Взаимоотношения между Центром и регионами России в конце XX — начале XXI века: опыт, проблемы и перспективы: на примере Приморского края

Актуальность темы

вызвана изменениями политико-территориальной структуры в России после 1991 года, продолжающими происходить и сейчас. Эти изменения определяют содержание политического взаимодействия Центра с субъектами федерации России и политического процесса в целом. Речь идет, в первую очередь, о характере территориального распределения власти в Российской Федерации.

Конституцией России определены базовые принципы таких взаимоотношений, из которых следует, что Россия является федеративным государством. Но реальность не всегда совпадает с декларациями, поэтому задача политической науки состоит в анализе этой реальности и выявлении причин, почему эти проблемы возникают. С самого начала существования нового Российского государства структура политических взаимоотношений постоянно менялась, проходя различные фазы централизации и децентрализации. Сам распад СССР, после которого появилась Российская Федерация, сопровождался различными децентралистскими лозунгами. В результате была предпринята попытка наполнить реальным содержанием федеративную составляющую новой государственности, то есть создать кардинально новую политическую структуру там, где до этого существовало формально федеративное, но в реальности централизованное государство.

Централизованная структура советского государства оказывала влияние на общественные классификационные схемы, которые не могли игнорировать вызов, идущий от отклоняющихся форм. Каждая конкретная система классификации неизбежно сталкивается со случаями, заставляющими усомниться в ее представлениях. Она не может игнорировать отклонения, порождаемые ее классификационной схемой, рискуя в противном случае потерять доверие к себе. Это означает, что при столкновении с более эффективными методами управления, незнакомой, или же просто более взрослой" культурой, собственные классификационные схемы могут претерпевать серьезные деформации. Подобное произошло и с российским обществом после начала интенсивных контактов в бытность еще Российской империи с Европой, а затем и с обществом, существовавшем в СССР. Федерализм является в этом случае тем «отклонением, которое заставило и заставляет представителей нашего общества сомневаться в оценке собственных институтов.

Учитывая влияние европейской и американской культуры на Россию, можно констатировать, что российское общество в лице его интеллектуальной части вынуждено реагировать на этот своеобразный вызов. Результатом является неподдельный интерес российских политиков и ученых к федеративному типу государственного устройства, многие из которых считают, что заимствование федералистских институтов у американского и европейских обществ поможет России оптимизировать собственную систему управления. Одним из самых ранних проектов федерализации России была программа декабриста Н. Муравьева, согласно которой страна делилась на областиделение осуществлялось на территориальной, а не национальной основе. Области делились на уезды, уезды — на волости. Верховным законодательным учреждением являлось Народное вече, состоявшее из двух палат — Верховной Думы и Палаты представителей. Первая выражала федеральное начало, вторая была общенациональным представительством.

В дальнейшем идеи федерализма привлекали внимание таких теоретиков, как М. Бакунин и П. Кропоткин, говоривших о необходимости федерализма, который должен был проникать в каждую область человеческой деятельности. Необходимо также упомянуть, что разногласия среди российских теоретиков проявлялись по вопросу о федералистских традициях в России. Славянофил А. С. Хомяков, например, считал, что «первый период истории русской представляет федерацию областей независимых, охваченных одной цепью охранной стражи».

Философ И. А. Ильин считал, что тысячелетняя история России доказала неспособность русского народа к федерации, основы которой не соответствуют национально-историческим, духовно-самобытным и культурным началам России. Потому федеративный строй в России, не имея необходимых предпосылок в случае его политического осуществления, превратится в фикцию, как это произошло с Советской федерацией. И. А. Ильин подчеркивал, что федеративных отношений в Древней Руси не было и не могло быть.1.

Далее идея федерализма в России развивалась по двум направлениям: первое — это продолжение и отчасти развитие известных западных теорий, второе направление — попытка интеграции западных теорий с уже сложившимися к тому времени традициями Российской государственности (концепция славянской федерации). В советское время основное внимание уделялось национальным аспектам федерализма, в первую очередь из-за того, что советское государство формально являлось союзом национальных республик.

Современная Россия свою административно-территориальную структуру1 унаследовала от СССР. Формально советское государство было федерацией, на деле же управление происходило на основе централизации. После распада союзного государства в России была сделана попытка провести реальную федерализацию взаимоотношений между центром и регионами. Однако настоящей федерацией наше государство так и не стало. Через процессы децентрализации и централизации, попеременно сменяющие друг друга, связанные с ослаблением или укреплением центральной власти, российский федерализм принял такой же формальный вид, какой был в СССР.

Анализ существующей научно-исследовательской литературы по взаимодействию центра и регионов России показывает наличие нескольких тематических блоков по этой теме. Так, свою административно-территориальную структуру Российская Федерация унаследовала от СССР. Поэтому первой группой источников являются советские конституции, а также.

1 Антология мировой политической мысли в 5 т. Т.З. — М.: 1997, — С. 321 принятый в 1993 году современный российский Основной Закон, в которых устанавливалась система политических и государственных институтов страны, а также ряд государственных и региональных документов, определяющих правила взаимодействия центральной и региональной властей. Все эти документы имеют во многом формальный характер, так как ни во времена СССР, ни сейчас эти конституции не имели строго-нормативного характера, а устанавливаемые ими нормы никогда не выполнялись полностью. Особенно это характерно именно для взаимодействия между центром и регионами государства.

