Ближний и Средний Восток на протяжении всей последней четверти XX в. оставался одним из наиболее нестабильных районов мира, где высокая степень военной опасности не раз приводила к вооруженным конфликтам и войнам, в которые были вовлечены не только региональные государства, но и многие другие страны. Разразившийся в начале XXI в. острый кризис в Арабском (Персидском) заливе развивался не только вокруг Ирака, но и сопровождался угрозами распространить «антитеррористическую операцию» в адрес Сирии и Ирана, причисленных Вашингтоном к так называемой «оси зла». Этот кризис обозначил после Октябрьской войны 1973 г. и возникших вслед за ней очагов постоянной напряженности в Ливане и зоне Залива новый этап в истории ближневосточного конфликта и арабо-сионистской конфронтации.
Актуальность исследования определяется, прежде всего, сохранением высокого уровня военной опасности в мире и необходимостью научного осмысления опыта и уроков локальных войн и вооруженных конфликтов последней четверти XX в.
Сирийская Арабская Республика после прихода к власти партии Баас, которую более трех десятилетий возглавлял президент Хафез Асад и возглавляет ныне продолжатель его дела президент Башар Асад, не случайно после, падения режима Саддама Хусейна в Ираке стала основной мишенью воинственных угроз со стороны Вашингтона и Тель-Авива. Подлинные стратегические цели совершенной агрессии против Ирака раскрыл бывший министр обороны США Дж.Шлезингер. В статье, опубликованной газетой американских деловых кругов «Уолл стрит.
Джорнэл" он признается, что Саддам Хусейн, сам спровоцировав эту войну, оказал тем самым США «неоценимую тактическую услугу в достижении ими «долгосрочных стратегических целей, которые далеко превосходят по масштабам фактическую длительность этой войны"1.
В Тель-Авиве не скрывают, что следующей целью должна стать Сирия, которая именно после окончания войны 1973 г. играла и продолжает играть главную роль в укреплении общеарабской солидарности в борьбе за ликвидацию последствий израильской агрессии против арабских стран. На всех последующих этапах ближневосточного урегулирования (БВУ) этот процесс не увенчался успехом, ибо он неоднократно прерывался в 70−80-х гг. ливанским кризисом, а в 90-х и в первых годах нового столетия еще более острыми и продолжительными кризисами в зоне Персидского (Арабского) залива.
Глубинную причину разразившихся тогда войн следует искать не столько в природе самих этих кризисов, сколько в продолжающейся все эти годы израильской агрессии против арабских стран и не ликвидированных ее последствиях. Вооруженным силам САР приходилось на всех главных этапах этих кризисов принимать непосредственное участие в них в составе международных и межарабских миротворческих сил. Актуальность исследования обусловлена, прежде всего, тем, что задача по установлению надежного мира в этих регионах до конца так и осталась невыполненной. Сирии вместе с мировым сообществом предстоит довести до конца осуществление тех целей, которые возлагались на миротворческие силы в деле обеспечения надежного мира и стабильности в этом районе. Пока же Ближний и Средний Восток по-прежнему остается опасным очагом.
1 The Wall Street Journal, 22.02.2003. напряженности в условиях продолжающейся борьбы с международным терроризмом.
После развязанной коалиционными войсками под руководством США войны против Ирака вопрос о национальной безопасности Сирии встал, как никогда, остро. В связи с этим перед страной с особой актуальностью возникла проблема изучения тактики и оперативного искусства сторон, вовлеченных в вооруженные конфликты за последние четверть века. Это касается как самой сирийской армии и палестинских формирований, так и Армии обороны Израиля (ЦАХАЛа), а также всех участников гражданской войны в Ливане.
Особую актуальность приобретают уроки последнего кризиса в районе Персидского залива, прежде всего, анализ слабых и сильных сторон Ирака и противостоявших ему сил западной коалиции во главе с США. Ввиду того, что «вторая иракская война» (20 марта — 1 мая 2003 года — по американской хронологии) выходит за временные рамки диссертационного исследования, автор принял решение осветить ее военно-стратегическое и оперативно-тактическое содержание в специальном приложении. По сути, его следует рассматривать в качестве четвертой главы диссертационного исследования.
Хронологические рамки исследования охватывают период 70 — 90-х годов, т. е. ограничены временными параметрами кризиса в Ливане (19 751 983 гг.) и войны в Заливе (1990;1991 гг.). Частичный выход за эти рамки объясняется не только научной целесообразностью, но и практической значимостью последних «иракских событий» в контексте решения острейших региональных проблем.
Источниковедческая база исследования и библиография. Основу источников и литературы составили оперативные, дипломатические и партийные документы на арабском языке, относящиеся к предыстории, ходу и развитию кризисов в Ливане и Заливе, а также материалы Ч периодической печати на русском, арабском и западноевропейских языках.
