Функционально-стилевая окраска языковых средств

Как уже отмечалось, коннотация — это гетерогенное образование, наиболее крупными частями которого являются экспрессивная и функционально-стилевая доли. Обе они, в свою очередь, имеют комплексную структуру. Функционально-стилевая часть коннотации содержит в себе информацию о закреплённой в языке связи языкового средства с той или иной сферой его употребления.

С функционально-стилевой точки зрения, средства языка подразделяются па два типа. Межстилевые средства, лексические и грамматические, используются в речевых произведениях всех без исключения стилей (это нейтральная общеупотребительная знаменательная лексика, большинство служебных слов, атрибутивные словосочетания, двусоставные простые предложения и др.). Эти средства составляют основу русского языка и обеспечивают его единство. Им противопоставлены средства, имеющие функционально-стилевую отмеченность.

В пределах второго типа наиболее крупную функционально-стилевую оппозицию образуют книжные и разговорные средства. Книжная стилевая окраска указывает на использование данного средства в тех стилях речи, которые реализуются преимущественно в письменной или печатной форме (отсюда термин книжные стили) в виде монолога и предполагают официальные отношения коммуникантов. Например, такая окраска свойственна словам абрис, абстрагироваться, волеизъявление, жаждать, исцелиться, морализировать, неукоснительный, неукротимый, поскольку, ибо. Разговорная стилевая окраска противопоставлена книжной, поскольку она связана с противоположными условиями реализации: преимущественно устной формой, диалогическим видом общения и неофициальными отношениями коммуникантов: бухнуться, втихаря, выкрутиться, галдёж, дурацкий, ерепениться, закидон. В нормативных толковых словарях русского языка для обозначения данных пластов лексики регулярно используются пометы книж. и разг.

Аналогичное противопоставление охватывает фразеологические единицы русского языка, ср.: аттическая соль, всеми фибрами души, глас вопиющего в пустыне, двуликий Янус, пригвоздить к позорному столбу — книжные фразеологизмы; глядеть в оба, мелкая сошка, мотать (себе) на ус, наломать дров, строить глазки, шишка на ровном месте — разговорные фразеологизмы^[1].

Межстилевые средства встраиваются в оппозицию «книжноеразговорное» как среднее звено, условия употребления которого не регламентированы. Следует заметить, что наличие полной триады стилистических синонимов «книжное — межстилевое разговорное средство» (сооружение — здание — постройка; шествовать — идти — ковылять; превосходно — отлично — здорово) в языке не обязательно. Многие единицы с книжной стилевой окраской не имеют нейтрального межстилевого аналога (таковы, например, термины), многие разговорные средства не имеют книжных синонимов (например, неполные предложения) и т. д. Таким образом, представленная типология стилевых окрасок не конкретизируется на всём объёме языкового материала. Функционально-стилевая отмеченность формируется в речи и закрепляется в языке лишь, но требованиям речевого пользования.

Если языковые средства получают распространение во всех книжных стилях, их называют общекнижными: слова оппозиция, систематизировать, экспериментальный, максимум; субстантивные словосочетания, причастные и деепричастные обороты. Однако чаще наблюдается специализация функционально-стилевой окраски, её более узкая закреплённость в рамках книжности. Словари в этом случае используют пометы техн. (техническое), геогр. (географическое), мат. (математическое), биол. (биологическое) и т. п. Основные подтипы книжной стилевой окраски соответствуют функциональным стилям речи, поэтому словарями регистрируется научная, официально-деловая, религиозная, публицистическая стилевая окраска. Любая частная стилевая характеристика автоматически указывает на все более общие её разновидности, например, иммунный: помета мед. «медицинское» одновременно означает, что данное слово имеет научную и книжную стилевую окраску.

Аналогично проявляется окраска разговорности: разговорная речь располагает соответствующей лексикой (затесаться, зубоскал, кусочничать, ляпнуть, навернуть, оборвыш, паршивый); морфемно-словообразовательными средствами (аффиксы -к-, -их (а) и др.; словообразовательной моделью семантического стяжения); синтаксическими единицами (неполные предложения, сегментированные конструкции). Дифференциация разговорных средств выражена слабее, но и здесь в лексике могут быть выделены, по крайней мере, два подтипа: лингвемы собственно разговорные (суетня, парнишка, дежурка) и разговорно-просторечные (втемяшиться, вовнутрь, завсегда)^[2]. Граница между этими подтипами размыта.

