Религиозное мифотворчество в обыденной религиозности населения Байкальского региона

Актуальность темы

исследования. Современное общество представляет собой сложную сферу взаимодействия различных общественных, религиозных, этнических групп и традиций. Глобализация и социальный кризис приводят к усилению влияния таких факторов, воздействующих на личность, как отчуждение, стрессы, порождаемые динамикой социальных процессов, отсутствие уверенности в будущем. На этом фоне вечный поиск человеком трансцендентных ему мировоззренческих оснований становится фундаментом для распространения влияния религиозных объединений, которые укрепляют своё положение в периоды социальной нестабильности и утверждают себя в качестве оплота личностных и общественных устоев. Они распространяют среди масс обычного населения претензии на обладание окончательными истинами и с этих позиций выстраивают свою социальную политику. Это вызывает опасения общественности, так как приводит к активизации' процессов переосмысления устоявшихся ценностей и мировоззренческих ориентиров. Религиозный вызов обыденному сознанию порождает серии фантомов, распространяющихся среди различных групп как отражения разнообразных религиозных реалий, которые не могут быть сведены в единую мировоззренческую картину. Таким образом, взаимодействие религиозных идей и носителей обыденного сознания связывается с распространением религиозного мифотворчества, выполняющего функцию отражения трансцендентного в реальном, обыденном мире.

Категория «обыденности», в контексте рассуждений П. Бергера и Т. Лукмана, может быть понята как образ жизни и мышления людей, складывающийся из нравов, обычаев, верований, привычек сознания, поведения, мировосприятия. «Обыденность» — это жизненная реальность, которая интерпретируется людьми и имеет субъективную значимость в качестве цельного мира1. К определителям обыденного сознания принято относить стихийность, массовидность, стереотипность, абсолютизацию житейского опыта. Обыденное сознание не чуждо логики и так называемого «здравого смысла», что позволяет.

1 Бергер П. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. — М., 1995. — С 39. 4 ему конструировать относительно связные картины мира1. Важным элементом обыденной жизни является обыденная религиозность, которая в наиболее обобщённом виде определяется как свойство личности или населения, выражающее в той или иной мере отношение их к Богу и Божественному". Исследование обыденной религиозности затруднено. Причиной этого с одной стороны, является неопределённый онтологический статус категории «божественного», сохраняющийся, несмотря на разработки, проведённые в учениях Платона, Ф. Аквинского, А. Шопенгауэра, К. Ясперса3 и др. Определённые сложности вызывает и специфика обыденного сознания, которая состоит в том, что оно не выходит за пределы наличного бытия и, как пишет П. В. Челышев, пытается заставить Бога служить своим практическим целям4. Кроме этого, необходимо учитывать и то, что для носителей обыденного религиозного сознания оно само зачастую не обладает качествами дискурсивности.

В целом обыденная религиозность представляет важный для исследования предмет, являющий проблемное поле идентичностей, в отношении которого распространены разнообразные и зачастую взаимоисключающие оценки. Она выступает то как «объект», на который направлено воздействие религиозных объединений, то как «субъект», интересы которого многие пытаются выражать, выступая от его имени5. Исследование, предпринимаемое в данной работе, исходит из понимания необходимости проведения структурного и сравнительного анализа процессов образования и передачи знаков, которые формируют религиозную картину мира на уровне массового сознания. Поэтому оно направлено на раскрытие роли религиозного мифотворчества в формировании обыденной религиозности.

В связи с активизацией религиозного мифотворчества в регионах Российской Федерации проблема исследований его влияния на обыденную религиоз.

1 Смирнов М. Ю. Мифология и религия в российском сознании. — СПб., 2000. — С. 77.

2 Св. Мальцев М. О русской православной религиозности [Электронный ресурс] - Электрон, дан. — Москва, 2010 — Режим доступа: http://www.samaia.orthodoxy.ru/Hristian/Malcevl .html. — Загл. с экрана.

3 Платон Государство // Сочинения. — М., 1970. — Т.1. — С. 132- Аквинский Ф. Сумма Теологии. — М&bdquo- 2008. -С. 15- Чанышев A.A. Человек и мир в философии Артура Шопенгауэра // Шопенгауэр А. Собр. соч. — М., 1990.

Т. 1. -С. 36-Ясперс К. Смысл и назначение истории. — М., 1991.-С. 23.

4 Челышев П. В. Обыденное сознание или не хлебом единым жив человек — М., 2007. — С. 9.

0 Мчедлов М. П., Гаврилов Ю. А., Шевченко А. Г. О социальном портрете современного верующего // Социологические исследования, 2002. — № 7. — С. 95. ность становится более актуальной. Усиление стремления к возрождению региональных форм национального самосознания ставит на повестку дня вопрос.

0 необходимости исследований феноменов религиозного мифотворчества в обыденной религиозности населения одного из важных в геополитическом отношении районов, каким является Байкальский регион, где совместно проживают представители различных народов и вероисповеданий. Определяющее значение здесь имеет региональный рубеж Сибири — озеро Байкал1. В силу географических, климатических и других особенностей территории, прилегающие к Байкалу, с древности стали местом соседства кочевого населения с оседлым.

Интенсивные процессы развития и трансформаций обыденной религиозности населения региона, продолжаются и сегодня, так как регион является неотъемлемым элементом зоны трансграничья России, Китая и Монголии. Они сопровождаются усилением мифотворческой активности групп, мигрирующих из других регионов России и зарубежья, что приводит к формированию факторов возникновения религиозных конфликтов. Одной из проблем является’мифотворческая активность протестантских и незарегистрированных религиозных объединений. Кроме того, опасения вызывает мифотворчество православия в отношении иных вероисповеданий и, конечно, угроза распространения идей религиозного экстремизма, связанного с мифотворчеством незарегистрированных исламских объединений. Общественное значение современных исследований обыденной религиозности заключается в их ориентированности на выявление конкретных идей, механизмов воздействия и возможных последствий мифорелигиозного влияния на обыденное сознание. Последнее особенно важно в условиях социальной действительности XXI в., в которой религиозное мифотворчество предпринимает всё более активные попытки для оказания влияния на массовую аудиторию.

