Актуальность диссертационного исследования. Экономические реформы последних десятилетий привели к реставрации в России частной собственности и свободы предпринимательства. Конституция Российской Федерации признает и охраняет их. Но ввиду отсутствия благоприятной экономической почвы, достаточных правовых гарантий для нормального протекания возрожденных экономических процессов и иных факторов одним из результатов экономических реформ стал резкий рост экономической преступности, в том числе и в сфере предпринимательской деятельности. В целях борьбы с ней в уголовный закон были внесены изменения. В частности, была установлена уголовная ответственность за незаконное предпринимательство (ст.ст. 1624 и 1625 УК РСФСР в ред. Закона РФ от 1 июля 1993 г. № 5304−1, ст. 171 УК РФ). Это законодательное решение было принято в то время, когда не было ни теоретических разработок, ни практического опыта борьбы с экономическими преступлениями в условиях рыночной экономики. Настоятельная потребность в охране новых экономических отношений требовала применения действенных мер на «переходный период», в том числе и в области уголовного законодательства, и эти меры были приняты.
Со времени криминализации незаконного предпринимательства прошло более полутора десятилетий. Накоплен большой опыт применения данной нормы, изучены возможности и последствия ее применения. Стабилизировались экономические отношения, организованные на началах регулируемого рынка. В новых условиях обоснованность действующей нормы о незаконном предпринимательстве (генетически связанной с нормой советского уголовного права о спекуляции) вызывает серьезные сомнения в контексте адекватности санкции опасности деяния и социально оправданной ценностной ориентации уголовной политики, определяющей пределы государственного вмешательства в экономику. «Пределы вмешательства уголовного закона, — справедливо отмечает С.Г.
Келина, — должны определяться необходимостью охраны от преступных посягательств наиболее важных интересов отдельных людей и общества в целом. Но при этом не должны ущемляться права и законные интересы граждан, уголовно-правовое вмешательство не должно препятствовать развитию экономических, социальных, культурных и иных общественных отношений" (.Келина С. Г. Некоторые аспекты теории криминализации // Проблемы уголовной политики и уголовного права: Межвузовский сборник научных трудов / Под ред. А. В. Наумова. М., 1994. С. 48).
Поскольку воздействие на общественные отношения средствами и методами уголовного права есть крайняя, исключительная мера государственной реакции на наиболее опасное отклоняющееся поведение, установление уголовно-правового запрета в сфере экономических общественных отношений допустимо лишь в тех случаях, когда-то или иное экономическое поведение в силу своей исключительной опасности не может быть подвергнуто воздействию иных, более мягких, правовых средств: их применение будет явно недостаточно, неэффективно и несправедливо.
Кроме того, уголовно-правовой запрет, установленный в ст. 171 УК РФ, вызывает серьезные сомнения на предмет своей социальной обусловленности, а также обоснованности с точки зрения экономии уголовной репрессии, относительной распространенности, непротиворечивости в системе действующего российского права и иных требований, предъявляемых к законотворческому процессу в сфере уголовного права. Необходимость строго следовать этим требованиям продиктована не только положениями правовой теории. Будучи сформулированными Конституционным Судом РФ, сегодня они приобретают характер правовых предписаний.
Сложным и дискуссионным остается вопрос о социальной опасности незаконного предпринимательства. Наличие в диспозиции ст. 171 УК РФ крими-нообразующего признака «извлечение дохода в крупном размере» говорит о том, что наступление ответственности поставлено в зависимость от эффективности и успешности осуществления предпринимательской деятельности. Получается, что общественно опасным является предпринимательство как таковое, причем чем более оно успешно, тем более опасно. Такой подход в условиях рыночной экономики представляется небесспорным. Несоответствие закона сущности предпринимательства порождает также серьезные проблемы с вменением описанного в ст. 171 УК РФ последствия в виде причинения крупного ущерба. Практическое применение этого криминообразующего признака будет нарушать положение об основании уголовной ответственности (ст. 8 УК РФ), поскольку установление его причинно-следственной связи с незаконной предпринимательской деятельностью не представляется возможным. Кроме того, конструкция состава преступления, предусмотренного ст. 171 УК РФ, перегружена формами преступного поведения — осуществление предпринимательской деятельности с нарушением правил регистрации, с представлением в регистрирующий орган документов, содержащих заведомо ложные сведения, которые в силу своей неопределенности, отрыва от позитивного законодательства, не могут быть применены на практике.
На основании изложенного, рассмотрение вопроса о декриминализации незаконного предпринимательства представляется нам давно назревшей необходимостью, обуславливающей актуальность настоящего диссертационного исследования.
Цель диссертационного исследования — рассмотреть вопрос о социальной обусловленности уголовно-правовой нормы о незаконном предпринимательстве, и в случае ее отсутствия — обосновать необходимость декриминализации.
Достижение указанной цели обеспечивается решением следующих исследовательских задач:
— исследовать действующее законодательство, регламентирующее порядок осуществления предпринимательской деятельности;
— исследовать правоприменительную практику по делам о незаконном предпринимательстве;
— изучить предусмотренные ст. 171 УК РФ формы незаконного предпринимательства;
— выявить проблемы квалификации незаконного предпринимательства в каждой из его форм;
— исследовать вопрос о соответствии уголовно-правовой нормы о незаконном предпринимательстве сложившимся экономическим отношениям;
— исследовать вопрос о соответствии уголовно-правового запрета, установленного в ст. 171 УК РФ, принципам (критериям) криминализации;
— изучить мнение экспертов по вопросу о социальной обусловленности нормы о незаконном предпринимательстве.
