Конфликт интересов внутри региональной элиты в период перехода от политики реформ к стратегии политической стабилизации

Актуальность темы

исследования. В начале XXI века возрос научный интерес к изучению переходных периодов развития российского общества, что связано с завершением в России сложной общесистемной трансформации. Важнейшим направлением в изучении переходных периодов признается анализ властных отношений, исследование содержания, форм, методов реализации власти, борьбы общественно-политических сил за ее обладание1.

Осмысление трансформации системы властных отношений не возможно без изучения проблематики элиты как ключевого актора политичеа ского процесса в переходные периоды. Отнюдь не случайно важнейшим направлением исследований стало изучение состава элитных групп и тенденций его изменения, анализ функционирования элит и, в частности, практики внутриэлитных взаимодействий. Изучение внутриэлитных взаимодействий, по мнению исследователей, способствует осмыслению важных закономерностей политической трансформации в условиях переходного периода3. Одной из основных форм внутриэлитного взаимодействия являются внутриэлитные конфликты, анализ которых помогает понять направленность и содержание социально-политических процессов и служит методологией изучения переходных периодов4.

Как правило, внимание исследователей до сих пор привлекают «классические», межсистемные переходные периоды отечественной истории, свя.

1 Красильников Д. Г. Власть и политические партии в переходные периоды отечественной истории (1917;1918 гг., 1985;1993): опыт сравнительного анализа. Пермь, 1998. С. 3.

2 Правда, в научной литературе констатируется пока еще слабая разработанность копцеп-тов трансформации элит и роли элит в процессах переходного периода. См.: Гельман В. Я., Тарусина И. Г. Изучение политических элит в России: проблемы и альтернативы // Элитизм в России: «за» и «против». Сборник материалов Интернет — конференции, февраль — май 2002 г. Пермь: ПГТУ, 2002. С. 23.

См.: Гельман В. Я. «Transition» по-русски: концепции переходного периода и политическая трансформация в России (1989;1996 гг.) // Общественные науки и современность. 1997. № 4. С. 71−73.

4 См.: Афанасьев М. Н. Динамика конфликтов в правящих региональных группах // Власть. Общенациональный политический журнал. 1997. № 9. С. 36. 3 занные с исчезновением старой и формированием на ее «обломках» новой общественно-политической системы. Данное обстоятельство объясняет повышенный интерес к изучению процессов периода «перестройки» и постсоветской России 1990;х гг., сопровождавшихся радикальным изменением политической системы. Реализация нынешним Президентом Российской Федерации политического курса, направленного на консолидацию власти и формирование новой модификации политического режима, актуализировала изучение собственно внутрисистемных переходов и роли элит в этом процессе.

Между тем, данный внутрисистемный переходный период пока имеет незавершенный характер. Открытый финал этого переходного периода неизбежно сопровождается остротой и иногда (в некоторых отношениях) излишней полемичностью в политических оценках, свойственных жанру публицистики. Для собственно научного анализа более значимую ценность представляет уже законченный переходный период с вполне сложившимися и очевидными результатами. Изучение такой идеально-типической ситуации, во многом дистанцированной от современной политической конъюнктуры, позволяет получить научные выводы, полезные при анализе современного политического развития.

Безусловно, к такой идеально-типической ситуации относится внутрисистемный переходный период 1950;1960;х гг., когда общесистемные преобразования затронули все сферы жизнедеятельности советского общества. Главным содержанием данного переходного периода стала институционали-зация новой модификации политической системы.

С нашей точки зрения, изучение этого внутрисистемного переходного периода, внешним отражением которого явилась серия «бархатных революций» внутри элиты, должно представлять для современной политической науки теоретический интерес по нескольким причинам. Во-первых, изучение внутриэлитных конфликтов интересов в уже завершенный переходный период позволяет выявить типологически общие тенденции поведения элитных групп в условиях внутрисистемных переходных периодов.

Во-вторых, постановка вопроса о внутриэлитных конфликтах интересов в советском обществе расширяет проблематику современной политической конфликтологии. Без анализа конфликта интересов сложно изучать механизмы эволюции советской общественно-политической системы. Между тем, проблематика конфликта политических интересов в советском обществе (специфика формирования, протекания, разрешения) является недостаточно изученной и излишне идеологизированной.

В-третьих, данный внутрисистемный переходный период представляется нам одним из истоков формирования важной составляющей политического процесса России 1990;х гг. — феномена, названного М. Н. Афанасьевым «региональным вызовом"5.

Регионализация элит и государства6, под которой в данном случае понимается существенное повышение политического статуса, места и роли региональной элиты в системе властных отношений, в постсоветской России 1990;х гг. стала результатом долговременных тенденций, определяемых ходом, темпами, спецификой процесса модернизации в СССР и России. Между тем, ведущие специалисты весьма справедливо признают слабую изученность в российской научной литературе вопросов, связанных с формированием и функционированием властных групп на уровне регионов в советский период7.

5 Афанасьев М. Н. Региональный вызов: правящие региональные группировки в российском политическом процессе // Трансформация российских региональных элит в сравнительной перспективе. Материалы международного семинара (Серия «Научные доклады», выпуск № 71). М.: Московский общественный научный фонд, Издательский центр научных и учебных программ, 1999. С. 9.

6 Одним из первых процессы регионализации элит и государства описал А. К. Магомедов. См.: Магомедов А. К. Мистерия регионализма. Региональные правящие элиты и региональные идеологии в современной России: модели политического воссоздания «снизу» (сравнительный анализ на примере республик и областей Поволжья). М.: Московский общественный научный фонд, 2000.

7 Перегудов С. П., Лапина Н. Ю., Семененко И. С. Группы интересов и Российское государство. М.: Эдиториал УРРС, 1999. С. 178.

Наконец, отметим актуальность анализа политических процессов и институтов в рамках case-study исторического периода советского общества (исторического кейса). В последнее время все чаще исследователи говорят о развитии исторической политологии, в рамках которой на конкретном историческом материале анализируются закономерности становления и развития о институтов, процессов мира политического. Анализ отдельных исторических ситуаций (периодов, процессов, тенденций) позволяет наполнить политологическую терминологию конкретикой, показать развитие понятий, в том числе таких важнейших для политической науки как политический режим, политическая система, конфликт интересов. Именно на основе анализа исторического материала современные российские исследователи подготовили и опубликовали работы политологического характера, которые стали вехой в развитии важных отраслей политологии9, в том числе, такой как политическая элитология (О.В.Гаман-Голутвина, М. Н. Афанасьев, А. В. Дука, А. В. Понеделков и др.)10.

Все это актуализирует изучение политического поведения, статуса, места региональной номенклатуры, ставшей одним из главных действующих участников политической жизни на протяжении последних десятилетий функционирования советской общественно-политической системы, и проблематики конфликта интересов внутри региональной элиты как одного из ключевых акторов трансформации политико-властных отношений в условиях переходного периода.

8 См.: Российская историческая политология. Ростов-на-Дону, «Феникс», 1998.

9 Пивоваров Ю. С. Русская политика в ее историческом и культурном отношениях. М.: РОССПЭН, 2006.

10 См.: Афанасьев М. Н. Невыносимая слабость государства. М.: РОССПЭН, 2006; он же. Клиентелизм и российская государственность. М.: Центр конституционных исследований Московского общественного научного фонда, 1997; Гаман-Голутвина О. В. Политические элиты России: вехи исторической эволюции. М.: РОССПЭН, 2006; она же. Политические элиты России: вехи исторической эволюции. М.: Интеллект. 1998; Региональные элиты Северо-Запада России: политические и экономические ориентации / Отв. ред. А. В. Дука. СПб: Алетейя, 2001; Понеделков А. В. Элита: (Политико-административная элита: проблемы методологии, социологии, культуры). Ростов-на-Дону: Изд-во СевероКавказского научного центра. 1995 и др.