Степень научной разработанности темы. Религиозность и религиозное мифотворчество — явления, которые анализируются и исследуются на междисциплинарном уровне философией, религиоведением, историей, этнографией, антропологией, фольклористикой, культурологией и социологией. На основе.

1 Бураева О. В. Этнокультурное взаимодействие народов Байкальского региона в XVII — начале XX в. — Улан-Удэ, 2005. — С. 7. идей эволюционизма ее исследовали В. М. Вундт, Г. Спенсер, Э. Тайлор, Дж. Фрэзер и др.1. В контексте антиэволюционизма она рассматривалась в трудах Й. Г. Гердера, Р. Лоуи, Ф. Ницше, У. Робертсона-Смита, В. Шмидта, Ф. В. Шеллинга и др.2, которые изучение религиозности связывали с проблемами философии мифа. Аспекты мифологической традиции со сравнительной мифологией и языкознанием отражены такими учёными, как Я. Гримм, А. Кун и В. Шварц, В. Ф. Миллер, А. Потебня и др.3. Тема религиозности занимает особое место в философско-антропологических исследованиях Л. П. Карсавина, Н. И. Толстого, Г. П. Федотоваи др. В работах H.A. Бердяева, С. Н. Булгакова, B.C. Соловьёва и др.3 представлено осмысление особенностей религиозного сознания.

Специфике мифологического сознания посвящены труды таких авторов, как ЯЗ. Голосовкер, А. Н. Елсуков, Э. Кассирер, Г. Лебон, Л. Леви-Брюль, М. А. Лифшиц, Е. Я. Режабек и др.6. Миф в качестве культурно-исторического феномена рассматривается в философской культурологии (Р. Барт, С. Лангер, К. Ле-ви-Стросс, М. Элиаде7). В исследованиях А. К. Байбурина, М. М. Бахтина, А. Ф. Лосева, Ю. М. Лотмана, М. К. Мамардашвили и A.M. Пятигорского, Е. М. Меле.

1 Мюллер M Вундт В. От слова к к вере. Миф и религия. — СПб. — 2002; Спенсер Г. Научные основания нравственности. Индукции этики. Этика индивидуальной жизни. — М, 2008; Тайлор Э. Первобытная культура. — М., 1989, Фрэзер Дж.Д. Золотая ветвь. — M., 1998.

2 Гердер Й Г Идеи к философии истории человечества. — М., 1977; Lowie R.H. Myths and Traditions of the Crow Indians // Anthropological Papers ofthe American Museum ofNatural History. -N. Y" 1918; Ницше Ф. Так говорил Заратустра // Сочинения. — M., 1990; Robertson-Smith W. Lectures on the Religion of the Semites. — Edinburgh, 1889- Schmidt V. Origine et evolution de la religion, les theories et les faits. — P., 1931; Шеллинг Ф.В. И. Философия откровения — СПб., 2000.

3 Герман Г. Братья Гримм. — М., 1980; Kuhn A., Schwartz W. Norddeutsche Sagen, Marchen und Gebrauche. -Leipzig, 1848- Миллер В. Ф. Народный эпос и история. — М., 2005; Потебня А. Символ и миф в народной культуре. — M., 2007.

4 Карсавин Л. Основы средневековой религиозности в XII—XIII вв.еках. — СПб., 1997; Толстой Н. И. Очерки славянского язычества. — М., 2003; Федотов Г. П. Русская религиозность. Средние века XIII—XV вв. — М., 2004.

5 Бердяев H.A. Новое религиозное сознание и общественность. — М., 1999; Булгаков С. Два града. Исследование о природе общественных идеалов. — СПб., 2008; Соловьев B.C. Чтения о богочеловечестве. — М., 2009.

6 Голосовкер Я. Логика мифа. — M., 1987; Елсуков А. Н. Познание и миф. — Минск, 1984; Кассирер Э. Познание и действительность. — M., 2006; Лебон Г. Психология народов и масс. — СПб., 1995; Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. — M., 2010; Лифшиц М. Мифология древняя и современная. -М., 1979; 1973; Режабек Е. Я. Мифомышление (когнитивный анализ). — М., 2003.

7 Барт Р. Мифологии. — M., 2008; Лангер С. Философия в новом ключе. Исследование символики разума ритуала и искусства. — M., 2000; Леви-Стросс К. Мифологики. От меда к пеплу. — M., 2007; Элиаде М. Космос и история. — M., 1987. тинского1 и др. разнопланово осмыслена проблема мифа и символа.

Психология религиозности анализировалась У. Джемсом, И. Кантом, 3. Фрейдом, К. Г. Юнгом и др.2. В их трудах была сформулирована идея о гетерогенности человеческого мышления, объясняющая сохранение в нём архаических элементов. Представители психологии А. Адлер, В. Райх, О: Ранк, М.-Лфон1 Франц3 трактовали мифкак актуализированную форму иррационально-бессознательных реакций-, порождаемых культурой-. Связь религии и сознания' верующего рассмотрена в работах Е.К. Дулумана4. Интерес представляют исследования обыденного и повседневного сознания И. И. Дубинина, Л. И. Насоновой, М. А. Шахзадеян, П. В. Челышева, А. Шютца и др.5. Проблемы социологии мифа и социальной природы религиозности исследовали Р. Н. Белла, М. Вебер, Э. Дюркгейм, Ю. А. Левада, Б. Малиновский, К. Маркс, Т. Парсонс и др.6. Антропологическое и этнографическое описание религиозности предпринято в трудах В. Г. Богораза, А. ван Геннепа, М. Г. Левина, А. Лэнга, Е. С. Иовик, В. Я. Проппа, А. Рэдклифф-Брауна, С. А. Токарева, анализировавших проблемы соотношения. мифа с практическим рационализмом и магией7. Проблема обыденной религиозности населения, как целостное понятие, разрабатывалась в трудах та.