Объектом исследования являются уголовно-правовые отношения, возникающие в сфере охраны порядка осуществления предпринимательской деятельности.
Предметом исследования выступают уголовно-правовая норма о незаконном предпринимательстве, уголовно-правовая доктрина, судебная практика по делам о незаконном предпринимательстве, мнения специалистов, статистические данные.
Методологическую основу исследования составляют как общенаучные методы (логический, системно-функциональный, обобщение, анализ и синтез), так и частнонаучные методы (формально-догматический, статистический, социологического опроса, документальный).
Теоретическую основу исследования составили научные работы дореволюционных, советских и российских ученых: JI.C. Аистовой, Н. А. Беляева, А. А. Витвицкого и С. С. Витвицкой, Б. В. Волженкина, П. С. Дагеля, А. Э. Жалинского, Н. И. Загородникова, Г. А. Злобина, С. Г. Келиной, И. А. Клепицкого, B.C. Комиссарова, А. И. Коробеева, В. Н. Кудрявцева, Н. Ф. Кузнецовой, Н. А. Лопашенко, В. В. Мальцева, Б. С. Никифорова, Т. В. Пинкевич, А.А. Пионтков-ского, Ю. Е. Пудовочкина, Н. Д. Сергеевского, Н. С. Таганцева, А.А. Тер-Акопова, Г. В. Тимейко, А. Н. Трайнина, Т. Д. Устиновой, Т. В. Церетели, М. П. Чубинского, П. С. Яни и других.
Эмпирическую основу исследования составили данные официальной статистики ГИАЦ МВД России и Судебного Департамента при Верховном Суде РФ о преступлении, предусмотренном-ст. 171 УК РФ (а именно: данные о количестве зарегистрированных преступлений, количестве выявленных и осужденных лиц) за период с 1997 по 2008 годыматериалы судебной практики по 204 конкретным уголовным делам за период с 2000 по 2008 годырезультаты опроса 116 следователей следственных отделов и 134 судей районных судов по регионам: г. Москва, Московская область, Чувашская республика.
Научная новизна диссертационного исследования. Настоящее исследование является одной из первых работ, специально посвященных вопросам социальной обусловленности уголовно-правового запрета, предусмотренного ст. 171 УК РФ, в которой обоснован на научном уровне вывод о необходимости исключения уголовной ответственности за незаконное предпринимательство. Предложения о декриминализации незаконного предпринимательства в науке уголовного права вносились и ранее, однако основывались лишь на отдельных к тому причинах и затрагивали только некоторые формы преступления, а потому носили фрагментарный характер. Между тем проблемы существования уголовно-правовой нормы об ответственности за незаконное предпринимательство и обусловленная ими постановка вопроса о декриминализации заслуживают более глубокого осмысления и специального исследования.
Новизна настоящей работы определяется теоретическим и практическим обоснованием необходимости декриминализации незаконного предпринимательства, основанным на соотнесении уголовно-правового запрета в каждой из его форм с принципами (критериями) криминализации. Новым является сам подход к изучению вопроса о необходимости декриминализации ст. 171 УК РФ: он исследуется путем осмысления научной обоснованности законотворческого процесса, предъявляемых к нему правовых и доктринальных требований, выявления отступлений от принципов (критериев) криминализации и связанных с этим теоретических и практических проблем применения уголовно-правового запрета. Такой подход наиболее полно отражает проблему существования уголовно-правовой нормы об ответственности за незаконное предпринимательство. В диссертации впервые в уголовно-правовой науке вносится и обосновывается предложение о декриминализации всех без исключения форм преступления, предусмотренного ст. 171 УК РФ.
Новизна исследования заключается также в авторском решении проблем практического применения уголовно-правовой нормы о незаконном предпринимательстве в каждой из его форм, в выявлении причин, обусловливающих существование этих проблем, и определении путей их минимизации.
Научная новизна исследования выражается в следующих основных положениях, выносимых на защиту:
1. Криминализация незаконной предпринимательской деятельности, сопряженной с извлечением дохода в крупном (особо крупном) размере, произведена в нарушение принципа общественной опасности криминализируемого деяния.
Обусловленность уголовно-правового запрета размером извлеченного предпринимателем дохода порождает не сообразующийся с принципами рыночной экономики вывод об опасности извлечения дохода, получения прибыли и предпринимательства как такового, умаляет социально-экономическую необходимость и полезность предпринимательской деятельности, создает принципиально неверное представление о том, что общественная опасность незаконного предпринимательства состоит в получении «неконтролируемого дохода», тогда как извлечение дохода — это смысл и цель предпринимательской деятельности, достижение которой характеризует процесс предпринимательства только с положительной стороны.
2. Криминализация незаконной предпринимательской деятельности, сопряженной с извлечением дохода в крупном (особо крупном) размере, произведена в нарушение принципа системно-правовой непротиворечивости криминализируемого деяния.
Уголовно-правовая норма, заключенная в ст. 171 УК РФ, не взаимосвязана и не согласована с нормами иных отраслей права, поскольку объявляет преступным то, что этими нормами разрешено. Признаиие определенного уровня доходности предпринимательства одним из оснований криминализации противоречит положениям гражданского (ч. 1 ст. 2 ГК РФ) и налогового (ст. 221 НК РФ) законодательства, согласно которым денежные средства, имущество, иные ценности, образующие доход от незаконной предпринимательской деятельности, не являются имуществом, приобретенным преступным путем. Легальный характер доходов от незаконного предпринимательства признает и сложившаяся следственно-судебная практика, которая, как правило, не усматривает оснований для квалификации незаконного предпринимательства по совокупности с преступлением, предусмотренным ст. 1741 УК РФ, и не обращает доходы, полученные в результате осуществления незаконной предпринимательской деятельности, в доход государства.
