Творчество Ю. М. Фельтена

Важнейшей градостроительной задачей петербургских зодчих в 1760—1780-с гг. было оформление набережных основной водной артерии города — Невы. Эта задача была возложена, как уже отмечалось, на Ж.-Б. Валлен-Деламота. Первым его помощником в этом огромном деле был Ю. М. Фельтен, искусство которого называли «легким, изящным, неглубоким, как утренняя заря» (Грабарь И. Э. Петербургская архитектура в XVIII и XIX веках. С. 206).

Вместе с тем это «изящное и неглубокое» искусство значительно более определенно выражало идеи классицизма, чем искусство Кокоринова, Валлен-Деламота или Ринальди, хотя, и Фельтен в какой-то степени был художником переходного времени.

Юрий Матвеевич (Георг Фридрих) Фельтен (1730−1801) родился в немецкой семье в Петербурге, в 1743 г. уехал учиться в Тюбинген математике, однако вскоре его видят на стройках в Штутгарте и Берлине. В 1750 г. он вновь в Петербурге уже как «архитектурии гезель» при Академии наук под руководством И. Шумахера. В 1755 г. Фельтен получает звание «за архитектора», в 1760 г. — архитектора и работает с Ф. Б. Растрелли на строительстве Зимнего дворца, а когда тот подает в отставку (1762), на Фельтена падает завершение всех оставшихся на этом объекте работ. Облицовка гранитом набережных Невы «от Летнего дому до Галерного двора» (а в действительности, от Литейного до Галерного Двора, что значительно больше, недаром вся набережная была поделена на четыре части) заняла у Фельтена почти четверть века (1764−1788). При проектировании спусков, изгибов парапетов Валлен-Деламот выказал большое мастерство. Практически же это осуществлял Фельтен, проявивший высокое художественное чутье, соединенное с безошибочным расчетом рационально мыслящего градостроителя и инженера.

Заключительным аккордом в украшении невской акватории явилось создание Фельтеном совместно с Петром Егоровым знаменитой ограды Летнего сада (1771−1786). В ней сохранено то же сочетание черного металла и золоченых деталей, как и в типично барочной решетке Большого Царскосельского дворца Растрелли. Но вместо ее подвижного, изменчивого, свободного и прихотливого узора в ограде Летнего сада господствует строгая вертикаль: вертикально стоящие пики пересекают прямоугольные рамы, а равномерно распределенные массивные пилоны поддерживают эти рамы, подчеркивая своим ритмом общее ощущение величавости и покоя.

Как и многие его современники, Фельтен занимался переделкой растреллиевских интерьеров Большого Петергофского дворца (Белая столовая, Тронный и Чесменский залы), сохранившихся в фельтеновском варианте вплоть до Великой Отечественной войны. Блеск и великолепие золоченой резьбы в Столовой сменились спокойствием бледно окрашенных в соответствии с требованиями времени стен, сюжетной лепниной и цветочными гирляндами. Тронный зал при Фельтене был украшен конным портретом Екатерины кисти В. Эриксена. Новая отделка Петергофского дворца создавалась как раз в период знаменитого сражения и победы 11 русских кораблей над 70 кораблями турецкого флота в Чесменской бухте Эгейского моря. Поэтому бывший Аванзал был украшен 12 картинами на темы этого знаменитого сражения кисти немецкого художника Филиппа Хаккерта, барельефами и медальонами с изображением турецких эмблем и назван Чесменским.

