Проблемы теоретического познания экономики послереволюционной России

В результате изучения главы 7 студент должен:

знать

• • основные направления экономической мысли в послереволюционной России;
• • причины трансформации теоретического марксизма в конкретноисторических и экономических условиях отдельно взятой страны;
• • понятия, закономерности и проблемы, характеризующие теории переходной экономики и строительства социализма;
• • наиболее важные философско-экономические и методологические концепции, объясняющие роль и смысловое значение планомерной организации труда и управления в условиях обобществленной собственности;
• • аргументацию экономистов-теоретиков, критически анализирующих экономическую систему государственного социализма;

уметь

• • ориентироваться в основных моделях, обосновывающих возможность создания нового, научно-организованного экономического строя общества;
• • анализировать особенности дирижистской экономики, проводить разграничение и находить отличия между государственным капитализмом и государственным социализмом;
• • использовать наиболее важные методические приемы, разработанные в период экономических дискуссий 1920;х гг. в историко-сравнительном анализе современных экономических моделей «скандинавского социализма», европейских моделей социально ориентированной экономики и азиатских моделей патерналистского государства;

владеть

• • методами историко-экономического анализа экономических явлений и процессов;
• • приемами синтеза и обобщения экономических фактов, выстроенных в хронологической последовательности.

Влияние марксистско-ленинской методологии на экономические исследования

Марксистско-ленинская философия в том виде, в котором она представлена В. И. Лениным и его соратниками, исходила из цели исключить всякое влияние наследия буржуазной философии и буржуазной науки на науку и философию социалистическую (порвавшую всякую связь с прошлыми формациями, основанными на эксплуатации человека человеком). Именно в этом смысле признавались единственной объективной реальностью мира — материя, существующая вне свойств сознания, а также первичность природы и бытия по отношению к сознанию.

Сознание, по Ленину, есть отражение материи, бытия. Он критиковал Г. В. Плеханова за использование понятия «иероглиф» вместо «отражение», считая в эпистемологическом смысле понятие «иероглиф» связанным с наследием исторического прошлого. А. А. Богданова, употреблявшего вместо понятия «отражение» понятие «социально-организованный опыт», он критиковал более обстоятельно, указывая, что не только буржуазные теории, но и «бог есть, несомненно, производное от социально-организованного опыта живых существ». Отражение есть нейтральное понятие свойства субъект-объектного мышления, которое не таит в себе буржуазно-иделистического научного наследия.

Отрицание идеализма являлось для Ленина не предметом научного доказательства, а результатом философского выбора, хотя в своей работе «Материализм и эмпириокритицизм» он приводил ряд аргументов в защиту материализма. Именно они впоследствии стали предметом философских спекуляций. Если бы Ленин участвовал в подобного рода дебатах, он бы скорее всего стал профессиональным философом, а не революционером. Важны не аргументы в пользу того или иного взгляда на мир, а то, какой взгляд был у Ленина, почему он был убежден в самой возможности организации экономики на новых началах.

Ленин исходил из философского взгляда на мир, он считал материю неисчерпаемой в ее свойствах и, таким образом, неопределяемой в терминах этих свойств. Этот взгляд связан с важнейшим различием между диалектическими и механистическими материалистами. История, по Ленину, свидетельствует, что объяснение природы происходило противоречиво и сложно, поэтому нет никаких достоверных свидетельств тому, что современное объяснение не будет опровергнуто. Однако не существует препятствий к созданию схем объяснения, выходящих за рамки современной науки. Эта «временная» схема объяснения имеет «переходный» характер, но она очень важна для формирования антиредукционизма в сознании человека, «отрыва» его от привычных схем, кажущихся вечными и неизменными. Природа как некий «природный порядок» и человек как часть природы неисчерпаемы. Творчество человека, его возможности и изобретательность — непостижимы. Они также непостижимы, как «хитрости и тайны» в природе, которая далеко еще их не раскрыла. Человек способен сотворить хозяйственный порядок, не искаженный идеалистическим наследием, поскольку его способность к творчеству заложена не в традиции мышления, а в природе, сотворившей человека.

Сотворенность человека кем-то, вне природы, Ленин считал «поповщиной» и в этом смысле диалектический материализм Ленина вполне совпадал с тем, что называют наукой, порвавшей с религией и полагающейся лишь на человеческий разум. Научный характер материализма Ленина вытекал не из советского «научного коммунизма», который провозгласил его единственно научным, а из того, что материализм является основанием научной традиции, он и не находится вне ее. Материалистическое понимание истории свойственно не только Марксу, Ленину, советской науке, но и научному сообществу, не относящему себя к метафизическому направлению философской рефлексии.

