Особенности психического состояния, поведения и деятельности людей в очагах стихийных бедствий и катастроф, моделирующих применение оружия массового поражения

Введение

В главе излагаются результаты исследований, проведенных в декабре 1988 в городах Ленинакан и Спитак Армянской СССР сразу после землетрясения силой до 8 баллов по шкале Рихтера (рассматриваемого как модель ударной волны большой разрушительной силы в результате подземного ядерного взрыва), а также данные изучения особенностей состояния, поведения и деятельности людей в очаге объемного взрыва газа (эквивалентного заряду в 300—800 килотонн тротила) и последовавшей железнодорожной катастрофы на перегоне Улу-Теляк-Аша в июне 1989 (как модель ядерного взрыва в атмосфере). На заключительном этапе работы эти материалы были дополнены исследованиями, проведенными на территории радиоактивного заражения после аварии на Чернобыльской атомной станции (1986).

Следует отметить, что до последнего времени роль и значение психогенных факторов в современной войне и, в частности, в условиях применения оружия массового поражения, недооценивалась. Даже в учебнике для военных врачей-психиатров [8, с. 390—391] указывалось, что потери психоневрологического профиля в очагах применения ОМП составят около 7,5% от общего числа пораженных, при этом развитие «острых реактивных состояний» прогнозировалось лишь в 0,15% случаев. Предваряя изложение собранного нами фактического материала, следует сказать, что исследования, проведенные в реальных условиях стихийных бедствий и катастроф, показали, что эти данные занижены, как минимум, в 10, а по последнему показателю — даже в 100 раз. Полученные нами (совместно с кандидатом психологических наук, старшим научным сотрудником Ю. А. Барановым, доктором философских наук, профессором А. П. Мухиным и доктором медицинских наук, профессором С. В. Чермяниным) данные свидетельствуют, что реактивные состояния различной степени выраженности наблюдались в 70—80% случаев, что совпадает с прогнозами зарубежных специалистов [16, с. 20].