Помимо этого, в работе использованы оригинальные источники ООН, Лиги арабских государств, других международных, региональных и общественных организаций. Библиография по исследуемой проблематике подразделяется следующим образом:
— документы государственных и партийных инстанций, включая выступления государственных и политических деятелей САР и других стран;
— литература на арабском языке;
— материалы на русском и европейских языках;
— источники и литература, полученные по электронным СМИ.
Степень изученности и краткая историография проблемы. В арабских странах, в России, на Западе и в Израиле за последние годы появилось большое количество исследований, научных и публицистических работ, книг и мемуаров, в которых содержится разнообразный фактический материал, касающийся хода и последствий исследуемых в диссертации событий. Однако их анализ проводится не столько в военном и военно-политическом, сколько в социально-экономическом и политологическом аспектах. Чаще всего он носит субъективный или пропагандистский характер. Критическая оценка этих работ дается в ходе изложения диссертационного материала.
Исследование в своей фактологической основе опирается, прежде всего, на арабские источники, документы, материалы и литературу по & проблемам Ближнего Востока и зоны Залива. В методологическом плане автор руководствовался положениями из выступлений бывшего президента.
САР Хафеза Асада1 и нынешнего сирийского лидера Башара Асада2, а также партийными документами3. В отдельных разделах нашли отражение щ мировоззренческие подходы к исследуемым проблемам известного арабского ученого, министра обороны САР Мустафы Тласа. В его трудах4 предпринята, возможно, первая в арабской историографии попытка беспристрастного и объективного рассмотрения многих проблем «ливанской трагедии» и ирако-кувейтского кризиса. Содержащиеся в работах материалы позволили автору лучше ориентироваться в архивных и текущих документах по исследуемым вопросам. В работах М. Тласа, а также в исследованиях некоторых других арабских авторов5 показаны исторические корни и политическая сущность международного сионизма, его роль в возникновении и обострении арабо-израильского конфликта. Надо отметить, что в этом вопросе среди ученых нет единства мнений о самой природе сионизма. Одни делают основной акцент на его идеологическую и политическую направленность, другие исследователи усматривают в нем, прежде всего, экономическую подоплеку и стратегию не только еврейского, но и транснационального капитала, занимающего командные посты в экономике, государственных структурах и СМИ * Америки и Западной Европы. Диссертант придерживается второй точки зрения.
1 Речи, выступления и заявления президента Хафеза Асада. Дамаск, 1984.
2 Выступление президента Башара Асада на 9-м совещании «в верхах» Организации Исламская конференция в Дохе // Аль-Баас, 2000, 15 ноябряВыступление президента Башара Асада перед американскими журналистами//Аль-Баас, 2003, 12 мая.
1 См., к примеру: Национальная арабская безопасность и динамика международных процессов (Регионатьное руководство партии Баас. Партийная серия № 13). Дамаск, 1992; Изменения в современном мире (Региональное руководство партии Баас. Партийная серия № 21). Дамаск, 1994.
Тлас Мустафа. Досье войны в Заливе. Дамаск, 1994; Физическая Сирия в XX веке: политико-географическое исследование. Бейрут, 2003 (на русском языке) — Захват и освобождение Кувейта. Дамаск, 1992; Военная мощь государства. Дамаск, 1990; Зеркало моей памяти. Часть 3. Дамаск 1999; Израильская оккупация Ливана. Дамаск, 1985. s Доктор Сат/р Исмат (директор Высшего института политических наук). Состояние политических наук в Сирии // Хивар, 2003, 7 июля, № 10- Доктор Мунир сиь-Хаиаш (руководитель Центра стратегических исследований). Трудности в развитии сирийско-американских отношений. Там же.
Исследуемые автором проблемы нашли косвенное отражение в монографиях и диссертационных работах сирийских исследователей.
М.Шаддуда, М. Таррафа, Ф. Халила, Т. Рамадана, В. Махлюфа, М. Хайдара1 и других арабских ученых, защитивших диссертации в СССР (России). Но, как правило, в этих работах, как и в других используемых диссертантом публикациях египетских, ливанских, иракских и израильских исследователей, выносимые автором на защиту вопросы оставались вне их поля зрения или затрагивались косвенно.
Большую помощь диссертанту при разработке темы оказали работы советских и российских ученых, а также публикации ряда западных востоковедов и журналистов, освещавших «события» непосредственно из Ливана и стран Залива. Немалую роль в работе над диссертацией сыграли статьи в советских (российских) научно-публицистических изданиях «Азия и Африка сегодня», «Военно-исторический журнал», «Военная мысль», «США, Канада: экономика, политика, культура», «Геомилитаризм, геополитика, безопасность. (Альманах)», «Россия в глобальной политике», «Вопросы истории», «Новая и новейшая история», «Международные процессы (Журнал теории международных отношений и мировой политики)» и др. Большой вклад в настоящее исследование внесли работы советских (российских) ученых-востоковедов Е. Примакова, Г. Мирского, Л. Медведко, Ю. Агавельян, С. Стоклицкого, Е. Мельникова2 и др.
