Какова роль гротеска в познании?

Первоначально словом «гротеск» называли особый тип орнамента, открытый при раскопках гротов в Риме, отсюда и происхождение термина. Он состоял из причудливого сплетения стеблей растений, масок, карикатурных фигурок людей и животных. В дальнейшем, особенно в эпоху Возрождения, гротеск становится художественным приемом в освоении эстетически воспринимаемой реальности, принимающей фантастический оттенок. Получив свое широкое применение в искусстве, гротеск использовался с целью вызова у зрителя или слушателя бурной эмоциональной реакции — удивления, смеха, раздражения, страха. Появление подобных чувств было связано с деформацией воображения человека, который обнаруживал в произведениях фантастические комбинации реальных предметов и явлений, сочетание несовместного, представление контрастов. Гротеск как метод отражает эстетическую форму выражения диалектического единства противоположностей, где ужасное и уродливое доводятся до своей противоположности — смешного, комического.

Именно благодаря этому приему происходит эстетический взаимопереход — трансформация комического в трагическое, обыденного в фантастическое, низменного в священное, ужасного в возвышенное.

Какова роль гротеска в искусстве? С точки зрения В. Гюго, эстетическая природа гротеска состоит в соединении прекрасного и безобразного. Посредством гротеска безмерно расширяется сфера проявления красоты. Ведь красота имеет лишь один облик, безобразное же — тысячи образов, и только гротеск позволяет уловить все многообразие форм бытия. Значение гротеска — в том, что он делает более возвышенным и чистым представления о прекрасном, ибо соседство безобразного и прекрасного по закону контраста подчеркивает силу составных элементов.

Гротеск встречается как в изобразительном искусстве, так и в музыке, и в литературе. Так, например, мы обнаруживаем гротескное изображение в одной из картин Гойи — «Ты, который не можешь», где наездники — ослы, оседлали своих всадников — людей. Оно образно воплощает идею внутреннего разлада социальной действительности, паралича, разбившего общество, в котором правящие не в силах управлять, а подчиненные — выполнять их волю.

Д. Д. Шостакович в Седьмой симфонии сатирически — гротескно изобразил фашистское нашествие, чья зловещая поступь ассоциировалась с угловатыми движениями механической игрушки.

В. Шекспир в 66 сонете изображает в гротескной форме победу в мире зла над добром:

Зову я смерть. Мне видеть невтерпеж Достоинство, что просит подаянья, Над простотой глумящуюся ложь, Ничтожество в роскошном одеянье, И совершенству ложный приговор, И девственность, поруганную грубо, И неуместный почести позор, И мощь в плену у немощи беззубой, И прямоту, что глупостью слывет, И глупость в маске мудреца, пророка, И вдохновения зажатый рот, И праведность на службе у порока.

Все мерзостно, что вижу я вокруг…

Но как тебя покинуть, милый друг.