1 Байбурин А. К. Семиотический статус вещей и мифология // Материальная культура и мифология. — Л., 1981; Бахтин М. М. Автор и герой. К философским основам гуманитарных наук. Эпос и роман. — СПб. — 2000;2001; Лосев А. Ф. Философия. Мифология. Культура. — М., 1991; Лотман Ю. М. Семиосфера. — СПб., 2001; Мамардашвилн M.K., Пятигорский A.M. Символ и сознание. Метафизические рассуждения о сознании символике и языке. — М., 2009; Мелетицский E.M. Происхождение героического эпоса. — М., 2004.

2 Джеймс У. Многообразие религиозного опыта. — М., 1993; Кант И. Критика практического разума. — СПб., 2007; Фрейд 3. «Я» и «Оно». — СПб., 2007; Юнг К. Г. Психология бессознательного. — М., 1995.

3 Адлер А. Понять природу человека. — М., 1995; Райх В. Психология масс и фашизм. — СПб., 1997; Ранк О. Миф о рождении героя. — М., 1997; Франц М.-Л. фон. Архетипические паттерны в волшебных сказках. — М., 2007.

4 Дулуман Е. К., Лобовик Б. А., Танчер В. К. Современный верующий. — М., 1970.

5 Дубинин И. П., Гуслякова Л. Г. Динамика обыденного сознания. — Минск, 1985; Насонова Л. И. Мифотворчество обыденного сознания // Филос. исследования. — 1993. — № 1- Шахзадеян М. А. Обыденное сознание: философско-методологические проблемы исследования повседневного практического сознания масс. — Ереван, 1984; Челышев П. В. Обыденное сознание или Не хлебом единым жив человек. — М., 2007; Шютц А. Смысловая структура повседневного мира: Очерки по феноменологической социологии. — М., 2003.

6 Белла Р. Н. Социология религии // Американская социология: перспективы, проблемы, методы. — М., 1972; Вебер М. Избранное. Протестантская этика и дух капитализма. — М., 2006; Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Метод социологии. — М., 1991; Левада Ю. Ищем человека Социологические очерки. -M., 2006; Малиновский Б. Магия наука и религия. — М., 1998; Маркс К. [и др.] О религии. — М., 1983; Парсонс Т. Система современных общества. — М., 1998.

7 Богораз В. Г. Чукчи. Религия. — Л., 1934;1939; ван Геннеп А. Обряды перехода Систематическое изучение обрядов. — М., 2002; Левин М. Г. Тунгусы // Религиозные верования народов СССР. — М.- Л., 1931; Lang A. The Secret of the Totem. — London, 1905; Новик Е. С. Обряд и фольклор в сибирском шаманизме. — М., 2004; Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. — М., 2009; Рэдклифф Браун А. Р. Структура и функция в примитивном обществе. Очерки и лекции. — М., 2001; Токарев С. А. Мифология // Мифы народов мира. — М., 1980. — Т. 1. ких авторов, как Ю. Е. Арнаутова и Г. П. Федотов1. Феномен обыденной религиозности они обосновывают доминированием мифологической картины мира и соответствующего типа мышления. Некоторые аспекты религиозности, как элемента народной культуры, представлены в работах Т. А. Бернштам, И. А. Ильина, В. Н. Топорова и дрг. В сфере этнолингвистики В. В. Ивановым, Ю. М: Лотманом, Н. И. Толстым и др.3 проводится рассмотрение мифологической картины мира как составной части мировосприятия.

Изучению религиозности архаических обществ в широком культурологическом контексте посвящены труды В. Р. Кабо, Р. Маррета, О.М. Фрейден-берг, Й. Хейзинги и др.4. Картина мифологического сознания первобытности рисуется в работах А. К. Байбурина и A.JI. Топоркова, Дж. Кэмпбелла, Б. А. Рыбакова, А. Д. Столяра и др. 5, рассматривающих этнографические аспекты архаической религиозности.

Процессы взаимодействия, мифологического и религиозного сознания-, способствовавшие выделению организованных’религий, исследовали М. Вебер, П. Вен, К. Ясперс и др.6. К изучению религиозности населения средневековых обществ приложили усилия А. Я. Гуревич, Ю. В. Крянев, Ив. Левин, Б. А. Рыбаков и др.7. Исследования религиозности в области славянской и русской этнографии представлены именами Е. В. Аничкова, H.H. Велецкой, М. М. Громыко,.

1 Арнаутова Ю. Е. Чудесные исцеления святыми и «народная религиозность» в средние века // Одиссей. Человек в истории. — М., 1995.

2 Бернштам T.A. Молодость в символизме переходных обрядов восточных славян: Учение и опыт Церкви в народном христианстве. — СПб., 2000; Ильин И. А. Аксиомы религиозного опыта. — М., 2004; Топоров В. Н. Пространство // Мифы народов мира: Энциклопедия. — М., 1988. — Т.2- Федотов Г. П. Русская религиозность. Средние века XIII—XV вв. — М, 2004. — Ч. 2. — Т. 11.

3 Иванов В. В., Топоров В. Н. Славянские языковые моделирующие семиотические системы (древний период). -М., 1965; Лотман Ю. М. Семиосфера. — СПб., 2000; Толстой Н. И. Язык и народная культура: очерки по славянской мифологии и этнолингвистике. — М., 1995.

4 Кабо В. Р. Круг и крест. Размышления этнолога о первобытной духовности. — М., 2007; Manet R. Preanimistic Religion // Folk-Lore, 1899- Фреиденберг О. М. Миф и реальность древности. — М., 1998; Хейзинга Й. Об исторических жизненных идеалах и другие лекции. — London, 1922.

5 Байбурин А. К., Топорков А. Л. У истоков этикета Этнографические очерки. — Л., 1990; Кэмпбелл Д. Мифы, в которых нам жить. — М., 2001; Рыбаков Б. А. Язычество Древней Руси. — М, 1987; Столяр, А Д. Происхождение изобразительного искусства. — M., 1985.

