Распределение единичных наук

Отделение единичных наук от философии есть процесс, простирающийся в своих отдельных стадиях от науки древнего мира вплоть до наших дней. Математика, механика и астрономия стали самостоятельными раньше, чем физика и химия, история — раньше, чем политика; всего долее оставалась в подданстве философии психология. Естественно, однако, что лишь с завершением этого процесса обособления выполнены были условия, требуемые для установления полной классификации отдельных наук, и в то же время лишь теперь отнято основание у все еще переходящего из прежнего отношения зависимости в новейшие системы представления, согласно которому философия, образуя исторически начало всех наук, должна и впредь систематически оставаться их основанием. Ведь исчезло всякое основание мыслить себе отношение, существующее между философией и отдельными науками, иначе, чем так, как его определяют общие законы нашего познавания, а согласно этим законам мы получаем прежде всего общее из частного, чтобы затем опять-таки возвратиться от общего к частному.

Распределение наук может относиться лишь к фактически существующим областям исследования. В виде исключения оно может, конечно, как это делал в отдельных случаях с таким счастливым предвидением Бэкон, указывать на пробелы; в иных случаях оно может разделять то, что соединяется ввиду внешних практических оснований, или соединять то, что обыкновенно разделяется; но в существенном оно все же должно, особенно при нынешнем развитии знания, ограничиваться установлением порядка среди наук, уже существующих, а не создавать новые науки. Не менее того следует отказаться от применения точек зрения, чуждых самому предмету, или же имеющих к нему лишь внешнее отношение, примером чего может служить Бэконова классификация сообразно духовным силам, требующимся для разработки различных наук. Сюда же следует отнести и распределение сообразно целям, которым в особенности руководилось часто применявшееся различение наук теоретических и практических. Относительно этого различения следует поставить на вид, что по логическим и дидактическим основаниям применения теории стоять в связи с самой теорией. Поэтому, как верно понял уже Бэкон, прикладные науки можно рассматривать лишь как отрасли чистых, или теоретических. В этом смысле, например, техническая механика, фармацевтическая химия, электротехника — не самостоятельные науки, но то, что в них есть научного, относится к теоретической механике, химии и физике, причем, конечно, не отрицается важность указанных областей и не утверждается, чтобы их разработка не могла в то же время служить и науке. Не более целей пригодны в качестве оснований разделения методы и вспомогательные средства. В особенности неудачно все еще зачастую применяемое различение наук описательных и изъяснительных. Всякая наука старается достичь возможно более полного познания своего предмета. Для этого она не может отказаться ни от изъяснительного объединения частностей, ни от точного их описания: поэтому, как физика описывает явления природы, так и зоология стремится объяснить соотношения, представляемые животной организацией. Вряд ли нужно упоминать, что такие разграничения, как, например, производимые микроскопической анатомией, аналитической и синтетической химией, экспериментальной психологией, лежат вне общей классификации. Притом эти различения всегда устанавливались только ввиду определенных целей исследования или изложения, или же для того, чтобы, в противоположность другим методам, оттенить определенное направление исследования.

Если цели и методы наук непосредственно не дают точек зрения, пригодных для общей классификации, то, по-видимому, в качестве оснований последней остаются только те предметы, которыми занимаются науки. Но при этом не следует забывать, что эти предметы могут служить исходными пунктами научного распределения не сами по себе, а только через те понятия, к образованию которых они ведут. Поэтому один и тот же предмет может становиться объектом нескольких наук. Так и геометрия, и теория познания, и психология занимаются пространством, но в каждой из этих областей рассматриваются все новые и новые стороны понятия о пространстве. Известные предметы, относящиеся к культурной жизни народов, служат предметами исследования истории, филологии, этнологии, психологии народов и т. д. Стало быть, задачи науки везде определяются не предметами, как таковыми, но прежде всего зависят от логических точек зрения, с которых рассматриваются последние¹.^[1][2]

