Институциональная модель «интегративной демократии»

Отмеченный ранее интерес к роли институтов в политическом процессе выразился в переосмыслении не только места институционального фактора, но и самого понятия института. Несмотря на то, что зачастую институциональный подход к исследованию демократии базируется на прежних легалистских или структурно-функциональных моделях, а также на теории рационального выбора, в политической науке и в административных исследованиях ряд ученых подчеркивают значение такой институциональной модели демократии, которая близка к коммунитарным, а не либеральным ее интерпретациям. Коммунитарная модель представлена в историческом институционализме^[1], который ближе к интерпретативной сравнительной политологии. Институциональная модель «интегративной демократии» опирается на идею различия между агрегативным и интегративным политическими процессами.

В традиции теории агрегации, как пишут Джеймс Марч и Йохан Олсен, «народ» определяется как собрание индивидов, определенных как граждане; в традиции теории интеграции «народ» определяется как группа, имеющая свою историю и будущее. В агрегативном процессе воля народа раскрывается через политические кампании и «торговую сделку» между рациональными гражданами, каждый из которых преследует собственный интерес, совершаемую в пределах набора управленческих правил при правлении большинства. В интегративном процессе воля народа раскрывается посредством дискуссии между рациональными гражданами и правителями, в которой пытаются найти общее благо в контексте разделяемых социальных ценностей. Агрегативные теории в целом предполагают порядок, основанный на рациональности и обмене. Интегративные теории в целом предполагают порядок, основанный на истории, долге и разуме¹.

«Интегративная демократия» включает две основные концептуальные части: концепцию прав и идею дискуссии в поисках общего блага.

Концепция прав здесь отличается от инструментального понимания прав человека, когда права являются лишь рационально принятыми дополнительными условиями заключения выгодной политической сделки. Сами права здесь теряют свою ценность и рассматриваются как инструмент для достижения чего-то другого: они не выступают условием оценки политических институтов. Наоборот, при «интегративной демократии» права человека являются самоценностью и служат оценке политических институтов. Они являются ключевыми элементами системы социально-политических верований и убеждений, являются выражением человеческого единства, общего достоинства и гуманизма. Марч и Олсен выделяют три основных отношения к правам человека в «интегративной демократии»: 1) права человека ненарушимы, т. е. должны быть гарантированы несмотря ни на что; 2) права человека неотчуждаемы, т. е. однажды установленные, они не могут быть ликвидированы; 3) права изменяются больше посредством интерпретации, а не через пересмотр законов, т. е. они являются частью фундаментального права^[2][3]. (Следует в скобках сказать, что отношение к правам человека в коммунитаризме иногда отличается от представленного здесь взгляда. Например, один из известных теоретиков коммунитаризма Майкл Сандел считает, что концепция самоценности прав человека ведет к приоритету их над благом и является существенной чертой индивидуалистической концепции либерализма^[4].

Идея дискуссии в поисках общего блага — важная часть институционализированной концепции демократии и легитимации коммунитарного способа разрешения возникающих в обществе конфликтов. Интегративные концепции рассматривают конфликт интересов как основу для дискуссии и авторитетного решения; они руководятся логикой единства, а не сделки. В этом отношении «идея института как воплощения и инструмента сообщества (community), или демократического порядка как конституционной системы, является важным аспектом институциональной мысли»^[5]. Если политические институты усиливают общие ценности сообщества, они должны быть приняты. В этом отношении важными вопросами являются компетентность участников политического процесса и их интегрированность в сообщество. Компетентность включает не только знания, но и мудрость, которая связана с глубоким ощущением нужд и возможностей сообщества. Интегрированность означает, что граждане и гражданские служащие действуют в соответствии с общим благом, которое не может быть подорвано личными амбициями и устремлениями. Деятельность институтов в «интегрированной демократии» связана с гражданским образованием и организацией гражданского участия.

* 'кк

Все выше перечисленные и проанализированные модели демократии составляют основание для концептуализации ее характеристик при эмпирическом сравнении политических систем. Следует подчеркнуть, что каждый ученый-компаративист пытается так или иначе модифицировать общее понимание демократии, исходя из того набора гипотез, которые он пытается проверить в ходе исследования. Но в любом случае остается некоторая зависимость от основных парадигм демократической теории.

Вопросы и задания для самоконтроля

• 1) Почему в сравнительной политологии поднимается вопрос об «эмпирической теории демократии»?
• 2) Каковы признаки «эмпирической теории демократии»?
• 3) На примере одной из эмпирических теорий демократии поясните возможности ее использования в сравнительных исследованиях, используя проблему сравнимости.
• 4) Какая философия демократии более всего релевантна к сравнительному изучению?

Основные понятия

Эмпирическая концепция (модель) демократии, философия демократии, конкурентная модель демократии, социо-модернизационная модель демократии, экономическая модель демократии, полиархическая модель демократии, демократия прав человека, консенсусная и мажоритарная демократия, интегративная демократия.

Литература

Основная

Беитер, Ж. Демократия. Аналитический очерк / Ж. Бешлер. — М.: UNESCO, 1994.

Даль, Р. А. Введение в теорию демократии / Р. А. Даль. — М.: Наука, 1992. Даль, Р. Полиархия: участие и оппозиция / Р. Даль. — М.: НИУ ВШЭ, 2010. Лейпхарт, А. Демократия в многосоставных обществах: сравнительное исследование / А. Лейпхарт. — М.: Аспект Пресс, 1997.

Тили, Ч. Демократия / Ч. Тили. — М.: РОССПЭН, 2007.

Шумпетер, Й. Капитализм, социализм и демократия / Й. Шумпетер. — М.: Экономика, 1995.

Дополнительная

Баталов, Э. Я. Проблема демократии в американской политической мысли XX века / Э. Я. Баталов. — М.: Прогресс-традиция, 2010.

Демократия в Западной Европе XX века / отв. ред. М. М. Наринский — М.: ИВИ РАН, 1996.

Демократия в современном мире / под ред. Я. А. Пляйса, А. Б. Шатилова. — М.: РОСПЭН, 2009.

Макферон, К. Б. Жизнь и времена либеральной демократии / К. Б. Макферон. — М.: НИУ ВШЭ, 2011.

Политология. Лексикон / под ред. А. И. Соловьева. — М.: РОСПЭН, 2007.

Салмин, А. М. Современная демократия: очерки становления / А. М. Салмин. — 2-е изд., расш. и испр. — М.: Ad Marginem, 1997.

• [1] Steinmo S., Thelen К., Longstreth F. (eds.). Structuring Politics: Historical Institutionalismin Comparative Analysis. Cambridge: Cambridge University Press, 1992; March J., Olsen J. Rediscovering Institutions. The Organizational Basis of Politics. N. Y.; L.: The FreePress, 1989.
• [2] March J., Olsen J. Rediscovering Institutions. The Organizational Basis of Politics. P. 118.
• [3] Ibid. P. 126.
• [4] Sandel M. The Procedural Republic and the Unencumbered Self // Communi-tarianismand Individualism / Sh. Avineri and A. De-Shalit (eds.). Oxford: Oxford University Press, 1992. P. 13—14.
• [5] March J., Olsen J. Rediscovering Institutions. The Organizational Basis of Politics.P. 126—127.