3. Криминализация незаконной предпринимательской деятельности, сопряженной с извлечением дохода в крупном (особо крупном) размере, нарушает принцип преобладания положительных социальных результатов криминализации над ее отрицательными последствиями и принцип конституционной непротиворечивости уголовно-правового запрета.
Криминализация незаконного предпринимательства есть неоправданное и превышающее допустимые пределы вмешательство государства в сферу экономических отношений, свидетельствующее о нарушении конституционного принципа свободы предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности. Этот уголовно-правовой запрет не способен обеспечить вывод незаконной предпринимательской деятельности из «тени» и расширить легальный сектор российской экономики. Вместе с тем он самым негативным образом сказывается на развитии экономических общественных отношений: являясь инструментом подавления экономической самостоятельности и инициативы, чрезмерного ограничения свободы предпринимательства, он отпугивает способных к самостоятельной и социально полезной экономической деятельности людей, действительно необходимых государству в деле укрепления и процветания экономики.
4. Криминализация незаконной предпринимательской деятельности, обусловленная наступлением последствия в виде причинения гражданам, организациям или государству крупного ущерба, произведена в нарушение принципа общественной опасности и принципа полноты состава криминализируемого деяния.
Указанное последствие не является критерием (показателем) общественной опасности незаконного предпринимательства, что обусловлено отсутствием в составе незаконного предпринимательства необходимой причинно-следственной связи между деянием и последствием: осуществление незаконной предпринимательской деятельности не является необходимым, главным, решающим условием причинения ущерба и не создает к этому реальную возможностьв свою очередь, причинение ущерба не является необходимым, закономерным последствием совершенного деяния и не имеет в нем своего основания.
5. Общественную опасность незаконного предпринимательства неверно усматривать в причинении государству материального ущерба в виде непостуи пивших в бюджет сумм налоговых платежей с доходов от предпринимательской деятельности. Финансовый интерес государства, основанный на поступлении в бюджет установленных законом налогов и сборов, является объектом налогового преступления, и описанное в диспозиции ст. 171 УК РФ последствие реализует в себе общественную опасность самостоятельного преступления — налогового, образует собой ущерб тому объекту, на который посягает именно это преступление.
6. Обусловленная причинением имущественного ущерба криминализация предпринимательской деятельности, осуществляемой с нарушением лицензионных требований и условий, не соответствует принципу неизбыточности уголовно-правового запрета.
Уголовно-правовой запрет на осуществление предпринимательской деятельности с нарушением лицензионных требований и условий (ст. 171 УК РФ) полностью дублирует уголовно-правовые нормы, охраняющие от преступных посягательств общественную безопасность (ст.ст. 216, 217 УК РФ). Избыточность предусмотренного ст. 171 УК РФ уголовно-правового запрета обусловливает его неприменяемость в практической деятельности, что дискредитирует уголовный закон в глазах общества. Вместе с тем, создается и сохраняется возможность произвольного применения уголовного закона (в частности, статей 171 и216(217) УК РФ по совокупности преступлений, что нарушает принцип справедливости, закрепленный в ч. 1 ст. 50 Конституции РФ и ч. 2 ст. 6 УК РФ).
Кроме того, размер полученного дохода и причиненного ущерба не может определять опасность осуществления предпринимательской деятельности без специального разрешения (лицензии) и осуществления предпринимательской деятельности с нарушением лицензионных требований и условий, поскольку общественная опасность бесконтрольного осуществления подлежащих лицензированию видов деятельности определяется их способностью повлечь за собой нанесение ущерба правам, законным интересам, здоровью граждан, обороне и безопасности государства, культурному наследию народов Российской Федерации.
7. Криминализация незаконного предпринимательства, связанного с нарушением правил регистрации, а равно с представлением в орган, осуществляющий государственную регистрацию юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, документов, содержащих заведомо ложные сведения, — произведена в нарушение принципа общественной опасности криминализируемого деяния, а также принципа экономии уголовной репрессии и невозможности эффективного воздействия на общественно опасное поведение с помощью иных, неуголовно-правовых, средств.
Объективная сторона незаконного предпринимательства, совершаемого в данных формах преступного деяния, включает в себя абсолютно любое формальное нарушение, допущенное в процессе прохождения процедуры государственной регистрации, как то: непредставление каких бы то ни было из предусмотренных Федеральным законом «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей» документов и сведений, любое сознательное искажение содержащейся в них информации, — в связи с чем общественная опасность, характерная для преступления, в указанных деяниях отсутствует.
Криминализация допущенных в процессе регистрации нарушений возможна лишь в том крайнем случае, когда действующая система права не предоставляет иных, более мягких и достаточных для эффективного воздействия на нежелательное социальное поведение механизмов. В рассматриваемой же ситуации она является излишней: в административном и гражданском праве содержатся вполне эффективные, сообразные вредоносности указанных нарушений и потому достаточные для целей правового воздействия способы борьбы с ними.