Второй тематический блок составляет научная литература по теории и практике федерализма. Степень исследованности теоретических проблем федерализма высока. Ими занимались такие зарубежные ученые, как Р. Неф, В. Остром, П. Кинг, Дж. Элейзер, Н. Роджерс, Дж. Корри, Д. Тэпс, Р. Инмэн, Д. Рубинфельд, Л. Зидеитоп2. В работах указанных авторов выделяются основные черты и особенности федерализма, исследуется практика федерализма государств Западной Европы и Северной Америки. Вместе с тем есть в этих работах и проблематизация теоретических аспектов федерализма, связанная с многообразием его форм и трудностями в определении его существенных черт. Проблемами федерализма занимались и такие российские авторы, как А. Н. Аринин, Г. В. Марченко, В. С. Нерсесянц, A.A. Захаров, Л. М. Карапетян, С. Д. Валентей, И. А. Умнова (Конюхова), Г. В. Каменская, А. Н. Родионов, Э. В. Тадевосян, В. Е. Чиркин, В. Б. Пастухов, Зидеитоп, J1. Демократия в Европе / Л.Зидеитоп. — М.: Логос, 2001. — 312 е.- Кинг, П. Классифицирование федераций // Полис. — 2002. — № 5. — С.6−18- Лейпхарт А. Демократия в многосоставных обществах / А.Лейпхарт. — М.: Аспект-Пресс, 1997. — 288 е.- Неф, Р. Да здравствует нонцентрализм! / Р.Неф. — Фонд «Либеральная миссия» [Электронный ресурс] / режим доступа: http://vvvvw.liberal.ru/bookl.asp?Num= 107- Остром, В. Смысл американского федерализма / В.Остром. — М.: «Арена», 1993 — 320 е.- Тэис, Д. Концептуальные основы федерализма /Д.Тэпс. — Спб.: «Юридический центр Пресс», 2002. — 204 е.- Элейзер, Дж. Сравнительный федерализм // Полис. — 1995. — № 5. — С. 106−115- Charles D.Tarlton. Symmetry and Asymmetry as Elements of Federalism: A Theoretical Speculation // The Journal of Politics. -Vol.27, 1965. — P.866−875- Robert P. Inman, Daniel L.Rubinfeld. Rethinking Federalism // Journal of Economic Perspectives — Volume 11, Number 4 — Fall 1997 — P. 43−64- и др.

А.А.Галкин, П. А. Федосов, В. Д. Соловей, М. Г. Миронюк и др." В работах этих авторов также разрабатываются основные положения теории федерализма, даются его типологии, исследуются реальные примеры федеративной политики за рубежом и в России. В теоретическом плане российские авторы находятся под влиянием зарубежных концепций федерализма, что, по нашему мнению, вызвано длительным перерывом в развитии отечественной политологии и теорий федерализма — в частности, находившихся в СССР под жестким идеологическим прессом.

Вместе с тем, анализируя работы как зарубежных, так и российских ученых, мы пришли к выводу, что в подходах к рассмотрению федерализма.

3 Аринин, А. FI. К новой стратегии развития России: федерализм и гражданское общество: Идейно-теоретические, политические и правовые аспекты / А. Н. Аринин. — М.: ООО «Соверо-Принт», 2000. — 283 е.- Аринин, А. Н. Российский федерализм и гражданское общество / А. Н. Аринин. — М.: Изд-во Гос. Думы, 1999. — 75 е.- Аринин, А. Н., Уроки и проблемы становления российского федерализма / А. Н. Аринин, Г. В. Марченко. — М.: Интелтех, 1999. — 234 е.- Галкин, A.A. Федерализм и публичная сфера в России / А. А. Галкин, П. А. Федосов, С. Д. Валентей, В. Д. Соловей // Полис. — 2001. — № 4. — С. 132−161- Европейский федерализм: современные тенденции / РАН. ИНИОН. Центр социал. науч.-информ. исслед. Отд. истор. наукОтв. ред. вып. A.A. Твердохлеб. — М.: ИНИОН, 2000. — 84 с. — (Федерализм, регион, управление и мест, самоуправление) — Каменская, Г. В. Политические системы современности / Г. В. Каменская, А. Н. Родионов. — М.: ОПЕГА, 1994. — 224 е.- Карапетян, JI.M. Федеративное устройство Российского государства / Л. М. Карапетян. — М.: Изд-во НОРМА, 2001. — 352 е.- Карапетян, J1.M. К вопросу о «моделях» федерализма (критический обзор некоторых публикаций) // Государство и право. — 1996. — № 12. — С.53−65- Каспэ, С. И. Конструировать федерацию // Полис. — 2000. — № 5. — С.55−69- Конюхова, И. А. Современный российский федерализм и мировой опыт: итоги становления и перспективы развития / И. А. Конюхова. — М.: ОАО «Издательский дом «Городец" — «Формула права», 2004. — 592с.- От формальной федерации к экономическому механизму федеративных отношений / Под ред. д.э.н. С. Д. Валентея. — М.: ИЭ РАН, 1995; Пастухов, В. Б. Новый федерализм для России: институционализация свободы // Полис. — 1994. — № 3. — С.95−105- Современная российская цивилизация. Личность. Экономика. Гражданское общество/ Ии-т федерализма и гражд. о-ваАвт. кол.: А. Н. Аринин, Б. И. Коваль, Г. К. Ашнн и др. — М.: СОВЕРО-ПРИНТ, 2000. — 191 е.- (Серия научных трудовКн.2) — Тадевосян, Э.В. К вопросу о характере государственной власти субъекта федерации // Государство и право. — 2002. — № 3 — С. 17−26- Тадевосян, Э. Советский федерализм: теория, история, современность // История СССР. — 1991. — № 6. -С.45−66- Тадевосян, Э.В. О моделировании в теории федерализма и проблеме ассиметричных федераций // Государство и право. — 1997. — № 8. — С.58−68- Умнова, И. А. Конституционные основы современного российского федерализма / И. А. Умнова. — М.: Дело, 1998. — 280с.- Чиркпн, В. Е. Современное федеративное государство / В. Е. Чиркпн. — М.: Изд-во МНИ МП, 1997. — 128с.- Чиркин, В. Е. Государственная власть субъекта федерации // Государство и право. — 2000. — № 10. — С.5−12- существует два основных направления — ценностное и формально-позитивистское, имеющие сущностные отличия друг от друга.