В самом общем виде можно констатировать, что марксистсколенинская философия как составная часть идеологии и экономической политики советского государства представляла собой систему философии природы (в европейском понимании — natural philosophy). Она базировалась на принципах и представлениях, которые поддерживались или высказывались философами-материалистами:

• — мир материален и построен из того, что современная наука описывает как материю-энергию;
• — материальный мир представляет собой взаимосвязанное целое;
• — человеческое знание формируется объективно существующей реальностью (как природной, так и социальной); бытие определяет сознание;
• — мир находится в постоянном движении, и не существует ничего статичного в этом мире;
• — все изменения материи происходят по определенным всеобщим законам;
• — законы развития материи существуют на различных ее уровнях и соответствуют различным предметам наук, а потому не следует ожидать, что в каждом случае объяснение таких сложных сущностей, как, например, человек или биологически-психологические процессы, можно осуществить с помощью элементарных формул;
• — материя бесконечна в своих свойствах, а потому и познание человека никогда не будет полным;
• — движение мира объясняется внутренними факторами, а потому нет необходимости в постулировании некоего внешнего двигателя;
• — человеческое знание прирастает со временем, что демонстрируется возрастающими успехами приложения этого знания на практике, однако это приращение осуществляется путем аккумулирования относительных, а не абсолютных истин.

История развития мысли ясно показывает, что ни один из вышеперечисленных принципов не является оригинальным завоеванием диалектического материализма, хотя, взятые в совокупности, они характерны только для этой концепции. И сегодня многие ученыепрактики в явной или неявной форме строят свою деятельность на основе допущений, во многом сходных с этими принципами (отсюда, кстати, вытекало часто высказываемое советскими авторами соображение о том, что выдающиеся ученые, не являющиеся марксистами, по крайней мере имплицитно являются сторонниками диалектического материализма). Однако даже весьма частое употребление большинства из наиболее общих принципов диалектического материализма не обесценило их. Прежде всего эти принципы с наибольшей полнотой были разработаны и в наибольшей степени связаны с развитием науки именно в работах сторонников диалектического материализма, а не в любом другом своде литературы.

Кроме того, несмотря на то что некоторые из перечисленных принципов могут на первый взгляд показаться вполне приемлемыми и не содержащими в себе чего-то необычного, существуют люди, не разделяющие этого взгляда. Так, многие, а возможно, и большинство философов отвергают приверженность диалектического материализма представлениям о первичности материи. В любой данный момент истории западной философии исторический и диалектический материализм никогда не был философской позицией, которую разделяло бы большинство философов; наиболее горячие сторонники и защитники материализма, как правило, не принадлежали к числу профессиональных философов. В дополнение к сказанному следует отметить, что диалектические материалисты выражали свое несогласие не только со взглядами их очевидных оппонентов в лице теистов и идеалистов, но также со взглядами материалистов старого типа — бескомпромиссных редукционистов, уверенных в том, что когда-нибудь все науки будут поглощены только одной наукой — физикой.

Суммируя сказанное, можно констатировать, что диалектический материализм, несмотря на то что некоторые отмечают неопровержимый характер его наиболее общих принципов, по-прежнему остается достаточно противоречивым взглядом на мир. Его противоречивость, прослеживаемая в работах советских философов, заключается в том, что сама модель познания исходила не из «чистой теории», какой для западных философов остался, например, марксизм, а из взаимодействия познания с текущей практикой, «корректирующей» чистую теорию.

В отличие от Маркса Ленин не был кабинетным теоретиком, как ими не были и советские философы, в той или иной мере включенные в систему государственного и экономического строительства. Нельзя, конечно, сказать, что западноевропейские философы и экономисты находились и находятся вне воздействия государства и общества. Но сама возможность принадлежать к различным школам и направлениям, финансируемым из «конкурирующих» между собой государственных и частных фондов, создает возможность создания «чистых», внутренне непротиворечивых теорий. Их противоречивость выносится вовне как несогласие одной школы с постулатами и выводами другой школы.

Противоречивость развития западноевропейской экономики и общества проявляется в том числе и в дискуссиях между собой различных школ и направлений. В разные исторические периоды, в периоды кризисов и стабильности на первый план выходит та или иная экономическая школа. Советская философия и экономическая наука изначально были лишены возможности быть в оппозиции к идеологии и экономической политике государства. Различного рода отклонения, отступления, зигзаги политики теоретически разрешались в рамках науки, финансируемой из государственных источников.

При этом надо иметь в виду, что уроки развала русской государственности, приведшей к гражданской войне, к тому, что представитель противоборствующей стороны, — генерал Деникин, — назвал «русской Смутой», нс могли пройти даром как для Ленина, так и для его последователей. Советский диалектический материализм в качестве философии науки стал черпать идеи как из русской традиции, так и из традиции европейской философии. Его вклад в их развитие заключается прежде всего в подчеркивании роли естествознания как определяющего элемента философии. По мнению советских философов, с одной стороны, диалектический материализм помогает ученому-исследователю в его работе, а с другой — испытывает на себе, в свою очередь, влияние результатов научного исследования.

Время от времени критики диалектического материализма утверждают, что подобное описание отношений науки и философии, по существу, не является описанием вообще. Каков точный смысл, заключенный в заявлении о том, что «философия оказывает влияние на науку и в свою очередь испытывает на себе ее влияние»? Для выяснения этого вопроса обратимся к реальной истории формирования новой науки — политической экономии социализма и параллельно с ней развивающейся марксистско-ленинской философии, которая с 30-х гг. XX в. стала советской философией. Обе науки испытывали взаимное влияние друг на друга, а советская философия стала к тому же общей методологией естествознания в СССР. В рамках данной проблемы рассмотрим направления теоретического познания послереволюционной экономики России.