8. Криминализация незаконной предпринимательской деятельности (в таких ее формах, как: осуществление предпринимательской деятельности с нарушением правил регистрации, с нарушением лицензионных требований и условий, представление в регистрирующий орган документов, содержащих заведомо ложные сведения), сопряженной с извлечением дохода в крупном (особо крупном) размере, а также криминализация незаконной предпринимательской деятельности, связанной с причинением крупного ущерба гражданам, организациям или государству, не отвечает принципу относительной распространенности криминализируемого деяния. Незаконное предпринимательство в указанных формах не встречается на практике, следовательно, не обладает обусловливающим криминализацию свойством повторяемости и типичности.
9. Уголовно-правовая норма о незаконном предпринимательстве лишена правовой определенности. Бланкетный характер диспозиции уголовно-правовой нормы требует от правоприменителя точного определения в совершенном лицом деянии всех признаков предпринимательской деятельности. Однако закрепленное в ст. 2 ГК РФ понятие предпринимательства является сложным и оценочным, не имеющим однозначного толкования в правовой доктрине и судебной практике. Его применение в процессе квалификации влечет за собой неограниченное субъективное усмотрение и произвол, что противоречит принципам законности и равенства граждан перед законом.
10. Состав незаконного предпринимательства не имеет должного объекта правовой охраны. Извлечение дохода в крупном размере от незаконной предпринимательской деятельности как таковое не посягает на объекты, охраняемые уголовным правом. Описанное в диспозиции ст. 171 УК РФ последствие в виде причинения крупного ущерба не имеет прямого отношения к процессу осуществления предпринимательской деятельности ввиду отсутствия необходимой причинно-следственной связи. Поэтому ни крупный доход, ни крупный ущерб не являются правильными критериями отграничения уголовно наказуемого незаконного предпринимательства от административного правонарушения.
Теоретическая значимость исследования. Уголовно-правовая норма о незаконном предпринимательстве анализируется с позиций ее научной обоснованности и соответствия разработанным правовой доктриной принципам (критериям) криминализации. В этом смысле диссертация представляет собой опыт применения концептуальных положений теории криминализации к конкретному составу преступления. Результаты исследования, обусловливающие его главный вывод (необходимость полной декриминализации ст. 171 УК РФ), могут быть использованы правовой наукой для обоснования криминализации (либо декриминализации) иных деяний, совершаемых в сфере экономической деятельности. Теоретическое значение исследования заключается также в выявлении и решении проблем квалификации незаконного предпринимательства, полученных в результате научных выводах, дополняющих как теорию криминализации, так и уголовно-правовую теорию в целом.
Практическая значимость диссертационного исследования состоит в том, что его положения могут быть использованы в законотворческой деятельности при внесении изменений в Уголовный кодекс РФ в части исключения статьи 171 УК РФ, Верховным Судом РФ — при выступлении с соответствующей законодательной инициативойв практической деятельности правоприменительных органовв работе Пленума Верховного Суда РФ по изменению действующего постановления № 23 от 18 ноября 2004 года. Результаты исследования могут быть использованы и используются в учебном процессе при преподавании курса «Уголовное право Российской Федерации» и спецкурса «Преступления в сфере экономической деятельности».
Апробация результатов исследования. Отдельные положения, выводы и рекомендации, содержащиеся в диссертационном исследовании, опубликованы в четырех периодических юридических изданиях, межвузовском сборнике научных трудов и сборнике материалов научно-практического семинара, а именно: «Проблемы применения и некоторые вопросы совершенствования уголовно-правовой нормы о незаконном предпринимательстве» («Черные дыры» в российском законодательстве". № 5. 2007 г.) — «Незаконное предпринимательство: анализ форм преступного деяния» («Юридический консультант». № 8. 2007 г.) — «Установление признаков предпринимательства при применении статьи 171 УК РФ» («Современные проблемы юридической науки и практики: Межвузовский сборник научных трудов: к 75-летию Свердловского юридического института — Уральской государственной юридической академии». Екатеринбург, 2007 г.) — «Об общественной опасности незаконного предпринимательства» («Российский криминологический взгляд». № 2. 2009 г.) — «Некоторые сложные вопросы квалификации незаконного предпринимательства, связанного с нару-* шением лицензионных требований и условий (ст. 171 УК РФ)» («Известия высших учебных заведений. Уральский регион». № 2. 2009 г.) — «Осуществление предпринимательской деятельности с нарушением правил регистрации в составе незаконного предпринимательства (ст. 171 УК РФ): сложные вопросы правоприменения» («Актуальные проблемы назначения и исполнения наказаний, не связанных с изоляцией осужденного от общества: Сборник материалов научно-практического семинара (Вологда, 18 мая 2009 г.)». Вологда, 2009 г.).
Положения и основные выводы диссертации обсуждались на заседаниях кафедры уголовного права Российской академии правосудия. Материалы исследования внедрены в учебный процесс Российской академии правосудия и используются в процессе преподавания дисциплин «Уголовное право Российской Федерации», «Преступления в сфере экономической деятельности».
Отдельные положения диссертации докладывались и обсуждались на V Ежегодной итоговой научной конференции «Право и суд в современном мире: проблемы совершенствования судебной реформы», проводившейся 5−7 апреля 2006 г. в Российской академии правосудияна V Международной конференции.
Традиции и новации в системе современного российского права", проводившейся 31 марта-1 апреля 2006 г. в Московской государственной юридической академиина IV Всероссийской научной конференции «Эволюция российского права», проводившейся в 2006 г. в Уральской государственной юридической академии.
