Философия Плотина. 
История античной философии

Предпосылки неоплатонического философского синтеза.

Неоплатонизм — это не только своеобразная, хотя и ставшая на многие века почти догматической, версия платонизма, но и подлинный синтез и итог всей истории античной философии. Тому есть как минимум два доказательства.

Во-первых, в неоплатонизме используются концепции, понятийные ряды и формы дискурса, сформировавшиеся за рамками платоновской Академии. В первую очередь, это целый ряд аристотелевских доктрин. Одним из важнейших элементов платонического учения (еще со времен Среднего платонизма и неопифагореизма) становится понятие всеобщего Ума, несущего в себе все основные черты Ума-Перводвижителя Аристотеля. Понятия сущности, возможности (дюнамис, dynamis) и энергии также встраиваются в философскую систему неоплатонизма, хотя и трактуются иначе, чем в Ликее. Наконец, неоплатоники принимают аргументацию Стагирита в пользу вечности мира, а платоновский диалог «Тимей» расценивается ими как иносказание, в котором Платон сообщил нам о вечной деятельности демиурга, постоянно созидающего наш «подлунный» мир.

Столь высокий интерес к учению Аристотеля был вызван тем, что неоплатоники признавали его учеником Платона, хотя и критиковавшим учителя, однако в целом разделявшим его доктрины. Сложнее было отношение к стоической школе, которую неоплатоники считали «материалистической», критикуя ее физику и особенно антропологию. Однако некоторые стоические учения все же прямо или опосредованно переходят в неоплатонизм, особенно те, что касаются когнитивных механизмов, практик аскезы и телеснодушевного взаимодействия.

В неоплатонизме отчетливо видны элементы мистически истолкованного пифагореизма; в своей критике неверных воззрений о Первоначале неоплатоники используют логические ходы скептиков; встречаются у них и понятия из атомистической традиции (хотя и в совершенно ином смысловом контексте). Даже киническая философия толкуется в позднем неоплатонизме не как нечто полностью противопоставленное академическому учению, по как «практическое» (т.е. аскетическое) выражение сократовских доктрин.

Вторым, сше более убедительным, доказательством синтетичности неоплатонизма является изменение отношения к Гомеру и всей античной мифо-религиозной и поэтической традиции. Отныне она трактуется не как ложная форма мимесиса (см. параграф 5.3, о критике традиционной мифологии у Платона), но как энигматическое и иносказательное выражение высшей истины, требующее теологического и философского истолкования. Платоновская же критика Гомера рассматривается как стремление уберечь нас от буквального (т.е. профанного) прочтения текстов Гомера, Гесиода, Орфея и др.

Подобное явление было вызвано не только кризисом античной цивилизации, пытавшейся «законсервировать» свой культурный и религиозный «ландшафт». Неоплатонизм выработал синтетический язык описания культурных явлений, позволявший трактовать их как символическое выражение единства и целесообразной природы мироздания, пронизанного действиями высших начал. Первые попытки выработки такого языка мы видим уже у средних платоников и неопифагорейцев (таких как Плутарх из Херонеи или Нумений из Апамеи), но максимальное развитие он получает именно в неоплатонизме.