Структура государственного управления

В начале XIX в. Российская империя имела разветвленную систему высших, центральных, местных и экстерриториальных учреждений, сложившуюся в результате многочисленных реформ предшествующего столетия. Вместе с тем многие представители петербургской бюрократии, особенно окружение молодого императора Александра I, отчетливо понимали необходимость административных преобразований, исходя из стремления сделать управление более оперативным и гибким, быстрее откликающимся на запросы жизни, а также избавления от учреждений с нечеткими функциями с их сложным порядком и формами делопроизводства.

Вскоре после восшествия на престол Александра I был ликвидирован Совет при высочайшем дворе, созданный Екатериной II в 1768 г. Совет как высшее государственное учреждение рассматривал многие важные законопроекты екатерининского времени. При Павле I его значение резко упало, и с декабря 1800 г. Совет уже не собирался.

30 марта 1801 г. молодой император, уступая группе влиятельных представителей екатерининской администрации, учредил " Совет непременный" во главе с генерал-фельдмаршал ом Н. И. Салтыковым. Его более чем скромное место в бюрократическом Олимпе было определено специальным «Наказом»: «не имеет никакого действия внешнего и силы, кроме силы соображения» .

Первоначально Совет рассматривал такие важные государственные дела, как городское управление в столицах, положение о непродаже крепостных без земли, о присоединении Грузии к России, о правах и преимуществах Сената и т. п. Однако вскоре членам Совета стало ясно, что они выступают в роли фильтра на пути наиболее далеко идущих государственных преобразований. К тому же выяснилось, что самые крупные реформы обсуждаются на так называемом Негласном комитете, в кругу «молодых друзей» императора — П. А. Строганова, А. А. Чарторыйского, В. П. Кочубея и Н. Н. Новосильцева, а с 1803 г. — в кругу подчиненных ему высших чиновников-министров.

Как мы уже говорили, обширный план реформ государственного аппарата был предложен М. М. Сперанским. В его основе лежала идея сохранения самодержавия, которому должна быть придана «законная форма». Однако на практике государственно-политическая модель развивалась иначе.

Высшие органы власти и управления

Власть императора оставалась верховной, самодержавной и неограниченной. «Повиноваться верховной его власти не только за страх, но и за совесть сам Бог повелевает» , — гласила ст. 1 Основных законов. Были предусмотрены наказания не только за действия против императора, но и за обнаруженный умысел против него. Он был волен в своих действиях.

Император являлся наследственным монархом. Наследовать престол могли только члены царствующего императорского дома. К наследованию призывался старший сын императора. В случае отсутствия детей престол переходил к брату. Члены императорской фамилии содержались за счет государства и доходов от удельного имущества, той части государственных владений, которая была им выделена.

Всеобъемлющая власть монарха вовсе не означала, что он осуществлял всю деятельность по управлению государством. Император использовал огромный аппарат управления.

Органами верховного управления были Совет при императоре, существовавший до создания в 1810 г. Государственного совета, а также Канцелярия и Двор императора.

1. Государственный совет. Манифест 1 января 1810 г. положил начало деятельности высшего законосовещательного органа — Государственного совета.

Выступая на торжественной церемонии — первом общем собрании Совета, — Александр I заявил, что всегда желал, чтобы «благосостояние империи утвердилось на законе, а закон был недвижен на постановлениях, а потому с началом нового года кладет твердое основание одному из важнейших государственных установлений — Государственному совету»^[1]. Все законопроекты отныне рассматривались в этом новом учреждении, но приобретали силу только после утверждения их императором.

В то же время предусматривалось, что всякий закон может быть издан не иначе, как по предварительному рассмотрению в Совете. Поэтому первоначально в формуле императорского утверждения законопроекта стояли слова: «Вняв мнению Государственного совета» .

