Политические идеологии современности

Либерализм. Формирование идеологии современного либерализма происходило уже в конце XIX — начале XX в. Одним из важнейших моментов в развитии этого направления стало создание в 1947 г. Либерального интернационала, основанного 19 партиями-учредителями, к которым позднее присоединились еще 13 партий, а также осколки либеральных групп из стран Центральной и Восточной Европы.

Фундаментальный вопрос либеральной теории можно сформулировать так: «В каком отношении находится принцип свободы, составляющий смысл общественной деятельности, к современному государству, регулирующему эту деятельность?» Иными словами: «Каким способом следует вычитать принуждение по отношению к индивиду из его свободы?» Многообразные течения внутри либерализма дают различные ответы на этот вопрос.

Либерализм обычно разделяют по двум основным критериям: защите экономической и политической свободы и восходящему к европейской классической либеральной традиции начала XIX в. лозунгу: «Минимум государства — максимум рынка». Свобода обмена, собственности и экономическая эффективность неотделимы в либеральной теории от идеи общественного благосостояния.

Дискуссионный характер основных либеральных принципов (следствием которого являются постоянные расколы в либеральных организациях, полемика в многочисленных журналах и научной литературе) определяется отсутствием четкой и логически непротиворечивой взаимосвязи между ними. Уже идеологи раннего либерализма (Дж. Ст. Милль и другие) вынуждены были признавать, что:

• • общественные пределы свободы личности устанавливаются не только государством, но и деятельностью самих индивидов и их организаций;
• • государство и общественный сектор экономики могут стать средством реализации желаний индивидов и, следовательно, орудиями их свободы. Более того, рыночная система отнюдь не является идеальным средством обеспечения всеобщего благосостояния, но часто демонстрирует неэффективность, которая проявляется в инфляции, безработице, стеснительном налоговом законодательстве и т. д., требующих в конечном счете государственного вмешательства.

На протяжении длительного времени идеологи либерализма не могли точно сформулировать свою позицию в вопросе, каковы роль и пределы публичного сектора в общественной жизни, и постоянно колебались между концепцией нулевого государства (направление, именующее себя либертарианским) и минимальным государством классического образца, сводимым к полиции и армии.

Современная традиция либеральной идеологии также имеет различные точки отсчета. В определенном плане либерализм продолжает обращаться к идеям, сформулированным шотландским философом и экономистом Л. Смитом в книге «Богатство народов», которая всегда рассматривалась как апология свободы рынка против вмешательства государства во имя экономической эффективности. Сохраняют свое значение и аргументы английского философа Д. Локка, отрицавшего в своих двух трактатах о правлении абсолютистскую власть и обосновавшего приоритет собственности (и обмена) над политикой. Роль государства сводилась им до функции стража благосостояния. Гарантом этой роли является общественный договор.

Контрактный либерализм в конце XX в. изыскивает более обширное место для государственных институтов и публичных служб, дополняя Локка критикой эффективности рыночного хозяйства, в том числе и на уровне экономической пауки (разработка новой концепции государственного сектора экономики, регулирование безработицы, эффективная внешняя политика).

Идеологию современного либерализма можно рассматривать в свете различных вариантов классификаций. В иерархическом плане либерализм распадается:

• • на академический, представленный трудами политических философов, теоретиков, экономистов;
• • вульгарный либерализм как совокупность общих мест, постоянно встречающихся в газетной и журнальной публицистике, памфлетах и многочисленных телепередачах.

Либерализм подразделяется по сферам применения на экономический, ориентированный на экономические модели общественного регулирования; политический, относящийся к сфере политической жизни, направленный на обсуждение политического плюрализма и демократии; либерализм нравственный, или моральный, выступающий за терпимость и свободу стилей жизни и поведения. Можно также говорить о социальном либерализме, подчеркивающем единство моральных вопросов с обсуждением проблемы гражданских прав.

В академическом либерализме различают два важнейших направления. Либертаристский либерализм отстаивает принцип нулевого государства. Основные теоретические основы этого направления были разработаны в книге Р. Нозика «Анархия, государство и утопия» (1974). Другим ведущим направлением является утилитаристский либерализм.

Оба направления содержат «критическое ядро», включающее в себя три основных критерия: свобода, «минимальное государство», счастье — благосостояние — эффективность. Системы, основанные на трех данных критериях, распадаются на множество линий аргументации. Например, для доконтрактного либерализма характерно предельное сближение понятий.

«свобода» и «минимальное государство». Обычно не уточняется, до какого предела должно простираться ограничение общественного сектора.

Связь между либертаристским и утилитаристским направлениями обеспечивают экономические теории, в которых доказывается, что экономика, основанная на свободном обмене, удовлетворяет требованию, называемому критерием Парето. Это критерий эффективности, устанавливаемый путем ссылки на этический принцип счастья индивида (либеральные экономисты предпочитают называть это предпочтениями или различными видами пользы).