Ценностный подход отличается от формально-позитивистского тем, что речь здесь идет не просто о взаимодействии властных институтов различного уровня, имеющих в своей основе одну природу — политическую власть, господство. Речь идет о наличии третьего субъекта, опосредующего эти взаимоотношения, тем самым изменяя содержание отношений господства и подчинения. Согласно ценностному подходу этим субъектом является гражданское общество. Если рассматриваемая политическая структура функционирует без участия гражданского общества, то она не является федеративной. Таким образом, существуют две отчетливых позиции: согласно формально-позитивистскому подходу для успешного развития федерализма в России достаточно установить определенные институты, согласно ценностному — существование федеративных институтов в государстве не означает, что оно является федерацией. Представители этого подхода считают, что для реального федерализма необходимо наличие в стране гражданского общества.

Анализ теории и практики гражданского общества не входит в задачи нашей работы, скажем лишь, что здесь также существует несколько подходов к его пониманию, в целом характеризующихся противоречивостью, неопределенностью понятий и характеристик, что приводит к очевидным трудностям в использовании этого понятия применительно к исследованию реальных политических процессов в обществе. В конечном же итоге речь идет о противоречиях между двумя описанными подходами в социальных науках, что напрямую связано с темой нашего исследования.

Литература

посвященная проблеме противоречий между ценностно-нормативным и формально-позитивистским (прагматическим) подходами, образует следующий тематический блок. Эта проблема имеет уже давнюю историю и связана, в свою очередь, с проблемой методологии в политологических исследованиях. Классиком здесь является Макс Вебер, поставивший проблему отделение оценки от эмпирических фактов в исследовании4. Из зарубежных авторов стоит также выделить политического философа Лео Штрауса'1, обозначившего скрытые основы позитивистского подхода в политической наукеПьера Бурдье6, французского классика социологии, исследовавшего противостояние ценностного и позитивистского подходов в поле науки, а также немецких политологов Вольфганга Бонса и Христиана Вельцеля, разрабатывавших проблемы эпистемологии, выбора исследовательской позиции, научно-методических и теоретических основ политологии7.

Среди российских ученых, занимавшихся методологическими проблемами в политологических исследованиях, стоит выделить О. Бойцову и В. Гельмана8. Данные авторы рассматривают вопросы противостояния двух подходов — ценностного и формально-позитивистского, особенности и недостатки каждого из них.

Сторонники ценностного подхода категорически против изучения социальных явлений в отрыве от ценностных установок исследователя. Ученый просто обязан руководствоваться своей ценностной позицией в ходе исследования. Такой точке зрения противостоят представители формально-позитивистского подхода, считающие, что ценностные установки ученого, в том случае, если они применяются к объекту исследования, только мешают ему адекватно воспринимать явления, что сказывается на качестве исследования и.

4Вебер, М. Избранные произведения / М.Вебер. — М.: Прогресс, 1990. —808 с.— (Социология, мысль Запада), С.547−601.

Штраус, Лео Введение в политическую философию / Л.Штраус. — М.: Логос, Праксис, 2000,-364 е., С. 19−20.

6Бурдье, П. Поле науки [Электронный ресурс] / П.Бурдье. — S/A'2002. Альманах Российско-французского центра социологии и философии Института социологии Российской Академии паук. — М.: Институт экспериментальной социологии, — СПб.: Алетейя, 2002. Режим доступа: htip://bourdieu.narod.iu/bourdieu/PBchampscientifique.htm.

Методические подходы политологического исследования и метатсорстические основы политической теории. Комментированное введение / Сост. Н. Конеген, К.Шуберт. — М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2004. — 220с., С.77−133.

8Бойцова, О. Ю. Нормагивизм в западной политической мысли: проблема определения // Полис. — 2003. — № 6. — С.27−38- Гельман, В. Я. Столкновение с айсбергом // Полис. — 2001. -№ 6.-С.6−17- его результатах.

В общенаучном плане, проблемы особенностей гуманитарного познания разрабатывали В. Г. Кузнецов, Л. А. Микешина, В.В.Ильин9. Специфика такого познания заключается в неотрывной связи с ценностным отношением к изучаемому объекту, в отличие от подходов, принятых в естественнонаучных дисциплинах.

Оба подхода, ценностный и формальный, отличаются определенными недостатками. При использовании ценностного подхода непосредственная политическая реальность размывается и исследование рискует превратиться в свод идеологических воззваний. Но при этом, как будет показано в первой части нашей работы, представители формального подхода могут прикрываться свободой от ценностных оценок, отстаивая, однако, именно свою ценностную позицию. Таким образом, формально-позитивистский подход к исследованию российского федерализма не исключает ценностных коннотаций в позиции исследователя, что приводит к игнорированию определенных проблем с российским федерализмом.

Указанные противоречия проявляются в практических исследованиях политического взаимодействия Центра и регионов России. Исследователями описаны процессы децентрализации и централизации, происходившие и происходящие сейчас в России. По общему мнению, децентрализация и получение региональными властями больше прав на самоуправление всегда связано с ослаблением центральной власти. И наоборот, как только Центр усиливается, он начинает играть решающую роль во внутренней региональной политике и в общегосударственном масштабе. Но при этом существуют различные интерпретации этих процессов, с одной точки зрения централизация политического пространства России, происходящая в последние годы, является лишь упорядочением федеративных отношений, с другой — перед нами процесс.