Однако уже с самого начала эта формулировка вызывала неудовольствие сторонников неограниченной монархии. «В самодержавии не надобно никакого одобрения для законов, — писал Н. М. Карамзин, — кроме подписи государя; он имеет всю власть»^[2]. Эту точку зрения полностью разделял Николай I, который при переиздании Свода законов Российской империи в 1842 г. эту формулировку собственноручно вычеркнул.

Помимо законопроектов о создании новых и ликвидации существующих учреждений Государственный совет рассматривал частные изменения в законах и был наделен правом их толкования. Исключения были сделаны для военного и морского ведомств. Дополнения и частичные изменения законодательства рассматривались соответственно в Военном совете и Адмиралтейском совете.

Государственный совет рассматривал немало сугубо административных вопросов.

Так, он мог объявить ту или иную местность империи на чрезвычайном положении в связи с беспорядками и т. п. Он обсуждал важнейшие вопросы внешней политики, как-то: объявление войны, заключение мира и другие меры, когда они «по усмотрению обстоятельств могут подлежать предварительному общему соображению» .

Государственный совет рассматривал важнейшие финансовые вопросы и прежде всего государственную роспись доходов и расходов и финансовые сметы министерств и главных управлений. Ведомства испрашивали у Совета сверхсметные кредиты. Он же рассматривал дела по отчуждению части государственных доходов или имуществ в частные руки; все штаты, даже издаваемые временно; отчеты о государственных доходах и расходах; чрезвычайные финансовые меры, давал согласие на новые сборы и налоги, не предусмотренные в законах, и разрешал увеличить сборы сверх норм, установленных в законах.

До издания судебных уставов 1864 г. Государственный совет имел право при определенных условиях и обстоятельствах принимать решения по некоторым судебным вопросам.

Известно, что высшей апелляционной инстанцией являлся Сенат. Но, если в общих Собраниях Сената не было кворума для его работы (2/3 состава) или в случае несогласия с его решением министра юстиции в качестве генералпрокурора Сената, Совет мог принять соответствующее дело к изучению и обсуждению перед передачей его к императору для окончательного решения. Аналогичные вопросы Совет рассматривал и в том случае, когда сам Сенат ходатайствовал перед императором о пересмотре своего решения, равно при разногласиях Сената с Военным и Адмиралтейским советами.

Члены Государственного совета назначались императором. Первоначально он состоял из 35 человек, к концу XIX в. из 60 человек. Это были крупнейшие государственные деятели и влиятельные чиновники России (В. П. Кочубей, Н. С. Мордвинов, А. А. Аракчеев, Н. П. Салтыков, П. В. Лопухин, князь А. И. Чернышев и др.). Первым председателем Государственного совета был канцлер граф Н. П. Румянцев.

С 1812 по 1865 г. председателем Государственного совета и Комитета министров были, как правило, одни и те же лица. По должности в Государственный совет входили все министры.

Вся совокупность членов Государственного совета делилась на две категории: одни сверх общего назначения в Совет получали еще поручение присутствовать в одном из департаментов, другие присутствовали лишь в общих собраниях. Большинство членов Государственного совета были дворянами (в первую половину XIX в. из 175 человек — членов совета, только трос происходили из духовенства).

Аппарат Государственного совета состоял из нескольких департаментов и комиссий. Делопроизводство вела Государственная канцелярия во главе с государственным секретарем.

По смыслу манифеста 1810 г. решение на общем собрании принималось большинством голосов. Именно оно заносилось в журнал, а император мог утвердить или отвергнуть его.

Но на практике было иначе. Император часто соглашался с меньшинством Государственного совета. Так, Александр I в 242 спорных случаях 83 раза поддержал мнение меньшинства, а в четырех случаях — мнение единственного члена Совета. При Николае I законопроект направлялся в Государственный совет уже с резолюцией императора о желательности того или иного решения.

