Развитие славянской археологии

Интерес к славянской археологии во второй половине XIX в. был тесно связано с развитием университетской пауки в России. В Петербургском, Московском, Казанском, Харьковском университетах были образованы кафедры славянской филологии. В пореформенный период стали развиваться идеи об особом пути исторического развития России. Россия должна стать лидером общественного развития и повести за собой все человечество. Такие идеи развивал Ф. М. Достоевский, об этом говорили в своих программных документах народники, в частности видный деятель революционного народничества П. Л. Лавров. Н. Я. Данилевский идеолог панславизма в книге «Россия и Европа» говорил о том, что славянские народы должны олицетворять новый высший тип культуры (цивилизации), которая будет способна объединить все славянские народы, которые будут доминировать в Европе.

«Панславизм» имел и отрицательные черты, при определенных условиях он мог переходить в реакционное учение, но во второй половине XIX в. до революционного подъема больше внимания уделялось не политике, а изучению славянской истории, культуры, языка.

Особенно следует отметить блестящее развитие в этот период времени славянской филологии. В столичных университетах, Петербургской академии наук получает развитие целый комплекс славяноведческих наук: языкознание, фольклористика, историческая география. Развитие этих научных направлений делало актуальным активизацию археологических исследований славянских древностей.

Для археологии уже в то время ставились задачи: 1) определение племенных территорий и времени появления на них славян; 2) определение уровня развития материальной культуры; изучение погребального обряда с целью выделения отдельных славянских племен и их происхождения; 3) определение культурных, экономических и политических связей.

Славянская археология в России отставала от таких направлений, как античная и скифская археология. Специалисты по славянам в это время более успешно занимались изучением письменных источников. Необходимый фонд археологических источников, несмотря на предыдущие раскопки, предстояло еще создать.

Исследование славянских древностей активизировалось после II Археологического съезда в Петербурге (1871 г.). На съезде были созданы комиссии, в том числе и комиссия по русской и славянской археологии.

Уже в 1872 г. Лев Константинович Ивановский, медик по образованию, приступил по поручению Русского археологического общества к раскопкам на северо-западе России на Ижорском плато славянских курганов. Одной из задач этих раскопок, которая была поставлена на 11 Археологическом съезде, было установление родства между древними и современными народами на основании изучения антропологического материла. Полученные интересные находки увлекли Л. И. Ивановского, и он на протяжение 11 сезонов продолжал здесь раскопки. Им было вскрыто 5 877 курганов в 127 могильниках. Раскопанные погребения относились к XI—XV вв.екам. Удалось проследить эволюцию погребального обряда от кремации до трупоположения, признак переход от язычества к христианству. Было обнаружено большое количество вещей, характеризующих материальную культур славянского населения: браслеты, ожерелья, перстни, подвески, оружие, орудия труда. Были выявлены связи новгородских словен, которым принадлежали курганы, с племенами ижорой, карелой, водью.

Научно обработать материалы своих раскопок Л. К. Ивановский не успел. Его материалы поступили в Археологическую Комиссию и в 1896 г. были изданы А. А. Спицыным. Эти материалы до сих пор являются важным научным фондом славянских курганных древностей.

Одновременно с Л. К. Ивановским раскопки в восточных районах Петербургской губернии вел Николай Ефимович Бранденбург. Он выдвинул программу широкомасштабных исследований славянских древностей в Петербургской, Новгородской, Владимирской, Тверской, Черниговской губерниях.

Первые свои раскопки Н. Е. Бранденбург начал в Приладожье. Они не столь были масштабными, как раскопки Ивановского, но отличались более совершенной методикой раскопок. С 1878 по 1884 г. он раскопал 150 курганов. Его раскопки сопровождались тщательным описанием устройства курганов, погребений, вещевого материала.

В курганах было обнаружено много скандинавских вещей (оружие, фибулы, браслеты), что заставило Н. Е. Бранденбурга обратиться к «варяжскому вопросу». Он приступает к исследованию такого памятника древнерусской истории, как Ладога, которая стояла на пути «из варяг в греки». Он собрал многие письменные источники по Ладоге, провел обмеры старой Ладожской крепости, исследовал остатки древнерусских храмов в Ладоге.

Определенную роль в развитии средневековой археологии сыграл III Археологический Съезд, состоявшийся в Киеве (1874 г.), одной из основных целей которого было изучение исторической географии и этнографии России и славянских земель. Ставилась проблема исследования городищ и городов.

Большая работа в этом отношении была проделана Д. Я. Самоквасовым профессором Варшавского университета, ранее упоминавшегося в связи с исследованием памятников бронзового века, им была подготовлена фундаментальная работа «Древние города России» (1873). В этой книге были собранны данные не только по известным городам, но и об остатках неизвестных городищах, древнерусских укреплениях. С этих пор археологи стали обращать внимание и на городища. Причем иногда оказывалось, что эти городища огносились к более раннему времени. Так было с Дьяковским городищем под Москвой, которое относилось к раннему железному веку.

Д.Я. Самоквасов исследовал и средневековые курганы. На III АС он сделал доклад о северянских курганах и методике их раскопок. Его методика раскопок курганов была принята в качестве «Инструкции» по раскопкам этого типа археологических памятников.

