Тоталитарная идеология. 
История политических и правовых учений

В истории человечества войны были явлением постоянным, а недемократические политические режимы — закономерностью. Но XX в., благодаря целому комплексу причин, породил настолько чудовищные политические режимы, что для их классификации еще не найдены единые, общепринятые научные определения.

В середине XX в. в условиях острого социального кризиса возникло массовое политическое движение — «фашизм». В 1930;е гг. оно охватило Италию, Германию, Австрию и Испанию. В Португалии, Венгрии и Румынии установились родственные ему режимы. Сильные фашистские движения возникли во Франции и Бельгии.

Во второй половине XX в. в западной науке наиболее часто использовался термин «тоталитаризм». Впервые он появился в работах итальянского философа Д. Джентиле в 1926 г. В соответствии с латинским переводом этого слова (от totalitas — «целостность») тоталитаризм воспринимался как политический режим, стремящийся к полному (тотальному) контролю над жизнью общества в целом и жизнью каждого человека в отдельности.

В фашистской Италии и нацистской Германии это слово не вызывало отторжения. Более того, Б. Муссолини подхватил его и провозгласил своей целью создание «тоталитарного государства» («stato totalitario»). В Германии это слово также употреблялось в положительном смысле.

Научная разработка проблемы таких политических режимов началась с середины 30-х гг., когда появилась ясность с режимом гитлеровской Германии.

В 1951 г. немецко-американский философ X. Арендт (1902—1975) публикует свой труд «Происхождение тоталитаризма». В этой и других работах X. Арендт опиралась, прежде всего, на исторический опыт нацистской Германии.

Основой тоталитаризма она считала идеологию. Отправной точкой этой идеологии является декларация некой высшей цели, во имя которой режим призывает общество расстаться со всеми политическими, правовыми и общественными традициями. Тоталитарные идеологии отрицают прошлое и настоящее во имя великого и светлого будущего. Они постулируют необходимость и осуществимость тотального переустройства общества, объявляют своей целью создание «нового общества» и «нового человека». Естественно, любое инакомыслие подавляется.

Превращение слова тоталитаризм в научный термин состоялось в 1952 г. на политологическом симпозиуме в США, где тоталитаризм был определен как «закрытая и неподвижная социокультурная и политическая структура, в которой всякое действие — от воспитания детей до производства и распределения товаров — направляется и контролируется из единого центра».

Существенным вкладом в развитии этой теории стала работа американских ученых К. Фридриха и 3. Бжезинского «Тоталитарная диктатура и автократия» (1965). На основе изучения мировых тоталитарных режимов авторы выделили в качестве основных признаков тоталитаризма следующее:

• — монополизация власти. Власть оказывается в руках одной партии, а сама партия — под властью одного лидера;
• — официально господствующая в обществе идеология. Отсутствие плюрализма в средствах массовой информации;
• — массовое насилие как средство внутренней политики;
• — уничтожение независимой от государства общественной жизни, гражданского общества.

К. Фридрих и 3. Бжезинский выделяли и некоторые другие признаки. Причем отмечали, что приведенный перечень не означает, что всякий режим, которому присуща хотя бы одна из указанных черт, следует относить к тоталитарным. Аналогично, отсутствие какого-то одного признака не является основанием для классификации режима как нетоталитарного.

Тоталитаризм стал использоваться как обобщенное понятие разных политических режимов: фашизма, нацизма, коммунизма и др. На Западе к тоталитарным в XX в. относили режимы М. Хорти в Венгрии, Гитлера в Германии, И. В. Сталина в СССР, Б. Муссолини в Италии, Э. Ходжи в Албании, Пол Пота в Кампучии и др.

В 60—70-е гг. XX в. свои концепции предложили Дж. Л. Моссе, А. Дж. Грегор, Г. Э. Тэрнер, Р. Луккини, Р. Арон, Ж.-Ф. Ревель. Классическими были признаны исследования Э. Нольте, Р. Де Феличе. Они существенно расширили круг проблем. Вместе с тем наука не могла не испытать на себе влияния «холодной войны». Поэтому с самого начала этому термину был придан политический оттенок. Термин употреблялся не столько в научном, сколько в эмоционально-оценочном и пропагандистском смысле. Даже в СССР в период перестройки он вошел в широкое употребление именно в идеологическом смысле. Идеолог «перестройки» А. Н. Яковлев считал, что большевизм «явлением одного порядка с германским нацизмом, итальянским фашизмом, испанским франкизмом, полпотовщиной, с современными диктаторским режимами, каждый имеет свои особенности, но суть остается одной и той же»^[1].

Разумеется, уровень научной разработки темы со временем становится все более глубоким. В результате к началу XXI в. политологи, во-первых, пришли к выводу, что полностью тоталитарных режимов не существовало. При всем несомненном сходстве политические системы, объединяемые термином «тоталитаризм», все же настолько различны между собой, что приклеивание к ним одного «ярлыка» с научной точки зрения неоправданно. Поэтому стали говорить не о тоталитарных системах, а о системах, которым присущи некоторые тоталитарные признаки.