На практике Государственный совет не был единственным законосовещательным органом. Довольно часто после рассмотрения в Комитете (Совете) министров, отделениях Собственной его императорского величества канцелярии, Святейшем Синоде, отдельных комитетах, Военном и Адмиралтейском советах законопроекты поступали на утверждение императора, минуя общее собрание Госсовета.

2. Правительствующий Сенат. Важное место в системе государственных учреждений XIX в. по-прежнему занимал Правительствующий Сенат. Созданный в 1722 г. Петром I, он постепенно утратил свое назначение высшего административного и судебного органа.

В первые годы царствования Александра I возникло немало проектов реорганизации Сената. Почти все они предусматривали создание выборного законосовещательного учреждения с предоставлением ему права контролировать деятельность министров и других высших должностных лиц.

Александр I в свою очередь определил в своем указе место этого учреждения так: «Сенат есть верховное место империи нашей; имея себе подчиненными все присутственные места, он как хранитель законов печется о повсеместном наблюдении правосудия»^[3]. В течение всего XIX в. он оставался высшим органом суда и надзора.

Сенат представлял собой совокупность ряда полусамостоятельных учреждений, скрепленных должностью генерал-прокурора, который со времени возникновения министерств был одновременно министром юстиции.

Правительствующий Сенат в основном состоял из девяти департаментов, в состав каждого из которых входили несколько сенаторов, назначенных императором.

Во главе каждого департамента стоял обер-прокурор. Еще с середины XVIII в. при департаментах функционировали два общих собрания (отдельно для московских и петербургских департаментов). Общие собрания рассматривали вопросы в том случае, если сенаторы департаментов не могли прийти к общему решению по обсуждаемым вопросам. Если и общие собрания не могли принять окончательного решения, то дело передавалось императору, ас 1810 г. — в Государственный совет.

Первый департамент Сената ведущий — он призван был наблюдать за точным исполнением законов и вместе с этим на него была возложена масса дел административных. Этот департамент обнародовал законы, проводил ревизии целых губерний и учреждений. Сенат таким образом осуществлял общий надзор за деятельностью всех государственных органов и соблюдением законности.

Второй — восьмой департаменты были апелляционными инстанциями по уголовным и гражданским делам. Однако принятые ими решения не были окончательными, и в случае, если при вынесении решений не было абсолютного большинства членов департамента (2/3 голосов), то дело передавалось на рассмотрение общего Сената, а затем направлялось на утверждение императору.

Работа департаментов строилась по территориальному принципу. Так, второй департамент рассматривал поступившие апелляции из восьми северных и северо-западных губерний. Часть департаментов Сената находилась в Москве.

Сенаторами являлись, как правило, лица первых трех классов Табели о рангах. На сенаторах лежала обязанность хранить интересы государства. Закон гласил, что «каждый сенатор имеет долг представлять по всей чистой совести о происходящем вреде в государстве, о нарушителях закона, ему известных»^[4].

Особыми поручениями сенаторов являлись ревизии местного государственного аппарата. Назначение ревизующего сенатора зависело от государя. Инструкция 1805 г. обязывала сенаторов «иметь особенно наблюдение, нет ли каких-либо от местных начальств народу притеснений, безгласных налогов, также жестокости в употреблении власти и тому подобных обстоятельств»^[5]. Сенаторы могли отдавать местных чиновников под суд, информируя об этом Сенат и министров, а в случае надобности вызывать для преодоления сопротивления и наведения порядка даже воинские команды.

Как высшая апелляционная (а после судебной реформы 1864 г. и кассационная) инстанция Сенат рассматривал целый ряд вопросов. На первом месте находилось судебное разбирательство, но делам государственного управления, затем охрана прав и преимуществ разных сословий.

С петровских времен Сенат обнародовал законы. Каждый новый закон препровождался в Сенат с сопроводительным указом императора. Сенат являлся хранителем законов. Он имел право собственной властью разъяснять смысл действующих узаконений и разрешать сомнения, возникающие при применении законов.

