Учение Аристотеля о катарсисе

Работа посвящена центральной в литературных исканиях Аристотеля, широко известной из истории классической филологии и литературоведения концепции, «очищения страстей», предшествовавшим учению Аристотеля I античным теориям о воздействии художественной литературы на человека и ее роли в обществе, а также рецепции «Поэтики» в послеантичное время.

Актуальность темы

Теория катарсиса сохранилась в Корпусе Аристотеля фрагментарно, получив множество противоречивых истолкований. Для нахождения исторически достоверной модели решения проблемы, равно как и для исследования всего критического наследия Стагирита кардинально важным становится, поэтому, изучение истории рецепции пассажа о каЭарсж- {Poet. 1449Ь27−28) от поздней античности до настоящего времени. Столь же существенными для понимания воззрений автора «Поэтики», касающихся психологических возможностей и социального значения словесного искусства, оказываются литературные взгляды его предшественников, поэтов и мыслителей VTII-IV вв. до н. э. Масштабный вопрос о значении катарсиса в сочинениях Аристотеля трудно решить, не выявив специфики афинского театра эпохи расцвета трагедии, отразившейся в теоретических выкладках первых в Европе писателей о литературе.

История литературной мысли в Древней Греции изучается с первой половины XIX в. (Эд. Мюллер, Э. Эгжер) — наука об античности насчитывает немало специальных исследований, в частности, и по психологии искусства, касающихся отдельных авторов. Имеются, кроме того, обобщающие работы, посвященные греческим и римским эстетическим учениям и литературной критике. Однако полного систематического обзора мнений раннеантичных писателей об эмоциональных возможностях словесного искусства нет пока ни в отечественной, ни в мировой литературе.

Между тем именно в Древней Греции были впервые предприняты попытки выяснить природу и механизм возбуждения эмоций при восприятии литературных и музыкальных произведений, определить, насколько длительным и устойчивым может быть их действие на душевный склад аудитории школой Ч. Сигала объяснение того, как возникла рефлексия о смысле литературного творчества, которая согласно С. С. Аверинцеву отличает античную литературу от ближневосточной словесности. Предложена оригинальная трактовка стихов 98—103 «Теогонии» Гесиода — первого документа развития психологии искусства. В результате новой интерпретации стихов 156−164 гомеровского гимна Аполлону обнаружено ценное свидетельство начала поступательного развития античной музыки.

Заново истолкованы трудные для понимания стихи 1041—1042 Феогнидова сборника: критически переосмыслено толкование Дж. Черри, делающее эти стихи любопытным памятником эволюции литературной теории в архаической Греции. По-новому интерпретируется существенная как для истории античной поэтики, так и для понимания творчества Пиндара метафора стрел, часто встречающаяся в эпиникиях как повод для лирика высказать свое эстетическое credo.

Обосновано понимание функции хора в греческой трагедии V века до н. э., дающее возможность под новым углом зрения рассмотреть творчество Эсхила, Софокла и Еврипида, выяснить их требования к зрительской психике. Переоцененовысказывание Кормилицы в «Медее» о значении для человека музыки и поэзии, в котором большинство ученых, в их числе Дж. Мюррей и в недавнее время П. Пуччи, усматривают творческую программу Еврипида. В свете античной и новоевропейской теории комического дан самостоятельный литературно-критический обзор творчества Аристофана, отчасти объясняющий эволюцию комедии в IV в. до н. э.

С источниковедческой точки зрения впервые разобран ряд свидетельств об экспериментах Пифагора, выяснявшего психотропные возможности музыкидоказана историческая достоверность одного из них. На основании фрагментов Дамона демонстрируется его роль в формировании античных представлений о педагогическом значении музыки. В ходе разбора текста «Елены» Горгия выяснено, какие из его идей были использованы Аристотелем. Истолковано темное место § 10 «Елены» о «двух искусствах колдовства и магии" — опровергается распространенное понимание § 14 как источника теории катарсиса Аристотеля.

Выявлено своеобразие эстетики Платона на фоне гедонистического отношения к литературе его современников. Тексты Платона, касающиеся психики восприятия* и" влияния литературы на характервпервые сведены вместе, что дает возможность продемонстрировать, как порицание литературы в «Государстве» и «Законах» уживается с похвалой поэзии в «Федре» и «Пире». На основании детального анализа критики трагедий в X книге «Государства» показано, что претензии Платона к искусству драмы имеют иной, чем принято думать, характер.