9Кузнецов, В. Г. Герменевтика и гуманитарное познание / В. Г. Кузнецов. — М.: Изд-во МГУ, 1991, — 192 е., С. 130- Микешина, JT.A. Эпистемология ценностей / Л. А. Микешина. — М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2007. — 439 е., С.9- Ильин, В. В. Критерии научности знания / В. В. Ильин. — М.: Высшая школа, 1989. — 128 с. упразднения федерализма. В нашем исследовании мы придерживаемся второй точки зрения: по нашему мнению, речь может идти только об элементах федерализма в структуре политических взаимоотношений между Центром и регионами России, а при описании этих взаимоотношений полезнее пользоваться категориями централизации-децентрализации, лучше отвечающими задачам нашего исследования.

Что касается рассмотрения непосредственно политических взаимоотношений между Центром и Приморским краем, то эта тема достаточно слабо разработана в политологическом ключе. В разное время этой темой (а также другими, непосредственно связанными ней темами) занимались такие авторы, как Н. Петров, Ким Сын Чжун, И. Саначев, А. Кожевников, А. Минченко, Б. Г. Хачатурян, М. Ю. Шинковский, Н. В. Шинковская, А. П. Конякина и др.10 Эти ученые в своих работах анализируют процессы, происходившие на территории Приморья в период после развала СССР, и то, как они отражались на.

10Конякина, А. П. Параметры эволюции политического режима в Приморье / А. П. Конякина, Н. В. Шинковская // Полис. — 2003. — № 2. — С. 143−150- Ким Сын Чжун Российский федерализм в действии. Взаимоотношения центральной и региональной властей в современной России (на примере Приморского края) / Ким Сын Чжун. — М.: Русская панорама, 1997; Минченко, А. Как стать губернатором и остаться губернатором / Челябинск: Издательство «Урал ЛТД», 2001. — 480 е.- Политический альманах России 1997 / Под ред. М. Макфола и Н.Петрова. — М.: Моск. центр Карнеги, 1998. — Т. 1. — Выборы и политическое развитие. — 642с.- Политический альманах России 1997 / Под ред. М. Макфола и Н.Петрова. — М.: Моск. центр Карнеги, 1998.

— Т.2. — Социально-политические портреты регионов: Кн.1. — 552с.- Регионы России в 1999 г.: Ежегодное приложение к «Политическому альманаху России» / Под ред. Н. Петрова. — Моск. Центр Карнеги. — М.: Гендальф. — 2001. — 456 е.- Россия накануне думских выборов 1999 года / Под ред. М. Макфола, Н. Петрова А. Рябова. — Моск. Центр Карнеги. — М.: Гендальф. -1999. — 322 е.- Саначев, И. Приморский край / И. Саначев, А. Кожевников // КПВО. — 2000. -№ 3. — С. 120- Саначев, И. Приморье: непременно скандал II КПВО. — 1999. — № 3. — С.216−217- Саначев, И. «Партия власти» снова у власти II КПВО. — 2000. — № 1. — С.205−208- Саначев, И. Приморский край. Октябрь 2000 г. — март 2001 г. / И. Саначев, А. Кожевников // КПВО. — 2001.

— № 2. — С.185−186- Современная политическая история России (1985;1998 годы). Т.1. Хроника и аналитика. — М.: 1999. — 1142с.- Хачатурян, Б. Г. Развитие российского федерализма на примере строительства органов публичной власти в дальневосточных субьектах Российской Федерации: историко-правовой аспект (1990;1997 гг.) / Б. Г. Хачатурян.

— Хабаровск, — 2000; Шинковский, М. Ю. Российский регион: становление политического режима в условиях глобализации / Ю. М. Шинковский. — Монография. — Владивосток: Изд-во Дальневост. уп-та, 2000. — 336 е.- Шинковский, М.Ю. (Владивосток). Итоги выборов в Государственную Думу IV созыва в Приморском крае: компромисс с центром как плата за собственную расстановку сил [Электронный ресурс] / М. Ю. Шинковский // Российская ассоциация политических наук. — Режим доступа: http://www.rapn.ги/'.^шр=72&с1ос=119 политических взаимоотношениях региона с Центром. Эти взаимоотношения можно разбить на два этапа, подразделяемых по времени управления Приморским краем губернаторами Е. Наздратенко и С.Дарькиным. Общепринятой точкой зрения на первом этапе является констатация конфликтности этих взаимоотношений и акцент на личности губернаторов Приморья, в первую очередь — на личности Е. И. Наздратенко. Это и неудивительно: как емко выразился директор Центра политической конъюнктуры В. В. Федоров: «федерализм в России — это губернаторы», 11 и связано это с централистскими особенностями исторического развития России. При этом необходимо отметить, что Наздратенко никогда не обострял конфликты с Центром до последней степени непримиримости. С другой стороны, после прихода к власти В. Путина и связанного с этим усилением Центра Е. Наздратенко перестал быть угоден и вынужден уйти со своего поста. На смену ему пришел С. Дарькин, стратегией которого стала полная лояльность Центру, что позволило ему занять свой пост повторно.

Также нами использовались материалы периодических изданий — газет и журналов — как местных, так и центральных: «Независимая газета», «Известия», «Коммерсант», «Профиль». «Эксперт» «Золотой Рог», «Владивосток», «Дальневосточный капитал», «Азиатско-Тихоокеанский регион», из которых мы брали фактологию происходивших событий. Статьи в этих изданиях посвящены разворачивавшимся конфликтам в региональном поле, текущей политической аналитике и злободневным политическим вопросам. Также мы активно пользовались материалами, размещенными в Интернете, это прежде всего официальные страницы органов власти Российской Федерации и Приморского края, сайты, посвященные российской правовой системе.