В качестве объекта исследования автор определяет региональную элиту как правящую группу, обладающую специфическими интересами. Во внутриэлитном взаимодействии региональным элитам как самой массовой элитной группе, напрямую взаимодействующей с массами, отводится важная роль. Они выступают в качестве базовой социально-политической основы всего элитного слоя, во многом предопределяя его общекорпоративные установки путем оказания влияния на процесс выработки и принятия государственных решений. Предметом исследования стал конфликт групповых интересов внутри региональной элиты как специфическая форма взаимоотношений властных групп во внутрисистемный переходный период.

В данной работе в качестве «case-study» выступает не территориальный, а исторический казус. Хронологические рамки исследования определяются 1960;ми годами как особым периодом, в рамках которого завершился внутрисистемный переход. Его важной составной частью стал конфликт интересов внутри властвующих групп советского общества. Результатом начатой высшим политическим руководством страны сложной трансформации системы властных отношений явилось столкновение артикулированных интересов основных групп союзной, региональной и местнШеррнта|)иальные рамки исследования ограничиваются Пермской областью и Коми-Пермяцким автономным округом, ныне объединенными в один субъект Российской Федерации — Пермский край. Данный территориальный выбор объясняется, во-первых, возможностью анализа конфликта интересов в индустриально развитом регионе со значительными объемами сырьевых ресурсовво-вторых, однотипностью для советской региональной элиты общих проблем, породивших конфликт интересов, в переходный период.

Степень разработанности проблемы. Проблематика данного исследования является результирующей производной от таких направлений со.

11 Более подробно хронологические рамки исследования обоснованы во втором параграфе главы первой диссертации. временных научных изысканий как изучение переходных периодов, региональная элитология и политическая конфликтология.

Наблюдавшиеся с конца 1980;х гг. масштабные процессы политической трансформации актуализировали социальный заказ на исследования переходных процессов общественного развития. Многие теоретико-методологические аспекты властных отношений в переходные периоды разрабатывались в работах сторонников методологии системного подхода (Г.Л. Куприяшин, Н. Ф. Наумова, Д. Г. Красильников и др.)12, теории «демократического транзита» (Д. Растоу, С. Хантингтон, Ф. Шмиттер, Г. О’Доннелл и их российские последователи)13 и иных направлений в изучении данной проблематики.

При этом многие исследователи при анализе переходных периодов обращали пристальное внимание на деятельность элит в процессах политической трансформации. Так, современные представители транзитологии констатируют главенствующую роль политических элит и вторичную, «ведомую» роль масс: «По мере изучения новых общественных процессов все большее признание в современной политологии получает мнение о том, что представители элиты, а не массы являются важнейшим субъектом общественно-политических трансформаций"14.

Наумова Н. Ф. Системные характеристики переходного периода // Системные исследования. Методологические проблемы. Ежегодник. 1989;1990. М., 1991. С. 205−214- Куприяшин Г. Л. Политическое развитие // Кентавр. 1994. № 2. С. 109−127- Красилышков Д. Г. Власть и политические партии в переходные периоды отечественной истории (19 171 918; 1985;1993): опыт сравнительного анализа. Пермь: Издательство ПГУ, 1998; Он же. Межсистемные политические ситуации в России в XX в.: Проблемы теории и истории. Пермь: Издательство ПГУ, 2001;

13 Растоу Д. Переходы к демократии // Политические исследования. 1996. № 5. С. 5−15- Харитонова О. Г. Генезис демократии. Попытка реконструкции логики транзитологиче-ских моделей // Политические исследования. 1996. № 5. С. 70−78- Фадеев Д. А. От авторитаризма к демократии: закономерности переходного периода // Политические исследования. 1992. № 1−2. С. 117−123- Стрижевская Ю. Переходы от авторитарных режимов // Общественные науки и современность. 1992. № 5 и др.

14 Вайнштейн Г. И. Закономерности и проблемы посткоммунистических трансформаций // Политические институты на рубеже тысячелетий. Дубна: ООО «Феникс+», 2001. С. 152 153.

В то же время в зарубежной и отечественной элитологии была поставлена проблема необходимости изучения региональных элит для адекватного понимания процессов политического развития.

Важным направлением исследований, повлиявшим на разработку указанной в данной работе научной проблемы, стала политическая конфликтология. В работах современных российских исследователей (А.В. Глухова, А. И. Соловьев, В. И. Сперанский, В. В. Смирнов и др.)15, которые, в свою очередь, не могли не учитывать наработки «классиков» (К. Маркса, М. Вебера, Р. Дарендорфа, JI. Козера и др.), рассматривались разнообразные теоретико-методологические аспекты изучения политических конфликтов, в том числе и такой его разновидности как конфликты интересов. Между тем, отчетливо назрела необходимость подтверждения теоретических положений на эмпирическом материале.

Проблематика конфликта групповых интересов в изучаемый период внутрисистемного перехода имеет свою историографию. Она начала разрабатываться впервые в западной советологии в связи с изучением трансформации политической системы СССР в посттоталитарный период, когда стали обнаруживаться все более видимые признаки некоторой либерализации политического режима. Исследователи закономерно искали источники произошедших изменений и в деятельности наиболее влиятельных групп интересов.

Разработка данной проблематики во многом была инициирована научной дискуссией о сущности и пределах реформирования советской политической системы и связывалась с критикой теории тоталитаризма. Начиная с.

15 Глухова А. В. Политические конфликты: основания, типология, динамика (теоретико-методологический анализ). М.: Эдиториал УРСС, 2000; Соловьев А. И. Конфликты в государственно-административной сфере // Политические исследования. 1997. № 4- Сперанский В. И. Конфликт: сущность и особенности его проведения // Социально-политический журнал. 1995. № 3- Он же. Основные виды конфликтов: проблемы классификации // Социально-политический журнал. 1995. № 4- Он же. Конкретные факторы и причины конфликтов // Социально-политический журнал. 1996. № 3. Смирнов В. В. Политический конфликт: динамика, возможности контроля // Конфликтный менеджмент в политических и экономических структурах («круглый стол») // Социологические исследования. 1994. № 3.

1950;х годов, именно это направление научной мысли стало господствующим в западной советологии. Основатели «классической» теории «тоталитаризма» (3. Бжезинский и К. Фридрих) представляли властные структуры советского общества неким «монолитом», безраздельно управляемым партийно-государственной верхушкой во главе с высшим партийным лидером, не допускавшим никакой иной политической самостоятельности16.

Позднее с целью преодоления все более заметных недостатков концепции тоталитаризма17 при объяснении существовавшей действительности в последующий период многие ее зарубежные и отечественные последователи признавали наличие влиятельных групп интересов18 и даже серьезных противоречий между ними19.

Но при этом некоторые из них продолжали считать, что даже констатация этого факта не противоречит родовым признакам «тоталитаризма», главным из которых, по их мнению, являлся всеобъемлющий, «тотальный» идейно-политический контроль партийно-государственной верхушки над обществом. «Классическая социалистическая система — это не монолит, внутри нее присутствуют группы и конфликты, — отмечал американовенгерский экономист Янош Корнай. — Тем не менее, структура власти в.

20 этой системе является нерасчлененной и тоталитарной" .

16 См.: Бжезинский 3. Большой провал: Рождение и смерть коммунизма в XX веке. Нью-Йорк: Либерти, 1989.