Во-вторых, в новой трактовке тоталитаризм означает не столько полный контроль государства над деятельностью каждого человека (что невозможно практически), сколько принципиальное отсутствие ограничений на такой контроль.

Основная причина возникновения в XX в. тоталитарных режимов состоит в стремительном развитии демократии без такого же быстрого развития политической культуры.

Еще в начале XX в. французский социолог Г. Лебон обратил внимание на быстрое движение европейского общества к анархии, к «царству толпы». Потом эту мысль развил испанский философ X. Ортега-и-Гассет. В работе «Восстание масс» (1930) он проанализировал феномен возникновения «массового сознания» в европейском менталитете. Главная черта человека массы — недостаток нормальных социальных отношений, ощущения полнокровное™ собственного бытия. Философ констатировал, что в современной Европе происходит явление «полного захвата массами общественной власти». «Масса» захватывает господствующие позиции в иерархии общественных структур, навязывая собственные люмпенские псевдо-ценности остальным социальным слоям. «Человек массы» социально безответствен. Идеи массового человека не есть культура, «культурой он не обзавелся». «Европейская история впервые оказалась отданной на откуп заурядности… Заурядность, прежде подвластная, решила властвовать».

В 1930 г. X. Ортега-и-Гассет предрек возникновение «полностью огосударствленной жизни, экспансии власти, поглощение государством всякой социальной самостоятельности». Человека массы вынудят жить для государственной машины. Высосав из него все соки, она умрет «самой мертвой из смертей — ржавой смертью механизма»^[2].

В Германии на это появление на политической арене нового субъекта — «толпы» — наложилось болезненное восприятие нацией исторической ситуации. Фашизм как Германии, так и в Италии явился своеобразным выражением кризиса гражданского общества. Обе страны включились в борьбу за колонии уже после территориального радела мира, поэтому буржуазия этих стран была агрессивной и оказывала негативное влияние на самочувствие общества. Обе страны потерпели поражение в Первой мировой войне. Возникшая в ее результате первая немецкая республика в сознании большинства населения воспринималась как негативное последствие войны. В общественных настроениях возобладали апатия, раздражение и тревога. Эти настроения уловил О. Шпенглер. Его книга «Закат Европы» (1918) пронизана тяжестью и мраком.

«Нет бессмертных творений. Последний орган и последняя скрипка будут когда-нибудь расщеплены; чарующий мир наших сопат и наших trio, всего только несколько лет тому назад нами, но и только для нас рожденный, замолкнет и исчезнет. Высочайшие достижения Бетховенской мелодики и гармонии покажутся будущим культурам примитивным карканьем странных инструментов. Скорее, чем успеют истлеть полотна Рембрандта и Тициана, переведутся те последние души, для которых эти полотна будут чем-то большим, чем цветными лоскутами»^[3].

Германия не была до конца буржуазной, демократические механизмы не были еще закреплены в достаточной степени. Антилиберальные настроения оставались сильными. Либеральное направление в политике и идейной жизни подвергалось беспрерывным нападкам. Это позволило фашистам вытеснить из сознания немцев теорию гражданского общества, вместо которой навязать теорию «народной общности». В понимании фашистов отдельно взятый человек принадлежит в первую очередь не самому себе, а своему народу. Человеческая жизнь потеряла ценность.

Фашистская идеология представляла собой конгломерат совершенно безнравственных, низких и агрессивных положений.

В XIX в., в условиях борьбы за национальное единство, возник пангерманский шовинизм. До начала XX в. он не был опасен, но в условиях поражения Германии в Первой мировой войне и последующем кризисе шовинизм стал чрезвычайно опасен. Многие социальные группы немцев воспринимали себя более совершенными, чем остальные нации и народы^[4]. В результате в сентябре 1935 г. были приняты «Нюрнбергские законы». Одним из них был «Закон о гражданстве». Он разделял всех живущих в Германии людей на две группы. «Гражданином Рейха, — сказано в законе, — может быть только немец, который доказал преданность своему народу и Рейху на деле». Только граждане Рейха наделялись политическими правами. Тогда же был принят «Закон об охране немецкой крови и немецкой чести». Его целью было обеспечить так называемую «чистоту немецкой крови».

Определенную роль в формировании фашистской идеологии сыграли некоторые политические учения и теории, прежде всего — доктрина национального социализма. К социализму со всеми его разновидностями национал-социализм имел очень отдаленное отношение, но свою отрицательную роль в утверждении нацизма он сыграл.

Из социалистических учений фашисты взяли, в основном, идеи необходимости скорейшего изменения мира.

Одним из источников нацистской идеологии стал Ф. Ницше с его антидемократизмом, отрицательным отношением к парламентаризму, презрением к слабым.

На формирование фашистской идеологии большое влияние оказал итальянец, профессор философии Дж. Джентиле (1875—1944). Он был убежденный гегельянец, видел в государстве олицетворение всех добрых начал, средство дисциплинирования граждан, обеспечивающее им не только благосостояние, но и свободу и подлинное развитие личности. Культ государства стал центральным пунктом идеологии итальянского фашизма.