Таким образом, функционально-стилевая окраска характеризуется различным охватом языковых средств, при этом каждая специализированная окраска представляет собой конкретизированное проявление более общей окраски данного рода. Дифференциация стилевых окрасок ярко проявляется в области лексических и словообразовательных средств. Грамматические средства отличаются большей обобщённостью, в этой зоне важнее всего дихотомия окрасок общей книжности и разговорности.

Частные стилевые окраски, определяющие специфику средств отдельных функциональных стилей, будут рассмотрены в главе 2. Здесь же остановимся подробнее на составе средств, выражающих обобщённые окраски книжности и разговорности.

Книжная функционально-стилевая окраска проявляется на разных уровнях языковой системы; однотипные по стилевой отмеченности средства объединяются в стилистические подсистемы.

Поскольку книжная речь, как правило, оформляется письменно, фонетический уровень оказывается пассивным. Отметим всё же, что устная книжная речь характеризуется средним темпом, чёткостью дикции, ослабленной редукцией гласных, преобладанием повествовательной интонации.

На лексическом уровне книжностью характеризуются многие заимствования (нигилизм, одиозный, панацея, пролонгация, обертон, резонёр), в том числе старославянизмы (обитель, мощи, поприще, благодеяние, милосердие). Значимость книжного компонента коннотации подчёркивается его распространением на служебные части речи. Русскому языку присущи книжные предлоги (благодаря [чему], вопреки [чему], несмотря на [что], вследствие [чего], касательно [чего], по отношению [к чему]), относительно [чего] и союзы (ибо, поскольку; несмотря па то, что).

Наибольшую по объёму разновидность лексики с функционально-стилевой окраской книжности составляют термины. Каждая отрасль знания, причём не только научного, но и практического, располагает постоянно пополняемой терминосистемой, необходимой для функционирования в языке науки, профессии, рода занятий. Разумеется, в зависимости от того, насколько употребителен тот или иной термин, его стилевая окраска может стираться вместе с утратой терминологичности в целом. Это уже произошло, например, со многими терминами «школьных» наук.

Словообразовательный уровень русского языка также оснащён книжными стилистическими единицами, прежде всего аффиксами. В их числе книжные суффиксы -изм, -аци /)]-, -изаци [/]-, -ств-уит, -ени ///-, -ани []]-, -ирова-, -изирова- и др.: буквализм, пальпация, урбанизация, студенчество, радикулит, построение, десантирование, эволюционировать, вулканизировать. Некоторые из таких суффиксов могут служить опознавательными знаками словообразовательной модели или лексико-грамматического разряда той или иной части речи. Так, концовки -аци (я), -изаци (я), -ени (е), -ани (е) характерны для отглагольных существительных с обобщающим значением; -ш, -ств (о) — для абстрактных существительных. Некоторые суффиксы настолько распространены, что почти утратили книжность. Не случайно широкоупотребительные производные слова (например, названия болезней, лекарств, социальных и производственных процессов) в толковых словарях не имеют пометы книж. Заметим, однако, что носитель языка всё же чувствует их стилистическую отмеченность, во всяком случае, в непринужденном личном общении употребление таких лингвем ограничено.

Аналогичная картина характерна для книжных префиксов. Приставки а-, de-, гипер-, мега-, пост-, ре-; вое-, пре-, пред-, про-, со- (асептика, гиперреализм, деструктивный, постпозиция, реинтеграция; восприятие, превеликий, предстояние, провозвестник, сочленение) обычно придают устойчивую окраску книжности полнозначным производным словам. Часто книжные аффиксы сочетаются с аналогичными по стилевой окраске производящими основами, что делает книжность производного слова несомненной. При этом старославянизмы, как правило, формируют стилевой компонент книжного экспрессивного слова, высокого или, в противовес первоначальному значению, иронического: восторжествовать, воспрепятствовать; низвержение.

Тяготеют к книжности отдельные способы словообразования. Прежде всего это относится к способу сложения. Буквально все разновидности сложения поставляют производные слова в книжный лексикон русского языка: нефтеперерабатывающий, взаимозачёт, делопроизводство, политико-экономический, общеобразовательный, тринитротолуол. Стилевую окраску книжности несут также многие аббревиатуры.

Части речи в целом нельзя назвать стилистически окрашенными, хотя следует оговорить особое положение именных частей речи при условии их повышенной частотности в тексте. Замечено, что количественное преобладание имён над глаголами (по сравнению с общей для русской речи статистикой) формирует так называемый «именной стиль речи», что равноценно понятию книжной речевой разновидности литературного языка.