17 Подробней о критике взглядов сторонников концепции «тоталитаризма» см.: Ораче-ваО.И. Эволюция советской политической системы 1953;1964 гг. в зарубежной историографии. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Пермь, 1993. С. 20−38.

1X.

См.: Политология (проблемы теории) / Ответственный редактор В. А. Гуторов. Спб.: Издательство «Лань», 2000. С. 289.

19 Современные отечественные специалисты по проблемам тоталитаризма констатируют, что уже на протяжении 1950;х годов наблюдался необратимый переход от «монолита» тоталитарной к авторитарной системе. По их мнению, советская политическая система «при Л.И. Брежневе» основывалась на балансе интересов разных групп правящего класса. См.: Тоталитаризм в Европе XX века. Из истории идеологий, движений, режимов и их преодоления / Я. С. Драбкии, Н. П. Комолова. М.: Памятники исторической мысли, 1996. С. 480−481.

20 Kornai J. The Socialist System. The Political Economy of Communism. Princeton, 1992. P. 48.

Представления о советской властвующей элите как неком «монолите» уже со второй половины 1960;х гг. вызывали серьезные возражения у значительной части западных исследователей, которые при изучении реалий советской политики в постсталинский период обнаружили наличие в ней влиятельных групп интересов. К их числу традиционно относили министерства и ведомства, возглавлявшие наиболее важные отрасли экономикиармейский генералитет и военно-промышленный комплексотраслевые отделы аппарата ЦК КПССрегиональную партийно-государственную элиту21.

Трансформация политической системы и серия «бархатных революций» внутри властвующей элиты считались закономерным результатом продолжавшегося конфликта в высшем политическом руководстве. В западной советологии появляется концепция «кремлинологии», сторонники которой (К. Линдем, С. Плосс, М. Татю) предметом научного анализа избрали борьбу высших политических деятелей за власть. В своих выводах «кремлиноло-ги» основывались на тщательном изучении продвижений и понижений по службе, употребляемых в официальных документах формулировок. Предполагалось путем изучения их тайного смысла, недомолвок раскрыть суть.

00 конфликтов и разногласий в номенклатуре. Очевидно, сама методика и методология исследования, изучение исключительно высшего уровня партийного руководства уже не могли полностью удовлетворить научный интерес западных ученых.

Правда, среди иных исследователей — противников теории «тоталитаризма» также существовали принципиальные разногласия по поводу характера и специфики деятельности групп интересов. Сторонники «плюралистической» модели (Г. Скиллинг, Дж. Хог) вполне справедливо утверждали, что в основе политического взаимодействия в СССР лежит «бюрократический конфликт». Но при этом исследователи отводили высшему партийно.

21 См.: Hough J., Fainsod М. How the Soviet Union is governed. Cambridge, Mass. 1979.

22 Подробней см.: ОрачеваО.И. Эволюция советской политической системы 1953;1964 гг. в зарубежной историографии. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. Пермь, 1993. С. 49−51. государственному руководству роль своеобразного «арбитра», чьей функцией являлось лишь посредничество в конфликтах групповых интересов. По их мнению, данное обстоятельство позволяло отождествлять принципы выработки и принятия решений в СССР и странах Запада с «плюралистической» моделью демократии.

Данный вывод стал предметом серьезной критики представителей другого направления, считавших недопустимым отождествлять реалии советской и западной политических систем, в том числе, и в отношении функционирования групп интересов. Сторонники «корпоративистской» концепции (В. Брус, Дж. Эхолс) доказывали, что высшее руководство СССР продолжало играть исключительно важную роль в процессе выработки и принятия решений. Соответственно, группы интересов не были автономными и независимыми от властинаоборот, они являлись составной частью бюрократической системы и действовали по ее правилам23.

Г. Алмонд, Дж. Пауэлл, К. Стром, Р. Далтон полагают, что «институциональные группы нередко приобретают огромное значение» при авторитарных режимах, «чиновники сферы образования, партийные чиновники, юристы, директора предприятий, офицеры военной службы, а также правительственные органы, представляющие другие социальные единицы, занимают весьма важное место в артикуляции интересов в коммунистических режимах"24.

Следует согласиться с Чарльзом Ф. Эндрейном, который полагает, что в СССР после смерти Сталина произошел переход от элитистской мобилизационной системы к авторитарному бюрократическому режиму25.

К заслугам западной политической науки следует отнести не только разработку проблематики групп интересов внутри советской элиты, но и по.

23 Soviet Politics in the Brezhnev Era. New York, 1980.

24 Алмонд Г., Пауэлл Дж., Стром К., Далтон Р. Сравнительная политология сегодня: Мировой обзор. М.: Аспект Пресс, 2002. С. 133.

Чарльз Ф. Эндрейн Сравнительный анализ политических систем. Эффективность осуществления политического курса и социальные преобразования. Пер. с англ. М.: Издательский дом «ИНФРА-М, Издательство «Весь мир», 2000. С. 176- 177.

12 становку важной проблемы по взаимосвязи интересов властвующих групп и социальных слоев в переходный период. Изменение стратегии внутриполитического курса в изучаемый переходный период не являлось лишь результатом желаний центральной власти, а опиралось и на вполне определенное общественное ожидание26.

Проблематика конфликта интересов внутри региональной элиты в научной литературе «доперестроечного» периода являлась вообще мало исследованной темой. Это объяснялось господствующими идеологическими установками на «сплочение рядов коммунистов», осуждением «фракционной деятельности», что не позволяло исследователям искать отличные от «генеральной линии» партии, отождествляемой с волей Центра, «групповые интересы» на региональном и местном уровне27. Курс на принципиальное неприятие конфликтов во властвующей элите не предусматривал поиск в ней противоречий, что значительно сужало «проблемное поле» ИССЛеДОВа.

028 нии .

Проблематика конфликта интересов движущей силы политических и экономических изменений фактически начала разрабатываться в отечественной науке в широком масштабе именно в переходный период «перестройки», когда верховная власть оправдывала реформаторский курс необходимостью преодоления сформировавшегося еще в период «застоя» «механизма торможения». Начало этому было положено дискуссией об альтернативах исторического развития в послевоенный период. При всей полемичности оценок некоторые участники этой дискуссии (JI.A. Опенкин) обратили.

Cohen S.F. The friends and foes of Change. Reformism and Conservatism in Soviet Union // Slavic Review. 1979. № 2.

Согласно постулатам советской идеологии, «с построением развитого социализма перерастание неантагонистических противоречий в антагонистические становится объективно невозможным». См.: Философский энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1983. С. 546.

См.: Сперанский В. И. Конфликт: сущность и особенности его проведения // Социально-политический журнал. 1995. № 3. С. 152. внимание на существенные противоречия в рамках союзной элиты при вы.

29 работке концепции стратегии общественного развития .

В то же время в период «перестройки» начали появляться научные концепции, авторы которых пытались создать определенную методологическую базу для объяснения процессов формирования и взаимодействия групп интересов во властвующей элите. Одной из наиболее успешных концепций стала теория «административно-бюрократического рынка». По мнению ее сторонников (В. Найшуль, В. Константинов, Е. Т. Гайдар и др.), в интересующий нас переходный период на смену «административно-командной системе» пришла принципиально иная модель экономических взаимоотношений — т.н. «экономика согласований», т. е. сложный «бюрократический.

30 рынок" .

Согласно данной концепции, трансформация экономических отношений в систему «административно-бюрократического рынка» способствовала фактическому оформлению и артикуляции групповых интересов, которые оказывали существенное влияние на высшее партийно-государственное руководство в процессе выработки внутриполитического курса.