Целью данной диссертации является исследование политических взаимоотношений между Центром и регионами России на примере.

Тезисы выступления директора Центра политической конъюнктуры В. В. Федорова на заседании Совета по национальной стратегии 26 августа 2003 г. [Электронный ресурс] У Федерализм в России: ближайшие политические перспективы / Режим доступа: lUtp://vvww.ancentr.ш/portal/printout464.html.

Приморского края после 1991 года, проблем и перспектив этих взаимоотношений. Раскрывая тему исследования, диссертанту необходимо было выполнить следующие задачи:

— проанализировать современные теоретические подходы в исследовании политических взаимоотношений между Центром и регионами государства;

— рассмотреть основные теоретические проблемы в существующих подходах к изучению федерализма;

— решить проблему выбора методологии;

— проанализировать структуру политических взаимоотношений между Центром и регионами России в постсоветский период;

— раскрыть особенности этих взаимоотношений на примере Приморского края;

— определить проблемы и перспективы взаимоотношений между Центром и регионами России;

Объектом исследования является система политических взаимоотношений между центральной и региональной властями в рамках политической системы Российского государства. Эта система строится на федеративных принципах, что записано в Российской конституции, поэтому рассмотрению подлежит практическая организация этих взаимоотношений, их проблемы и перспективы.

Предметом исследования являются политическое взаимодействие между Центром и Приморским краем после распада СССР. Приморский край формально выступает как субъект федерации и является одной из сторон федеративных взаимоотношений в России.

Теоретической и методологической основой нашего исследования стали, в первую очередь, подходы, разработанные такими учеными как.

I ^.

М.Вебер, П. Бурдье, С.Кирдина. ~.

12Бурдье, П. Практический смысл. Пер. с фр./ П.Бурдье. — Общ. ред. Перевода и послесловие Н. А. Шматко — М.: Институт экспериментальной социологииСПб.: Алетейя, 2001. — 562 е.- Бурдье, П. Начала / П.Бурдье. — M.: Socio-Logos, 1994. — 287 е.- Бурдье, П. Социология политики / П.Бурдье. — Пер. с фр. Н. А. Шматко. Сост., общ. ред. и предисл. Н. А. Шматко. — M.: Socio-Logos, 1993. — 336 е.- Бурдье, П. Формы капитала ?1 Экономическая социология.

Используя работы этих авторов мы попытались избежать излишней демонстрации своих ценностных установок и по-возможности попытавшись выдержать объективистский взгляд на исследуемые явления. М. Вебер ориентирует нас на то, чтобы мы воспринимали нормативно значимый объект как «сущее», а не как «значимое», т. е. старались выдержать объективность исследования. Поэтому в методологическом плане важнейшим для данной работы является использование формально-позитивистского и нормативного подходов. Мы попытались разделить проблему исследования взаимоотношений между центром и регионами России на два основных уровня: на уровень фактов и на уровень интерпретаций.

В рамках объективизма мы проверили также гипотезу представителя новосибирской экономико-социологической школы С. Кирдиной о существовании в России особой институциональной матрицы, обусловливающей ее политическое развитие в сторону централизации и иерархизации управления.

Именно влияние этой матрицы исключило из базовых российских институтов федерализм, а фазы децентрализации, периодически происходящие в нашем государстве, обусловливаются прежде всего слабостью центральных политических институтов. Как только Центр восстанавливает свое влияние, наступает фаза централизации.

Для исследования самих политических взаимоотношений нами был использован структурный конструктивизм французского ученого П.Бурдье. Использование разработанной им методологии подразумевает рассмотрение различных социальных позиций, позволяющих социальным агентам бороться за власть в социальном пространстве. Такой подход позволяет рассматривать процессы, происходящие в обществе без использования размытых и.

2002. — Том 3. — № 5. — С.60−74- Вебер, М. Избранные произведения / М.Вебер. — Пер. с нем. -Сост., общ. ред. и послесл. Ю. Н. ДавыдоваПредисл. П. П. Гайденко. — М.: Прогресс, 1990. —808 с.— (Социологам, мысль Запада) — Кир дина, С. Г. Институциональные матрицы и развитие России (Изд.2-е, перераб. и дополи.) / С. Г. Кирдина. — Новосибирск: ИЭиОПП СО РАН, 2001. 307 е.- Кирдина, С. Г. Хи Yэкономики: Институциональный анализ / С. Г. Кирдина. — Ии-т экономики. — М.: Наука, 2004. — 256с.- ценностных категорий, не позволяющих объективно смотреть на вещи.

Методология структурного конструктивизма предполагает конструирование объекта исследования в его специальных границах. Таким объектом исследования является региональное поле России как совокупность социальных позиций, позволяющих агентам, занимающим эти позиции, бороться за изменение или сохранение действующей структуры распределения власти в этом поле.

Политические взаимоотношения в этом случае будут взаимодействием, борьбой агентов, занимающих определенные социальные позиции и стремящихся сохранить или изменить структуру распределения капиталов внутри обозначенного социального поля. Позиции, рассматривающиеся нами, занимаются институтами власти, партийными аппаратами, индивидуальными и коллективными агентами, способными или претендующими на это, изменять структуру поля. Более конкретно — это институты исполнительной и законодательной власти Российской Федерации и Приморского края, партии и общественные объединения, а также неинституционализированные юридически группы агентов или индивидуальные агенты.