6 Вебер М. Избранные произведения. — М., 1990; Вен П. Греки и мифология. Опыт о конституирующем воображении. — М., 2003; Ясперс К. Смысл и назначение истории. — М., 1991.

7 Гуревич А. Я. Средневековый миркультура безмолвствующего большинства / А. Я. Гуревич. — М., 1990; 1967; Крянев Ю. В., Павлова Т. П. Двоеверие на Руси // Как была крещена Русь. — М., 1990; Левин Ив. Двоеверие и народная религии в истории России. — М., 2004; Рыбаков Б. А. Язычество Древней Руси. — Mi, 1987.

А. Коринфского и дрЛ Проблемы религиозности и мифологического мышления современного человека подняты в работах Г. Маркузе, К. Хюбнера. Современное состояние мифологической сферы и социального мифа исследованы в работах Т. И. Борко, В. М. Пивоева, Т.А. Скачковой3. Различные аспекты современной религиозности в контексте этнографии и социологии исследуются P.A. Лопаткиным, М. П. Мчедловым, Ю. Ю. Синелиной и др., где она представлена как элемент религиозной ситуации4. Вопросы религиозности участников-современных религиозных объединений обсуждаются в произведениях таких авторов, как Е. Г. Балагушкин, А. Баркер, П. С. Гуревич, Дж. Нидлман, Ю. В. Рыжов, Р. Старк, Дж. Фишер, В. Штепа, Р. Элвуд5 и др. Они выделяют такие аспекты, как городская, молодежная, нетрадиционная религиозность.

Об элементах религиозности населения Байкальского региона в XVIIпервой половине XIX вв. упоминали Д. Банзаров, Н. Я. Бичурин, И. Георги, Г. Ф. Миллер, П. С. Паллас и др.6. Вклад в освещение этих проблем внесли православные авторы: Вениамин (Благонравов), И. Иркутский, Мелетий (Якимов),.

1 Аничков Е. В. Язычество и Древняя Русь. — М&bdquo- 2009; Велецкая Н. Н Языческая символика славянских архаических ритуалов. — М., 1978; Громыко М. М, Буганов A.B. О воззрениях русского народа. — M, 2000; Коринфский А. Народная Русь. Сказания, поверия, обычаи и пословицы русского народа. — М., 2006; Максимов С. Русские обряды и суеверия. — М., 2008.

2 Маркузе Г. Одномерный человек. Исследование идеологии развитого индустриального общества. — M, 1994; Хюбнер К. Истина мифа. — М., 1996.

3 Борко Т. Н. Эволюция мифа: на пути становления религиозного мировоззрения: автореф дисс. докт. филос. наук: 24.00.01. — Тюмень, 2006; Пивоев В М. Мифологическое сознание как способ освоения мира. — Петрозаводск, 1991; Скачкова T. A Политические мифы в восприятии российской молодежи // Знание. Понимание. Умение, 2009 -№ 2.

4 Лопаткин Р. А Современная религиозная ситуация // От политики государственного атеизма к свободе совести. — М., 2000; Мчедлов М. П. [и др.] Религия в зеркале общественного мнения // Социол. исслед., 1994. -№ 5- Синелина Ю. Ю Изменение религиозности населения России: православные и мусульмане: суеверное поведение россиян — M., 2006.

5 Балагушкин Е. Г Нетрадиционные религии в современной России: морфологический анализ. — М., 1999; Баркер А. Новые религиозные движения. — СПб., 1997; Гуревич П С. Нетрадиционные религии в странах Запада и восточные религиозные культы. — М., 1985, Needleman J. The New Religions. -N.Y., 1970; Рыжов Ю. В. Ignoto Deoновая религиозность в культуре и искусстве. — M., 2006; Stark R., Bambridge W.S. The Future of Religion. Secularization, Revival and Cult Formation. — Berkeley, 1985; Ficher J Autobiografies of Conventions. -N.Y., 1987; Штепа В. Инверсия. — Петрозаводск, 1998; Ellwood R. Alternative Altars. — Chicago, 1979.

6 Банзаров Д. Черная вера или шаманство у монголов и другие статьи. — СПб., 1891- Бичурин Н. Я. О шаманстве // Отечественные записки. — СПб., 1839 — T. VIГеорги И. Г. Описание всеч обитающих в Российском государстве народов — СПб, 2005; Миллер ГФ. История Сибири. — М, 1999, Паллас П. С. Путешествие по разным местам Российского государства — СПб, 1786. — Кн. 2. — Ч. 2.

Нил (Исакович), K.K. Стуков и др.1. Во второй половине XIX в. к аспектам проблемы-обыденной религиозности и религиозного мифотворчества обращались исследователи, связанные с Русским географическим обществом". Различные стороны «народной веры» изучали В. В. Вашкевич, Д. М. Головачёв, A.M. Позд-неев, А. Потанина, А. П. Щапов и др.3. Вгих работах акцент сделан на этнографические описания. В работах исследователей начала XX в. H.H. Агапитова, Н: Разумова, С.М. Широкогорова4 затрагивалась религиозность аборигенов Байкальского, региона.

В «течение XX—XXI вв. археологические, этнографические и исторические и историко-философские исследования затрагивали вопросы религиозности народов региона. Это отражено в работах А. Ф. Анисимова, Г. М. Василевич, К. К. Васильевой, JI.H. Гумилева, JI.B. Кальминой, Ф. А. Кудрявцева, А. П. Окладникова, В. В. Перинова, М. И. Рижского, Е.В. Семенова5 и др. Шаманистская религиозность и обрядность представлены в работах Б. Б. Базарова, Т. М. Михайлова, A.C. Баирова и др.6. Различные аспекты традиций и философии буд.

1 Вениамин (Благонравов). Жизненные вопросы православной миссии в Сибири. — СПб., 1885- Первосвятитель Иннокентий Иркутский / Сост. В. В. Сидоренко. — Иркутск, 2006; Мелетий (Якимов). Пустынник Варлаам, основатель Иоанно-Предтеченского скита в Чикойских горах, за Байкалом. — Ирк) тск, 1894- Нил (архиепископ). Буддизм, рассматриваемый в отношении к последователям его, обитающим в Сибири. — СПб., 1858- Стуков К. К. Порабощение бурят ламством в Хоринском ведомстве // Приб к Иркут. еп вед. — 1885. — № 24.