Важный вклад в исследование проблематики групп интересов в рамках советской политической системы внесла концепция «социалистического корпоративизма» С. П. Перегудова, базировавшаяся на положениях теории «административно-бюрократического рынка». По мнению С. П. Перегудова, главной особенностью советского политического пространства являлось взаимодействие групп интересов исключительно как бюрократических.

29 См.: Опенкин Л. А. Были ли повороты в развитии советского общества в 50-е и 60-е годы? // Вопросы истории КПСС. 1988. № 8. С. 52−65- Глотов В. И. О некоторых уроках исторического опыта деятельности КПСС во второй половине 50-х — первой половине 80-х годов // Вопросы истории КПСС. 1988. № 4. С. 57−73- Зубкова Е. Ю. Опыт и уроки незавершенных поворотов 1956 и 1965 гт. // Вопросы истории КПСС. 1988. № 4.

30 См.: Найшуль В., Константинов В. Технология планового управления. М., 1986; Найшуль В. Высшая и последняя стадия социализма // Погружение в трясину. М.: Прогресс, 1991; Найшуль В. Либерализм и экономические реформы // Мировая экономика и международные отношения. 1992. № 8- Найшуль В. Юноч к реформам находится в нерыночной сфере // Общественные науки и современность. 1994. № 4- Гайдар Е. Т. Государство и эволюция: Как отделить собственность от власти и повысить благосостояние россиян. Спб.: Евразия, 1997. структур31. Соответственно предметом «административно-бюрократического торга» являлись не просто интересы определенных групп и их представителей, а бюрократически ориентированные интересы. Не диктат сверху и не диктат снизу, а именно согласование интересов являлось сутью этого неформального, как считает С. П. Перегудов, взаимодействия между представителями организованных интересов32.

В историографии 1990 — 2000;х гг. проблематика конфликта интересов внутри правящей элиты продолжала разрабатываться. Правда, в большей степени этот подход использовался применительно к событиям открытой политической борьбы претендентов за власть после смерти И. В. Сталина. Некоторые современные исследователи используют проблематику конфликта интересов при анализе периода существования тоталитарного режима33.

Таким образом, научное изучение проблем происходившей политической трансформации неизбежно выводило исследователей на поиск источников изменений, усматривавшихся, в том числе, и в развернувшейся активности определенных групп интересов внутри властвующей элиты. При всем разнообразии точек зрения на положение и роль групп интересов в условиях советской политической системы у большинства российских и западных исследователей не осталось сомнений в том, что такие группы существовали и имели исключительное значение в функционировании всего общественного организма34.

31 Подробней см.: Перегудов С. П. Организованные интересы и Российское государство: смена парадигм // Политические исследования. 1994. № 2. С. 76−87- 1994. № 5. С. 64−74.

32 Перегудов С. П. Корпорации, общество, государство: Эволюция отношений. М.: Наука, 2003. С. 37.

33 Подробнее см.: Левин М. Номенклатура — Arcanum Imperii: Технология управления против социологии управленцев // Куда идет Россия? Общее и особенное в современной России. М., 1997. С. 69−76- Рейман М. Послевоенное соперничество и конфликты в советском политическом руководстве // Вопросы истории. 2003. № 3. С. 24−40- Жуков Ю. Н. Борьба за власть в руководстве СССР в 1945;1952 гг. // Вопросы истории. 1995. № 1. С. 23−39- Жуков Ю. Н. Борьба за власть в партийно-государственных верхах СССР весной 1953 г. // Вопросы истории. 1996. № 5. С. 39−57- Пихоя Р. Г. О внутриполитической борьбе в советском руководстве. 1945;1958 гг. // Новая и новейшая история. 1995. № 6. С. 3−14.

34 Перегудов С. П., Лапина Н. Ю., Семененко И. С. Группы интересов и Российское государство. М.: Эдиториал УРРС, 1999. С. 45- Перегудов С. П. Корпорации, общество, государство: Эволюция отношений. М.: Наука, 2003. С. 36.

Однако проблематика конфликта интересов внутри властвующей элиты в переходный период имеет ряд существенных недостатков, в частности,.

7 С персонификация конфликта интересов, слабая изученность конфликта интересов на региональном уровне и др.

Целью данной работы является анализ эволюции групповых интересов внутри региональной элиты в период внутрисистемного перехода от активного политического реформирования к стратегии политической стабилизации.

В соответствии с указанной целью работы перед научным исследованием автором поставлены следующие задачи:

— изучение структурирующих линий конфликтных разломов внутри региональной элиты;

— анализ логики и динамики развития конфликта интересов между основными группами региональной элиты;

— выявление общих закономерностей в стратегии поведения конфликтующих групп в переходный период при перераспределении политических ресурсов;

— определение роли региональной элиты как специфической группы интересов в процессе изменения стратегии внутриполитического развития;

— раскрытие значения конфликта групповых внутриэлитных интересов в переходные периоды общественного развития.

Теоретическая и методологическая основа исследования. Теоретико-концептуальный уровень методологии включает в себя совокупность концепций, подходов и представлений о сущности, социальной базе, условиях возникновения и развития конфликта интересов в переходный период.

35 Противоречия внутриэлитных групп интересов в связи с реализацией хозяйственной реформы во второй половине 1960;х гг. порой сводятся к личной неприязни Л. И. Брежнева и А. Н. Косыгина. См.: Александров-Агентов A.M. Семеро из Политбюро // Новое время. 1993. № 23. С. 40- Смиртюков М. Штрихи к портрету // Премьер известный и неизвестный. Воспоминания о А. Н. Косыгине. М., 1997. С. 148- Байбаков Н. К. Из записок полпреда // Там же. С. 137.

Фундаментом теории и методологии данного исследования послужили взгляды Р. Дарендорфа и Л. Козера, которые считаются основателями конфликтологии как самостоятельной научной дисциплины36. С их точки зрения, конфликт является непременным атрибутом любого общества, в котором существуют отношения господства и подчинения. Следовательно, конфликты неизбежны и носят универсальный характерони полностью никогда не исчезают. Л. Козер в своих работах подробно обосновал позитивную роль конфликтного взаимодействия в жизни общества.

Для объяснения политической трансформации общества в период внутрисистемного перехода использовалась теория модернизации, которая стала инструментом при характеристике общих тенденций развития советского общества и его политических институтов во второй половине XX века (В.А. Красильщиков, А. Г. Вишневский, О. Л. Лейбович и др.)37.

Одновременно следует согласиться с мнением С. В. Пронина о том, что «в процессе модернизации увеличивается значение институционализированных, регулируемых общественных конфликтов, в которых ведущую роль играют многообразные группы интересов как социальных, так и корпоративных субъектов, институтов и движений"38.

Проблематика субъекта конфликта интересов предполагает использование элитистского анализа политико-властных отношений, в рамках кото.

36 См.: Дарендорф Р. Элементы теории социального конфликта // Социологические исследования. 1994. № 5- Coser L.A. The Function of Social Conflict. London: Free Press, 1956.

