Автономия экспериментальных практик. 
Новый экспериментализм

В 1980;е — начале 1990;х гг. в философии науки сформировалось отдельное (хотя и разнородное) направление, которое получило название «новый экспериментализм» (Р. Акерман). К нему, кроме Р. Акермана, можно отнести таких авторов, как Р. Гир, П. Галисон, Н. Кэртрайт, Д. Мэйо, А. Франклин, Я. Хакинг.

Новый экспериментализм занимается детальным анализом конкретных исторических примеров (кейс-стади) того, какую роль играет в росте научного знания экспериментирование, те или иные научные практики, изобретение и применение новых научных приборов и устройств.

Это направление развивает собственный путь в философии науки, пытаясь одновременно преодолеть и недостатки логического позитивизма, и скептический взгляд на возможность рационального понимания науки, который стал популярен в постпозитивистский период.

Новые эксперименталисты считают, что многие трудные проблемы философии науки (такие, как теоретическая нагруженность наблюдения и др.) берут начало из того, что традиционный взгляд на науку сводится к тому, что наука — эго прежде всего создание и обоснование теорий. Благодаря работам новых эксперименталистов этот явный «перевес» теории над экспериментом в философии науки стал сокращаться. Появилось большее понимание того, что экспериментирование, экспериментальная наука в целом имеют более независимое от теорий существование, чем это виделось в пылу антипозитивистской полемики.

В публикациях этого направления развивается тезис о том, что «эксперименты ведут свою собственную жизнь в науке». В том числе изучается такой ранее обделенный вниманием важный аспект научной деятельности, как научная аппаратура, приборы и их самостоятельная ценность, а также связанные с ними научные практики.

К примеру, историк и философ науки П. Галисон вводит и развивает понятие инструментальной традиции («Образ и логика» и др.)^[1]. Он обращаег внимание на то, что в науке существуют не только теоретические исследовательские традиции (см. параграф 3.5), но и экспериментальные, имеющие собственную историю. Для ученого-экспериментатора продвижение науки вообще выглядит по-другому, чем для теоретика. Оно, скорее, связано с прогрессом в экспериментальных возможностях. Иными словами, наука совсем не сводится к эволюции теорий. Материально-техническая и экспериментально-практическая сторона науки есть другая, равно важная составляющая научного познания.

Инструментальная традиция — это более долгоживущее образование, чем какой-либо однократный эксперимент либо группа экспериментов в связи с развертыванием какой-то конкретной теории. По Галисону, теория и экспериментирование — это две различные, хотя и взаимосвязанные, «субкультуры» науки. Под инструментальными традициями понимаются определенные группы навыков (skill group), связанные с использованием того или иного научного прибора или типа приборов.

Итак, значение экспериментальной деятельности многогранно: она не только подтверждает или опровергает предшествующие ей теоретические положения, но и имеет самостоятельную ценность, выступает важнейшим средством научного поиска, образует собственную «субкультуру» в науке.

• [1] Galison Р. Bubble Chambers and the Experimental Workplace // Experiment and Observation in Modern Physical Science / O. Hannawey, P. Achinstein (eds.). MIT-Bradford, 1985 ;Galison P. Image & Logic: A Material Culture of Microphysics. Chicago, 1997.