Сенат выступал арбитром в спорах государственных учреждений. Он мог рассматривать жалобы на административные решения министров и приравненных к ним по правам лиц. Однако привлечь их к ответственности он мог лишь с согласия императора.

Сенат рассматривал также вопросы принадлежности к дворянскому сословию (право на дворянское достоинство и почетные титулы), вел списки дворян, разбирал жалобы на постановления дворянских депутатских собраний, составлял гербы и гербовник дворянским родам и т. п.

В составе Сената находился Межевой департамент, который вел дела по отводу пожалованных императором земель, дела по выделению земель городам, колонистам, казенным крестьянам и т. д., ревизовал следственные дела о преступлениях должностных лиц при межевании, рассматривал ходатайства о награждении губернских и уездных землемеров.

Таким образом, компетенция Сената была достаточно размытой, соединяла судебные, административные и законодательные функции.

С 1802 г. должность генерал-прокурора, возглавлявшего Сенат, была соединена с должностью министра юстиции. Высший судебный орган империи оказался в подчинении одного из министров — представителя исполнительной власти.

Сенат завален различными бумагами. Так, в 1805 г. в Сенат поступило 40 566 дел, из которых было рассмотрено 27 815. Сенат погряз в мелочах, превратился в суд первой инстанции. Низкий профессиональный уровень сенаторов, всего аппарата, взяточничество, карьеризм, всевластие секретарей, которые «изучали» и докладывали дела, приводили лишь к хаосу.

По всем делам, которые можно было решить на основе законов, постановления Сената были окончательными. Сенатский указ мог быть лишь приостановлен именным повелением императора.

• 3. Министерская система управления. Начало XIX в. ознаменовалось заменой коллегиальной формы управления на министерскую. Этот акт был подготовлен предшествующими реорганизациями центрального аппарата управления.
• 8 сентября 1802 г. специальный манифест возвестил страну об учреждении министерств. Мотивом, согласно манифесту, стало желание «разделить государственные дела на разные части, сообразно естественной их связи между собой, и для успешнейшего течения поручить оные ведению избранных министров»^[6]. 25 октября 1802 г. Александр I с удовлетворением писал своему бывшему воспитателю Лагарпу: «Дела приобрели более ясности и методы, и я знаю тотчас, с кого взыскать, если что-нибудь не так, как следует»^[7].

На Сенат была возложена обязанность контролировать действия министров. С этой целью он получал отчеты министров и делал доклады императору.

Манифестом от 25 июля 1810 г. было обнародовано «новое разделение государственных дел в порядке исполнительном» с подробным определением пределов деятельности министерств и степени их ответственности, установлены их штаты, порядок назначения, увольнения, производства в чины.

В манифесте " Общее учреждение министерств" от 25 июня 1811 г. были определены компетенция министров, их отношения с законодательной властью.

Этот законодательный акт окончательно определил систему министерского управления в России.

Согласно закону, во всех своих действиях министры подчинялись императору, не имели законодательных и судебных функций.

Дела, требующие рассмотрения императора, должны были предварительно вноситься в Комитет министров. Но из этого общего правила допускались многочисленные изъятия. Так, имея право личного доклада государю, каждый министр становился еще и ближайшим советником монарха, непосредственно обсуждая с ним важнейшие вопросы управления, а подчас вырабатывая совместно решения по наиболее важным государственным делам. Из уст императора они получали указания относительно общего направления деятельности министерств и ряда частных вопросов, которые возникали в административной практике.

Власть министров состояла в том, что они могли заставить подчиненные им учреждения и должностных лиц выполнить требования закона и собственные распоряжения. В их руках было право назначения и увольнения должностных лиц, за исключением должностей, замещаемых по усмотрению императора. Он имел право последующего контроля над работой подчиненных им чиновников с правом предания суду в случае важных преступлений.