Официальным идеологом немецкого нацизма считается А. Розенберг (1893—1946). В 1930 г. он опубликовал книгу «Миф двадцатого века», где обосновал свою теорию социального дарвинизма. В соответствии с ней этническое начало признавалось решающим фактором общественно-исторического процесса.

Гораздо менее сильные с теоретической точки зрения, но превращенные усилиями фашистской пропаганды в идеологическую и теоретическую основу фашистского режима стали книги Б. Муссолини «Доктрина фашизма» и книга А. Гитлера «Моя борьба».

При всем сложности анализа фашистской идеологии для нее был характерен ряд родовых признаков. Прежде всего, ее ненаучность.

Никакой логики, целостности в фашистской идеологии не существовало. Ради максимального расширения своей идеологической базы ее создатели включили в свою идеологию определенные элементы практически из всех теорий. Это «позволило национал-социалистам выступать одновременно и в антиканиталистическом, и в антииролетарском облачении, изображать себя в качестве и реставраторской, и революционной силы, провозглашать себя националистами и в то же время социалистами. В результате партия сумела приобрести себе сторонников во всех социальных слоях немецкого народа»^[5].

Естественным продолжением первой черты являлось ее существование как бы в двух плоскостях: для масс и для элиты. Идеология, рассчитанная на потребление неразвитыми массами, была максимально примитивной. Она культивировала в массах антигуманизм, расизм, преклонение перед грубой силой. «Прежде всего, необходимо покончить с мнением, будто толпу можно удовлетворить с помощью мировоззренческих построений. Познание — это неустойчивая платформа для масс. Стабильное чувство — ненависть. Его гораздо труднее поколебать, чем оценку, основанную на научном познании… Широкие массы проникнуты женским началом: им понятно лишь категорическое „да“ или „нет“… Массе нужен человек с кирасирскими сапогами, который говорит: этот путь правилен!..»^[6].

Иной была элитарная идеология. Ее составляющими частями были аристократизм, презрении к простому человеку. «Доктрина существует для массы… Она инструмент господства над массами, — писал Раушнинг. — Элита сама стоит выше доктрины. Она использует ее наиболее целесообразным путем для осуществления своих стремлений»^[7].

Фашисты полностью перечеркнули европейскую теорию права: рациональное мышление, искусство аргументации, открытость критике, толерантность, отсутствие национальных барьеров и т. п. В борьбе с этими устоями на первый план выдвигались такие вещи, как вера в фюрера, здоровая народная сентиментальность, дух «крови и почвы», иррационализм, мистика и проч.

Лнтиюридизм нацистских правоведов выражался по-разному:

• — через отрицание ими правового позитивизма как учения сугубо формалистического, наднационального, игнорирующего «материальные» слагаемые права;
• — отвергались такие базовые понятия, как «личность», «субъект права», «правовое достояние», «интерес», «правомерность», «правоспособность»;
• — принцип «нет наказания без закона» был заменен постулатом «нет преступления без наказания»;
• — многие составы преступлений формулировались расплывчато, что открывало простор для произвола судей;
• — преступное поведение, даже не подпадающее под признаки указанных в законе преступлений, должно было наказываться, если оно противоречило «здравому смыслу народа»;
• — судьям предписывалось при принятии решений «в меньшей степени исходить из закона и в большей из принципиальной идеи, что правонарушитель должен быть удален из общества».

В гитлеровской Германии право считалось продуктом нации, потому им могли обладать, быть его носителями только субъекты, по крови принадлежащие к этой нации.

Национал-социалисты поставили крест и на правосудии как таковом. Прежде всего, они лишили судебную власть подобающей ей самостоятельности, независимости. Имперское министерство юстиции установило полный контроль над деятельностью судов, связанной с вынесением решений и приговоров.

Тоталитарные режимы имели очень узкие возможности развития, поэтому не могли просуществовать долго. Правда, они имели и мощные возможности сопротивления, поэтому за победу над фашизмом человечество заплатило очень высокую цену.

• [1] Черная книга коммунизма. Преступления, террор, репрессии. 95 миллионов жертв.М.: Русский путь. 2001. С. 14.
• [2] Грицанов Л. Л. Ортега-и-Гассет. История философии. Энциклопедия. М.: ACT, 2003. URL: http://velikanov.ru/philosophy/ortega-i-gasset.asp.
• [3] Рождение философа Освальда Шпенглера и начало работы над «Закатом Европы». URL: http://filosbank.narod.ru/Fails/Filosofi/Htm/Shpcngler.htm.
• [4] Политико-правовая идеология национал-социализма. URL: http://uchebnik.kz/istoriya-politicheskih-i-pravovyh-ucheniy/politikopravovaya-ideologiya-nacionalsocializma-14-chast.
• [5] Hofer V. Dcr Nationalsozialismus: Dokumente, 1933—1945 Frankfurt. S. 14.
• [6] HindelsJ. Hitler war kein Zufall. Wien; Zurich, 1962. S. 97.
• [7] Rauschning II. Die Revolution des Nihilismus. Zurich; New York, 1938. S. 38.