Этот факт находит свое выражение уже в том первом различении общего характера, которого требует положение, занимаемое математикой по отношению ко всем остальным наукам. Существенная особенность математики состоит именно в том, что она исследует объекты исключительно со стороны их формальных свойств. При этом под формальным свойством надлежит разуметь такое свойство, которое относится только к порядку разнообразного, а не к его содержанию. Затем, по своему происхождению, формальными свойствами являются те, при которых обращается внимание только на интеллектуальную функцию при понимании некоторого объекта, а не на чувственное содержание последнего. Так как при понимании вещей интеллектуальная функция состоит исключительно в приводящей в порядок деятельности, то оба эти свойства совпадают, и из них вытекает дальнейшее свойство, отличающее математику от эмпирических наук и состоящее в том, что она способна по благоусмотрению продолжать свои понятия за пределы данных в опыте порядков действительных вещей. Поэтому общую задачу математики можно вообще определить как исследование всех вообще мыслимых порядков и понятий, относящихся к порядку.

В смысле этой задачи математические дисциплины можно разделить на общие и специальные науки о формах. Первые занимаются Теми формальными свойствами, которые общи всем объектам опыта и всем идущим далее последних понятиям, при образовании которых они служат точкой отправления. Так как этими наиболее общими свойствами являются: количественное, величина и качественное, порядок разнообразного, то самые общие отрасли математики суть учение о величинах и теория разнообразия. Количественное понятие формы или величины в свою очередь допускает двоякое трактование, смотря по тому, рассматриваются ли действия, производимые над величинами, или же отношения зависимости между данными величинами; первым занимается алгебра, вторым — теория функций. Подобно этому и понятие разнообразия требует двоякого рода исследования: первое относится к возникновению комплексов разнообразного из их элементов, а второе — ко взаимным отношениям между различными видами разнообразного и к их превращениям друг в друга^[3].

Оба эти понятия: величины и разнообразия, применяются в специальных науках о форме всегда совместно. Всякий специальный род величин имеет качественные свойства и подходит ввиду этого в то же время и под понятие разнообразия. Есть три понятия, и каждое из них составляет таким образом предмет особой математической дисциплины: понятия числа, пространства и движения. В ближайшем отношении к общему учению о величинах стоитученпе о числах, так как число есть повсюду необходимое вспомогательное средство для измерения величин; поэтому и общее понятие о величине возникло прежде всего из понятия о числе, после чего дальнейшее развитие последнего в свою очередь обусловливалось теми различными формами, которые принимало понятие о величине. Этой связью учения о числах с учением о величинах обусловливается то обстоятельство, что расчленение первого аналогично расчленению последнего, причем арифметика как учение о действиях над числами соответствует алгебре, а теория чисел как учение об отношениях чисел — теории функций. Аналогичный характер имеют учение о пространстве и учении о движении, так как и то и другое исходит от определенных данных в воззрении величин. И они допускают дальнейшее развитие, аналогичное развитию учения о числах, причем понятиями пространства и движения можно пользоваться для образования новых, не реализованных в воззрении понятий того же рода. Тогда при этом происходит применение понятия разнообразия к этим специальным видам разнообразия, аналогичное применению общего понятия величины при дальнейшем развитии учения о числах. Согласно этому те точки зрения, сообразно которым обе эти области подразделяются на отдельные отрасли, опять-таки соответствуют тем точкам зрения, которые вообще применимы к разнообразию: синтетическая геометрия занимается образованием построений в пространстве из их элементов, синтетическая кинематика — образованием составных движений из простых, между тем как аналитическая геометрия и кинематика расчленяют свойства составных построений и движений с помощью общих понятий о величине.