37 См.: Опыт российских модернизаций. XVIII—XX вв.ека. М.: Наука, 2000; Красильщиков В. А. Вдогонку за прошедшим веком: Развитие России в XX веке с точки зрения мировых модернизаций. М.: РОССПЭН, 1998; Красильщиков В., Гутник В., Кузнецов В., Белоусов А., Клепач А. Модернизация: Зарубежный опыт и Россия. М.: Информарт, 1994; Вишневский А. Г. Серп и рубль: Консервативная модернизация в СССР. М.: ОГИ, 1998; Лейбович О. Л. Модернизация в России: К методологии изучения современной отечественной истории. Пермь: ЗУУНЦ, 1996; Лейбович О. Л. Реформа и модернизация в 1953;1964 гг. Пермь: ЗУУНЦ, 1993; Алексеев В. В., Алексеева Е. В., Денисевич М. Н., По-бережников И. В. Региональное развитие в контексте модернизации. Екатеринбург, 1997; Пантин В. И., Лапкин В. В. Волны политической модернизации в истории России: К обсуждению гипотезы // Политические исследования. 1998. № 2. С. 39−51- Российская модернизация XIX—XX вв.еков: Институциональные, социальные, экономические перемены. Уфа, 1997.

См.: Политические исследования. 1995. № 6. С. 151. рых элита предстает как социальная группа, обладающая собственным политическим и социальным интересом, в целом отличающимся от интересов населения. Для анализа специфики конфликта интересов во властных структурах советского общества, на наш взгляд, в большей степени соответствует номенклатурная концепция элит, разрабатываемая в работах М. С. Восленского, О.В.Гаман-Голутвиной, А. В. Дуки, Т. П. Коржихиной, Н. Ю. Лапиной, В. П. Мохова, В. П. Пашина, А. В. Понеделкова, А. М. Старостина, Ю. П. Свириденко, Ю. Ю. Фигатнер и др.39. В рамках эли-тистского подхода особо следует выделить политологические исследования, в которых исследовались различные аспекты существования и развития номенклатуры советского общества40. Номенклатура в этих работах предстает как отдельная, самостоятельная социальная группа, занимающая властные позиции в советском обществе. Данный подход предполагает поиск внутренней организации господствующих политических и социальных сил в обществе, согласование их специфических интересов.

39 Восленский М. С. Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза. М.: МП «Октябрь" — Советская Россия, 1991; Свириденко Ю. П., Пашин В. П. Коммунистическая номенклатура: истоки, сущность, содержание. М.: ГАСБУ, 1995; Свириденко Ю. П., Пашин В. П. Кадры коммунистической номенклатуры: Методы подбора и воспитания. М.: ГАСБУ, 1998; Пашин В. П., Пашин А. В. Некоторые теоретические аспекты становления института номенклатуры в СССР // Номенклатура и номенклатурная организация власти в России XX века. Материалы Интернет-конференции (ноябрь 2003 — март 2004 гг.). Пермь: ПГТУ, 2004. С. 5−12- Лапина Н. Ю. Региональные элиты России. М.: ИНИОН РАН, 1997; Мохов В. П. Советская номенклатура как объект научного анализа // Ученые записки гуманитарного факультета. Выпуск 1. Пермь: ПГТУ, 2000. С. 62−71- Мохов В. П. Региональная политическая элита России (1945;1991 годы). Пермь: Пермское книжное издательство, 2003; Мохов В. П. Номенклатура как политический институт в истории советского общества второй половины XX века // Номенклатура и номенклатурная организация власти в России XX века. Материалы Интернет-конференции (ноябрь 2003 — март 2004 гг.). Пермь: ПГТУ, 2004. С. 33−50- Мохов В. П. Институциональная природа номенклатуры // Власть, государство и элиты в современном обществе. Сборник материалов второго всероссийского научного семинара «социологические проблемы институтов власти в условиях российской трансформации» (16−18 октября 2003 г., Санкт-Петербург) / Под ред. А. В. Дуки и В. П. Мохова. Пермь: ПГТУ, 2005. С. 41−58- Коржихипа Т. П., Фигатнер Ю. Ю. Советская номенклатура: становление, механизмы действия // Вопросы истории. 1993. № 7. С. 25−38.

40 См., напр.: Гаман-Голутвипа О. В. Указ.соч.- Понеделков А. В. Элита: (Политико-административная элита: проблемы методологии, социологии, культуры). Ростов-на-Доиу: Изд-во Северо-Кавказского научного центра. 1995; Афанасьев М. Н. Указ.соч. и др.

Общеметодологическое значение для анализа проблемы внутриэлит-ного конфликта интересов имеет концепция О.В.Гаман-Голутвиной, в которой она раскрывает взаимоотношения «верховной власти» и «политического класса» в условиях модернизационного развития41. Верховная власть выступает как представитель интересов государства, политическая элита выступает, с одной стороны, как инструмент модернизации, мобилизуемый верховной властью, с другой стороны, как выразитель не только государственных интересов, но и интересов хозяйствующих субъектов, что порождает конфликт интересов между государством и обществом, между верховной властью и политическим классом.

Познанию исторической специфики формирования групповых интересов и эволюции взаимоотношения конфликтных групп внутри элиты на стадии позднеиндустриальной модернизации способствует теория «административно-бюрократического рынка» (В. Найшуль, Е. Т. Гайдар, А. В. Шубин и др.)42, которая наилучшим образом объясняет фактическую «легализацию» специфических интересов региональной элиты в целом и отдельных групп внутри нее.

Последний уровень методологии исследования включает в себя совокупность специально-политологических методов. В частности, в диссертации применялись методы сравнительно-политологического исследования, сравнительно-исторического анализа, системный подход и др. Сравнительно-политологический метод позволяет рассматривать конфликт интересов внутри элиты как отдельное историческое и политическое явление, имеющее свою логику и динамику развитияпрослеживать эволюцию взаимоотношений внутри элиты на всем протяжении переходного периода с выделением определенных хронологических этапов в его развитии.

41 Гаман-Голутвина О. В. Политические элиты России: вехи исторической эволюции. М., 2006. С.59−73.

42 Найшуль В. Высшая и последняя стадия социализма // Погружение в трясину. М., 1991. С. 31- Шубин А. В. От «застоя» к реформам. СССР в 1917;1985 гг. М.: РОССПЭН, 2001. С.105−116.

Научная новизна исследования состоит в следующем:

1) постановка проблемы позволит утверждать о существовании артикулированного внутриэлитного конфликта интересов в рамках авторитарного общества советского (этатистского) типа, который является способом разрешения назревших противоречий в обществе;

2) показана специфика развития внутриэлитных конфликтов на региональном уровне в авторитарном обществе советского типа;

3) выявлена и раскрыта взаимосвязь между внутриэлитным конфликтом интересов и изменением стратегии внутриполитического курса в переходный период как необходимая предпосылка для институционализа-ции новой модификации политической системы;

4) определены типовые политические практики разрешения внутриэлитных конфликтов на основе консолидации элиты и сдерживания массового политического участия;

5) проанализированы методологические аспекты проблемы формирования и функционирования региональных групп интересов в условиях реализации конфликта интересов в авторитарном обществе этатистского типа;

6) для анализа проблематики конфликта интересов внутри региональной элиты в период внутрисистемного перехода использован в качестве «case-study» конкретно-исторический эмпирический материал.

Теоретическая и практическая значимость диссертации состоит в том, что содержащийся в ней анализ может быть использован в политологии для последующей разработки такого направления современной теории конфликта как внутриэлитные конфликты интересов. В частности, важным направлением в дальнейшем изучении должен стать анализ содержания экономических и социальных интересов основных групп внутри региональной элиты, формальных и неформальных процедур по реализации их интересов. Конфликт интересов подразумевал и столкновение социальных ресурсов основных групп в элите, которые отражали, пусть даже и в опосредованной форме, интересы определенных слоев населения. Конкретная детализация взаимосвязи групп интересов внутри элите и их возможной социальной базы поможет прояснить вопрос о социальной основе изменений внутриполитического курса высшего руководства в период позднеиндустриальной модернизации.

