Грамматический аспект религиозного мироотношения

Национальные и мировые религии подчас заметно различаются под углом зрения грамматического мироотношения. В общем виде языковые модели космовидения описаны австрийским философом Фрицем Маутнером (1849—1923). Как и Витгенштейн, Маутнер находился у истоков «лингвистического поворота». Вот краткий перечень его идей: 1) в языке нет ничего, чего бы раньше не было в чувствах; 2) именно в языке — как границе мысли и медиуме— творятся картины реальности; 3) не бывает никакого чистого разума, а есть только языковой разум, представляющий собой «величественную общественную игру в познание»; 4) язык нельзя признать адекватным инструментом познания, он нуждается в критике и улучшении; 5) отношение между умом и миром есть отношение метафорическое и риторическое^[1].

Вслед за Гумбольдтом Маутнер классифицирует картины мира по грамматическому основанию в соответствии с тем, что именно доминирует в языковой модели мира: прилагательное (свойство), существительное (вещь) или глагол (движение):

• • наши ощущения и восприятия выражаются такими прилагательными, как твердый, зеленый, горький и пр.; мир прилагательного (адъективный мир) — это мир сенсорного опыта, столь привлекательный для Локка и других материалистов-эмпириков;
• • мир существительного (субстантивный мир) есть вечный метафизический мир, сходный с Парменидовым «бытием»; его образуют абстрактные понятия вещей, сил, богов и духов, и ему отдают предпочтение рационалисты-идеалисты;

• между адъективным и субстантивным мирами лежит м и р глагола (вербальный мир); он ориентирован на реальность, поиски смысла и ясное описание причин; этот мир импонирует тем философам, которые, подобно Гераклиту, видят в космосе вечный поток и становление.

Все три модели космовидения, по мнению Маутнера, дополняют друг друга^[2].

Выводы Маутнера можно применить, например, для различения менталитета иудеев и греков. Иудаизм ориентирован на вербальный мир — для иудеев первично действие. Многие предложения в Ветхом Завете начинаются со сказуемого, с глаголов {Исказал…, Сошел Господь в облаке… и т. д.); почти нет описаний лиц (Бога, Авраама и пр.) и предметной ситуации. Практицизм иудеев зашел так далеко, что они, не спрашивая зачем, предписали себе 613 поведенческих заповедей. Иудеи отрицали греческую созерцательность и метафизику, полагая, что знание есть действие (И познал Адам Еву): знать — значит быть единым с предметом; отсюда «вера без дел мертва», и спасение через веру предполагает действия.

Духу иудаизма присущ исключительно мужской символизм. Напротив, для древнегреческой религии и философии характерно внимание к субстантивному миру. Для греков первична вещь. Они стремились выяснить, из чего вещь состоит, членили ее на все более мелкие части, детально описывали окружающую обстановку, без конца множили метафизические абстракции. В грамматическом аспекте язык христианской религии представляет собой уникальный синтез иудейского вербализма с субстантивизмом неоплатоников, но, по-видимому, христианская теология наследует преимущественно эллинистическую грамматику космоса.

• [1] См.: Е. Bredeck. Mauthncr, Fritz // Routlcdge Encyclopedia of Philosophy. London, 2007.
• [2] Подробнее см.: Черепанова Е. С. Философский регион «Австрия»: от теории предмета к экологической катастрофе. Екатеринбург, 1999. С. 61—96.