В честь Чесменского сражения Фельтен построил Чесменский дворец на седьмой персте от Петербурга по дороге к Царскому Селу, в местности, носящей финское название Кикерикексен, т. е. «Лягушачье болото» (1774−1777). Это путевой дворец в стиле псевдоготики, возведенный как ответ на общее увлечение готикой (оставляем этот вполне условный термин в соответствии с общепринятым употреблением). Треугольное в плане здание с башнями по углам завершалось сферическим куполом. Внутри треугольника был образован Парадный зал (в XIX в. искаженный в связи с приспособлением здания под военную богадельню). Интерьер дворца украшали выполненные Федотом Шубиным мраморные барельефные портреты великих князей и русских царей, от Рюрика до Елизаветы Петровны (ныне — в Оружейной палате). Поблизости в 1777 г. была заложена Чесменская церковь. Это было сделано в присутствии императрицы, двора и шведского короля, приглашенного не случайно (а дабы не забывал о российском могуществе!). Торжественное освящение церкви приурочили к десятой годовщине победы русского флота в Чесменском сражении (1780).

Ю. Фельтен. Чесменская церковь (Рождества Иоана Предтечи). 1777−1780, Санкт-Петербург.

Церковь представляет собой четырехлистник в плане с полукругами апсид по центру всех четырех сторон (псевдоготический парафраз к устойчивому древнерусскому типу храмов XVII в., возведенных в Уборах, Дубровицах, Филях под Москвой). Исполненная в красном кирпиче с белокаменными деталями, она скорее напоминает своими «вымпергами» и «пинаклями» парковый павильон в готическом духе. Увлечение готикой, особенно английской, тогда было повсеместным. Недаром знаменитый Веджвуд исполнил по заказу Екатерины фаянсовый сервиз из 952 предметов с изображением «1244 подлинных видов Англии» с натуры или по известным образцам: аббатства, руины, старинные замки — так называемый сервиз с зеленой лягушкой, поскольку на каждом предмете было изображение этого символа Чесменского дворца.

Нужно отметить, что культовое зодчество занимало огромное место в творчестве Фельтена. Ему принадлежит совершенно определенный, легко узнаваемый тип маленьких, уютных, изящных однокупольных храмов, таких как лютеранская (немецкая) церковь Св. Екатерины на Большом проспекте Васильевского острова (1768−1771); кирха Св. Анны на Фурштадтской улице (1770-е), навевающая образ Темпьетто Д. Браманте; Армянская церковь на Невском проспекте с двумя домами по бокам (1770−1772).

Покровительствуемый И. И. Бецким, Фельтен осуществлял его строительные прожекты: Воспитательный дом в Петербурге (не сохр.), Родильный госпиталь, основанный на средства П. А. Демидова, Училище для мещанских девиц. Фельтен сыграл свою роль в организации главных площадей Петербурга — Луговой (будущей Дворцовой), Сенатской (Фельтен выиграл конкурс на место для памятника Фальконе, который помогал отливать). Фельтену принадлежит также здание Старого Эрмитажа, или, как его тогда называли, «здание в линию с Эрмитажем» (1771 — 1787).

Служебная карьера Фельтена была ровной: в 1770 г. ему было присвоено звание «назначенного в академики» (за решетку вокруг «Медного всадника»), в 1772 г. — профессора (чему невольно споспешествовала неожиданная смерть А. Ф. Кокоринова), в 1785 г. — адьюнкт-ректора, 1789 г. — ректора Академии художеств, где он прослужил до 1794 г. С середины 1780-х гг. Фельтен полностью поглощен педагогической деятельностью. Среди его учеников был Адриан Захаров.

В связи с упоминанием о «готике» XVIII в. сразу возникает имя великого русского зодчего Василия Баженова. «Готика», зарожденная в недрах рокайля, как и другие увлечения (шинуазри или тюркери), особенно привлекала в предромантическую эпоху, в конце столетия. В «готическом» стиле возводились служебные здания (конные дворы, конюшни, хозяйственные постройки), но особенно парковые сооружения (павильоны, башни, руины, ворота и пр.). Материалом, как правило, служил кирпич, а детали были белокаменные. Но существовали и различия: петербургская фельтеновская «готика» (Чесменский дворец и Чесменская церковь) ближе к английской неоготике, в то время как баженовская, т. е. московская, «готика» больше исходит из традиций древнерусского зодчества.