Анализ частных коэффициентов корреляций

Идея частного коэффициента корреляции заключается в том, что он оценивает взаимосвязь двух показателей при фиксировании третьего. Частный коэффициент корреляции показывает связь между двумя переменными, «очищенную» от их связи с третьей. Этот метод анализа валидности позволяет работать со всеми используемыми индикаторами коррупдии, гак как он не накладывает таких жестких ограничений на размер выборки, как, например, факторный анализ.

Частные коэффициенты корреляции для всей совокупности анализируемых индексов коррупции приведены в табл. 2.4.

Таблица 2.4

Частные коэффициенты корреляции.

Примечание. *** — значимость на уровне доверия 0,99; ** — 0,95.

Поскольку частный коэффициент корреляции показывает связь между двумя переменными, «очищенную» от их связи с третьей, то при условии, что все индексы в одинаковой степени отражают коррупцию, должны получиться низкие и незначимые коэффициенты.

В табл. 2.4 частный коэффициент корреляции ИКК и ИВК (при условии ИВЗ) равен 0,81. Такое значение свидетельствует о том, что данные индексы включают в себя больше характеристик коррупции, чем индекс взяточничества. И из этого можно сделать предварительный вывод о конструктной валидности этих двух индикаторов.

Однако, если мы посмотрим на значения частного коэффициента корреляции ИКК и ИВЗ при условии I IВ К (R = 0,00) и частного коэффициента корреляции ИВК и ИВЗ при условии ИКК (R = 0,57), то можно сделать вывод о том, что ИВК измеряет более широкий спектр характеристик коррупции, чем ИКК.

Далее, можно сделать вывод о том, что ИВК и ИКК измеряют больше аспектов коррупции, нежели ККР и ИОК. Если сравнить частный коэффициент корреляции ИВК и ККР при условии ИОК (R = 0,72) и частный коэффициент корреляции ИВК и ИОК при условии ККР (R = 0,54), можно заметить, что при фиксировании ККР частные коэффициенты корреляции ниже, чем при фиксировании ИОК, что свидетельствует о том, что ККР измеряет больше аспектов коррупции, чем ИОК.

Индекс взяточничества измеряет только узкую часть коррупции, тогда как ККР и ИОК претендуют на измерение коррупции во всех ее проявлениях. Следовательно, если бы ККР и ИОК были валидными, то частные коэффициенты корреляции, фиксирующие их значения, были бы ниже частных коэффициентов корреляции, фиксирующих ИВЗ. Однако на имеющихся данных видно обратное. Более того, если сравнить ККР и ИОК между собой, то можно заметить, что частные коэффициенты корреляции при фиксировании значений ИОК в среднем выше, чем при фиксировании ККР. Такой результат говорит о том, что ИОК оценивает лишь малую часть проявлений коррупции по сравнению с другими показателями, что позволяет определить его как наименее валидный.

Таким образом, на основе анализа частных коэффициентов корреляции можно сделать следующие выводы.

Во-первых, используемые индексы меньше связаны между собой в государствах с высоким уровнем коррупции. Такой результат может быть объяснен тем, что индексы коррупции не фиксируют все коррупционные процессы, которые имеют место в сильно коррумпированных государствах. К подобным проявлениям коррупции, присущим государствам с высоким уровнем коррупции, могут относиться присвоение земель и бизнеса, ограничение развития предпринимательства для людей, не входящих в круг друзей или знакомых публичных должностных лиц, растрата и присвоение средств, выделенных международными организациями в рамках поддержки стран третьего мира и пр.^! В таких государствах коррупция пронизывает все сферы жизни общества и все уровни публичной власти. Некоторые коррупционные практики становятся привычными для граждан, поэтому и не вызывают резкого общественного диссонанса и могут не отражаться в ответах на вопросы анкеты о распространенности коррупции^[1][2]. Более того, в сильно коррумпированных авторитарных государствах люди могут бояться говорить о своих коррупционных практиках и о собственном восприятии уровня коррупции. Поэтому индексы коррупции могут быть менее конструктно валидными в государствах с высоким уровнем коррупции.

Причина такого результата может заключаться и в том, что при проведении экспертных или общественных опросов непосредственно в анкетах отсутствуют вопросы, касающиеся определенных аспектов коррупции, присущих сильно коррумпированным государствам, а учет таких аспектов, возможно, увеличит валидность индексов коррупции.

Во-вторых, ККР и ИОК меньше всего связаны с остальными показателями. Методология ККР направлена на оценивание непотизма, фаворитизма и подозрительно близкой связи бизнеса и политики, тогда как ИВК, ИКК и ИВЗ помимо перечисленных параметров измеряют также распространенность практик взяточничества, покровительства и наличие коррупции при взаимодействиях бизнеса и публичных институтов. Отсутствие четкой методологии ККР позволяет сделать предположение о том, что вышеперечисленные сферы коррупции, измеряемые в большинстве индексов, не измеряются в ККР.

Слабая конструктивная валидность ИОК может быть следствием особенности методологии индекса, где в качестве экспертов выбираются только представители юридической сферы. Второй причиной слабости этого индикатора может служить то, что разработчики индекса проводят общественные опросы только в трех самых больших городах того или иного государства, что и приводит к смещению отбора, так как коррупция, как это отмечалось ранее, в больших городах может проявляться иначе или в меньшей степени, чем коррупция в небольших поселениях.

• [1] Funderburk Ch. Political corruption: Causes and consequences // Political corruption incomparative perspective / Ch. Funderburk (ed.). Burlington: Ashgate, 2012. P. 8—12.
• [2] Smith D.J. Contradictions of Corruption in Nigeria // Handbook of Political Corruption /P. Heyvvood (ed.). Routledge, 2015. P. 65.