Здесь следует обозначить, что речь идет о региональном поле как субполе политики, и целью борьбы в нем является не монополия над распределением объективированных социальных ресурсов (власть над финансами, правом и т. п.), а монополия на символическое насилие, то есть на производство и распространение мобилизующих политических представлений и мнений. Это означает, что речь идет о символической борьбе за формирование, навязывание представлений о самой структуре поля, о распределении капиталов внутри него и, в том числе, о его физических границах. Таким образом, символическая власть, власть навязывать какое-либо видение социального деления, является политической. Эта власть, с помощью которой доминирующие агенты создают группы и манипулируют объективной структурой общества.

Физическое пространство рассматриваемого нами поля ограничено географическими координатами региона и «Центра», в которых объективированы социальные позиции, занимаемые агентами. Особенностью данного поля является политически обозначенная властью официальной номинации пространственная отграниченность социальных позиций, которые занимают агенты центральной и региональной власти. И взаимодействие объективированных на определенной территории (особым образом отграниченной политически от остальных территорий, то есть имеющую собственные границы и систему власти) социальных позиций («регион») и совокупности объективированных позиций, называемых «центром», составляет структуру поля. Власть в поле дает возможность менять структуру распределения капиталов в пространстве региона.

Оговоримся, что социальные позиции вовсе не обязательно должны быть объективированы только на территории Приморского края и Москвы. Строго говоря, они могут объективироваться в любой точке социального универсумаи на территории России, и за границей. Это могут быть вообще любые позиции, позволяющие агентам претендовать на влияние или влиять на структуру распределения капиталов в поле, например, так, как влияла на эту структуру иностранная интервенция 1918;1922 годов. Или же, проходившая в январе 1922 года в США Вашингтонская конференция, посвященная судьбе российского Дальнего Востока, на которую первоначально не были приглашены ни представители Советской, ни представители Дальневосточной республик. Мы, однако, сознательно сужаем границы поля, рассматривая только позиции, объективированные в границах российского государственного поля, и агентов, занимающих эти позиции.

Непосредственно применялись в исследовании системный, деятельностный, институциональный и диалектический методы.

Системный метод позволил исследовать систему взаимоотношений между Центром и регионами России, строящихся на определенных правилах и предписаниях. Центр и регионы государства являются главными элементами этой системы.

Деятельностный метод направляет внимание исследователя на деятельность агентов политических взаимоотношений в поле политики, делая акцент на динамике этих взаимоотношений.

Институциональный метод ориентирует на рассмотрение институтов, осуществляющих политическую деятельность (в данном случае это институты исполнительной и законодательной власти центрального и регионального уровней), а также формальных и неформальных правил организации политических взаимоотношений.

Главной задачей диалектического метода является анализ существующих противоречий в их неразрывной связи. Противоречие между децентрализационными и централизационными процессами во взаимоотношениях между Центром и регионами России является основным содержанием этих взаимоотношений.

Также в нашем исследовании были использованы общенаучные методы исследования, состоящие из логико-эвристических (анализ и синтез, описательный и прогностический) и философско-аксиологических (связанных с оценкой полученных в результате исследования выводов) приемов.

При этом особо подчеркнем, что в нашей работе понятия региона и субъекта федерации являются синонимами. В силу того, что, по нашему мнению, говорить о федерализации России не приходится, на деле политические процессы в нашем государстве идут по направлению к иерархизации и централизации управления, то понятие субъекта федерации неточно определяет одну из сторон политических взаимоотношений. Понятие региона в этом смысле более удачно, так как ориентирует на более точное восприятие взаимоотношений субъектов политического процесса в России.

Научная новизна исследования заключается в следующем: — подробно рассмотрена структура взаимоотношений между Центром и регионами России после распада СССР и по сегодняшний день, исследованы основные этапы, динамика и особенности этих взаимоотношений;

— в ходе анализа эволюции российского регионального поля после 1991 года рассмотрены место и роль Приморского края в центр-региональных взаимоотношениях;

— на примере политических взаимоотношений Центра и Приморского края показано несоответствие реальных практик, осуществляемых агентами регионального поля, принципам федерализма. Выводом из этого является утверждение, что Россия является квази-федеративным государством. Говорить можно лишь об элементах федерализма в структуре политических взаимоотношений;

— определены основные проблемы во взаимоотношениях между центром и регионами России, влияющих не только на их дальнейшее развитие, но и на устойчивость и демократичность ее политической системы в целом;

— показан наиболее вероятный путь развития политических взаимоотношений между Центром и регионами России в будущем.

Основные положения, выносимые на защиту:

1) В силу исторической и институциональной специфики Российского государства взаимоотношения между его Центром и регионами определяются в первую очередь объемом символического капитала, которым обладают центральные агенты регионального поля.

2) Процесс политических взаимоотношений между Центром и регионами России после распада Советского Союза в 1991 г. характеризуется постоянной сменой баланса власти в сторону их децентрализации, либо централизации. V.

3) На сегодняшний день объем символического капитала центральной власти позволяет ей в своих взаимоотношениях с регионами проводить политику централизации по факту ведущей к дефедерализацин политической системы России.

4) Региональные элиты на данный момент не способны противостоять централизации, а население регионов в федерализме и децентрализации не заинтересовано.

5) В системе центр-региональных взаимоотношений Приморский край не является ее значимым элементом. Объем политического капитала региональной элиты недостаточен для серьезного участия в политике на федеральном уровне, а проведение какой-либо самостоятельной политики в регионе зависит от санкции на обретение соответствующих полномочий, предоставляемой центральной властью либо в лице президента, либо через партийную структуру «Единой России».