1 См., к примеру: Шаддуд Маджед. Хафез Асад и арабо-сионистская борьба. Кишинев, 1998 (на русском яз.) — Тарраф М. Военные аспекты борьбы арабского народа против империалистической экспансии в Сирии, Ливане, Палестине и Иордании. Дисс. канд. ист. наук. М&bdquo- 1992; Рамадан Татьян. Кувейтский кризис и его влияние на Ближний Восток. Дисс. канд. ист. наук. М., 1995.
2 Примаков Е. Анатомия ближневосточного конфликта. M., 1978; Война, которой могло не быть. М&bdquo- 1992; История одного сговора. М. 1985. Мирский Г. Вторая жизнь партии Баас. Сирия и американский поход // Россия в глобальной политике. 2003. № 2- Ливан в 80-е голы (научно-аналитический обзор). М., 1987. Медведка Л. Ветры перемен в Персидском заливе. М. 1973; К востоку и западу от Суэца. M., 1983; Россия, Запад, ислам: «столкновение цивилизаций?». M., 2003; Седьмая ближневосточная война (Геополитика и безопасность России после кризиса в Персидском заливе). M., 1993; Счастливая звезда Хафеза Асада // Азия и Африка сегодня", 1996, № 4. Агафшян Ю. Социальные направления Ливанского кризиса в 70 — 90 гг. М&bdquo- 1999. Стоклицкий С. Ливан: тревоги и надежды. M., 1988; Ливан: бремя событий. M. 1990; О.
Среди использованных работ и материалов важное место занимают документы Национального государственного военно-исторического архива САР и Государственного архива истории и культуры Сирии1. В них содержится не только обширный фактический материал, аналитические отчеты научных и других учреждений, но и важные выводы с прогностическими оценками событий на Ближнем Востоке. Это позволило автору ввести в научный оборот многие ранее неизвестные источники.
При рассмотрении проблемы политических институтов и органов власти Ливана значительную помощь автору оказали работы российских.
— у исследователей А. Зубова и Л. Дадиани, а также ливанских ученых А. Бааклини и Ж. Корма3. Теме ливанского кризиса посвящены также работы американского исследователя М. Хадсона, французского политолога А. Капелюка4 и др.
Весьма интересными и значимыми, на мой взгляд, являются разработки ряда российских исследователей по проблемам возникновения и урегулирования этноконфессиональных конфликтов, характерных не только для Ливана, но и других стран и регионов. Ими впервые введены в научный оборот термины «ливанизации» и «палестинизации» подобных конфликтов. К примеру, российский историк Л. Медведко считает, что в моделях «ливанизации» может происходить заполнение «силовых вакуумов» не только «сверхдержавами», но и соседними более сильными государствами. Однако в многоконфессиональных и многонациональных обществах это приводит лишь к временному «перемирию» или причинах конфликта в Ливане // Международная жизнь, 1987, № 5. Мельников Е. Политический и государственный строй в Ливане. М., 1974.
1 Название фондов приводится в диссертации.
1 Зубов А. Политическая культура Ливана: прошлое и настоящее конфессиональной демократии // Народы Азии и Африки, 1983, № 2-Дадиани Л. Государственный строй Ливана. М., 1973.
3 Baaklini A. Legislative and Political Development: Lebanon, 1842−1972. N-Y., 1976; Political Entity in Lebanon. A Historical Perspective. The Mobilization of Collective Identity. Boston, 1980. Corm G. L’Europe et POrient: de la balcanisation a la libanisation, I’histoire d’une medernite innacomplie. P., 1991; Question libanaise. Oxford., 1984; Mythos et realities du conflict libanais. P., 1987.
4 Hudson M. Trying — again: Power-sharing in Post-civil War Lebanon //International Negotiation 2, 1997; Kapeliouk A. Enquete sur un massacre. P., 1982. разъединению противоборствующих сторон, но отнюдь не к установлению там прочного мира1. Процесс «ливанизации» сопровождается обычно дележом не только имущества и территорий, но и институтов власти и государственных структур.
К подобной модели «развития ситуации» можно отнести конфликты в Боснии и Косово (отчасти на Кавказе), где кризисы обрели затяжной характер. В перспективе нельзя исключить данного варианта и в отношении зоны Залива, где после операций «Буря в пустыне» и «Шок и трепет» сложилась довольно неустойчивая ситуация, чреватая перманентной напряженностью на почве религии и нации.