2 Обручев В. А. Краткий обзор экспедиций, снаряженных Императорским Русским Географическим Обществом для исследования материка Азии с 1846 по 1896 г. // Изв. ВСОРГО, 1896. — Т. 27.

3 Вашкевич В. В. Ламаиты в Восточной Сибири. — СПб., 1885- Головачёв ДМ. Труды агинской экспедиции. Население. — Иркутск, 1913. — Вып. VIIПозднеев, А М. К истории развития буддизма в Забайкальском крае. -СПб., 1887- Потанина А. Рассказы о бурятах, их вере и обычаях. — М., 1912; Щапов А. П. Эгоистические инстинкты в Ленской народной общине, бурятско-улусный, оседло-инородческий и русско-крестьянской // Собр. соч. — Иркутск, 1937.

4 Агапитов H.H., Хангалов M. H Шаманство у бурят Иркутской губернии / H.H. Агапитов, — Иркутск- 1883- Разумов Н, Сосновский И Население, значение рода у инородцев и ламаизм. — СПб, 1898- Кочешков II.B. Выдающийся этнограф России С. М. Широкогоров // Интеграция археологических и эжографических исследований. — ВладивостокОмск, 2000.

5 Анисимов А. Ф. Религия эвенков в историко-генетическом изучении проблемы происхождения первобытных верований. — М.-Л., 1958; Василевич Г. М. Эвенки Историко-этнографические очерки (18−20 вв). — Л., 1969; Васильева К. К., Мельницкая С. А. Менталитет социокультурных общностей Забайкальского края. — Чита, 2008; Гумилев Л. Н. Хунну. — M., 1960; Кальмина Л. В., Курас JI В. Еврейская община в Западном Забайкалье (60-е годы XIX века — февраль 1917 года). — Улан-Удэ, 1999; Кудрявцев Ф. А. История бурят-монгольского народа (от XVII в. до 60-х годов XIX в.). — М.-Л., 1940; Окладников А. П., Кириллов И. И. Юго-Восточное Забайкалье в эпоху камня и ранней бронзы. — Новосибирск, 1980; Перинов В В. Мусульмане в Забайкалье (середина XIX века — 1917 год): автореф. дисс. на соиск. уч. степ, ист наук: 07.00.02. — Улан-Удэ, 2010, Рижский М. И. Очерки древней истории Забайкалья. — Чита, 1973; Семёнов Е. В. Место польских политических ссыльных в хозяйственной и культурной жизни Забайкалья (30−50е гг. века): автореферат дис. канд. ист. наук. 07.00.02. -Улан-Удэ, 2005.

6 Базаров Б. Б. Таинства и практика шаманизма. — Улан-Удэ, 2008; Баиров A.C. Шаманизм в социокультурной традиции бурят: дис.. канд. филос. наук: 09,00.13. — Чита, 2006; Михайлов Т. М. Бурятский шаманизм: история, структура и социальные функции. — Новосибирск, 1987. дизма бурят раскрыты в работах Л. Л. Абаевой, Г. Р. Галдановой, K.M. Герасимовой, Д. С. Дугарова, Н. Л. Жуковской, Т. Д. Скрынниковой, И. С. Урбанаевой, Л. Е. Янгутова и др.1. Православную религиозность в регионе освещали М. В. Анохина, Ф. Ф. Болонев, Л. М. Дамешек, В. И. Затеев, В. И. Косых, Г. С. Мигыпова, В. Т. Михайлова и др.2, уделявшие внимание вопросам религиозности русских.

Тема современной религиозности' населения края раскрывается в работах И. А. Арзуманова, А. Баринова, О. Н. Волковой, A.B. Дроботушенко, Н.С. о.

Кондаковой, В. П. Секерина, A.B. Тиваненко и др. Указанные работы основываются на данных этнографических исследований и социологических опросов, в то же время их содержание не отражает целостного видения современной обыденной религиозности населения региона в контексте её взаимодействия с религиозным мифотворчеством.

Таким образом, обыденная религиозность и религиозное мифотворчество широко представлены в научных исследованиях, где рассмотрены аспекты их формирования и бытования. Однако единой теории, формирующей системное знание о процессах взаимодействия обыденной религиозности и религиозного мифотворчества, пока не существует. Данная диссертация, не претендуя на осмысление указанной проблематики в целом, представляет попытку комплексного исследования обыденной религиозности населения, религиозного мифо.

1 Абаева Л Л Культ гор и б>ддизм в Бурятии / Л. Л. Абаева. — М., 1992; Ламаизм в Бурятии XVIII начала XX века. Структура социальная роль к>льтовой системы / Г. Р. Галданова [и др ]. — Новосибирск, 1983; Герасимова K.M. Обновленческое двиление бурятского ламаистского духовенства (1917;1930 гг.). — Улан-Удэ, 1964; Дугаров Д. С. Исторические корни белого шаманства на материале обрядового фольклора бурят.- М., 1991; Жуковская Н. Л. Ламаизм и ранние формы религии — М., 1977; Скрынникова Т. Д Ламаистская церковь и государство. Внешняя Монголия XVI-начало XX пека. — Новосибирск, 1988; Урбанаева И. С. Человек у Байкала и мир Центральной Азии философия истории — Улан-Удэ, 1995; Янгутов Л. Е. Бурятский буддизм: проблемы и перспективы исследовании // Б>рятскии буддизм история и идеология. -УланУдэ, 1997.