Д.Я. Самоквасов начал свою археологическую деятельность в 1872 г. и продолжал ее в течение 40 лет. Особую известность получили его раскопки в районе древнерусского города Чернигова. На территории города и в его округе сохранилось свыше 500 курганов. Всего Д. Я. Самоквасовым в Чернигове было раскопано 150 курганов. Среди них выделялся курган под названием Черная Могила. В кургане оказались чрезвычайно интересные кремированные захоронения 1Х-Х веков. Богато оформленные мечи, редкая для этого времени сабля, копья, кольчуги, два шлема, детали одежды, более десятка ведер (в них должен был находиться мед), два турих рога в серебряной оправе. Это был курган «княжеского ранга», до того времени такие памятники археологии еще не были известны. Уникальные находки ставили его в один ряд со знаменитыми царскими скифскими курганами.

Материалы этих раскопок позволили Д. Я. Самоквасову приступить к разработке типологии и хронологии древнерусских погребальных памятников Среднего Поднепровья. В 1908 г. им были изданы две книги, являвшиеся итогом многих лет рабогы: «Могилы Русской земли» (1908) и «Происхождение русского парода» (1908). Археологическая коллекция, происходящая из раскопок Д. Я. Самоквасова, было передана в Исторический музей в Москве.

Наряду с раскопками в Чернигове были развернуты археологические раскопки и в другом месте, где были сосредоточены древнерусские памятники, в районе Смоленска. Особый интерес к этим местам был проявлен, после нахождения клада серебряных вещей в валу Большого Гнездовского городища, который в 1868 г. поступил в Эрмитаж. После обследования этого места было выявлено, что в округе Гнездовского городища, располагавшегося па берегу Днепра, насчитывалось большое количество курганных групп, с общим количеством курганов около 5 тысяч.

Эти курганы стали объектом целенаправленных исследований с 1874 года. Курганы в районе Гнездово исследовал один из крупных российских археологов того времени В. И. Сизов. Раскопанные им отдельные курганы принадлежали княжеским дружинникам IX—XI вв.еков. С 1881 по 1901 г. было вскрыто около 500 курганов. В курганах выявлен обряд, связанный с кремацией, в них найдено много оружия, керамики, украшений. В 1902 г. результаты своих исследований В. И. Сизов обобщил в груде «Курганы Смоленской губернии».

Гнездовский курганный могильник приобрел значение центрального памятника славяно-русской археологии. Этот статус он сохраняет вплоть до наших дней. Материалы этого археологического памятника использовались для изучения расселения славянских племен, об особенностях торгово-ремесленных поселений IX—X вв. и формирования торгово-ремесленных центров, состава и вооружения древнерусской дружины, в дискуссиях по варяжскому вопросу. Совокупность этих проблем имеет отношение к проблеме образования Древнерусского государства.

В.И. Сизову принадлежит и еще одно открытие. Долгое время, вплоть до 50-х гг. прошедшего века, велись споры о местонахождении хазарского города Саркела (Белая Вежа). Раскопки Волго-Донской экспедицией в середине XX в. под руководством М.И.

Артамонова так называемого Цимлянского городища окончательно доказали, что на этом месте располагался хазарский Саркел. Но первый это место у ст. Цимлянской отыскал Сизов (1884 г.) и предположил, что именно здесь находился Саркел.

Много полезного В. И. Сизов внес и в методику археологических раскопок. Его дневники отличались аккуратностью и точностью описания памятников. Записи снабжались рисунками и чертежами на разных стадиях раскопок.

Таким образом, раскопки Л. К. Ивановского на Ижорском плато, Н. Е. Бранденбурга — в Приладожье, Д. Я. Самоквасова Чернигове, В. И. Сизова в Гнездово знаменовали собой становление славяно-русской археологии. Эти раскопки сформировали базу изучения славяно-русских древностей. Теперь на каждом Археологическом Съезде, после III Съезда в Киеве, обсуждались вопросы по проблемам славяно-русской археологии и истории: племенная агрибутация курганных могильников, типология погребального обряда, составление карт расселения славянских племен.

Определенный итог проблемам, ставившимся на Археологических Съездах по славянской проблематике, подвел Александр Андреевич Спицын, опубликовав работу «Расселение древнерусских племен по археологическим данным» (1899). Имя А. А. Спицыпа уже неоднократно упоминалось в предыдущих разделах. Но большее предпочтение он отдавал проблемам русской археологии. Его первая научная работа, написанная в 22-летнем возрасте, называлась «По поводу доказательства о новгородском происхождении вятичей», эти доказательства он пытался найти и в археологическом материале. Им, в частности, был опубликован «Каталог древностей Вятского края» (1882). Став членом Императорской археологической комиссии, он в значительной мере активизировал в ней изучение славяно-русских древностей.

Используя картографический метод, А. А. Спицын выявил ареалы, занимаемые разными славянскими племенами, положив в основу своего исследования особенности распространения преимущественно женских украшений. Данные он сопоставил с 13 славянскими племенами, известными по летописям.

А.А. Спицын исправлял и огрехи прошлых раскопок. Так, например, он долго разбирался с вещами, сданными в Румянцевский музей А. С. Уваровым из его раскопок во Владимиро-Суздальской земле, которые представляли собой «беспорядочную кучу».

За рассматриваемый период была создана достаточно прочная база археологических источников по изучению собственно русских древностей.