В соответствии с этим принципом состояние общества удовлетворяет критерию Парето, если в любом другом возможном обществе человек оказывается менее состоятельным, считает себя менее счастливым и т. д. Для либертаристов такое качество жизни является непосредственным следствием свободы обмена.

Наоборот, для либералов-утилитаристов свобода обмена и сама рыночная система нуждаются в дополнительных средствах защиты. При таком подходе свобода рассматривается не как конечная цель, но лишь как средство для эффективного действия, следствием которого является благополучие — материальное и душевное. Так, минимальное государство рекомендуется потому, что рыночная система является эффективной и т. д.

Утилитаристских взглядов придерживались такие ведущие западные экономисты, как М. Аллэ, Г. Хутаккер, Т. Кооиманс и Ж. Дебро. Представители монетаристского направления, например американский экономист М. Фридмен, активизировавшиеся в 1960—1980;е гг., в идеологическом плане являются более либергаристами, чем утилитаристами. Напротив, автор работы «Теория справедливости», оказавшей большое воздействие на либеральную мысль второй половины XX в., Д. Ролз придерживается, скорее, классических позиций в духе теории минимального государства, настаивая на том, чтобы распределение доходов и богатства было направлено на получение преимуществ всеми индивидами. Из этого требования, по Ролзу, вытекает не только принцип равного доступа всех граждан к государственным должностям, но и поддержание социального и экономического неравенства «к выгоде всех».

На рубеже 1970—1980;х гг. основной вопрос, обсуждаемый либеральной теорией («Каким должен быть объем общественного сектора для сохранения свободы?»), вновь обрел практическую актуальность и был поставлен сторонниками монетаризма в самой острой форме в борьбе с двумя важнейшими факторами социально-экономической жизни западных стран. Первым из них стал экономический кризис 1974 г., положивший конец быстрому экономическому росту и видимости всеобщей занятости. Социал-демократическим правительствам, проводившим политику макроэкономики и стабилизации в соответствии с рекомендациями английского экономиста Д. М. Кейнса, не удалось с достаточной быстротой восстановить прежнее положение. На них обрушился град обвинений со стороны тех сил, которые защищали принцип более ограниченного государственного вмешательства (монетаризм) или полного отказа от всякого вмешательства (новый классицизм).

Неоконсерватизм. Сторонники новых радикальных мер называли себя неоконсерваторами. Они выступали за материальный и технический прогресс, опираясь на аналогию с эпохой рождения западной цивилизации, экономика которой основывалась на принципе свободы, предпринимательства и торговли.

Само понятие «неоконсерватизм» было введено в научный оборот социалистическим теоретиком М. Харрингтоном. В США это идеологическое течение возникло как реакция на леворадикальное движение в университетских кампусах, вызвавшее негативную реакцию среднего класса. Ведущими теоретиками этого направления сначала был И. Кристол, а в дальнейшем — Р. Низбет, М. Новак, Н. Подгорец.

Антипатия к «новым левым», резко отрицательное отношение к либерализму американского истеблишмента соединялись у неоконсерваторов с крайним антикоммунизмом.

Введение

советских войск в Афганистан в 1979 г. усилило позиции консервативных политиков, с подозрением встречавших и именовавших социалистическими и либеральными любые государственные меры, направленные па государственное регулирование экономики.

Этике и философии либерализма и социализма неоконсерваторы противопоставляли принципы авторитета, гражданского порядка, социального контракта, выдвигая также на передний план корпоративные ценности семьи, региональных сообществ, местных общин и соседской взаимопомощи в противовес этатизму и крайнему индивидуализму. Победа на президентских выборах 1980 г. Р. Рейгана, считавшегося убежденным консерватором, а также приход к власти в Великобритании консервативного кабинета во главе с М. Тэтчер превратили неоконсерватизм в явление мирового масштаба, оказывавшее влияние на экономику, внешнюю и внутреннюю политику и идеологию Запада вплоть до начала 1990;х гг.

В 1983 г. возник Международный демократический союз — объединение консервативных и христианско-демократических партий. Тон в нем задавали американские республиканцы. Новая версия консерватизма распространилась и в других западноевропейских странах. В ФРГ ее пропагандировали Г. Кальтенбруннер и Г. Коль, во Франции — А. Бенуа, П. Виаль и Ж. Ширак.

Наиболее близким источником современного неоконсерватизма является либеральный консерватизм Э. Берка с его акцентом на сохранение традиций, индивидуальных свобод, естественного неравенства в соединении с отказом от революции как способа реформирования общественной жизни.