Одна из статей закона наделяла министров дискреционной властью, т. е. они могли в чрезвычайных условиях издавать акты, приравненные к законодательным, переступая через свои законные полномочия. Правда, в этих случаях министр был обязан доказать необходимость как самих чрезвычайных мер, так и принятых решений.

Хотя нигде это не было записано, но министры в практической работе почти ежедневно принимали акты в развитие действующих законов.

Вопреки положению «Общего учреждения министерств» о том, что власть министра распространяется лишь на подчиненных ему лиц, практика далеко ушла от записанного в законе. Последующими решениями императора некоторые министры были наделены полномочиями давать распоряжения, обязательные и для частных лиц.

Особенно это характерно для министра внутренних дел, который к концу XIX в. был одновременно шефом жандармов. Министр финансов мог давать непосредственные распоряжения в отношении частных кредитных учреждений, государственных имуществ (относительно горнопромышленных предприятий), путей сообщения (относительно частных железных дорог), народного просвещения (относительно частных учебных заведений). Министр путей сообщения с 1877 г. имел право «установлять обязательные к исполнению правила о порядке и условиях следования судов по внутренним водяным сообщениям, расстановке их в местах стоянки и пропуске через искусственные сооружения»^[8].

Закон 1811 г. определял также и отношения министров между собой. В частности, подчеркивалось, что «поелику все министерства составляют единое управление, то ни одно из них не может отделяться от других ни в видах управления, пи в общей его цели: разделение разных частей управления по министерствам не есть разделение самого управления, которое по существу своему всегда должно быть едино»^[9].

Единство обеспечивалось работой Комитета и Совета министров, и, разумеется, самим императором.

Министерства были организованы как строго бюрократические учреждения.

Во главе каждого министерства стоял министр, сосредоточивший в своих руках все нити управления ведомством. В Учреждении министерств сказано, что «управление каждого министерства подчиняется лицу, определяемому по непосредственному Его Императорского Величества избранию, с званием министра, главноуправляющего или главноначальствующего»^[10].

Товарищ министра выполнял его поручения и никакой исполнительной власти не имел и только в отсутствие министра и на основании соответствующего повеления императора он получал его права. В 1826—1840 гг. товарищ министра мог требовать сведения обо всех делах, находящихся на рассмотрении в министерстве, делать министру представления «о неудобствах или о мерах и распоряжениях полезных», а при несогласии с ним министра, мог довести свои наблюдения и мнения до императора.

При министре находился совет, состоявший из начальников основных структурных частей министерства. Он создавался «для рассмотрения дел, требующих по важности их общего соображения» .

Канцелярия министра была призвана вести личную переписку министра по особо важным делам.

Департаменты состояли из директоров, вице-директоров, начальников отделений, столоначальников и т. д. Директора департаментов назначались императором по представлению министра. Начальников отделений и других структурных подразделений назначал сам министр.

В составе министерства мог быть один или несколько департаментов. В департаментах также были свои советы. Их роль играли общие присутствия.

В конце XIX в. в Министерстве народного просвещения было два департамента и отдел промышленных училищ; столько же департаментов было в структуре Министерства юстиции (первый и второй); три в Министерстве иностранных дел (азиатский, внутренних сношений, личного состава и хозяйственных дел); столько же было в Государственном контроле (гражданской отчетности, военной и морской отчетности, железнодорожной отчетности); пять в Министерстве финансов (государственного казначейства, окладных сборов, таможенных сборов, железнодорожных дел, мануфактур и торговли) и т. д. В некоторых министерствах были департаменты общих дел, которые разделяли компетенцию с канцелярией министра.

В Военном и Морском министерствах основными структурными подразделениями к концу XIX в. были главные управления. Личным составом армии и флота ведали соответствующие штабы.

Между канцелярией министра и департаментами переписка распределялась следующим образом. В канцелярию министра поступали высочайшие повеления и указы, сношения министра с генерал-губернаторами и другими министрами, дела особой важности по текущему управлению, жалобы на распоряжения министра и секретные дела. Все остальные документы поступали в департаменты.