Литературно-теоретическое наследие Аристотеля впервые исследуется дискретно, причем выявляется, в чем его ценность для современной теории литературы, эстетики, философии творчества и психологии искусства. Представления Аристотеля о психологическом воздействии, драмы и ее социальном значении изучаются на основе анализа широкого круга свидетельств, исторических и литературных, многие из которых ранее не привлекались, другие не объединялись в одну группу. Для ряда спорных пассажей «Поэтики» предлагаются новые толкования.

В работе впервые подробно анализируется история рецепции учения Аристотеля о катарсисе эмоций на всех ее этапах, начиная с первых откликов древнегреческих писателей об искусстве и заканчивая современной филологической наукой. Демонстрируется, как ошибочное понимание концепции катарсиса становилось источником новых интерпретаций античной трагедии и нового понимания функций литературы у средневековых переводчиков, итальянских критиков эпохи Возрождения, французских теоретиков драмы XVII в., идеологов сентиментализма, немецких романтиков и в науке начала XX в.

Выясняется влияние специфики древнегреческих театральных представлений и публики на уникальный характер греческой классической драмы. Дано нетривиальное, хотя с опорой на всю традицию, как античную, так и новоевропейскую, решение проблемы катарсиса. 1.

Литературные воззрения античных писателей становятся, таким образом, предметом, проблемы же новоевропейской психологии искусствам главная из них — проблема катарсиса — объектом исследования.

Цель работы состоит в изучении взглядов греческих писателей VIII—IV вв. до н. э. на эмоциональное воздействие и роль художественной литературы, а также подробное исследование рецепции пассажа о катарсисе в новоевропейской науке, основанное на критическом анализе всего комплекса имеющихся источников. Конечная цель исследования — выявить наиболее убедительную модель интерпретации учения Аристотеля об «очищении страстей». К задачам диссертации относятся:

1. выяснение позиций предшественников Аристотеля относительно специфики влияния литературы на личность и общество;

2. оценка степени зависимости литературных взглядов Аристотеля от Платона;

3. разбор релевантных теме мест Аристотелева Корпуса, оценка «Поэтики» в перспективе современного литературоведения;

4. определение ценности привлекавшихся для иллюстрации трагедийного катарсиса античных источников и поиск новых параллелей;

5. критическое рассмотрение всех переводов Poet. 1449Ь27—28 и мнений всех герменевтов названного пассажа, начиная с античности и заканчивая современной наукой;

6. поиск закономерностей, определивших пути интерпретации учения Аристотеля о катарсисе новоевропейской филологической наукой;

7. нахождение взаимосвязи между теорией катарсиса у Аристотеля и практикой древнегреческого театра.

На защиту выносятся следующие положения:

1) Литературная рефлексия впервые регистрируется у Гомера в контексте дискуссии со слушателями. Полемически развитая Гесиодом, психология искусства эволюционирует следом за развитием самого искусства, о котором свидетельствуют гомеровские гимны Аполлону и Гермесу. Поэтика Пиндара, оппонируя художественным методам Гомера, вбирает и дидактический пафос элегии, и суггестивную силу мелики.

2) Хор в классической греческой трагедии выступает эмоциональным камертоном, предназначенным длясообщения театру запланированных драматургом чувств. У Эсхила реплики хора представляют собой ориентированную назрительское восприятие конкретную психологическую установку (особенно-в пароде «Агамемнона») — хор Софокла усиливает пафос каждой сцены (что подмечено и Аристотелем). Как явствует из высказываний хора, главной эмоцией зрителя трагедии у Эсхила служит «страх» (ср0(3ос-), у Софокла «потрясение» (срр1кг|), у Еврипида «скорбь» (nevQoq).

3) Следуя за практиками искусства, Пифагор попытался выяснить опытным путем, насколько сильным может быть психологическое воздействие музыки. Дамон первым обосновал представление о воспитательной силе данного вида искусства, характерное для всей греческой античности. Горгий описал механизм подчиняющего действия на психику риторически организованного слова: преобразование «души» определяется трансформацией «мнения» (§ 10 «Елены»).

4) В противовес убеждениям абсолютного большинства современных ему мыслителей Платон полагает, что литература способна осуществлять воспитательные задачи. Он не считает современную драму расслабляющей характер, но — внушающей асоциальные типы поведениянапротив, по мнению Аристотеля, не только имеющаяся литература, но и литература per se плохо способна оказывать устойчивое нравственное влияние.

5) Предложенные Аристотелем методы определения признаков литературности, эстетической ценности текста, а также условий возникновения художественного произведения, имеют определенные преимущества перед большинством современных подходов к названным проблемам поэтики.