Морфологический уровень языка характеризуется функционально-стилевой спецификой отдельных грамматических разрядов и категорий. Закреплённой окраской книжности характеризуются отвлечённые имена существительные, краткие формы качественных прилагательных, причастие с его собственной парадигмой словоизменения, деепричастие. Причины формирования их стилевой окраски различны. Например, книжность причастия исторически объясняется заимствованным характером (причастия пришли в современный русский язык из старославянского), а функционально — ёмкостью формы. В книжной речи использование причастий экономит усилия пишущего: причастие «в переводе» на нейтральный русский язык передаётся, как минимум, двумя словами, а то и целым придаточным предложением. А. С. Пушкин писал: «Не одни местоимения сей и оный, но и причастия обыкновенно избегаются в разговоре. Мы не говорим: карета скачущая по мосту, слуга метущий комнату; мы говорим: которая скачет, который метёт и пр., — заменяя выразительную краткость причастия вялым оборотом». Семантико-грамматическая ёмкость причастий связана с совмещением значений признаковость и процессуальности. Они идеально подходят для передачи динамических признаков предмета. Названные свойства востребованы всеми книжными стилями русского языка, тогда как в разговорном стиле причастия, особенно действительные, употребляются редко. Попробуйте на трамвайной остановке сказать приятелю: Давай подождём приближающийся трамвай или дома: Купленный хлеб никуда не годится, и вы сразу почувствуете неорганичность причастия в разговорном контексте.

Функционально-стилевая окраска отдельных морфологических средств выявляется сопоставительно-статистически. Так, в научной речи преобладает изъявительное наклонение глагола, а сослагательное и особенно повелительное чрезвычайно редки. В книжных стилях речи повышена доля существительных среднего рода, которые в большей степени приспособлены для передачи семантики обобщённости, чем существительные мужского и женского родов.

В области синтаксиса, как и в лексике, развита стилистическая синонимия форм сказуемого, различных типов простого предложения, обособленных определений и определительных придаточных предложений, обособленных обстоятельств и обстоятельственных придаточных предложений и др. Всё это открывает для говорящего широкие возможности семантико-стилистического выбора между книжными и нейтральными синтаксическими средствами русского языка. Закреплённость за определённым функциональным стилем для синтаксических явлений не характерна.

Книжная стилистическая отмеченность проявляется, в первую очередь, в следовании синтаксиса за логическим развитием содержания речевого произведения и точностью выражения этого содержания. Полнота синтаксического выражения сопутствует логичности и также является признаком книжности речи. Разумеется, синтаксические характеристики реализуются на базе соответствующего лексического, морфемно-словообразовательного и морфологического состава средств.

Книжный синтаксический строй русской речи предполагает активность именных словосочетаний, господство полноструктурных синтаксических форм (простого и сложного предложений с союзной связью), широкую распространённость предложения, замещение позиций члена предложения не отдельными словами, а словосочетаниями; применение разнообразных средств синтаксического осложнения (однородными и обособленными членами предложения, вводными и вставными конструкциями). Важным средством выражения логических отношений во всех сферах функционирования служат сложноподчинённые предложения, особенно многочисленны и разнообразны они в научной речи. Бессоюзное сложное предложение — синтаксическая структура с интонационным выражением смысловой связи между частями — в книжных стилях используется гораздо реже. Логическая сложность книжной речи отражается в применении объёмных синтаксических конструкций с сочинением и подчинением.

Любой образец научной речи продемонстрирует целый набор из числа названных средств:

Несколько поколений исследователей убедительно доказали, что наши летописи, составляющие гордость русской средневековой культуры, написаны десятками разных лиц, живших в разное время, в разных городах, имевших разные политические взгляды, и каждый из них по-своему отображая избранный им отрезок русской жизни.

Летописцы полемизировали со своими современниками и тенденциозно, в угоду своим взглядам, переделывали труды предшественников. В этом и трудность исследования библиотеки русских летописей, в этом и ценность её, так как противоречия убеждений, разных точек зрения отражают всю сложность реальной жизни, все противоречия, конфликты, всё многообразие исторической действительности (Б. Рыбаков).

Рассмотрим подробнее наиболее заметные средства выражения книжности.

Ярко выраженной книжной стилевой окраской обладают субстантивные словосочетания с зависимым существительным в родительном падеже: поколения исследователей, десятки лиц, труды предшественников. Атрибутивные сочетания слов (согласованное определение + опорное имя существительное) стилистически нейтральны, хотя часто приобретают умеренную книжность за счёт лексических и словообразовательных составляющих: в нашем примере это речемы средневековая культура, реальная жизнь, историческая действительность. Названные типы именных словосочетаний объединяются в более сложные книжные структуры: гордость русской средневековой культуры, избранный отрезок русской жизни, многообразие исторической действительности. Обращают на себя внимание субстантивные словосочетания с цепочками зависимых форм родительного падежа: трудность [чего?] исследования [чего?] библиотеки [чего?] русских летописей; принцип [чего?] датировки [чего?] элементов [чего?] соединения. Такие структуры в устной разговорной речи не употребляются, это надёжный стилистический маркер книжности. Свидетельством данного утверждения является, в частности, тот факт, что все названные структуры обнаружились в нашем произвольно выбранном образце научного текста.