Структура работы обусловлена целью и задачами исследования. Работа состоит из введения, двух глав, включающих шесть параграфов, заключения, приложений и списка литературы.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Итак, в результате исследования вопроса о социальной обусловленности уголовно-правового запрета, предусмотренного ст. 171 УК РФ, соотнесения его с принципами (критериями) криминализации, изучения теоретических и практических вопросов применения уголовно-правовой нормы о незаконном предпринимательстве, мы пришли к выводу о необходимости декриминализации преступления, предусмотренного ст. 171 УК РФ. Обусловлено это следующим:
1) Состав незаконного предпринимательства не имеет должного объекта правовой охраны.
Конституция Российской Федерации гарантировала свободу экономической деятельности (ч. 1 ст. 8), а также провозгласила право каждого на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности (ч. 1 ст. 34). Став основой для дальнейшего развития и законодательного регулирования института предпринимательства, Конституция РФ вместе с тем предусмотрела возможность ограничения на уровне федерального закона прав предпринимателей в той мере, в какой это необходимо в целях защиты прав и законных интересов других лиц, обеспечения экономической безопасности государства (ч. 3 ст. 55). Для реализации этих целей государством установлены процедуры регистрации и лицензирования предпринимательской деятельности, а в ходе ее осуществления — обязательное соответствие деятельности лицензионным требованиям и условиям. Таким образом, вмешательство государства в частную сферу общественных отношений — сферу предпринимательства, имеет своей целью защиту прав и законных интересов третьих лиц, обеспечение экономической безопасности государства, и реализуется путем государственного регулирования предпринимательской деятельности и контроля над ее осуществлением. В таких условиях между государством и субъектами предпринимательства складываются отношения «власти — подчинения», в рамках которых законодательно установлен порядок осуществления предпринимательской деятельности, являющийся объектом правовой охраны.
Одни и те же объекты (в нашем случае — установленный законом порядок осуществления предпринимательской деятельности) могут охраняться нормами различных отраслей права. Охрана их уголовно-правовыми средствами возможна лишь в тех случаях, когда высокая степень опасности соответствующего посягательства дела ет недостаточным применение иных правовых мер охраны. Установленный законом порядок осуществления предпринимательской деятельности охраняется, в частности, административно-правовой нормой об ответственности за осуществление предпринимательской деятельности без государственной регистрации или без специального разрешения (лицензии) (ст. 14.1 КоАП РФ) и административно-правовой нормой об ответственности за нарушение законодательства о государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей (ст. 14.25 Ко АЛ РФ).
Обращаясь к ст. 171 УК РФ, мы видим, что наибольшую опасность незаконного предпринимательства по сравнению с административным правонарушением законодатель обосновывает наличием двух альтернативных кримино-образующих признаков: извлечение субъектом предпринимательства дохода в крупном размере либо наступление общественно опасного последствия в виде причинения гражданам, организациям или государству крупного ущерба. Такое понимание общественной опасности незаконного предпринимательства представляется нам неверным.
Описанный в диспозиции ст. 171 УК РФ криминообразующий признакнаступление последствия в виде причинения гражданам, организациям или государству крупного ущерба, не является критерием (показателем) общественной опасности незаконного предпринимательства, а потому не может служить объективным основанием установления уголовной ответственности. Данное обстоятельство обусловлено отсутствием в составе незаконного предпринимательства необходимой причинно-следственной связи между деянием и последствием: осуществление незаконной предпринимательской деятельности не является необходимым, главным, решающим условием причинения ущерба и не создает к этому реальную возможностьв свою очередь, причинение ущерба не является необходимым, закономерным последствием совершенного деяния и не имеет в нем своего основания. Ущерб может быть причинен потерпевшему только в связи с конкретным нарушением его прав или законных интересов, допущенным субъектом предпринимательства при осуществлении предпринимательской деятельности. Именно это нарушение может рассматриваться в качестве причины и условия наступления последствия в виде материального ущерба и образовывать самостоятельный состав какого-либо правонарушения. Занятие же предпринимательской деятельностью представляет собой полезный для общества и государства процесс, а отсутствие у субъекта предпринимательства регистрации, лицензии не превращает такую деятельность саму по себе в нарушение прав и законных интересов третьих лиц. Поэтому наличие в диспозиции ст. 171 УК РФ общественно опасного последствия в виде причинения крупного ущерба не позволяет выделить в составе незаконного предпринимательства самостоятельный объект уголовно-правовой охраны, отличный от объекта административного правонарушения. Мы не согласны с утверждением о том, что общественная опасность незаконного предпринимательства заключается в невозможности предоставления законодательных гарантий потребителям. Незарегистрированный предприниматель не сможет избежать имущественной ответственности, поскольку суд вправе будет применить к совершенным им сделкам положения ГК РФ об обязательствах, вытекающих из осуществления предпринимательской деятельности (ч. 4 ст. 23 ГК РФ).