Вместе с тем разработанная неоконсерваторами модель реформирования западного общества вполне отвечала задачам нового этапа перехода к постиндустриальной цивилизации. С этим этапом связано создание динамичной экономики, использующей новейшие технологии. Не случайно поэтому главной опорой неоконсервативной политики стал быстрорастущий «новый средний класс» — часть управленческого персонала, техническая интеллигенция, высококвалифицированные рабочие, а главным объектом идеологических атак стали сильные профсоюзы и возникшие в период широкого применения кейнсианских рецептов государственные социальные программы поддержки малообеспеченных слоев общества.

Стремясь к синтезу основных принципов либерализма (развитие рынка, предпринимательской инициативы и конкуренции) с традиционными ценностями (семья, культура, мораль, порядок), неоконсерваторы активно использовали антиэтатистскую риторику для достижения главной цели своей политики — освобождения государства от «непосильного» груза социально-экономического регулирования.

Отказ от налогообложения крупных корпораций и наиболее состоятельных слоев, резкое сокращение пособий по безработице, «война на уничтожение» с профсоюзами, объявленная М. Тэтчер в начале 1980;х гг., в соединении с заботой о конкурентоспособности экономики и жесткой внешней политикой в отношении социалистических стран и стран «третьего мира» придавали неоконсервативному курсу ярко выраженные авторитарные черты. Резкое усиление социального неравенства, возникшего в результате тщетных попыток стимулировать деловую активность малоимущих слоев путем ликвидации социальных программ, поставили под вопрос завоевания демократии и вновь привели к возникновению ситуации, когда либерально-демократические объединения начали успешно оспаривать у консерваторов политическое первенство.

Несомненные успехи, достигнутые западными консерваторами в оживлении экономики, деловой активности, внедрении достижений научнотехнической революции и модернизации государственных институтов, нередко приводили некоторых российских идеологов и ученых к мысли о перспективности российской версии неоконсерватизма, который придет на смену обанкротившемуся ультрамонетаристскому курсу, проводимому в стране с начала 1990;х гг. Эта перспектива нередко обосновывалась чисто идеологическим доводом, согласно которому Россия вступает вместе с другими развитыми странами в постиндустриальную эпоху. Этот довод, однако, является совершенно несостоятельным по той простой причине, что российская экономика пришла в самое плачевное состояние, прежде всего потому, что реформы, объявленные отечественными либералами-ультрамонетаристами, осуществлялись именно, но неоконсервативным рецептам. Поэтому любой вариант модификации последних в стране с истощенными людскими ресурсами и разрушенной системой региональных экономических связей заставит ее вновь вступить на путь догоняющей модернизации в условиях, гораздо менее благоприятных по сравнению даже с теми, которые сложились в конце перестройки.

России, видимо, еще предстоит найти свою новую форму интегральной идеологии на основе творческого синтеза либеральных и национальных патриотических ценностей с лучшими традициями социалистической мысли и практики.

Марксистская традиция и современная международная социал-демократия. В классической марксистской традиции, несмотря на крайне отрицательное отношение ее основателей к идеологии, значение идеологического начала было чрезвычайно велико. От своих непосредственных предшественников (утопического коммунизма и социализма) марксизм во многом унаследовал приверженность к социальным пророчествам. Основные положения социального учения Маркса состоят в следующем:

• • капиталистическое общество в силу столкновения противоположных (антагонистических) интересов приходит к созданию института государства, которое, возвышаясь над ним, внешне стремится примирить противоречия в рамках закона и порядка;
• • поскольку государство есть продукт классовых противоречий, оно является выразителем интересов экономически господствующего класса. Вместо того чтобы стоять над обществом, оно подчиняет себя интересам буржуазии, принимая на себя роль эксплуататора;
• • даже демократическая республика с ее системой всеобщего избирательного права остается орудием буржуазного господства, поскольку она обеспечивает правление класса капиталистов косвенным путем — подкупом должностных лиц и парламентариев, установлением контроля над прессой и влиянием биржи на политику правительства;
• • одновременно демократическая республика способствует количественному росту и усилению политического влияния пролетариата, и поэтому она может рассматриваться как наилучшая форма будущего государства трудящихся;
• • пролетариат, возрастая в численном отношении, в один прекрасный день совершит революцию, лишив буржуазию политической власти точно таким же образом, каким она лишила в прошлом господства феодальные классы и сословия;
• • выполнив свою миссию подавления эксплуататоров и руководства мелкой буржуазией (период диктатуры пролетариата), пролетарское государство постепенно отмирает, утрачивая свою классовую природу. В будущем не останется ничего, кроме общества, коммуны, коммунистического строя — системы, освобожденной от классовых противоречий и насилия, где все соблюдают элементарные условия общежития без всякого принуждения.

