Деконструкция. 
Этнология (Этнография)

Понятие «деконструкция» играет существенную роль в концепции постмодернизма. Под этим термином понимается «разбираиие» текстов (описание культуры, характеристика этнического состава населения и пр.) или дискурсов, принадлежащих исследователям прошлого, на составные элементы в «обратном порядке», но не на уровне логики или лингвистики, а на уровне риторики или «политики». Цель ее — вскрыть сконструированность текста, показать, что якобы имеющийся в нем смысл, на самом деле, есть фикция, конструкция его создателя, на самом деле части текста упорядочены насильственно, друг с другом согласованы искусственно, представляя собой «авторитарное подавление» материала. Деконструкция «разворачивает» процесс «подавления» реальности в обратном порядке, освобождает фрагменты смысла от навязанного единства.

Именно метод деконструкции разоблачает некогда сформировавшееся представление о целостности культуры и выявляет ее подлинную сущность как «полифонию». В целостности виноваты могут быть и исследователь, и сами носители культуры, если они, исходя из каких-то конъюнктурных соображений (например, политических), придают неопределенности культуры четкие формы: одни голоса (элементы) специально заглушаются, другие выдвигаются на первый план.

Но полифония не есть какофония — целое, единство, сущность в постмодернизме вовсе не отвергаются и не утверждается, что культура как единство вообще не существует, а есть некая совокупность автономных обломков, которые и являются единственной реальностью. На самом деле целостность просто переносится в несколько другую плоскость — роль «сущности», или «души культуры», получает сама игра, сама комбинаторика отдельных элементов культуры, осуществляемая ее носителями. Поэтому в политической сфере деконструкция становится «разоблачением» идеологии, причем как господствующих, так и угнетаемых групп.

Понимание природы этничности

Постмодернистские идеи в отношении культуры были положены и в основу понимания сущности такого явления человечества, как этнос. Если, как утверждали адепты этой концепции, сконструированным оказывается текст культур, то таким же образом вскрывается сконструированность этничности, которая, на самом деле, есть результат осмысленной деятельности людей.

Началом к такому подходу в объяснении природы этноса послужили работы норвежского исследователя Ф. Барта 1960−1970;х гг. В целом, он разделял примордиалистскую концепцию, по утверждал, что при наличии «внешних», объективных различий между этносами главную, диагностическую для определения этничности роль играют только те из них, которым придается такое значение. При этом культурные характеристики членов этнической группы могут меняться, но ее противопоставление другим группам сохраняется. Определяющее значение признаки этноса приобретают на его границах, от устойчивости которых зависит сохранность этнической группы.

" Изобретение традиции" и «воображаемые сообщества»

Эти идеи в постмодернистском дискурсе получили развитие, в результате чего понимание термина «традиция» и ее роли в формировании явления этничности у постмодернистов имеют совершенно иной вид, нежели у их оппонентов. Для примордиалистов первостепенное значение имеет понятие «традиционная культура», каждый из элементов которой имеет строго закрепленное за ним место и действие, она, пусть и с оговорками, но представляет собой один из самых значимых факторов в осознании членами этноса своей общности. С точки зрения постмодернизма «традиция», в принципе отождествляемая с культурой — это, прежде всего, конвенции (условности, договоренности) и стереотипы, обуславливающие место ее каждого явления, рассматриваемого как знак, который может легко отклоняться от социально закрепленной за ним нормы. Использующий знак субъект может изменить его значение даже на прямо противоположное, если ему это выгодно, т. е. он не будет слепо следовать конвенциям, спекулятивно манипулируя знаком. Он может опускать, намеренно или неосознанно, одни аспекты знака, не выгодные ему, а другие, наоборот, выпячивать, достигая той или иной цели. Знак, таким образом, теряет непосредственную связь с реальностью, как концепт, смысл или объект, и начинает функционировать в поле риторики, а при желании — и демагогического употребления.

В сфере культуры этот механизм работает, например, когда те или иные элементы ее «возрождаются», чтобы продемонстрировать наблюдателю «приверженность к традиционной культуре». При этом в качестве «зрителя» могут выступать международное сообщество, общественное мнение, какие-то органы и институты государства, исследователи, а иногда и заезжие туристы. Знак теряет все иные элементы своего значения, кроме ссылки на принадлежность к определенной культуре. Он выступает теперь только как доказательство обоснованности некоей позиции, которую занимают носители культуры, акцентируя ее «подлинность», «традиционность», «архаичность» их образа жизни и т. п. Между тем, вне этой роли, знак может восприниматься ими как обуза и даже как нечто чуждое и непонятное.

Исходя из таких наблюдений, постмодернистами делается вывод, что называемое «традицией» не формируется имманентно, т. е. вне независимости от воли людей, а изобретается ими специально: «Традиционная культура в большей мере изобретение, сконструированное ради современных целей, чем стабильное наследие, воспринятое от прошлого» (А. Хансон). Многое из того, что представляется исконным, старинным, на самом деле создано недавно, хотя и имеет претензии на древность (при этом может признаваться, что существует и реальная традиция, как таковая).

Поэтому элементы, которые могли иметь локальное бытование и роль которых была невелика, в такой ситуации приобретают общеэтническое символическое значение. Хрестоматийным для постмодернистского дискурса этничности стал пример, казалось бы, такого исконного символа «шотландскости», как килт — клетчатая мужская юбка с широким поясом, снабженным спереди большой металлической бляхой-застежкой. Его носили только шотландские горцы, более широкое распространение он получил в ходе борьбы с Англией в XVIII в. Однако лишь в XIX в., когда этот элемент костюма стал пропагандироваться радетелями гэльской (древнешотландской) культуры, килт окончательно стал восприниматься шотландцами, в том числе жителями равнин, как одежда, символизирующая весь этнос. В этом же ряду стоят увлечение друидским прошлым — для валлийцев Великобритании или обращение к язычеству (так называемое неоязычество) у русских и латышей в конце XX в.

Таким образом, «традиция» в осмыслении постмодернистов не наследуется, она «изобретается». «Изобретение традиции» происходит всегда, и в этом активное участие принимают и носители культуры, и ученые, которые в своих трудах создают ее описание. Традиции изобретаются, чтобы показать связь нации с прошлым и тем самым ее исконное существование, недаром один из исследователей охарактеризовал .это явление, как «охоту за прошлым» .