Усугубило непонимание общественной опасности незаконного предпринимательства разъяснение Пленума Верховного Суда РФ (п. 16 постановления от 18 ноября 2004 г. № 23), в соответствии с которым неуплата налогов и или) сборов с доходов от предпринимательства составляет общественно опасное последствие в виде причинения ущерба государству, и дополнительной квалификации по ст. 198 или 199 УК РФ не требуется. В результате такого толкования объект налогового преступления (экономические интересы государства, связанные с поступлением денежных средств в бюджетную систему Российской Федерации) становится возможным рассматривать в качестве объекта незаконного предпринимательства. А это неправильно. Финансовый интерес государства, основанный на поступлении в бюджет установленных законом налогов и сборов, охраняется правовыми нормами об ответственности за налоговые преступления (ст.ст. 198 и 199 УК РФ). Поэтому неверно общественную опасность незаконного предпринимательства усматривать в причинении государству материального ущерба. Описанное в диспозиции ст. 171 УК РФ последствие реализует в себе общественную опасность самостоятельного преступления — налогового, образует собой ущерб тому объекту, на который посягает именно это преступление. Последнее обстоятельство, в свою очередь, наглядно демонстрирует отсутствие причинно-следственной связи в составе незаконного предпринимательства.
Причинение крупного ущерба — искусственный признак состава преступления, предусмотренного ст. 171 УК РФ, не имеющий никакого отношения к осуществлению предпринимательской деятельности. Он заполняет ту «дыру», которая образовалась в составе незаконного предпринимательства в связи с отсутствием самостоятельного объекта.
На основании изложенного мы констатируем, что криминализация незаконной предпринимательской деятельности, обусловленная наступлением последствием в виде причинения гражданам, организациям или государству крупного ущерба, произведена в нарушение принципа общественной опасности и принципа полноты состава криминализируемого деяния.
Криминализация незаконного предпринимательства в связи с извлечением лицом дохода в крупном размере представляется нам необоснованной, произведенной в нарушение принципа общественной опасности и принципа системно-правовой непротиворечивости криминализируемого деяния. Обусловленность уголовно-правового запрета размером извлеченного предпринимателем дохода порождает не сообразующийся с принципами рыночной экономики вывод об опасности извлечения дохода, получения прибыли и предпринимательства как такового, умаляет социально-экономическую необходимость и полезность предпринимательской деятельности, создает принципиально неверное представление о том, что общественная опасность незаконного предпринимательства состоит в получении «неконтролируемого дохода», тогда как извлечение дохода — это смысл и цель предпринимательской деятельности, достижение которой характеризует процесс предпринимательства только с положительной стороны. Обосновать в условиях рыночной экономики криминализацию незаконной предпринимательской деятельности, сопряженной с извлечением сколь угодно высокого по размеру дохода, невозможно.
Уголовно-правовая норма, заключенная в ст. 171 УК РФ, не взаимосвязана и не согласована с нормами иных отраслей права, поскольку объявляет преступным то, что этими нормами разрешено. Уровень доходности предпринимательства как одно из оснований криминализации приводит к неверному в условиях рыночной экономики пониманию как преступления именно предпринимательствапри таком подходе все доходы, полученные предпринимателем, превращаются в имущество, приобретенное преступным путем, и при любой операции с этим имуществом его действия должны быть квалифицированы по совокупности с преступлением, предусмотренным ст. 1741 УК РФ.
Однако денежные средства, имущество, иные ценности, образующие доход от незаконной предпринимательской деятельности, не являются имуществом, приобретенным преступным путем. Их легальная природа подтверждается:
— положениями гражданского законодательства: извлечение дохода — это основная цель предпринимательской деятельности (ч. 1 ст. 2 ГК РФ), и отнесение его к разряду преступных порождает неверный вывод о криминальной сути самого предпринимательствапри этом отсутствие государственной регистрации не исключает предпринимательского характера осуществляемой деятельности (ч. 4 ст. 23 ГК РФ);
— положениями налогового законодательства: доход от предпринимательской деятельности, осуществляемой в отсутствие государственной регистрации, является объектом налогообложения, налоговая обязанность существует независимо от факта регистрации лица в качестве субъекта предпринимательства (ст. 221 НК РФ);
— результатами анализа судебной практики по делам о незаконном предпринимательстве: из 204 изученных уголовных дел статья 1741 УК РФ была вменена по совокупности со статьей 171 УК РФ только в 7 случаяхдоходы, полученные лицом в результате осуществления незаконной предпринимательской деятельности, в доход государства не обращались.
Ни во вредоносности последствий, ни в опасности действий обнаружить основание криминализации незаконного предпринимательства нельзя. Это преступление не обладает признаком общественной опасности. Данный вывод, в свою очередь, позволяет нам утверждать о том, что состав незаконного предпринимательства не имеет самостоятельного объекта правовой охраны. Все попытки, направленные на обнаружение общественной опасности незаконного предпринимательства, неизбежно приведут к неправильному установлению объекта там, где его нет. Поскольку объект преступления — необходимый признак состава каждого преступления, то не может быть признано преступлением деяние, которое не направлено ни на какой объект.
2) Уголовно-правовая норма о незаконном предпринимательстве лишена правовой определенности, и достижение такой определенности представляется невозможным в силу объективно существующих причин.
Бланкетный характер диспозиции уголовно-правовой нормы требует от правоприменителя точного определения в совершенном лицом деянии всех признаков предпринимательской деятельности. Однако закрепленное в ст. 2 ГК РФ понятие предпринимательства является сложным и оценочным, справиться с его определением не могут ни правовая доктрина, ни официальное судебное толкование. Сложность в определении понятия предпринимательской деятельности обусловлена объективными причинами, навряд ли устранимыми даже законодательным путем.
Сложное и оценочное понятие предпринимательской деятельности порождает неопределенность и двусмысленность уголовно-правового запрета. Последние обстоятельства влекут различное его толкование, а значит, и неограниченное субъективное усмотрение, произвол в процессе правоприменения, что противоречит принципам законности и равенства граждан перед законом (ст.ст. 3, 4 УК РФ, ст.ст. 15, 19 Конституции РФ). Отмеченные негативные факторы не могут быть преодолены иначе, как путем декриминализации уголовно-правовой нормы о незаконном предпринимательстве.
