Функции конфликта в процессе формирования социальной группы
Кроме представленной типологии Л. Козср, что вполне логично, называет последовательно функции конфликта внутри группы и соответственно роль внешних конфликтов в процессах формирования социальной структуры. В первом случае конфликт, безусловно, стабилизирует отношения в группе, и, более того, его наличие свидетельствует о стабильности внутригрупповых связей. «Враждебные чувства, зародившись… Читать ещё >
Функции конфликта в процессе формирования социальной группы (реферат, курсовая, диплом, контрольная)
Кроме представленной типологии Л. Козср, что вполне логично, называет последовательно функции конфликта внутри группы и соответственно роль внешних конфликтов в процессах формирования социальной структуры. В первом случае конфликт, безусловно, стабилизирует отношения в группе, и, более того, его наличие свидетельствует о стабильности внутригрупповых связей. «Враждебные чувства, зародившись, скорее всего найдут свое выражение, если стороны уверены в стабильности отношений, поскольку в этом случае люди обычно свободно выражают свои чувства. Однако если отношения таковы, что участники боятся их разрыва в результате конфликта, они будут стараться подавить или заместить эти враждебные чувства»10. В повседневной жизни люди постоянно подчеркивают такого рода стабилизирующую роль конфликтов; так, часто дружба мальчишек может начинаться с драки, а впоследствии проявления враждебности принимают конструктивные формы внутригрупповых выяснений отношений о справедливости. Другим примером может служить достаточно богатый фольклор о ссорах влюбленных, к числу суждений такого типа относится и поговорка «Милые бранятся — только тешатся».
Однако стабилизуют не все конфликты, и здесь проявляется принципиальная позиция Л. Козсра как исслсдователя-социолога, а лишь те, что касаются целей, ценностей и интересов, но не тс, что подрывают основы взаимоотношений. Иначе говоря, если брак основан на эмоциональной привязанности, то в споре о любви супруги могут сказать друг другу нечто, свидетельствующее о прекращении приязненных отношений и тем самым подорвать основу для союза. Аналогично разрушительным может быть конфликт пары, отношения которой строятся на экономическом факторе, если участники конфликта спорят о собственности. Соответственно скандал о доходах или покупках стабилизирует отношения любящих, а спор о чувствах укрепляет связь партнеров, чьи отношения базируются на финансовой зависимости одной из сторон. Тем самым может быть построена целая стратегия конфликтного поведения, которое будет способствовать стабилизации и развитию семейных отношений. В любом случае, если одна из сторон избегает конфликта, вероятнее всего, это указывает на неуверенность в прочности сложившихся отношений. В той же мере это справедливо и тогда, когда один из супругов старается не подавать повода для конфликта: «наличие конфликтов может свидетельствовать о том, что стороны не скрывают враждебных чувств и не опасаются, что конфликтное поведение поставит под угрозу прочность их отношений»11.
Можно отметить, что все эти рассуждения справедливы лишь для определенного типа семьи, сложившейся в определенных социальных условиях индустриального западного общества, и совершенно иначе могут быть расставлены акценты и распределены роли в конфликте семьи, которая следует традициям, сложившимся в более ранние эпохи. Надо также учитывать культурное разнообразие форм, которые принимает семейный конфликт в разных регионах.
Однако даже с этой оговоркой можно увидеть, что Л. Козер не ограничивается исследованием позитивных следствий конфликта исключительно применительно к экономическим отношениям, к примеру к профсоюзным объединениям. Он настаивает на универсальности такого рода понимания конфликта и применительно к семейным взаимоотношениям, хотя постоянно подчеркивает, что чувства отдельного человека ему, как исследователю, неинтересны.
Не менее важны для социализации группы внешние конфликты. В этой связи выявляются несколько позитивных следствий. Во-первых, если группа находится во враждебном антагонизме с каким-либо внешним врагом, то это необыкновенно способствует сплоченности группы. Более того, враг должен быть найден или выдуман, чтобы общая угроза стабилизировала деструктивную конфликтность, череду нереалистических конфликтов. Во-вторых, столкновение с внешним врагом содействует формированию структуры группы; так, должен определиться лидер группы, также должны сложиться требования и нормы применительно к членам группы. Кроме того, выясняется, что значит нарушить или предать интересы группы, то есть выявляются предатели, ренегаты и вероотступники, соответствующий образ формируется в групповом сознании. Чем меньше группа, тем более жесткая структура складывается в результате враждебных действий.
