Теперь рассмотрим «парадоксы», лежащие в основе споров между «копенгагенской» и «антикопенгагенский» парадигмами и составляющие ядро философских проблем квантовой механики. Эти парадоксы концентрируются вокруг темы измерения в квантовой механике. Анализируя проблемы, возникающие в связи с процедурами измерения, известный физик В. Гайтлер, следуя положениям «копенгагенской» интерпретации, приходит к заключению, что «появляется наблюдатель как необходимая часть всей структуры, причем наблюдатель со всей полнотой своих возможностей сознательного существа» [32, с. 74]. Гайтлер утверждает, что в связи с возникновением квантовой механики «нельзя более поддерживать разделение мира на „объективную реальность вне нас“ и „нас“, сознающих себя сторонних наблюдателей». Субъект и объект становятся неотделимы друг от друга. «Мы должны быть благодарны Гайтлеру, — говорит К. Поппер, — за то, что он дает самую, по-видимому, четкую формулировку доктрины включения субъекта в физический объект, доктрина, которая в той или иной форме присутствует у Гейзенберга в „физических принципах квантовой теории“ и во многих других (в частности, у фон Неймана. — А. Л.)» [321.
Однако никаких подобных проблем в реальной работе физика, как уже было сказано, не возникает. В рамках представленной в параграфе 15.3 «теорфизической» интерпретации (парадигмы) квантовая механика столь же объективна, как и классическая механика. С излагаемой здесь точки зрения источник этих «парадоксов» либо в нарушении копенгагенцами второго пункта постулатов Борна, либо следствие игнорирования наличия операциональной части, неправомерным растворением границы между операциями измерения и теоретической моделью явления (см. гл. 9) и следующей из этого неадекватной постановки вопросов.
Чтобы понять происхождение мифа об особой роли субъекта и сознания в квантовой механике, рассмотрим два основных «парадокса», связываемых с процессом измерения в квантовой механике, — «кошки Шрёдингера» и «редукции (коллапса) волновой функции».