Результаты исследования имеют значение для политологического изучения сущности и характера трансформации системы властных отношений во внутрисистемный переходный период.

Содержащийся в диссертационной работе эмпирический и аналитический материал может быть использован в преподавании курсов «Политология», «Конфликтология», «Теория организации» и др. для подготовки специалистов в сфере государственного и муниципального управления.

Источниковая база исследования. Источниковую базу исследования составили несколько групп опубликованных и архивных источников. Использованные источники обладают существенной спецификой, без учета которой сложно анализировать полученный эмпирический материал. В условиях фактического существования монополии партийно-государственных структур на информационные ресурсы источники неизбежно несли ярко выраженную идеологическую направленность. Влияние жесткого идеологического контроля, широкомасштабные манипуляции власти общественным сознанием не могли не отразиться на характере подачи материала и его содержании43.

Классификация использованных источников проведена на основе определения сходства признаков их происхождения, содержания и формы предназначения. Источниковую базу исследования составили несколько групп.

1. Нормативно-правовые документы КПСС (Устав и Программа партии, резолюции партийных пленумов и съездов), аппарат которой еще за.

43 Подробней о специфике источников советского периода см.: Источниковедение: Теория. История. Метод. Источники российской истории / И. Н. Данилевский, В. В. Кабанов, О. М. Медушевская, М. Ф. Румянцева. М.: РГГУ, 1998. С. 519−527.

21 долго до изучаемого хронологического периода перестал быть просто аппаратом массовой политической партией и превратился в важное звено бюрократической государственной структуры44. Руководящая роль партии проявлялась в том, что директивные решения ее высших органов определяли основу законодательной и практической деятельности государственных структур и массовых организаций. В данных документах отражались все принципиальные вопросы стратегии и тактики внутриполитического развития страны.

2. Публичные выступления представителей высшего и регионального руководства (доклады и речи на съездах, пленумах, конференциях и активах партийных, советских и общественных организацийофициальные произведения представителей элиты)45. Публичные выступления представителей элитных групп позволяют выделять сходство и разнородность интересов в позициях основных групп внутри элиты по ключевым вопросам жизни общества.

3. Делопроизводственные материалы центральных, региональных и местных политических и административных учреждений, общественных организаций. В свою очередь, делопроизводственная документация классифицируется на организационно-распорядительную, плановую, учетную, кон.

44 См.: Программа КПСС. Принята XXII съездом КПСС. М.: «Правда», 1961. 144 е.- Устав КПСС. Принят XIX съездом партии. Частичные изменения внесены XX съездом КПСС. М.: Госполитиздат, 1958. 31 е.- Устав КПСС. Утвержден XXII съездом КПСС. М.: Госполитиздат, 1965. 31 е.- Устав КПСС. Утвержден XXII съездом, частичные изменения внесены XXIII и XXIV съездами КПСС. М.: Политиздат, 1983. 62 е.- Коммунистическая партия Советского Союза в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК (1898−1986) / Институт марксизма — ленинизма при ЦК КПСС. В 15 т. 9-е изд., доп. и испр. М., 1983;1989. Т. 8−12. Справочник партийного работника. Выпуски 1−10. М.: Госполитиздат — Политиздат, 1957;1970; Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам. Сборник документов. Т. 4−8. М.: Политиздат, 1968;1972.

45 Хрущев Н. С. Строительство коммунизма в СССР и развитие сельского хозяйства: В 8 т. М., 1962;1964. Т. 1−8- Брежнев Л. И. Ленинским курсом: Речи и статьи. М., 1974;1983. Т. 1−9- КПСС. Съезд (22- 1961; Москва). Стенографический отчет. М., 1962. Т 1−3- КПСС. Съезд (23- 1966; Москва). Стенографический отчет. М., 1966. Т 1−2- КПСС. Съезд (24- 1971; Москва). Стенографический отчет. М., 1971. Т 1−2- Президиум ЦК КПСС. 19 541 964 гг. Черновые протокольные записи заседаний. Стенограммы. Постановления. Т. 1. М.: РОССПЭН, 2003; СССР. Верховный Совет. Созыв 5. Сессии 1−6- Созыв 6. Сессии 17- Созыв 7. Сессии 1−7. Стенографический отчет. М.: Госполитиздат, 1958;1970. трольную, отчетнуюпоследний вид делопроизводственной документации составляет текущая переписка.

Под учетной документацией понимается, прежде всего, весь справочный материал по подготовке вопросов. Данные справки, во многом предопределявшие содержание постановления или директивы, свидетельствуют о приоритетах в интересах определенных групп внутри региональной элиты.

К отчетным документам делопроизводственного характера следует отнести справки, информации, докладные записки, отчеты для вышестоящих органов власти о проделанной работе. В данных отчетах проводился мониторинг общественного мнения, фиксировались высказываемые массами и представителями элиты предложения.

Особым подвидом архивных источников делопроизводственного характера является статистическая документация. К таковой следует отнести ежегодные общие статистические отчеты политических и административных органов власти, статистические отчеты по составу и сменяемости кадров региональной номенклатуры, по штатам освобожденных партийных и советских работников.

Важным подвидом делопроизводственной документации является собственно текущая переписка органов власти по широкому спектру вопросов. Интерес представляет переписка не только по «горизонтали», но и по «вертикали» управления. Многообразие просьб, обращений и прилагающегося к ним справочного материала позволяет выделять определенные группы внутри элиты и фиксировать противоречия в интересах между ними.

Особый научный интерес представляет текущая переписка (в том числе, и секретного характера) между региональными и центральными властными структурами (ЦК КПСС, Бюро ЦК КПСС по РСФСР, Президиум Верховного Совета СССР, ВСНХ, Госплан, Совет Министров СССР, союзные и республиканские министерства и ведомства и др.). Она не только отчетливо позволяет судить о характере взаимоотношений центральных и региональных элит в изучаемый период, но и проясняет подлинные мотивы (групповые интересы) в их деятельности.

Следует отметить, что во всех органах власти и управления (в том числе, на региональном и местном уровне), помимо общего делопроизводства, по определенному кругу вопросов велось и секретное. В данной исследовательской работе задействована информация и с документов под грифом «для служебного пользования», «секретно», «совершенно секретно».

4. Статистические материалы46. Особую ценность для исследования представляют статистические сборники, посвященные деятельности региональных политических организаций и органов государственной власти на Урале47.

5. Материалы периодической печати (передовые статьи печатных органов, публикации отдела партийной жизни, хроники деятельности партийных организаций, официальные биографические справки и т. д.).

При общей характеристике советской прессы следует учитывать фактическую монополию партийных и государственных структур в сфере средств массовой информации. К тому времени уже сложилась определенная система периодической печати. Ее основу составляла партийная печать, возглавляемая центральным печатным органом КПСС — газетой «Правда».

46 См.: Народное хозяйство СССР (в 1960;1970 гг.). Статистические ежегодники. М.: Гос-статиздат- «Статистика», 1961;1971; Народное хозяйство РСФСР (в 1960;1970 гг.). Статистические ежегодники. М.: Госстатиздат — «Статистика», 1961;1971; СССР в цифрах (в.

1960;1970 гг.). Краткие статистические сборники. М.: Госстатиздат — «Статистика»,.

1961;1971; Пермская область в цифрах. Статистический сборник. Свердловск: Свердловское отделение издательства «Статистика», 1970; Основные показатели развития сельского хозяйства Пермской области и связанных с ним отраслей (1913;1978 гг.). Статистический сборник. Пермь: Пермское книжное издательство, 1980; По директивам партийных съездов. Коммунисты Пермской области в борьбе за развитие народного хозяйства (1939;1975 гг.). Сборник документов и материалов. Пермь: Пермское книжное издательство, 1976; Свердловская область в цифрах. 1966;1970 гг. Статистический сборник. Свердловск: Свердловское отделение издательства «Статистика», 1971; Свердловская область за 50 лет. Свердловск: Свердловское отделение издательства «Статистика», 1984.

