из этих же лесных земель.

Таким образом, островной характер лесов в малороссийском предстепий, иначе говоря, своеобразный характер самой лесостепи есть явление вполне естественное, от века существующее, а не случайное и временное, почему и причины его могут и должны корениться только в постояннодействующих физических особенностях страны и ее геологическом прошлом, а не во влиянии степняка, будто бы сжигавшего леса и, тем менее, в современной вырубке их.

Это явление,—островной характер лесов малороссийского прсдстепия, —столь же законно, столь же старо, как и тот, в высокой степени, поучительный факт, что в Полтавской губернии, рядом, бок-о-бок, с чисто лесной и не менее типичной ковыльно-степной флорой не только ютится, но пользуется весьма широким распространением и растительность полынно-солончаковая, строго приуроченная к тем оригинальным солонцам, о которых говорено выше (стр. 233). И такое соседство тем знаменательнее, интерес его, научный и практический, тем выше и значительнее, что еще недавно г. Тапфильев окончательно установил в той же лесостепи, близ Харькова, Воронежа, Боброва и т. д. существование моховых болот с близкой к тундрам флорою…

• [1] Точно тан же, при решеппи вопроса о бытности лесов в степях России, нельзяссылаться, как на положительное доказательство, на возможность искусственногоразведения леса в степях; тогда (вероятно, даже в доисторическое время) ппкто не могприготовлять земли для леса,—сеять лес, полоть его пт. д.
• [2] Это, очевидно, описка: степных лесов в Кобелякском уезде нет. конечно, кроме слуд.
• [3] 2 По данным того же ученого, в Переяславском и Ппилукском уездах (это ужепреддверие Полесья—северная граница черноземной почвы) распределение степныхлесов уже теряет спою правильность; граб переходит на ровную степь: чаще встречается береза, папоротники и пр.
• [4] Вероятно, в давно минувшие времена такие исключения существовали и в других местах, например, в Переяславском уезде, близ границы Пирятинского, но повсюдупа песках