6) Региональные органы исполнительной и законодательной власти Приморского края представляют не население региона на федеральном уровне, а центральную власть на внутрирегиональном, по факту являясь проводниками политики Центра в регионе.

7) Несмотря на то, что о полной дефедерализации России говорить еще нельзя из-за формально сохраняющейся федеративной структуры государства и действующих элементов федерализма в отношениях между Центром и национальными республиками, политика централизации привела к тому, что Россия является квази-федеративным государством.

8) Основной проблемой политических взаимоотношений между Центром и регионами России является их централизация.

9) Будущее политических взаимоотношений между Центром и регионами России является централистским.

Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав (три параграфа в первой, и три параграфа во второй), заключения и списка использованной литературы.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Основной методологической проблемой в исследовании взаимоотношений между центром и регионами России является выбор между двумя подходами к изучению этих взаимоотношений: ценностным и формально-позитивистским. Эти подходы имеют сущностные отличия друг от друга: ценностный подход, в отличие от формально-позитивистского, предполагает исследование объекта без отрыва от ценностной позиции исследователя. С другой стороны, основной недостаток обоих подходов один и тот же: в угоду своей исследовательской позиции автор может серьезно искажать реальность, подгоняя полученные выводы под свои открыто высказываемые или скрыто подразумеваемые ценностные убеждения.

Позиция М. Вебера, которого иногда ошибочно записывают в позитивисты, о разделении фактов и их оценки в исследовании, является в нашей работе определяющей. Поэтому мы разделяем между собой два типа проблем: оценку того, правильно ли отражает понятие реальность, или неправильно, и оценку явления с позиций того, является ли оно благом или нет (хорошо или плохо). Если говорить на понятийном уровне, то мы определяем федерализм через три основных признака: разделение компетенции между двумя уровнями власти, региональное самоуправление, осуществляемое на базе представительской системы, и участие региона в принятии решений на центральном уровне. Эти признаки максимально свободны от ценностного содержания и являют собой институциональное наполнение федерализма. Поэтому утверждения о том, что истинный федерализм невозможен без непосредственного участия гражданского общества во взаимоотношениях между центром и регионами государства, которых придерживаются представители ценностного подхода, неверны. Гражданское общество участвует в этих взаимоотношениях лишь опосредованно через своих представителей. Вот если представительное правление упраздняется, либо, несмотря на формальное существование, по факту не является таковым, тогда мы можем говорить и об упразднении федерализма.

Следствием такого подхода стал вывод о несоответствии декларируемых федералистских принципов реальным политическим практикам в России, причем такая ситуация не вызывает удивления, так как в историческом смысле федералистские практики, по крайней мере со времен образования независимого государства с центром в Москве, не характерны для России, с ее Х-институциональной матрицей. Чужие институты, будучи заимствованными в России, но именно по этой причине принимаемые без того контекста, в котором они изначально формировались, получают здесь свое, особенное наполнение. Это и случилось с институтами федерализма, внимание к которым было привлечено влиянием Запада, получившими в России свое централистское наполнение.

Структура политического взаимодействия между Центром и регионам формировалась под влиянием процессов децентрализации, которые Российская Федерация унаследовала от СССР, исчезнувшего с карты мира — в том числе и под воздействием этих процессов. С самого начала существования нового государства происходила борьба агентов регионального поля за контроль над региональным пространством. Первый этап, продлившийся с 1991 по 1999 годы, характеризовался относительной децентрализацией регионального поля, с происходившими фазами децентрализации-централизации, причем ни одна из фаз не принимала завершенного характера.

Баланс капиталов, которыми располагали центральные и региональные агенты, постоянно менялся в ходе борьбы за власть в поле. Основными позициями, занятие которых давало возможность участвовать в борьбе, являлись: с одной стороны центральные — Президент и его администрация и другие центральные административные институции, с другой — региональные аппараты исполнительной власти. Это основные игроки, уже самим своим существованием стремящиеся быть представителями тех общественных групп, которые физически располагаются в официально обозначенных сегментах пространства: центральная власть представляет все население России, региональная власть действует от имени жителей региона. Возможность говорить от лица представляемых является основным политическим ресурсом агентов, и тот, кто добивается монопольного права говорить от их лица, получив это право, становится обладателем права на символическое насилие над представляемыми.

В общем плане взаимоотношения центра и регионов в России продолжают характеризоваться наличием в них сменяющихся циклов централизации и децентрализации, вызываемых усилением или ослаблением центра. В период своей слабости центр склонен проводить договорную политику уступок, в результате которой региональные элиты получают возможность увеличить свое влияние на уровне как внутрирегиональной политики, так и государства в целом. В период централизации, всегда идущей вслед за усилением центра, региональные элиты ставятся им под свой контроль, а их влияние на государственном уровне существенно снижается. С федерализмом это связано лишь формально, так как он изначально являлся наследием советской системы и уступкой регионам в децентрализационном цикле новейшей российской истории.

Реальные практики и центра, и региональных элит федеративным принципам не соответствуют — на данный момент региональная исполнительная власть формируется по представлению Президента, законодательные органы власти контролируются государственной партией «Единая Россия». Формально и губернаторы, и региональные парламенты являются представителями населения регионов, регионального гражданского общества. На деле же они представляют президента и правительство государства. К. Маркс писал о том, что представитель гражданского общества, рекрутируясь в бюрократию, становится кем-то вроде дезертира во вражескую армию, эта аналогия точно описывает положение дел в России. Депутаты законодательного собрания региона, рекрутируясь из представителей регионального гражданского общества, перестают быть его представителями, а символическая власть навязывать населению определенные представления принадлежит центру, действующему через своих представителей в регионах.