От формальных наук мы отличаем науки реальные как такие, которые занимаются исследованием свойств и отношений предметов опыта и относительно формы, и относительно содержания. Давно уже реальные науки разделились на два крупных отдела: на науки о природе и науки о духе, и это разделение оказывается настолько основным по отношению к вспомогательным средствам, методам и принципам исследования, что оно должно иметь свое основание не только в практических мотивах разделения труда, но и в глубже лежащих различиях. При всем том именно при этом наиболее общем разделении дело идет опять-таки не о непосредственном различии предметов. Духовный и телесный мир — в действительности один-единственный нераздельный для нас мир опыта, представляющий естественную и духовную стороны. В этом сущность дела, и для нее безразлично, что существуют вещи, в которых, по крайней мере для нашего понимания, играет роль только естественная сторона. Ведь в силу условий, необходимых для объективного наблюдения духовных фактов, эмпирическое их констатирование по необходимости должно быть ограниченным. Следовательно, различение наук о природе и наук о духе основано на продолжении той абстракции, которой обязано своим существованием уже отделение математики от совокупности остальных наук. По отделении формальных свойств вещей от реальных последние в свою очередь разделяются на такие свойства, которые мы относим к предметам, поскольку они воспринимаются как отличные от нас, и на такие, при посредстве которых предметы открывают нам свое сродство с нашим собственным, непосредственно нами постигаемым бытием. Заниматься первыми мы предоставляем естественным наукам, а вторыми — наукам о духе. Но, подобно тому как математика может совершенно отрешаться от реального содержания опыта, между тем как опытная наука не может совершенно отрешаться от формальных свойств, так и естествознание может игнорировать духовную сторону вещей, тогда как духовные процессы никогда нельзя вполне отрешить от их естественной стороны и от их естественных условий. В этом смысле в системе наук осуществляется, следовательно, постепенный переход от более абстрактного к более конкретному рассмотрению, и полная реальность мира опыта обнаруживается собственно лишь в тех областях, которые стоят в конце ряда, — в науках о духе.

Вследствие практического разделения труда, восходящего к возникновению отдельных наук, естественные науки расчленяются на две крупные отрасли, из которых одна имеет своим содержанием естественные процессы, а другая — естественные предметы. Сами по себе естественные процессы и естественные предметы, конечно, в свою очередь всегда связаны друг с другом. Но ввиду того, что при этом соотношении на долю изучения процессов выпадает задача представить объяснение, служащее основанием и для познавания предметов, первое место остается за науками о естественных процессах. Эти науки в свою очередь распадаются на две области, которые мы будем различать как абстрактное и конкретное учение о природе; причем обе эти области занимаются одними и теми же проблемами, но с различных точек зрения. Абстрактное учение о природе, или абстрактная теория естественных процессов, составляет промежуточную область между математикой и естествознанием: она пытается вывести естественные явления из предпосылок, по мере возможности приближающихся к математическим понятиям величины и разнообразия. Так как такие предпосылки приводят всегда к понятиям о движении и к предположению некоего субстрата движений, от которого исходят движущие силы, то эта область обозначается также как общая динамика. Распространенное в новейшее время в естествознании эмпирическое направление старается вообще исключить из учения о природе эту абстрактную динамику, так как распространение понятия о движении, которым она пользуется, имеет гипотетический характер, и так как при нем становятся неизбежными, кроме того, еще и гипотетические допущения относительно субстрата движений, материи. Против этой тенденции следует, однако, заметить, что источник данного способа рассмотрения восходит к несомненно законному логическому постулату, а именно к тому самому требованию свободной от противоречий связи естественных явлений, на котором зиждется все научное исследование. Ввиду гипотетического характера динамических предпосылок нельзя, зо конечно, отрицать, что и на иной подкладке можно подобрать теорию, удовлетворяющую указанному требованию, — однако по сие время подобная теория, во всяком случае, еще не найдена. Поэтому, по крайней мере в нынешней системе естественных наук, за абстрактной динамикой нельзя оспаривать ее положения, являющегося в то же время промежуточным между математикой и естествознанием. Притом, если бы и признано было желательным исключить абстрактную динамику из естествознания, то, ввиду присущего ей характера кинематики, дополняемой известными более специальными предпосылками, за ней все же должно было бы сохраниться положение математической дисциплины. Затем, специальное учение об естественных процессах обнимает две главные области: физику и химию, исследующие процессы: первая — безотносительно к качественным различиям вещественных элементов, а вторая — специально со стороны этих различий. При этом термин «качественные» относится, правда, пока еще к самим вещественным элементам. Но открываемые по сию пору анализом неразложимые составные части не суть, вероятно, последние элементы материи, а потому остается еще неизвестным, насколько упомянутые качественные различия указывают на различные порядки элементов, которые со своей стороны не различны качественно. Если бы, впрочем, и удалось такое разложение химических элементов, то это повело бы отнюдь не к устранению понятия «качественного», а лишь к перенесению его с элементов на их расположение, так что это понятие получило бы тогда в естественнонаучной области значение, аналогичное тому, какое оно имеет в области математики в виде различных понятий о разнообразии. Но если это различение, устанавливаемое между физикой и химией на основании того, принимаются ли во внимание качественные свойства вещественных частиц или нет, — различение, играющее главную роль при обычных разграничениях понятий, и может годиться для практического употребления, оно страдает тем не менее тем недостатком, что та область, которая, собственно, имеет более фундаментальное значение, а именно физика, определяется только отрицательно. Ввиду этого правильнее будет различать области исследования физики и химии на основании положительных признаков, состоящих в том, что физика занимается состояниями естественных объектов, которые вообще могут переходить друг в друга и которые можно ввиду этого охарактеризовать как переменные состояния тел, или — если все эти состояния признаются за проявления единой энергии в природе — как переменные формы энергии (движение масс, теплота, свет, электричество и т. д.), между тем как химия имеет дело с постоянными свойствами элементов тел. Затем, как физика, так и химия расчленяются на части, общую и специальную: в общей физике трактуются взаимные отношения различных естественных процессов или видов энергии, и в специальной физике — сами эти отдельные виды энергии со стороны их специальных свойств. Равным образом общая химия занимается отношениями химических свойств к физическим процессам, а именно к превращениям энергии, а специальная химия — химическими соединениями в их отдельных проявлениях.