2 Анохина М. В. История русской православной церкви в Забайкалье (17−20 в.). — Улан-Удэ, 2000; Болонев Ф. Ф. Старообрядцы Забайкалья в XVIH-XXbb — Новосибирск, 1994, Дамешек Л. М. Русская церковь и народы Сибири в первой половине XIX века // Социально-экономическое развитие Сибири Х1Х-ХХ вв. — Иркутск, 1976; Русские в Бурятии: история и современность / Авт. проекта и ответ, ред. В. И. Затеев. — Улан-Удэ, 2002; Косых В. И. Забайкальская епархия накануне и в годы первой российской революции. — Чита, 1999; Митыпова Г. С. Православие в истории и культуре Бурятии. — Улан-Удэ, 2005; Михайлова В. Т. Православие в духовной культуре бурят (30-е гг. XVII в. — 1917 г.). — Улан-Удэ, 1999.

3 Арзуманов И. А. Трансформация конфессионального пространства Байкальской Сибири (ХХ-ХХ1 вв.): комплексно-методологические аспекты исследования — Иркутск, 2006; Баринов А. О. Английский десант на берега Читинки // Эффект. — 1999. — 17 июняВолкова О.Н. Культурно-философский анализ теории и практики протестантизма в Бурятии: автореферат дис.. канд. филос. наук: 09.00.13. — Чита, 2005; Дроботушенко A.B. Российское Забайкалье — задачи мирного сосуществования религий // Православие и образование. — Чита, 2003; Секерин В. П. Религии на карте Забайкалья. — Чита, 1995; Тиваненко A.B. История Английской духовной миссии в Забайкалье (Начало XIX столетия). — Улан-Удэ, 2009; Кондакова Н. С. Протестантизм на конфессиональном поле Забайкальского края: философский и религиоведческий аспекты: автореф. дисс. канд. филос. наук: 09.00.14. — Чита, ЧитГУ, 2010. творчества и мифо-религиозного пространства на основе принципа дополнительности и комплементарности на материалах Байкальского региона.

Гипотезу исследования составило предположение о том, что развитие обыденной религиозности исходит из её онтологического противоречия с явлениями религиозного мифотворчества. Они, будучи неотъемлемой характеристикой творческого мышления религиозной личности, изначально стремятся к отрицанию предшествующей их появлению традиции, однако затем адаптируются к ней, одновременно изменяя ее структурный состав. Формирующееся в результате этого взаимодействия мифорелигиозное пространство имеет сложную динамичную структуру, являющую обыденному сознанию изменяющиеся образы трансцендентной религиозной реальности, многие из которых в результате их эволюции становятся мифами либо иными конструктами, стремящимися обрести статус мифа.

Объектом диссертационного исследования является обыденная религиозность и религиозное мифотворчество.

Предметом исследования выступают закономерности развития, детерминанты и динамика взаимовлияния обыденной религиозности и религиозного мифотворчества в мифо-религиозной сфере Байкальского региона.

Целью диссертационной работы является исследование факторов возникновения, условий формирования и развития мифорелигиозного пространства Байкальского региона.

Для достижения указанной цели поставлены следующие задачи:

1) проанализировать закономерности процессов формирования обыденной (личностной, народной и общественной) религиозности и религиозного мифотворчества;

2) исследовать структуру и специфику процессов взаимовлияния и определить механизмы коммуникации обыденной религиозности и религиозного мифотворчества;

3) раскрыть закономерности, динамику и специфику формирования архаической, традиционной и современной религиозностивыявить факторы и закономерности формирования обыденной религиозности в мифо-религиозной сфере Байкальского региона- ' 4) изучить структуру, раскрыть значение и характеристики основных параметров: мифов и символов аборигенного населения Байкальского региона;

5) охарактеризовать процессы взаимовлияния обыденной религиозности и инокультурного религиозного мифотворчества, протекавшие в Байкальском регионе в"XVI — XX вв.- ! 6) на примере Забайкальского края выявить факторы формирования и охарактеризовать содержание наиболее значимых и проблемных областей религиозности населения и религиозного мифотворчества в Байкальском регионе в современный период;

7) провести социологическое исследование состояния современной религиозности населения Забайкальского края с целью моделирования мифо-религиозного пространства Байкальского региона и прогнозирования его трансформации.

Теоретико-методологические основы исследования сформированы.

1 О 3 философскими, философско-религиоведческими" и социологическими кон цепциями, которые позволили интерпретировать полисемантический материал? в результате комплексного междисциплинарного исследования с учётом эмпирических данных. Основанием для анализа явился диалектический метод, определивший направление исследований через обнаружение и разрешение противоречий, содержащихся в понятиях «обыденная религиозность» и «религиозное мифотворчество». Проявления религиозиого мифотворчества рассматривались как феномены, обладающие собственной витальностью и ценностью (кантианский метод). Философско-религиоведческий анализ4 позволил осуществить исследование средствами понятийного аппарата, раскрывающего специфику обыденной религиозности. Разработки трансверсальной философии5,.

1 Лосев А. Ф. Философия. Мифология. Культура / А. Ф. Лосев. — М., 1991 — С. 23 * Красников А. Н. Методология классического религиоведения. — Благовещенск, 2004 — С. 143.

Религия в самосознании народа (религиозный фактор в идентификационных процессах) / Отв ред. М.П.

Мчедлов — М., 2008.-С. 215 4.

Кимелев Ю. А. Философия религииСистематический очерк / Ю. А ЬСимелев. — М, 1998 — С. 40.

5 Kolesnikov A.S.Post-modernity and new post-metaphysical thinking: from trans-modernism to transversality // Вестник Ленинградского государственного университета имени А. С Пушкина — СПб., 2010 -№ 1.-T 2 -С. 42.

14 которые, формируя контуры мышления XXI в., требуют ориентации на практику, стали основанием для применения методологии компаративистики при анализе религиозных верований и феноменов религиозного мифотворчества. Метод восхождения от абстрактного к конкретному позволил дополнить достижения философских методов анализаиспользованием частных методов, разработанных историей, социологией, психологией, этнографией' и лингвистикой антропологического направления и выйти на уровень анализа эмпирических данных. Применение объективных методов создало возможность сконструировать модель современного мифо-религиозного пространства и сформировать доказательную базу исследования. В то же время, можно констатировать отсутствие специальных методологических работ, посвященных сформулированной теме.