47 См.: Пермская областная организация КПСС в цифрах. 1917;1973. Статистический сборник. Пермь: Пермское книжное издательство, 1974; Идеям партии верны. Т. 1. Свердловская областная партийная организация в цифрах. 1903;1982. Свердловск: Средне-Уральское книжное издательство, 1983; В боевых рядах Ленинской партии. Челябинская областная партийная организация в цифрах. 1917;1977. Челябинск: ЮжноУральское книжное издательство, 1978.

Партийная печать была представлена также широко разветвленной сетью центральных, региональных и местных периодических изданий. Партийную прессу органически дополняли советская печать и печать общественных организаций.

В тех условиях официальная печать являлась средством идеологического воздействия на массы. Авторы статей в своих выводах во многом были обязаны придерживаться официальных установок. Определенные ограничения на характер подачи материала, выбор сюжетов, оценки авторов накладывала и цензура.

Тем не менее, даже на страницах центральных периодических изданий могли встретиться публикации, авторы которых в завуалированной форме критиковали отдельные положения тех или иных преобразований, косвенным образом отражая интересы определенных групп элиты. Подчас при характеристике официальной позиции упоминалось в безличной форме и мнение «несогласных». Поэтому официальная периодическая печать, даже с учетом фактического отсутствия т.н. свободы слова, может служить своеобразным источником при изучении проблематики внутриэлитного конфликта интересов.

6. Воспоминания и мемуары представителей основных ветвей центральной и региональной элиты.

Специфика научной проблематики исследования предполагает использование и информации источников личного происхождения, которая также подтверждает существование определенных противоречий внутри властвующей элиты по вопросам стратегии общественного развития. Диапазон авторов воспоминаний весьма разнообразен: это бывшие руководители партии и государства48, представители их ближайшего окружения49, ответст.

48 См.: Хрущев Н. С. Воспоминания: Избранные фрагменты. М.: ВАГРИУС, 1997; Горбачев М. С. Жизнь и реформы. В 2-х книгах. М.: Новости, 1995.

49 См.: Александров-Агентов А. Брежнев и Хрущев. Записки помощника четырех Генеральных секретарей // Новое время. 1993. № 22, 23- Байбаков Н. К. Сорок лет в правительстве. М.: Республика, 1997; Гришин В. В. От Хрущева до Горбачева: Политические портреты пяти генсеков и А. Н. Косыгина. Мемуары. М., 1996; Кунаев Д. О моем време.

25 венные работники центрального аппарата министерств и ведомств50, руководители регионального и местного уровня51. Особую ценность представля.

52 ют воспоминания «первых лиц» Пермской области .

Важным источником диссертационной работы стали документы органов региональной и местной политической администрации. Автором было изучено более 500 дел в Государственном общественно-политическом архиве Пермском области (ГОПАПО).

Структура исследования. Работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка источников и литературы. ни // Простор. 1991. № 10−12- От оттепели до застоя / Составитель Г. В. Иванова. М.: Советская Россия, 1990; Семичастный В. Е. Беспокойное сердце / Сост., общ. ред. Г. А. Юдинковой. М.: ВАГРИУС, 2002; Шелест П. Е. Да не судимы будете: Дневники, записи, воспоминания члена Политбюро ЦК КПСС. М.: Квинтэссенция, 1994; Шепилов Д. Т. Непримкнувший. М.: ВАГРИУС, 2001.

50 См.: Арбатов Г. А. Затянувшееся выздоровление (1953;1985 гг.). Свидетельство современника. М.: Международные отношения, 1991; Брутенц К. Н. Тридцать лет на Старой площади. Мемуары. М.: Международные отношения, 1998; Карнаухов С. В. Старая площадь: Надежды и разочарования: Наблюдения и раздумья бывшего работника аппарата ЦК КПСС. М.: Мир дому твоему, 2001; Королев Ю. А. Кремлевский советник. М.: Олимп, 1995; Красиков С. Возле вождей. М.: Современник, 1997; Премьер известный и неизвестный: Воспоминания о А. Н. Косыгине. М.:, 1997; Прибытков В. Аппарат. Спб.: ВИС, 1995.

51 См.: Александрович Ю. М. Как молоды мы были. Челябинск: Челябинское книжное издательство, 2001; Анатолий Березин: Личность и эпоха. / Сост. Кругов Н. С. и др. Саранск: Мордовское книжное издательство, 2001; Борисов С. З. Алмазы и вожди. М.:, 2000; Клименко И. Е. Думы о былом: Размышления о времени, о людях, о себе. 3-е изд., доп. Смоленск: Союз журналистов Смоленской области, 2000; Лощенков Ф. И. От Сталина до Горбачева: Жизненные наблюдения. Ярославль: ЛИЯ, 2000; Н. Г. Корытков: Человек и руководитель: Сборник воспоминаний о Почетном гражданине г. Твери / Сост. Корсаков С. Н. и др. Отв. ред. и сост. Черников Н. Н. Тверь, 2001; Нуриев З. Н. От аула до Кремля: Воспоминания и размышления. Уфа: Китап, 2000; Панев З. В. Вехи в пути: Воспоминания. / Сост. Панева Н. З. Сыктывкар: Коми — книжное издательство, 2000; Топорков В. Ф. Время раздумий и перемен: Записки секретаря райкома партии. М.: Политиздат, 1989.

См.: Галаншин К. И. Вчера, сегодня, завтра. Спб.: ООО «Ассоциация «Невская книга», 2000; Коноплев Б. В. Убеждений своих не меняю. Пермь: ИПК «Звезда», 2002.

Заключение

.

Одной из главных составляющих внутрисистемного переходного периода является трансформация системы политико-властных отношений, которая качественно активизирует деятельность групп интересов, выступающих в условиях реализации политики реформ как конфликтные группы. Вектор и содержание процесса трансформации в переходный период во многом предопределяется результатами артикулированного конфликта интересов при выработке стратегии социально-экономического и политического развития страны. В авторитарном обществе советского типа конфликт интересов носит внутриэлитный характер и является способом разрешения назревших противоречий. Зарождение данного конфликта, его развитие и разрешение образовывает содержание переходного периода от одной разновидности политической системы к другой.

Внутриэлитный конфликт интересов во многом провоцируется проведением радикального внутриполитического курса реформ, затрагивающим коренные интересы большинства акторов политической жизни. Именно в этих кризисных для них условиях «институциональной нестабильности» особенно отчетливо проявляются артикулированные интересы основных групп в борьбе за сохранение или изменение своего политического статуса.

Структурирующие конфликтные разломы определяются артикулированными противоречиями в процессе перехода от политики реформ к стратегии политической стабилизации. Основой внутриэлитных конфликтов во внутрисистемный переходный период является столкновение интересов в связи с перераспределением властных ресурсов. Передел властных ресурсов между элитой и массами, между различными иерархическими группами и ветвями элиты, в том числе и на региональном уровне, приводит к изменению соотношения материальных и социальных ресурсов, находящихся в распоряжении различных групп общества.

Разрешение конфликта интересов во властвующей элите происходит путем выработки политическим руководством страны нового стратегического курса, что находит свое выражение в институционализации политического режима в рамках политики «сдирижированного консенсуса». Данная модель внутриэлитного взаимодействия подразумевает разрешение как элит-массовых, так и внутриэлитных противоречий на основе достижения социально-политического баланса интересов.