Маленькая группа хорошо контролируется вождями, легко выявляет тех, кто представляет угрозу для структуры группы, в силу наличия других взглядов или интересов. Л. Козср апеллирует в качестве примера к деятельности партии большевиков в России в начале формирования партийных принципов, подчеркивая, что именно поэтому В. И. Ленин на раннем этапе создания партии сделал все, чтобы сократить число членов до размеров боевой группы революционеров, действующей конспиративно. Здесь также можно отметить, что малые группы, как правило, объединены необходимостью бороться с внешним врагом, при этом каждый из членов группы постоянно лично участвует в такой борьбе. Как только борьба или открытое противостояние прекращается и группа объединяется по принципу открытой общественной структуры, численность ее членов возрастает.
Поэтому можно назвать важным средством сплочения группы поиск внешнего врага. «Некоторые типы антисемитизма, как и другие формы предрассудков, выполняют важные функции для людей, страдающих отсутствием коллективности, т. е. от потери сплоченности в обществе, которому они принадлежат»12.
По-разному относится группа к тем, кто отличается; при этом другой не всегда означает чужой. Еретик, ренегат и диссидент по их роли в группе и отношению к ним совершенно не одинаковы, как показывает Л. Козер. В ситуации конфликта еретик более очевиден как чужой, ведь он намерен открыто заявить о своем выходе из группы, его идеология принципиально другая, он подвергает критике прежние ценности. Борьба с еретиками — это путь к сплочению. Именно процесс Контррсформации привел к тому, что в ряде регионов Европы власть Римской церкви существенно упрочилась. «Это повторное утверждение „чистого“ традиционного христианства в дальнейшем возымело сильный резонанс, прогрохотав по всей европейской культуре громкими раскатами католической Контрреформации: католическая Церковь, пробудившись наконец и осознав надвигающийся кризис, энергично взялась за внутренние преобразования, чему положил начало состоявшийся в середине XVI века Тридентский собор»[1]. Но при этом первые протестантские секты открыли эпоху инакомыслия в рамках христианской идеологии. Поэтому можно сказать, что еретик угрожает целостности группы, так как придерживается сходных идейных позиций и может привести к расколу группы.
Но не менее опасен для группы инакомыслящий, ведь «в небольших, закрытых и борющихся группах диссидент, настаивающий на своей групповой принадлежности, угрожает расколоть группу изнутри, поскольку он не представляет собой явной угрозы как еретик или отступник, против которых группе легче действовать согласованно»[2]. Тот, кто сомневается в ценности групповых идеалов, всегда вызывает подозрение и неуверенность, тем самым групповая структура подвергается серьезному испытанию на прочность.
В своем трактате «Левиафан» Т. Гоббс называл инакомыслие в числе угроз целостности государства, основой которого является единовластие. Целостность группы во многом зависит от признания авторитета лидера группы, которому делегированы большие права в связи с тем, что он должен поддерживать сплоченность. Инакомыслие угрожает авторитету лидера и создает угрозу нестабильности, поэтому инакомыслящий должен быть изгнан.
Иногда группе необходим нс только внешний, но и внутренний враг, который будет играть впоследствии роль внешней угрозы, поэтому группа может попросту объявить еретиком невинного с целью достижения большей сплоченности. В любом случае конфликт содействует определению структуры группы и повышает ее единство. Более того, общий внешний враг может привести не только к объединению внутри группы, но и создать условия для коалиций, ассоциаций, в которых объединяются разные общественные группы.
Примером тому могут быть объединения людей во время войны, а также во время грозящих стихийных бедствий. Утрата идеологии единства воплощается в общем настроении разочарования, которое находит отражение в литературе, когда герою трудно пережить крах надежд на сохранение достигнутого во время войны единодушия и равенства. И пусть данные ассоциации временны, однако, с точки зрения Л. Козера, это тоже свидетельство позитивной роли конфликта.