В состав министерств входили так называемые " особенные установления": счетные отделения, ученые комитеты, лаборатории, чертежные и т. п. По необходимости в департаментах учреждались должности чиновников для исполнения разных поручений, переводчики и их помощники.

Во второй части «Общего учреждения министерств» («Общий наказ министерствам») определялись степень и пределы власти министров, их отношение к высшим законосовещательным, административным и судебным органам, к подчиненным учреждениям. Затем речь шла о степени и пределах власти департаментов и их директоров, обязанностях канцелярии министра и ее директора, различных чинов департамента (начальников отделений, контролера, бухгалтера, начальника чертежной и т. п.), устанавливался порядок подчиненности и ответственность директоров и прочих чинов.

Принцип единоначалия в центральном управлении вызвал изменения в характере делопроизводства: коллегиальное делопроизводство заменялось министерским («исполнительным»), Был регламентирован порядок ведения дел: определенные формы регистрации, движения документа внутри министерства с указанием сроков исполнения, отправка документов, проверка исполнения.

Сложившаяся в начале XIX в. министерская система управления сохраняется и по сей день. В конце XIX в. в России существовали следующие министерства и приравненные к ним отдельные главные управления: иностранных дел, военное, морское, внутренних дел, народного просвещения, путей сообщения, финансов, земледелия и государственных имуществ, государственного коннозаводства, юстиции, государственный контроль, а также императорского двора и ведомство учреждений императрицы Марии.

4. Комитет министров. Впервые вопрос об образовании правительства, объединяющего деятельность всех существовавших в России ведомств, возник в ноябре 1801 г. на заседании Негласного комитета. Члены Негласного комитета высказались в пользу «объединенного министерства» .

Комитет министров был образован 8 сентября 1802 г., однако законодательство не определило подробно его статус, его компетенцию и функции, порядок работы, место в системе госучреждений.

4 сентября 1805 г. по случаю отбытия из столицы Александр I оставил Комитету министров «правила», на основании которых министры должны были собираться на заседания дважды в неделю под председательством одного из них, сменявшегося после каждых четырех заседаний.

" Правила" закрепили сложившуюся к тому времени компетенцию комитета. Он рассматривал доклады министров императору; вопросы, вызывающие сомнения у самих министров; все то, что будет угодно назначить к рассмотрению самим императором. «Правила» содержали оговорку, что при отсутствии императора в случаях, не терпящих отлагательства, комитет мог разрешить вопросы, которые «зависят единственно от высочайшего разрешения», но не детализировали их.

В 1808 г. Александр I издал новые «правила» работы комитета. Из них можно лишь указать на требование, чтобы министры представляли в комитет все текущие дела, нуждающиеся в резолюции императора.

С учреждением Государственного совета председатели его департаментов вошли в Комитет министров.

Наконец, 20 марта 1812 г. было подписано «Учреждение Комитета министров» и закреплен его статус как высшего государственного административного органа.

Комитет состоял из 15 членов: восьми министров, четырех председателей департаментов Государственного совета, главнокомандующего Петербурга, начальника Главного штаба и начальника Морского штаба. Со времени правления Николая I в Комитет входил и наследник престола. Была учреждена должность управляющего делами.

Председателем Комитета (он же председатель Государственного совета) был князь Н. И. Салтыков, но дела, рассматриваемые Комитетом, докладывались Александру I А. А. Аракчеевым.

Согласно этому законодательному акту, прежде всего Комитет министров рассматривал дела, решение которых превышало степень власти, предоставленной каждому министру в отдельности. Затем министры входили в Комитет с делами, в которых возникали сомнения, а также с делами, нуждающимися в «соображении и содействии разных ведомств». Особую группу составили дела, «относящиеся до общего спокойствия и безопасности» .