Эмпирическая база исследования включает совокупность федеральных и региональных правовых документов, материалов Государственного архива Забайкальского края, документов и материалов конфессий, публицистических статьей, результатов археологических и этнографических экспедиций. Корпус документов, составленный статьями Конституции РФ, Закона о Свободе Совести и о религиозных объединениях, УК РФ, данными Государственного реестра зарегистрированных религиозных организаций по Забайкальскому краю, данными статистических сборников, материалами Государственного архива Забайкальского края обеспечил исследование объективными данными в отношении состояния государственно-конфессиональных отношений и обыденной религиозности населения. Значительное количество материалов, которые вошли в картотеку современного религиозного мифотворчества, принесла работа, выполняемая автором в роли члена Консультативного Совета при Управлении Федеральной службы по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций по Забайкальскому краю, Совета по делам религиозных объединений при Правительстве Забайкальского края, Совета по делам общественных и религиозных объединений при Министерстве юстиции Забайкальского края. Они представлены протоколами заседаний попечительских советов и общественных организаций, материалами судебных дел, заключениями правозащитных центров, что сформировало значительный по объему банк данных о деятельности и мифотворчестве религиозных объединений на территории Байкальского региона.

Важный источник представляют публицистические статьи и материалы конфессий. Несмотря на ангажированность, они обеспечивают исследователя данными о содержании феноменов мифотворчества, распространяемого религиозными объединениями и СМИ. Использование коллекций Музея истории Бурятии, Этнографического музея под открытым небом республики Бурятия, Агинского окружного краеведческого музея и Забайкальского краевого краеведческого музея, а также исследования, проводимые автором в археологических и этнографических экспедициях на территории Забайкальского края, республики Бурятия и в Монголии, создали возможность непосредственного приобщения к материалам, связанным с развитием духовной культуры и религиозности населения и феноменами мифотворчества с древности и до наших дней. Исследование дополнили данные социологических опросов обыденной религиозности населения Забайкальского края, проводимых автором в течение 2003;2010 гг.

Научная новизна исследования заключается в том, что впервые предпринята попытка анализа процессов и результатов воздействия религиозного мифотворчества на обыденное религиозное сознание и получены результаты, расширяющие методологическую базу исследований обыденной религиозности населения:

1) выявлена структура обыденной религиозности, включающая личностный и общественный уровни, и специфика ее взаимодействия с явлениями религиозного мифотворчества, заключающаяся в диалектическом проявлении процессов мифологизации и демифологизации, проявлением чего являются «религиозные концепты», «религиозные мифологемы», «религиозный фольклор», «религиозный миф»;

2) установлена структура процесса взаимовлияния обыденной религиозности и религиозного мифотворчества в мифо-религиозном пространстве и выявлены его элементы: «граница с трансцендентным" — «мифо-религиозные представления», «продукты религиозного мифотворчества», «религиозные мифологемы" — «религиозная мифосфера»;

3) анализ содержания феноменов «архаической», «традиционной» и «современной» религиозности и религиозного мифотворчества в контексте формирования мифо-религиозного пространства позволил установить и охарактеризовать историко-культурные и социально-экономические предпосылки и особенности его трансформаций в Байкальском регионе;

4) в результате сравнительного анализа космологических и антропологических универсалий, составляющих религиозность аборигенного населения Байкальского региона, установлено, что основой современных представлений о традиционной «народной религии» является образ обыденной обрядовости, хранящий относительную память об основных направлениях мифо-религиозного мышления и действия, и представляющий концентрированное выражение этно-религиозной мифологии и истории;

5) установлено, что формирование регионального мифо-религиозного пространства детерминировано процессами взаимодействия обыденной религиозности аборигенного населения и религиозного мифотворчества Китая, мифотворчества тибетского буддизма и мифотворчества православия, а также мифотворчества, связанного с религиозностью пришлого русского населения и инокультурных религиозных традиций, приведших к формированию регионального мифо-религиозного пространства;

6) выявлено, что особенностью современного мифо-религиозного пространства Байкальского региона является сосуществование взаимовлияющих религиозных субъектов, представляющих православное, буддийское, шамани-стское, протестантское, мусульманское мифотворчество, равно конструирующих религиозную реальность;

7) установлено, что специфика процессов взаимовлияния религиозного мифотворчества и обыденной религиозности в постсоветском мифорелигиозном пространстве определяется их функциональной направленностью. На первый план обыденность выдвигает такие требования, как практичность продуктов мифотворчества и их привлекательность. Распространение мифотворчества ограничивается требованиями социальной приемлемости, которые поддерживаются традиционными институтами общества.

Основные положения, выносимые на защиту:

1. Обыденная религиозность — уровень личностного и общественного сознания, находящийся в процессах взаимовлияния со сферой специализированного религиозного сознания, основанных на феномене религиозного мифотворчества. Его специфика состоит в том, что оно обладает содержанием, которое относится к трансцендентному, но в то же время распространяется среди носителей обыденного сознания в виде религиозных мифологем, которые становятся источниками фольклора, мифа и ритуала.

2. Религиозные мифологемы формируют мифо-религиозное пространство, являющееся составной частью обыденного сознания, со специфической областью мифосферы, представляющей пространство смешения разнообразных продуктов мифотворчества, в которой аксиологическим центром является феноменальное сообщение — религиозный миф, имеющий устойчивое распространение среди обыденного населения и оказывающий на сознание верующих организующее и мобилизующее влияние.

3. Архаическая, традиционная и современная религиозность формируются, основываясь на процессах устоявшейся неконвенциональной традиции передачи религиозных смыслов и ценностей, с одной стороны, и конвенциональной традиции передачи религиозного знания — с другой, что соответствует формированию исторически различных смешанных форм религиозности населения. На территории Байкальского региона ведущую роль в формировании религиозности населения долгое время играли религиозные мифологемы, связанные с влиянием государственных идеологий и этнических традиций, которые в настоящее время дополнены влиянием секуляризации, деэтнизации, глобализации.