Наложение морфологического и синтаксического компонентов усиливает стилевую окраску книжности. Так, помимо названных, подчёркнутой книжностью обладают словосочетания на базе отглагольных существительных, обычно управляющих родительным падежом зависимого имени: открытие радиоактивности, вывоз капитала, обводнение торфяников, преодоление трудностей, очистка воды, разработка технологий.

Показателем книжности являются обособленные определения, в особенности причастные обороты, и обособленные обстоятельства, в особенности деепричастные обороты. Без них не обходится пи публицистическое выступление, пи научная статья, ни деловая переписка, тогда как для разговорной речи они не характерны.

Умеренно книжной стилевой окраской обладают формы составного именного сказуемого, в отличие от нейтральных по стилистической окраске простых глагольных сказуемых, ср.: окажите содействие и посодействуйте, дети становятся взрослыми и дети взрослеют. Русский язык располагает целым набором глаголов, которые обычно выполняют связочную роль в составном именном сказуемом: быть, стать, становиться, оказаться, являться и др. Следствием постоянной реализации служебно-грамматической функции является ослабление их лексического значения — десемантизация.

" Крупные формы" русского предложения — сложноподчинённые, сложносочинённые, бессоюзные сложные предложенияв плане стилистической окраски требуют отдельного замечания. Сложные предложения как грамматическая единица языка функционально-стилевой окраской, строго говоря, не наделены. В литературно-разговорной речи тоже встречаются все типы сложных предложений: И эта Танька, которую ты всегда хвалишь, как раз всё испортила; Я ещё вчера, когда его встретила, об этом догадалась; Они уже сами как-то разобрались, и не лезьте вы к ним больше; Подхожу: наш велосипед. Стилистическим маркером служит не просто сложное предложение как типовая структура, но сложное предложение большого объёма, созданное на базе книжной лексики и книжной морфологии, с различными видами синтаксического осложнения. Совокупность хотя бы части этих признаков неизбежно связана с книжностью речевого высказывания:

С открытием в 1869 г. периодического закона возникла проблема размещении редкоземельных элементов в таблице Менделеева, и это, безусловно, вызвало оживление в исследовании их свойств. Нередко за элементарные вещества принимались смеси земель или недостаточно чистые препараты отдельных элементов, причём отдельные авторы объявляли об открытии ими новых элементов, существование которых в дальнейшем не подтверждалось. Однако даже такие «открытия» имеют историческое значение, поскольку они повлекли за собой поверочные, более тщательные опыты, приведшие к подлинным открытиям (Н. Фигуровский).

Таким образом, функционально-стилевая окраска книжности обеспечена средствами всех языковых уровней. Некоторые из них самодостаточны, другие проявляют свойство книжности в комплексе с книжными средствами других уровней. Язык располагает целыми пластами средств с функционально-стилевой отмеченностью. Общая книжность текста достигается взаимодействием таких единиц. В совокупности они создают функционально-текстовое поле книжности, влияющее и на нейтральный состав речи. В результате создаётся впечатление однородности стилевой окраски речевого произведения.

Разговорная функционально-стилевая окраска противопоставлена не отдельным функционально-стилевым окраскам, а совокупной окраске книжности. Её базис — обыденное сознание; содержательные особенности — обслуживание бытовой деятельности и межличностного общения. В неформальном общении запрет на эмоциональную раскованность гораздо слабее, чем в статусном официальном, поэтому данная стилевая окраска часто сочетается с экспрессивной, и степень экспрессивности варьирует в широком диапазоне. Разговорная стилевая окраска, как и книжная, проявляется на разных уровнях языковой системы и охватывает единицы всех ее уровней.

Основательное описание разговорной речи и, в частности, средств разговорности представлено исследовательскими коллективами под руководством Е. А. Земской (Москва) и О. Б. Сиротининой (Саратов), будем опираться на эти труды. Поскольку разговорная стилевая окраска, в отличие от книжной, связана с единой целостной сферой речевого пользования, особенности её реализации будут описаны в главе 2, здесь же ограничимся перечнем базовых языковых средств разговорности.