Таким образом, система политической демократии рассматривалась марксизмом лишь в качестве переходной стадии к бесклассовому обществу, путь к которому лежит через насильственную социальную революцию.

Победа революции в России в 1917 г. представлялась некоторым ортодоксальным марксистам как блестящее подтверждение данного марксистского пророчества.

Накануне Первой мировой войны понятия социал-демократии и социализма практически между собой не различались. Они касались некоторых нюансов программ социал-демократических партий, входивших во II Интернационал (австромарксизм, лейборизм, бельгийский социализм и др.). Капитализм оставался главным противником социалистов, независимо от их ревизионистских, центристских или революционных ориентаций. Все они ощущали себя наследниками общества, обреченного на уничтожение. Обобществление средств производства и обмена было тем горизонтом, который никто не ставил под вопрос. Политическая демократия в социалистическом варианте рассматривалась как более полная власть народа. Различия между реформистами и революционерами возникали, но вопросу о месте и роли парламентской системы в установлении нового политического режима. В этом пункте социалист Бернштейн имел мало общего с социалистом Лениным.

Установление в России большевистской диктатуры предопределило радикально новую ситуацию в международной социал-демократии. Большевики вели себя на международной арене как единственные законные представители и наследники К. Маркса. Именно это обстоятельство заставило руководство социал-демократических партий более отчетливо определить свое отношение к капитализму, с одной стороны, и российскому коммунизму — с другой, приступив тем самым к поиску третьего пути.

Находясь под впечатлением возникновения нового социалистического государства, будучи противниками интервенции западных держав в период Гражданской войны, разделяя наследие, состоявшее из революционных формул, социал-демократы, однако, должны были осознать свое новое положение и сделать свой выбор перед лицом новой постановки следующих вопросов: «Может ли социализм не быть демократическим? Что является первоочередным — демократия или социализм?».

На международной конференции в Берне в феврале 1918 г. большинство социал-демократов проголосовало за резолюцию, гласившую, что социалистическая реорганизация не может быть осуществлена, если она не основывается на завоеваниях демократии и если она не уходит корнями в принцип свободы.

Полемизируя с В. И. Лениным и большевиками, осуждая их за разгон Учредительного собрания, ведущий теоретик II Интернационала К. Каутский утверждал, что именно демократия является тем мерилом, с помощью которого можно таким образом измерять классовый антагонизм, чтобы борьба классов нс выражалась на примитивном языке насилия.

В 1920;е гг. социал-демократические партии разработали многочисленные программы национализации и социализации производства. В работах теоретика австромарксизма О. Бауэра предусматривалась передача управления национализированными предприятиями административным советам, состоящим из трех частей — из представителей рабочих, потребителей и государства. Несоциализированные отрасли должны организоваться в картели. Контроль над кредитами обеспечивается центральным банком.

На конгрессе германских социал-демократов в Киле (1927) другой крупнейший социалистический теоретик и экономист Р. Гильфердинг обосновал необходимость государственного вмешательства в регулирование капиталистической экономики, используя плановые принципы. Его программа предусматривала также путь демократической реорганизации производства в интересах трудовых коллективов.

Ориентация социал-демократии на концепцию смешанной экономики была подкреплена опытом шведских социалистических правительств, сумевших в 1930;е гг. преодолеть последствия экономического кризиса. В 1935 г. шведские социалисты приступили к осуществлению концепции «народного дома» — программы социальных реформ путем перераспределения налогов в пользу неимущих классов и стимулирования рынка при помощи государственного планирования.

Все эти элементы социал-демократической политики, пройдя практическую проверку и после Второй мировой войны (начиная с реформ лейбористского кабинета К. Эттли в конце 1940;х — начале 1950;х гг.), стали важнейшими основаниями новой социалистической идеологии, окончательно отошедшей от многих положений классического марксизма. Окончательный пересмотр исходных принципов произошел на съезде германских социал-демократов в Бад-Годесберге (1959), где была принята новая программа, воплотившая все новейшие идеологические ориентиры, которыми социалисты руководствуются по сей день.

Отвергая любую идеологическую догму, программа вместе с тем говорит о приоритете ценностей христианской этики, гуманизма и классической философии, соединенных с принципами свободы и справедливости, лежащими в основе общественной собственности, которая становится законной формой общественного контроля в том случае, если другие средства не могут обеспечить здоровый порядок экономических отношений.

В принятой в июне 1989 г. на XVIII конгрессе Социалистического интернационала Декларации принципов подчеркивалось, что социалисты не претендуют на то, что они являются держателями рецепта создания общества, которое не может быть изменено, не поддается реформам или дальнейшему развитию. В движении, ставящем своей целью демократическое самоопределение, всегда найдется место для творческих решений, поскольку каждый народ и каждое поколение должны определить собственные цели.