В качестве второго главного отдела естествознания исследованию естественных процессов противостоит исследование естественных предметов. В нем трактуется учение о мировых телах (астрономия), учение о земле (география) и об отдельных земных объектах, причем рассмотрение постепенно суживается. И здесь опять-таки объекты могут быть рассматриваемы или со стороны их собственных внутренних отношений (систематическая естественная история), или со стороны их отношений к земле (специальная география). Каждая из этих частей распадается на различные, более или менее тесно связанные между собой, отдельные области: так, например, систематическая естественная история на минералогию, ботанику, зоологию. Дальнейшие расчленения этих областей, как-то: подразделение зоологии на систематику животных и на сравнительную анатомию, равно как и специальное выделение анатомии человека и разделение ее на анатомию нормальную и патологическую, обязаны своим происхождением необходимому разделению труда и особому практическому значению отдельных отраслей. Специальная география разделяется на учение о строении гор (орография), учение о распределении вод на земле (гидрография), учение о распределении минералов (геогнозия), учение о распространении растений и животных (география растений и животных).

Третий общий класс обнимает те естественные науки, которые занимаются естественными процессами в естественных предметах. Здесь возможны два способа рассмотрения: предметы могут быть рассматриваемы или в своем непосредственном состоянии, или по отношению к их происхождению и их изменениям. Таким образом возникает с одной стороны ряд физико-химических дисциплин, вполне параллельный ряду вышеперечисленных отделов предметных естественных наук: астромеханика и астрофизика, геофизика, физика и химия минералов, физика и химия организмов, или физиология, с дальнейшим ее разделением на общую физиологию и на физиологию растений и животных, причем, в силу практических соображений, из физиологии животных выделяется специальная физиология человека, и последняя в свою очередь разделяется на нормальную и патологическую физиологию (патологию), а к последней примыкают затем более специальные медицинские дисциплины со своими подразделениями, вполне обусловливаемыми чисто практическими целями. С другой стороны, оказываются отдельные отрасли истории развития: история развития вселенной (космология), земли (геология), растений, животных, человека. Лишь при посредстве этих генетических наук, предполагающих уже наличность всех остальных областей, достижимо полное понимание отдельных естественных процессов и предметов. Ими и заканчивается система естественных наук.

На две главные области должно разделить и науки о духе. Первую из этих областей образуют науки о духовных процессах, вторую — науки о продуктах духа. Но, если абстрактное отделение предмета от процесса никогда не может быть строго проведено в действительном опыте уже в области природы, это еще в большей степени справедливо в области духа, где, во-первых, для получения объектов исследования, аналогичных естественным предметам, на место понятия предмета должно стать понятие продукта, и где приходится, во-вторых, иметь в виду, что продукты духа редко являются хотя бы и в том относительно устойчивом состоянии, как естественные предметы, и что повсюду для понимания их необходимо принимать в соображение производящие их процессы. Поэтому учение о духовных процессах обнимает более общие области наук о духе, содержащие в себе в то же время и принципы объяснения отдельных продуктов духа. Таким образом основанием всех наук о духе служит психология как учение о духовных процессах вообще. К ней примыкают прежде всего некоторые специальные психологические дисциплины, имеющие своим содержанием отчасти развитие явлений сознания в ряду живых существ (психология животных), отчасти — историю психического развития человека и психологическое толкование важнейших произведений человеческого духа (психология ребенка и психология народов), отчасти, наконец, отношения духовной жизни к материальным процессам (психофизика). Последняя задача ведет в то же время к естественнонаучно-психологическому рассмотрению развития человека и племен, составляющему задачу антропологии и этнологии, которые должны, следовательно, быть признаны в этом смысле за специальные психофизические дисциплины.