Разговорное общение происходит преимущественно в устной форме, которая характеризуется убыстренным темпом речи, усиленной редукцией гласных, упрощением групп согласных, использованием эмоционально-экспрессивной интонации. Разговорный морфемно-словообразовательный ресурс очень богат. Здесь и развитая система экспрессивного словообразования с большим набором специализированных аффиксов (тетрадка, актрисуля, пачкотня, везуха, галдёж), и модели компрессивного словообразования: суффиксальная универбация (ветровка, легковушка), усечение (комп, наив, интим, препод), вербализация орфографических сокращений (кэгэ «килограмм», рэ «рубль»). В лексике с разговорной стилевой окраской наиболее специфичны так называемые сверхмногозначные слова, или слова с диффузным лексическим значением. Они контекстуально наполняются самым разным понятийным смыслом, например, глаголы выступать, давать, дёрнуть, жарить, пластаться, шарахнуть, наяривать применяются в зависимости от ситуации по отношению к различным физическим и интеллектуальным действиям.

Синтаксические средства разговорности связаны с явлением конситуативности. В условиях разговорного общения ситуация чаще всего неотрывна от непосредственного речевого общения, следовательно, многие смыслы вербально не выражаются. Вербальная неполнота высказывания является базовым классификационным признаком разговорной речи, противопоставляющим её речи книжной. Незамещённые синтаксические позиции и, как следствие, неполные предложения и эллиптические конструкции — опознавательный стилевой признак разговорности. Характерной чертой стиля являются также нечленимые предложения, выполняющие в диалоге экспрессивную функцию (Оно и видно; Ну, просто слов нет!; Куда ни шло…).

Функционально-стилевое деление разговорных языковых средств специфично. Если книжная стилевая окраска дифференцируется на деятельностном основании, то разговорная, дополнительно, и на социальном основании.

Общее понятие разговорной стилевой окраски предполагает, что языковое средство применяется в неподготовленном непринуждённом личном речевом общении людей, преимущественно устном: картошка, минералка, мобила, полный Пушкин. Как правило, разговорная единица имеет общеупотребительный или книжный аналог: картофель, минеральная вода, мобильный телефон, полное собрание сочинений А. С. Пушкина. Однако часть разговорных средств находится за пределами литературного языка. Сохраняя все типовые признаки разговорности, эти средства выделяются на социальном основании — по составу носителей. Просторечный материал (тема хорошо плотят, Манькин хахаль, шваль беспорочная) не функционирует в отрыве от разговорного. Будучи функционально одпоприродным с разговорной речью, он «вплавляется» в неё. При этом и литературно-разговорная речь (разговорный стиль) не чурается выразительных просторечных вкраплений.

Функциональная гомогенность разговорной речи и просторечия, а также разговорной речи и общего жаргона (преимущественно устная форма существования, обслуживание обыденного сознания, неформальный личный характер общения, спонтанность речи) приводит к отсутствию жёстких границ между ними. В результате в стилистических классификациях сложилась традиция называть явно сниженные, но не оскорбляющие этического чувства коммуникантов языковые средства разговорно-просторечными (жратва, натрескаться от пуза, балда-балдой).

Стилистическая квалификация разговорно-просторечной лексики в толковых словарях характеризуется разночтениями, и всё же выделение этой стилевой окраски важно для определения «зоны общего пользования» разговорной речи и грубого просторечия. Этот языковой материал включает в себя менее грубую часть последнего (вот зараза, грымза, старая перечница, стервец). Вопрос о допустимости этих единиц в литературной среде остаётся спорным, но трудно отрицать общеупотребительность разговорно-просторечных единиц. Они уступают по частотности общеупотребительным нейтральным бытовизмам и скрыты в глубинах личного речевого общения без свидетелей, но нет человека, который не имел бы в своём активном словаре хотя бы небольшого набора таких средств. Всеобщность и есть основание признания их разговорности. Грубопросторечные средства дают возможность выражения резко отрицательных оценок, важных для вербального сброса негативных чувств в минуты сильного эмоционального напряжения; это важно и для носителей литературного языка. Собственно просторечными остаются, во-первых, подчёркнуто грубые средства просторечия (нецензурные бранные), во-вторых, всё «просторечие незнания» {завсегда, хочут, без туфлей и т. п.).

В целях классификационной точности ещё раз подчеркнём, что разговорно-просторечные языковые средства выделяются не только на функционально-стилевом, но также на социальном и экспрессивном основаниях.

• [1] Лексикография русского языка / под ред. Д. М. Поцепни. СПб ., 2009. С. 64−65.
• [2] Крылова О. Л. Лингвистическая стилистика: в 2 кн. Кн. 1. Теория: учеб. пособие. С. 77−80.