Комитет министров нередко рассматривал законопроекты. Законами становились утвержденные императором журналы Комитета министров (минуя Государственный совет).

Через Комитет министров проходили многочисленные дела по надзору за государственным аппаратом, в том числе материалы сенаторских ревизий, дела по личному составу правительственных учреждений (назначения, увольнения, награждения и т. п.).

По существу, Комитет министров являлся одновременно законодательным и высшим административным учреждением, совмещал толкование законов с надзором за правительственным аппаратом.

Комитет был учреждением совещательным при императоре, самостоятельной власти он не имел. Все его постановления приводились в исполнение только после утверждения царем. Ежегодно Комитет министров рассматривал от 2 до 3 тыс. дел.

Многие представители царской бюрократии обращали внимание императора на перегрузку Комитета множеством совершенно разнородных дел. Вот что говорил после окончания своей ссылки М. М. Сперанский: «Комитет… в сие время сделался местом присутственным, где дела всякого рода, и малые, и большие, и судебные, и правительственные, решались по голосам и голоса сии издавались во всеобщее известие»^[11]. Об этом же писал профессор Н. А. Балугъянский в записке Николаю I «Рассуждение о средствах исправления учреждений и законодательства в России». В частности, Балугъянский указал на то, что на фоне Комитета министров «достоинство Государственного совета и Сената унизилось» .

В 1827 г. Комитет министров даже рассматривал вопрос о своем самороспуске с передачей высших административных дел Правительствующему Сенату. Николай I одобрил соответствующий проект, но реализовывать его не спешил. События 1830−1831 гг. (революция во Франции, восстание в Польше, холерные бунты в России и т. п.) вызвали усиление деятельности Комитета, и вопрос о его упразднении отпал сам собой.

5. В царствование Николая I необычайно разрастается Собственная Его Императорского Величества Канцелярия.

Первое отделение этой канцелярии сосредоточило дела, подлежащие личному рассмотрению государя, а также наблюдение за исполнением высочайших повелений.

Второе отделение занималось кодификацией законов.

В 1826 г. возникло печально известное Третье отделение под руководством шефа корпуса жандармов. Оно руководило полицией, борьбой с революционерами и раскольниками, управляло тюрьмами, наблюдало за иностранцами, вело следствие по политическим делам, в его распоряжении была огромная сеть агентов. Третьему отделению были подчинены Петропавловская и Шлиссельбургская крепости, Алексеевский равелин — эти политические тюрьмы. На основании утвержденного царем в 1836 г. Положения о корпусе жандармов по всей территории России была выстроена структура жандармской службы (семь жандармских округов, губернские управления, жандармские команды городов).

Четвертое отделение заведовало благотворительными и учебными заведениями, находившимися под покровительством императрицы Марии Федоровны.

Пятое отделение занималось преобразованием управления казенными крестьянами, а Шестое — устройством Закавказского края.

• [1] Российское законодательство X—XX вв. Т. 6. М., 1988. С. 57.
• [2] Карамзин Н. М. Записки о древней и новой России в ее политическом и гражданском отношениях. М., 1991. С. 60.
• [3] Полное собрание законов Российской империи. Собрание 1-е. Т. 27. № 20 405. Ст. 1. С. 241.
• [4] Шепелев Л. Е. Титулы, мундиры, ордена Российской империи. Л., 1991. С. 20.
• [5] Шепелев Л. Е. Титулы, мундиры, ордена Российской империи. С. 23.
• [6] Российское законодательство X—XX вв. Т. 6. М., 1988. С. 78.
• [7] Коркунов Н. М. Русское государственное право. Т. 2. СПб., 1909. С. 354−355.
• [8] Российское законодательство X—XX вв. Т. 6. М., 1988. С. 93.
• [9] Там же. С. 98.
• [10] Там же. С. 101.
• [11] Градовский А.Д. Собрание сочинений. Т. 8. СПб., 1994. С. 245.