6) Катарсис эмоций в «Поэтике» определяет не идеальную, но любую трагедию. Для интерпретации Poet. 1449Ь27−28 существенно понимание причастия Tcepaivouoa с учетом корня пера" — («предел»), местоимения toioiraov — как обобщающего, генетива яаОтщостсоу — как субъективного.

7) Тема катарсиса раскрывалась во второй, не сохранившейся части «Поэтики», посвященной эмоциональному содержанию различных литературных жанров. Позднеантичные герменевты и подражатели. Аристотеля — Филодем, Коаленов Аноним, Ямвлих, Прокл и Олимпиодор — уже не имели этого текста: их работы нельзя использовать как. источник по теории катарсиса, но — как первый памятник ее рецепции.

8) Ошибки интерпретации катарсиса определялись влиянием-идеологических и литературных течений. Средневековые переводчики исказили' текст, исходяиз своих представлений о функциях литературы. Дидактическая трактовка катарсиса возобладала благодаря стремлению эстетиков позднего Ренессанса к популяризации литературно-теоретического наследия Аристотеля, чьи идеи были приспособлены к идеологии рационализма. Просветители подчинили Аристотеля своим идейным ориентирам, в результате чего возникла теория оптимизации чувств (по Лессингу), впервые высказанная Р. Рапеном. Понимание греческой трагедии как «торжества свободы» у романтиков родилось из ошибочного истолкования катарсиса В. Гейнзе.

9) Филологи XVI века Джакомини и Пинья указывали принципиально верный путь интерпретации мест Аристотеля, связанных с очищением страстей. Историко-филологическая наука XIX в. повторила достижения гуманистов, выдвинув медицинскую теорию, с которой после долгой борьбы срослось идеалистическое понимание задач литературы (уничтожение «низколичностного» начала). Как и новейшие теории XX в., обусловленные новыми научными преференциями, трактовки идеалистов не выдерживают исторической критики.

10) Учение Аристотеля об «очищении эмоций» вызвано к жизни стремлением обобщить реальную практику драмы и театра: специфический характер афинской театральной публики и условия театральных постановок провоцировали попытки трагиков и комедиографов оказать на зрителя предельно сильное психическое воздействие.

11) Принцип соллицитации (экстериоризации) чувств, опирающийся на понимание кавароккак медицинской метафоры «истечения», наиболее адекватно отражает как происходившее в афинском театре, так и представление автора «Поэтики» об эффекте трагедии. В социальном аспекте она полезна для людей" аффективных, в особенности же для трудовых классов общества, которым переживание сильных эмоций в театре доставляет необходимый отдых.

В ходе всего рассмотрения применяется традиционный историко-филологический метод работы. По недостаточности имеющихся свидетельств (так, важнейшие для истории античной поэтики «литературные» трагедии Эсхила, Софокла и Еврипида — геэр. «Ликургия», «Фамир» и «Антиопа» -сохранились лишь в незначительных фрагментах) тщательный разбор релевантных текстовпредставляется наиболее действенным методом в выяснении трудного вопроса об эстетических преференциях того или иного древнегреческого автора. Анализ раннеантичной психологии искусства дан на историческом фоне: описывается характер, вкусы публики, для чего используется весь массив источников, включая эпиграфические и керамографические. Разноплановый филологический анализ определения трагедии в «Поэтики», его переводов и толкований, объединяет также и главы о рецепции катарсиса в послеантичной критике. Тексты герменевтов Аристотеля разбираются с историко-литературной точки зрения. Выводы комментаторов разных эпох, сопоставленные друг с другом и с античными источниками, очищенные от давления идеологии и погрешностей самого анализа, почти-принудительно подводят к верному пониманию спорного места «Поэтики».

Вместе с тем, чтобы уяснить взгляды писателей и философов, таких как Платон и Аристотель, на роль искусства необходим широкий мировоззренческий горизонт. В диссертации с первых страниц привлекается материал новейшей теории литературы. При анализе античной драмы используются методы современного сравнительного литературоведения. И все же, «Поэтика» никогда не рассматривается вне исторического контекста. Причем не только ввиду опасности искажающих мысль Аристотеля анахронизмов. В методическом аспекте существенно понимание того, что предъявленное филологией XIX века требование не отрывать памятник от фундамента эпохи лишь внешне противоречит признанию философской критикой его универсального значения: именно и только* понятая в контексте-своего времени «Поэтика» обретает непреходящую теоретическую ценность.