4. Образ обыденной религиозности в сознании населения является синонимом религиозной традиции, устойчивым компонентом социальной жизни. Несмотря на то, что традиция религиозности имеет локальный характер и постоянно подвергается новационным изменениям, реактуализация традицииестественное основание процессов развития современной религиозности аборигенного населения региона.

5. В результате интенсификации процессов межконфессионального взаимодействия со второй половины XVI в. религиозность населения Байкальского региона подверглась влиянию религиозных мифологем Китая, тибетского буддизма и православия, а также мифотворчества, связанного с религиозностью русского населения и иноэтничных религиозных традиций, которые, в свою очередь, также испытывали сложный комплекс мифо-религиозных воздействий.

6. В условиях постсоветской России в Байкальском регионе происходит интенсификация процессов борьбы за влияние на массовое сознание. Активное участие в них принимает современное религиозное мифотворчество. Это приводит к структурному изменению мифо-религиозного пространства, которое заключается в идеологизации составляющих его религиозных мифологем и конструированию религиозных идеологем, выполняющих политические и экономические функции.

7. Население современного Байкальского региона характеризуется размытостью, смешанностью и противоречивостью мифо-религиозных представлений. В этих условиях важным фактором сохранения межконфессионального мира становится политика государственных органов, направленная на сотрудничество с религиозными объединениями и общественностью, так как только на основе такого взаимодействия становится возможной реализация усилий, обеспечивающих свободу религиозного выбора для граждан России.

Теоретическая значимость результатов исследования заключается в том, что данная работа является одной из первых попыток комплексного исследования процессов взаимодействия, происходящих в мифо-религиозной сфере, на основе анализа таких явлений как «обыденная религиозность» и «религиозное мифотворчество». Полученные данные позволяют расширить и уточнить теоретические положения о сущности религиозности и современного религиозного мифотворчества, их генезисе, содержательных, структурных элементах и функциях, выполняемых в пространстве современной религиозной мифосфе-ры. Это создает базу для дальнейшего развития теории религиозного мифа, дополняет теоретические положения, философии «религии, антропологии религии, этнографического религиоведения, ПСИХОЛОГИИ И’СОЦИОЛОГИИ’религий и открывает новые перспективы в, исследованиях религиозности и религиозного мифотворчества.

Практическая значимость. Подробный и всесторонний анализ взаимодействия обыденной религиозности и ее составляющих необходим для изучения истории религий в целом. Это важно для понимания процессов политического, социально-экономического и культурного характера, проходящих в регионах Российской Федерации на постсоветском пространстве. Материалы и результаты исследования используются в области этнической и религиозной политики по установлению контроля, профилактики этно-религиозных конфликтов и формированию взаимодействия религиозных и светских социальных институтов Забайкальского края. Положения диссертации могут быть применены при организации религиоведческих и социологических исследований. В образовательной практике могут быть использованы в курсах «Религиоведение», «Философия религии», «Социология религии», «Психология религии», «История религии», «Антропология религии», «Религиозная антропология региона" — в деятельности музеев при создании выставок, экспозиций и экскурсионных программ.

Апробация работы. Теоретические выводы и положения диссертации были представлены на Международных научных и научно-практических конференциях: «Этносоциальные процессы во внутренней Евразии» (Семипалатинск, 2008) — «Этносоциальные и конфессиональные процессы в современном обществе» (Гродно, 2009) — «Наследие народов центральной Азии и сопредельных территорий» (Кызыл, 2009) — «Россия и Китай: аспекты взаимодействия и взаимовлияния» (Благовещенск, 2009) — «Этничность и власть» (Ялта, 2010), «Религия и гражданское общество» (Ялта, 2010), «Провинциальный мегаполис в современном информационном обществе» (Челябинск, 2010) — «VI Торчинов-ские чтения» (СПб., 2010) — «Государственно-конфессиональные отношения: теория и практика» (Оренбург, 2010) — «Российское общество и государство» (Владимир, 2010). На V Конгрессе этнографов и антропологов России (М., Омск, 2003) и др.

Материалы исследованияиспользовались при работе по гранту Читинского государственного университета «Исследование современной религиозной ситуации в Забайкальском крае» (2009). Результаты привлекались в работе Комиссии по подготовке концепции национальной политики Читинской области (2005) — Совета по делам религиозных объединений при Правительстве Забайкальского края (2002;2011) — Совета по делам общественных и религиозных объединений при Министерстве юстиции Забайкальского края (2009;2011). Итоги диссертации обсуждались на научно-методических семинарах и на заседании кафедры социальной антропологии, религиоведения и философии Чит-ГУ. Материалы диссертационного исследования использовались в учебном процессе при чтении курсов «Социальная антропология», «Религиоведение», «Культурология" — при научном руководстве диссертационным исследованием, отражены в 62 авторских публикациях, в том числе четырёх монографиях, в 19 статьях, напечатанных в журналах, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ. Общий объем 75 п.л. (1200 с.).

Структура диссертации. Работа состоит из Введения, четырёх глав, содержащих 14 параграфов, Заключения, Библиографического списка и Приложения.

Результаты исследования могут быть перенесены на всю совокупность населения Забайкальского края.

Подготовка данных и обработка данных проводилась в течение сентября 2010 г. и включала все процедуры, необходимые для обработки данных на ПК и непосредственное применение ПК. В итоге составлен отчёт, состоящий из трех частей: результаты исследования, выводов и рекомендаций. Социологический опрос «Современная религиозность населения Забайкальского края» был проведен с использованием анкеты, вопросы которой можно разделить на несколько блоков.

Первый блок включает вопросы, выясняющие общую религиозность респондентов (от «верю в Бога» до «не верующий»), здесь же выясняется конфессиональная идентификация опрашиваемых.

Второй блок направлен на исследование содержательной, мировоззренческой стороны религиозности населения и определение поведенческой, культовой религиозности / нерелигиозности респондентов через выяснение частоты посещения богослужения, отношения к религиозному образованию, определе.