Роль Приморского края во взаимоотношениях между центром и регионами России после распада СССР менялась в соответствии со сменой циклов децентрализации и централизации. Второй губернатор Приморья Е. Наздратенко, руководивший краем большую часть 90-х гг. XX века, в полной мере использовал ресурсы своей символической власти, клиентарных связей в центре и олигархических контактов с другими представителями региональной элиты. Он превращал в политику любой конфликт за контроль над объективированными ресурсами региона, говоря от лица всего населения Приморья, но не забывая демонстрировать лояльность Президенту, используя связи в Правительстве России, а также с другими представителями регионального доминирующего класса. В конечном итоге, лишившись своих покровителей и проиграв борьбу за региональные капиталы, Е. Наздратенко сошел с политической сцены побежденным.

Его поражение было одним из событий начавшегося второго этапа политических взаимоотношении в России, этапа новой централизации. Региональные главы были построены в ряд и подчинены центральным институциям и лично Президенту. Это был своеобразный компромисс, когда взамен своей политической лояльности, региональные лидеры получали гарантии своим позициям в региональном поле. Фигура С. Дарышна не является исключением. Неожиданно победив на выборах, он подчеркнуто лоялен Центру, получив от того гарантии своему губернаторству. Второй же губернаторский срок он получил символически знаковым путем — в изменившейся структуре регионального поля, когда губернаторы вновь назначаемы властью Центра, С. Дарькин был первым, кто получил президентское добро на губернаторство. На тот момент это свидетельствовало о том, что для Центра главным являлась политическая лояльность, а не экономическая эффективность регионального лидера, но в дальнейшем ситуация изменилась. Укрепившиеся практики назначения губернаторов по представлению Президента обусловливают внимание центральной элиты уже к экономической эффективности региональных лидеров, к тому, насколько эффективно они могут проводить линию центра в регионе. Именно сомнения в этом привели к отставке нескольких губернаторов и осложнениям в политической карьере главы исполнительной власти Приморья С.Дарькина.

В целом же Приморский край в структуре взаимоотношений между Центром и регионами России выступает как элемент централизованной, иерархически упорядоченной системы. Политический вес региона на федеральном уровне низок и не является чем-то значимым (особенно по сравнению с Москвой и национальными республиками).

Таким образом ситуация характеризуется диалектическим противоречием между формальными принципами организации взаимоотношений между центром и регионами России, и реальной практикой этих взаимоотношений. Диалектический подход заключается в том, чтобы рассматривать противоречие в движении, как единство и борьбу противоположностей. Децентрализация и централизация регионального поля является практическим выражением этих противоречий, результатом их борьбы является снятие одного из них при одновременном его включении в основание новой структуры. Победившая централизация не будет являться чем-то навсегда установившимся, дальнейшая борьба будет проходить на новом уровне. Но на данный момент еще нельзя говорить о том, что Россия стала полностью централизованным государством, количественные изменения, приведшие к тому, что федерализм остановился в своем развитии и повернул вспять, еще не привели к изменениям качественным. Поэтому в институциональном плане Россия находится в переходном статусе, который уже не позволяет говорить о федерации, но еще не привел к признанию ее централизованным государством, т.к. формальная федеративная структура продолжает сохраняться.

При этом сам переход направлен в сторону централизации, хотя на самом деле он вполне может обернуться децентрализацией, причем последний вариант не исключает дальнейшего распада государства по примеру.

Российской империи и Советского Союза. Противоречия между процессами децентрализации и централизации разрушили Российскую империю, но при этом привели к созданию новой структуры — Советского государства, отличавшегося от ушедшей империи своей федеративной составляющей, признанием прав наций и новыми принципами управления. Но известно, что советский федерализм изначально являлся переходной формой к централизации, и когда выяснилось, что советскими элитами такой переход осуществлен быть не может, противоречие разрешилось уничтожением самого государства. Здесь можно говорить лишь о том, насколько существующие ограничения в проведении политики централизации и децентрализации, а также необходимость разработки способов организации эффективного управления, будут учитываться российскими элитами.

Проблемы в политических взаимоотношениях между центром и регионами России выделяются нами на ценностных основаниях. Ценность федерализма заключается в том, что он обеспечивает массовое участие граждан в политике на основе представительной системы правления. Само представительство как политический институт самостоятельной ценности не имеет, так как зачастую приводит к олигархической организации взаимодействия избранных с избирателями, но эффективно работающая система представительства может стать важным шагом на пути к большей демократичности политической системы в целом. Поэтому основными проблемами политического взаимодействия являются авторитарная структура регионального и политического полей, что вызывает политическое отчуждение населения, не имеющего возможности влиять на политику центральных и региональных элит. Это связано, в свою очередь, с низким массовым участием населения, проявляющимся, главным образом, в электоральной активности и участии в неэффективных акциях протеста.

В сущности все указанные проблемы можно свести в одну — проблема укрепления Х-матричных практик действующих социальных агентов, и речь может идти только о том, насколько доминирующими социальными агентами будут учитываться комплементарные социальные институты, так как практики этих агентов направлены только на концентрацию символического и административного капиталов в своих руках.

Дальнейшая траектория регионального поля, при условии сохранения стабильности и способности центральных элит к управлению, понятназакрепление централистской структуры поля и иерархической организации региональных политических структур. Это вызвано как централистскими практиками центрального доминирующего класса, не встречающего серьезного сопротивления своей деятельности, так и аналогичными практиками регионального доминирующего класса. При этом федерализация государства в смысле установления реального регионального и местного самоуправления в ближайшем будущем, также как и в среднесрочной перспективе, маловероятна, так как централистские практики доминирующих центральных и региональных элит не совместимы с требующейся для самоуправления реальной децентрализацией регионального поля.