3) Криминализация незаконной предпринимательской деятельности, сопряженной с извлечением дохода в крупном (особо крупном) размере, нарушает принцип преобладания положительных социальных результатов криминализации над ее отрицательными последствиями и принцип конституционной непротиворечивости уголовно-правового запрета.
Исходя из конституционного принципа свободы предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности (ч. 1 ст. 8, ч. 1 ст. 34 Конституции РФ), вмешательство государства в сферу экономических отношений должно быть ограничено, поэтому воздействие на нежелательное экономическое поведение путем установления уголовно-правового запрета допустимо лишь в крайнем, исключительном случае, когда такое поведение является настолько общественно опасным, что применение иных правовых мер явно недостаточно и неэффективно. В соответствии с ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, исходя из общих принципов права, установление уголовно-правового запрета, ограничивающего свободу предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности, должно отвечать требованиям справедливости, быть соразмерным конституционно закрепленным целям и охраняемым законным интересам, а также характеру совершенного деяния.
Незаконная предпринимательская деятельность, сопряженная с извлечением дохода, не является общественно опасным деянием, поэтому его криминализация есть неоправданное и превышающее допустимые пределы вмешательство государства в сферу экономических отношений, свидетельствующее о нарушении конституционного принципа свободы предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности. Последнее обстоятельство есть отрицательное последствие криминализациилюбые же аргументы в пользу уголовно-правового запрета являются несостоятельными, ибо никакие положительные социальные результаты криминализации не способны превзойти нарушение конституционного принципа.
Кроме того, уголовно-правовой запрет, не способный обеспечить вывод незаконной предпринимательской деятельности из «тени» и расширить легальный сектор российской экономики, вместе с тем самым негативным образом сказывается на развитии экономических общественных отношений: являясь инструментом подавления экономической самостоятельности и инициативы, чрезмерного ограничения свободы предпринимательства, он отпугивает способных к самостоятельной и социально полезной экономической деятельности людей, действительно необходимых государству в деле укрепления и процветания экономики.
Поставив ответственность в зависимость от размера извлеченного дохода, уголовный закон объявил преступным и наказуемым предпринимательство как таковое, нарушив тем самым конституционный принцип свободы экономической деятельности и конституционное право каждого на занятие предпринимательской деятельностью.
4) Признаки состава незаконного предпринимательства содержат существенные и неустрангшые недостатки. Предусмотренные ст. 171 УК РФ формы преступления не соответствуют принципам (критериям) криминализации и не могут быть применены на практике.
Существование статьи 171 УК РФ в настоящей редакции допускает привлечение к уголовной ответственности без установления причинно-следственной связи, что нарушает принципиальное положение уголовного закона об основании уголовной ответственности, закрепленное в ст. 8 УК РФ. Вместе с тем, как показало изучение судебной практики, описанное в ст. 171 УК РФ последствие является «нерабочим» признаком состава незаконного предпринимательства, уголовные дела по факту причинения крупного ущерба отсутствуют.
Установление уголовной ответственность за осуществление предпринимательской деятельности с нарушением правил регистрации представляется нам непродуманным законодательным шагом. Здесь уголовный закон оперирует понятием («правила регистрации»), отсутствующим в позитивном законодательстве (Федеральном законе «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей»). При конструировании и применении бланкетных уголовно-правовых норм такая ситуация является недопустимой. В связи с неопределенностью понятия «правил регистрации» данная форма незаконного предпринимательства не применима на практике. Вместе с тем, статья 171 УК РФ предоставляет правоприменителю полный простор в субъективной оценке признака «правила регистрации» и позволяет отнести к разряду уголовно наказуемых абсолютно любые формальные нарушения требований Федерального закона «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей». Не вносит сколько-нибудь ясности и разъяснение Пленума Верховного Суда РФ, поскольку в процессе толкования нарушений правил регистрации он использует дефиниции («недействительная регистрация», «регистрация вопреки имеющимся запретам»), также отсутствующие в Федеральном законе. Таким образом, официальное толкование данной формы преступного деяния Пленумом Верховного Суда РФ само требует разъяснений и не устраняет возможности субъективной оценки уголовного закона при его применении.
Серьезным недостатком незаконного предпринимательства в форме представления в регистрирующий орган документов, содержащих заведомо ложные сведения, является то, что ответственность может наступать за представление абсолютно любых заведомо ложных сведений, перечисленных в Федеральном законе «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей». Толкование данной формы преступного деяния Пленумом Верховного Суда РФ не столько разъясняет смысл уголовного закона, сколько ставит перед правоприменителем новый вопрос: представление какой конкретно ложной или искаженной информации способно повлечь «необоснованную регистрацию» субъекта предпринимательской деятельности? В позитивном законодательстве данное понятие отсутствует, что влечет за собой возможность его различного толкования правоприменителем. Кроме того, само по себе представление документов, содержащих заведомо ложные сведения, не относится к незаконной предпринимательской деятельности. Не связано такое представление и с криминообразующими признаками состава преступления: оно не способно повлечь наступления последствия в виде причинения ущерба, равно как и привести к извлечению дохода.