Материалом диссертации служат, прежде всего, тексты древнегреческих писателей VIII—V вв. до н.э., имеющие отношение к литературной проблематике, в частности, релевантные места гомеровских поэм, преимущественно «Одиссеи», пролог «Теогонии» Гесиода, гомеровские гимны «Аполлону» и «Гермесу», фрагменты, ранних лириков, ряд мест Феогнидова Сборника (главным образом, стихи 1041−1042), эпиникии Пиндара и Вакхилида, трагедии (включая фрагменты), ряд пассажей Аристофана, фрагменты Пифагора и Дамона, §§ 8−14 «Елены» Горгия, диалоги Платона и, наконец, Corpus Aristotelicum. Кроме них, подробно рассматриваются тексты переводчиковкритиков и комментаторов Аристотеля, среди которых Авиценна, Меланхтон, Тассо, Сидней, Мильтон, Корнель, Монтескье, Лессинг, Гете, Гартман, В. И. Иванов, Брехт.

Теоретическая значимость исследования заключается в описании взглядов греческих писателей VIII—IV вв. до н. э. на предназначение литературы, в подробном историко-филологическом анализе литературных взглядов Аристотеля и в тщательном поэтапном рассмотрении истории рецепции его учения об «очищении страстей». Предыстория концепции катарсиса вместе с анализом послеантичной критики позволяет переосмыслить современные подходы к проблеме эстетического восприятия.

Практическая ценность обусловлена тем, что результаты работы могут быть использованы в лекционных курсах по истории античной литературы, теоретической поэтике, истории эстетических учений, в специальных курсах и семинарах, посвященных античной драме, философии искусства Платона, «Поэтике» Аристотеля, а также при аналитическом чтении ряда древнегреческих авторов.

Апробация работы. Основные результаты исследования, излагавшиеся в ряде докладов, обсуждались на всероссийских и международных конференциях: ежегодная межвузовская конференция преподавателей и аспирантов на филологическом факультете СПбГУ (2000; 2010), ежегодные чтения, посвященные памяти И. М. Тройского (Санкт-Петербург, ИЛИ РАН- 2001; 2006), «Аристотель и средневековая философия» (СПбГУ, философский факультет, 2002), «Античность и ее рецепция» (Бернкастель-Куз, ФРГ, 2009), а также на заседаниях кафедры классической филологии СПбГУ (2004; 2006; 2009), кафедры истории философии СПбГУ (2005) и кафедры классической филологии Трирского университета (2009).

Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух частей и заключения.

Введение

делится на три параграфа, первая часть включает двенадцать глав, вторая часть состоит из пяти глав. К работе прилагается библиография и список сокращений.

1. Аверкиев Д. В. О драме // Русский Вестник. 1877. Т. 129. С. 35−126.

2. Алмазова Н. А. К характеристике инструментального нома // Hyperboreus. 2001. Vol. 7. С. 80−90.

3. Амфитеатров Е. В. Исторический обзор учений о красоте и искусстве // Вера и Разум. Т. 16. 1889. С. 135−161.

4. Аникст А. А. Теория драмы от Аристотеля до Лессинга. М.: Наука, 1967. 325 с.

5. Анненский И. Ф. История античной драмы. Курс лекдий / Изд. подг. В. Е. Гитин, В. В. Зельченко. СПб.: Гиперион, 2003. 414 с.

6. Аппельрот В. Аристотель. Об искусстве поэзии. Греческий текст с переводом и объяснениями. М., 1893. 98 с.

7. Барт Р.

Литература

и метаязык. Перевод С. Н. Зенкина // Р. Барт. Избранные ра боты. Семиотика. Поэтика / Сост. Г. К. Косиков. М.: Прогресс, 1994. С. 131—132.

8. Беляев М. М. «Катарсическая» предыстория психоанализа // Катарсис: метамор фозы трагического сознания / Сост. и ред. проф. В. П. Шестакова. СПб.: Але тейя, 2007. С. 51−65.

9. Берковский Н. Я. Литературная теория немецкого романтизма. Л.: ОГИЗ, 1934. 358 с.

10. Боровский Я. М. ЕПЕА nTEPOENTA // Н. Т. Бабичев, Я. М. Боровский. Словарь латинских крылатых слов. Изд. 2-е стереотипное. М.: Русский язык, 1986. С. 3−9.

11. Брагинская Н. В. Из комментария к «Поэтике» Аристотеля: rhytmos, mimesis и др. // Mathesis: из истории античной науки и философии / Отв. ред. И. Д. Рожанский. М.: Наука, 1991. С. 85−103., ,.

12. Варнеке Б. В. История античного театра. М.-Л.: Искусство, 1940. 312 с.

13. Варнеке Б. В. К вопросу о «каЭарок-» // ЖМНП. № 355, 1904. С. 483−484.

14. Варнеке Б. В. Наблюдения над древнегреческой комедией. Казань, 1905. 112 с.