Продукты духа могут становиться предметами исследования в двояком отношении: во-первых, со стороны своих общих свойств и условий их происхождения, причем не обращается внимания на специальную их природу, во-вторых, по отношению к той области духовной жизни, которой они принадлежат. Первой задаче соответствует филология, понимаемая нами, следовательно, как общая наука о продуктах духа. Со второй точки зрения, духовная жизнь разделяется главным образом на области экономической культуры, государства и правового порядка, религии, искусства, науки. Таким образом, политическая экономия, политика, систематическое правоведение, наука о религии, теория искусств, специальная методология наук противостоят филологии, вспомогательные средства которой они всюду утилизируют для своих целей в качестве специальных наук о духе.

Наконец, в третий класс входят те науки о духе, которые исследуют происхождение продуктов духа. Они носят имя исторических наук и распадаются на общие и на специальные области, из которых первые исследуют происхождение продуктов духовного творчества, принадлежащих отдельному лицу или некоторой группе, в их связи между собой и с внешними условиями природы, а последние — отдельные классы продуктов духа в их особом историческом развитии. Поэтому общая история разделяется, сообразно возрастающей обширности своего предмета, на историю индивидуумов (биография), историю народов и всеобщую, или всемирную историю. Специальные исторические дисциплины идут параллельно отдельным систематическим наукам о духе; так мы имеем историю хозяйственного быта, историю государственную и историю права, историю религий и церквей, историю искусств, специальную историю отдельных наук. — В этот обзор вошли не все те области, которые рассматриваются обыкновенно как самостоятельные науки. Помимо прикладных дисциплин, которые, как уже замечено выше, должны быть логически причислены к тем теоретическим наукам, применениями которых они являются, здесь отсутствуют и такие области, которые занимают обособленное положение, благодаря своей практической важности в качестве предметов преподавания, но сами по себе суть не самостоятельные отдельные науки, а частные области определенных более общих наук. Бывает, впрочем, что именно эти частные и прикладные области стоят ближе к философии, чем чистые единичные науки, и что они служат таким образом промежуточными инстанциями между этими последними и философией. Так, педагогика есть прежде всего прикладная отрасль единичной науки — психологии. Но в то же время принципы воспитания в такой значительной степени основаны на этических правилах, что практические вопросы педагогики переходят повсюду в область философской этики. Подобным же образом обстоит дело и с теологией: с одной стороны, поскольку она занимается происхождением, историей и критикой определенного религиозного воззрения и его памятниками, теология составляет часть общей науки о религии и с последней должна обращаться за помощью к филологии, истории и психологии; но, с другой стороны, желая, кроме того, представить отчет относительно общего, религиозного и этического значения того религиозного воззрения, которому она служит, она стоит в тесной связи с философией.

• [1] 1 Относительно этого см. мою статью о распределении наук, «Philos. Studien»,
• [2] Соответственно цели этого труда и ни жеследующее краткое обсуждение, подобноэтой статье, ограничивается распределением главных теоретических областей. Здесьне рассматриваются дальнейшие подразделения и практические разветвления, прикоторых, конечно, значительную роль играют внешние мотивы полезности и случайного разделения труда. Далее, я игнорирую играющее значительную роль и в прежнихи даже в новейших попытках классификации распространение системы и на искусства, считая его принципиально ошибочным. Классификация наук есть задача чисто логическая, классификация же искусств задача прежде всего эстетическая.
• [3] Относящиеся сюда исследования ведутся большей частью в геометрическойформе. Нетрудно, однако, видеть, что геомет рическая форма является методом изложения, служащим для наглядности, так как построяемые понятия могут как угодно отличаться от свойств действительного пространства.