Субъектами данного вида политических конфликтов выступают именно группы интересов, одной из которых является региональная элита. Во внутрисистемный переходный период региональная элита проявляет себя в качестве конфликтной группы, как минимум, в трех «системах координат». Во-первых, один из основных внутриэлитных конфликтов формируется по вопросу о характере власти (политического режима) и степени допуска к власти внеэлитных слоев.

Важным механизмом претворения в жизнь политической реформы является существенное сокращение дистанции между элитами и массами. Это достигается за счет усиления механизма «циркуляции» элит и активного приобщение «общественных сил» к процессу принятия элитой политических решений. Данные мероприятия потенциально могут привести к существенному перераспределению властных полномочий и изменению сложившихся функциональных ролей групп внутри региональной элиты. Одновременно вовлечение в активную политическую жизнь не обработанных «аппаратной системой» людей с радикальными демократическими настроениями потенциально опасно нарастанием институционального напряжения между элитами и массами и потерей контроля над общественной инициативой «снизу». Для региональной элиты доминантой развития конфликта является защита внутриэлитных интересов от стихийного воздействия масс.

Именно региональная (местная) элита выступает в качестве своеобразного «рубежа обороны» для защиты статусных позиций всей элиты, являясь базовой социальной основой всего элитного слоя и предопределяя его общекорпоративные установки.

В условиях реализации политической реформы региональная элита по вопросу о допуске к власти внеэлитных слоев «раскалывается» на неравные части. При этом ее меньшая часть выступает за продолжение реализации демократических политических практик, предусматривающих широкое привлечение внеэлитных групп к властной деятельности, поддержание высокого уровня вертикальной мобильности для более значительного обновления персонального состава элиты и более активное ее рекрутирование из масс. Большинство же представителей региональной элиты выступают за стабилизацию политического режима на путях реализации тех практик, которые подразумевают создание искусственных барьеров для масс с целью защиты элитой своего привилегированного статусного положения.

Сдерживая очевидный радикализм масс, региональная элита неизбежно выполняет функцию стабилизатора системы властных отношений. Главным содержанием совокупного интереса региональной элиты в условиях политической реформы становится потребность в осуществлении стратегии политической стабилизации. Сближению основных групп интересов в региональной элите способствует боязнь расширения народной инициативы, выражавшейся в продолжении и углублении демократических преобразований.

Как показывает практика разрешения элит-массовых противоречий во внутрисистемный переходный период, региональная элита стремится стабилизировать и укрепить свои статусные позиции как особой социально-политической группы в рамках модели «управляемой демократии». Во-первых, данная модель предусматривает проведение целенаправленной политики по существенному замедлению темпов циркуляции элиты, использованию «административного ресурса» для минимизации каналов по оказанию влияния внеэлитных слоев на ее кадровый состав.

Во-вторых, в условиях «управляемой демократии» путем институционализации политических практик по сведению элит-массовых отношений фактически к внутриэлитным, «бюрократической рационализации» и формализации деятельности сохранившихся форм общественной активности в работе аппарата власти происходит встраивание общественной инициативы в структуру интересов элит, «канализация» выдвигаемых «снизу» радикальных требований при соблюдении видимости опоры на «мнение общественности». Тем самым фактически перекрываются важнейшие каналы по демократизации властных институтов. Региональная элита постепенно приобретает все более закрытый характер.

Следует отметить, что одним из результатов разрешения элит-массовых противоречий во внутрисистемный переходный период является формирование негласного «общественного договора», по которому в арсенале интересов властных групп элиты закрепляется минимальный набор обязательств перед обществом. Их реализация обеспечивает властвующей элите необходимую поддержку со стороны масс, отчасти проявляющих «социальную усталость» от политики реформ.

Второй из структурирующих конфликтных разломов внутри элиты характеризуется артикулированными противоречиями между различными уровнями власти (т.е. между центральными и региональными элитами) по поводу распределения ресурсов (властных, финансовых, материальных и др.). Если в период широкомасштабного реформаторского курса Центр вынужденно передает в регионы часть своих властных полномочий в политической и экономической сферах, то в условиях осуществления стратегии политической стабилизации он пытается вернуть утраченные ранее позиции.

Выстраивание вертикали власти в рамках внутрисистемного переходного периода происходит уже в русле иной политической стратегии и достигается путем бюрократического торга за статусные позиции между центральными и региональными элитами. Достигаемый баланс интересов данных акторов политического процесса предполагает учет в высших эшелонах власти артикулированных интересов региональной элиты, которая получает возможность оказывать корректирующее влияние на выработку стратегии внутриполитического курса. В целях сохранения политической стабильности Центр соглашается на сворачивание наиболее раздражавших региональную элиту мероприятий предыдущего курса. Вероятно, основой для их взаимоотношений в условиях стратегии политической стабилизации является «невмешательство» Центра во внутренние дела регионов, если те, в свою очередь, соблюдают лояльность к политическому курсу центрального руководства.

Третья структурирующая линия конфликтных разломов в переходный период пролегает между «отраслевыми» группами элиты, чьи артикулированные интересы в обобщенной форме отражают ее политическая, административная и хозяйственная ветви. Конфликт интересов между ними в процессе выработки социально-экономической и политической стратегии развития страны также является важной составляющей внутрисистемного переходного периода.

Реформаторский курс открывает широкие возможности для перераспределения между группами интересов властных ресурсов и, соответственно, изменения статусных позиций в системе внутриэлитных отношений. Можно полагать, что политическая острота в развитии этого конфликта является производной от степени и характера затронутых в ходе реформ интересов данных групп.

Разрешение конфликта интересов внутри региональной элиты «цементируется» на основе сохранения господствующих позиций в системе властных отношений путем принципиального отказа от продолжения реализации активной реформаторской политики и неприятия радикально демократической инициативы масс. Внешним отражением достигнутого компромисса интересов становится закрепление более четкого распределения функций между отраслевыми группами элиты.

Одновременно в переходный период появляется внутренняя сплоченность как принципиально новое качество корпоративных внутриэлитных связей в условиях реализации стратегии политической стабилизации. Стабильность статуса становится важнейшим завоеванием для всех групп интересов внутри региональной элиты.

Результаты внутриэлитного конфликта интересов во многом предопределяют особенности последующего политического развития. В частности, внутриэлитный конфликт интересов в условиях трансформации авторитарной советской общественно-политической системы не привел к появлению к качественно иной (демократической) модели развития. Главными победителями данных баталий в изучаемый внутрисистемный переходный период на региональном уровне выходят политическая и административная ветви элиты, являющиеся, в большей степени, защитниками и хранителями существовавших политических традиций. Их совокупный интерес учитывается при реализации стратегии политической стабилизации.

Таким образом, разрешение внутриэлитного конфликта интересов, являющегося имманентной чертой внутрисистемного переходного периода, рассматривается нами, во-первых, как необходимый фактор перехода к стратегии политической стабилизации, во-вторых, как предпосылки для ин-ституционализации новой (во многом более адекватной по отношению к изменившимся условиям) модификации политической системы и, в-третьих, как фактор изменения политического режима.

Все это объясняет необходимость дальнейшего изучения проблематики конфликта интересов внутри региональной элиты как одного из ключевых акторов трансформации политико-властных отношений в условиях внутрисистемного переходного периода. Результаты данного исследования, проведенного в рамках исторического кейса на основе уже завершившегося переходного периода, представляют, по мнению автора, актуальность, прежде всего, для современной российской политики, переживающей стадию внутрисистемного перехода.