Мы полагаем, что криминализация незаконного предпринимательства, связанного с нарушением правил регистрации, а равно с представлением в орган, осуществляющий государственную регистрацию юридических лиц и индивидуальных предпринимателей, документов, содержащих заведомо ложные сведения, — произведена в нарушение принципа общественной опасности криминализируемого деяния, а также принципа экономии уголовной репрессии и невозможности эффективного воздействия на общественно опасное поведение с помощью иных, неуголовно-правовых, средств. Объективная сторона незаконного предпринимательства, совершаемого в данных формах преступного деяния, включает в себя абсолютно любое формальное нарушение, допущенное в процессе прохождения процедуры государственной регистрации, как то: непредставление каких бы то ни было из предусмотренных Федеральным законом «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей» документов и сведений, любое сознательное искажение содержащейся в них информации, — в связи с чем общественная опасность, характерная для преступления, в указанных деяниях отсутствует. Криминализация допущенных в процессе регистрации нарушений, возможная лишь в том крайнем случае, когда действующая система права не предоставляет иных, более мягких и достаточных для эффективного воздействия на нежелательное социальное поведение механизмов, является здесь излишней: в административном и гражданском праве содержатся вполне эффективные, сообразные вредоносности указанных нарушений и потому достаточные для целей правового воздействия способы борьбы с ними. Так, в частях 3 и 4 ст. 14.25 КоАП РФ установлена административная ответственность, а в статье 25 Федерального закона «О государственной регистрации юридических лиц и индивидуальных предпринимателей» — право регистрирующего органа обратиться в суд с требованием о ликвидации юридического лица либо прекращении деятельности физического лица в качестве индивидуального предпринимателя.
Обусловленная причинением имущественного ущерба криминализация предпринимательской деятельности, осуществляемой с нарушением лицензионных требований и условий, не соответствует принципу неизбыточности уголовно-правового запрета. В тех случаях, когда нарушение лицензионных требований и условий, представляющих собой правила безопасности при ведении различного рода работ (горных, строительных, на взрывоопасных объектах или во взрывоопасных цехах), влечет наступление последствия в виде крупного ущерба, содеянное является посягательством на общественную безопасность, ответственность за совершение которого предусмотрена статьями 216, 217 УК РФ. Уголовно-правовой запрет на осуществление предпринимательской деятельности с нарушением лицензионных требований и условий (ст. 171 УК РФ) полностью дублирует уголовно-правовые нормы, охраняющие от преступных посягательств общественную безопасность, и потому является избыточным.
Избыточность предусмотренного ст. 171 УК РФ уголовно-правового запрета обусловливает его неприменяемость в практической деятельности, что дискредитирует уголовный закон в глазах общества. Вместе с тем, создается и сохраняется возможность произвольного применения уголовного закона (в частности, статей 171 и 216 (217) УК РФ по совокупности преступлений, что нарушает принцип справедливости, закрепленный в ч. 1 ст. 50 Конституции РФ и ч. 2 ст. 6 УК РФ).
Кроме того, размер полученного дохода и причиненного ущерба не может определять опасность таких формы незаконной предпринимательской деятельности, как осуществление предпринимательской деятельности без специального разрешения (лицензии) и осуществление предпринимательской деятельности с нарушением лицензионных требований и условий. Согласно статье 4 Федерального закона «О лицензировании отдельных видов деятельности», критерием отнесения видов деятельности к числу лицензируемых выступает то, что их осуществление объективно способно повлечь за собой нанесение ущерба правам, законным интересам, здоровью граждан, обороне и безопасности государства, культурному наследию народов Российской Федерации, в силу чего регулирование таких видов деятельности не может осуществляться иными методами, кроме как лицензированием. Предпринимательский характер того или иного вида деятельности критерием лицензирования не является. Поэтому общественная опасность деятельности, осуществляемой без специального разрешения (лицензии) либо с нарушением лицензионных требований и условий, не может определяться размером полученного от этой деятельности дохода и быть обусловлена размером имущественного ущербарассматривать ее через призму предпринимательства нельзя. В противном случае игнорируется основная цель лицензирования и установления лицензионных требований и условий — охрана прав и законных интересов граждан, общества и государства.
Криминализация незаконной предпринимательской деятельности (в таких ее формах, как: осуществление предпринимательской деятельности с нарушением правил регистрации, с нарушением лицензионных требований и условий, представление в регистрирующий орган документов, содержащих заведомо ложные сведения), сопряженной с извлечением дохода в крупном (особо крупном) размере, а также криминализация незаконной предпринимательской деятельности, связанной с причинением крупного ущерба гражданам, организациям или государству, не отвечает принципу относительной распространенности криминализируемого деяния. Незаконное предпринимательство в указанных формах не встречается на практике, следовательно, не обладает обусловливающим криминализацию свойством повторяемости и типичности. Показателем являются результаты анализа судебной практики по делам о незаконном предпринимательстве: среди 204 изученных уголовных дел за период с 2000 по 2008 годы не обнаружено ни одного дела, возбужденного по факту совершения преступления в указанных формах.
Обобщение результатов опроса по вопросу декриминализации незаконного предпринимательства в каждой из его форм, проведенного среди следователей следственных отделов и судей районных судов, показало, что большинство правоприменителей (это 50,4% опрошенных) поддерживают предложение о декриминализации незаконного предпринимательства. 19,5% не смогли занять в этом вопросе определенную позицию, и лишь 30,1% высказались против.
Итак, в результате проведенного исследования мы приходим к выводу: декриминализация незаконного предпринимательства (ст. 171 УК РФ) — давно назревшая и обоснованная необходимость.