Указанные источники и литература помогли диссертанту выявить степень изученности избранной темы, выработать системный методологический подход к исследуемым вопросам, провести исторический анализ прошлых событий с учетом сложившейся в настоящее время реальности, определить объект, предмет, цели и задачи исследования.
Объектом диссертационного исследования выступает вооруженная борьба в ходе израильского вторжения в Ливан в 1982 г. и войны в Персидском (Арабском) заливе в 1991 г., а также факторы, способствующие эскалации напряженности в регионе в исследуемый период.
Предмет исследования — эволюция взглядов на ведение вооруженной борьбы и развитие тактики и оперативного искусства в ходе рассматриваемых войн.
1 МедведкоЛ.И. Мины под оливами. М., 1985. С. 25.
Затянувшийся кризис в Заливе, приведший к оккупации Ирака и его выходу на неопределенное время из общеарабского фронта борьбы, заставил несколько расширить рамки исследования, и, соответственно, научного изыскания. Последние события в Ираке выявили непосредственную связь исследуемых в работе вопросов с более масштабной проблемой эволюции роли и места Сирии в продолжающемся арабо-израильском конфликте и процессе ближневосточного урегулирования.
Цель диссертационного исследования заключается в анализе и обобщении опыта ведения боевых действий в локальных войнах на Ближнем Востоке (1982 — 1991 гг.), выявлении тенденций развития тактики и оперативного искусства, извлечении некоторых уроков и выводов, необходимых для выработки рекомендаций по использованию войск в современных условиях.
Достижение цели предполагает решение следующих основных задач: обоснование противоречивых итогов Октябрьской войны.
• 1973 г., оказавших непосредственное влияние на особенности последующих войн на Ближнем Востокепроведение историко-теоретического анализа зарождения и развития Ливанского кризиса 1982;1983 гг. и кризиса в Заливе 1990;1991 гг.- систематизация особенностей тактики и оперативного искусства в ходе наступательных и оборонительных действий.
9 Теоретико-методологическую основу диссертационного исследования составили работы сирийских и зарубежных исследователей, а также материалы дискуссий, научно-практических конференций международного и национального масштабов, многочисленные военно-теоретические труды, диссертации и их авторефераты, научно-публицистические статьи. Методологической основой анализа проблем диссертации явились методы системного и структурно-функционального анализа, изложенные в работах и программных выступлениях сирийских руководителей, в первую очередь — президентов Хафеза Асада и Башара Асада, министра обороны Мустафы Тласа. Для решения поставленных задач использовались также социологические методы, методы прогнозирования и моделирования. Учтены методологические разработки теории войн и вооруженных конфликтов, геополитики, теории национальной безопасности. Исследование опирается на положения и выводы, категориальный аппарат философии, политологии, юриспруденции, социологии, конфликтологии, религиоведения и ориенталистики. Эмпирическую базу диссертации составили результаты политологических и военно-политологических изысканий, проведенных государственными учреждениями САР, органами Министерства обороны Сирии, а также лично автором.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Продолжавшаяся с небольшими перерывами около двадцати лет война в Ливане и затянувшийся более чем на три десятилетия кризис в зоне Персидского (Арабского) залива, приведший вслед за ирано-иракской войной к войне за освобождение Кувейта 1991 г., стали, в определенной степени, следствиями незавершенности и противоречивости итогов Октябрьской войны 1973 года, которая не привела к достижению главных целей коалиции арабских государств — ликвидации последствий израильской агрессии 1967 г. и справедливому решению палестинской проблемы.
Ливанский кризис показал, что правохристианские силы преследовали в нем эгоистические цели, делая основную ставку на Запад и Израиль. Вместе со своими союзниками они недооценили значение общеарабского фактора и решимость Сирии не допустить превращения Ливана в плацдарм для израильской экспансии и агрессии против всего Арабского Востока. Дамаск сыграл решающую роль в прекращении междоусобной борьбы в Ливане и в избавлении его от израильской оккупации. При этом сирийское руководство, как признают даже его недоброжелатели, не вынашивало (в отличие, например, от иракского лидера) никаких аннексионистских планов по отношению.
• к своим соседям. Установив контроль над территорией Ливана (10 тыс. кв. км), Дамаск «не проявил никакого интереса к установлению своего суверенитета даже над северным районом долины Бекаа, находившимся в течение всей войны под фактическим контролем сирийцев"1.
Главная цель ввода и пребывания сирийского контингента в Ливане в составе Общеарабских сил безопасности состояла в выполнении миссии арабской солидарности, в защите суверенитета Ливана и его территориальной целостности, в обеспечении безопасности, прежде всего, самого ливанского народа, как мусульман, так и христиан.
1 Laurent A., Basbous A. Geurres Secretes au Liban. P., 1987. P. 312.
Война в Ливане. Наступление израильских войск в Южном Ливане 6 -11 июня 1982 г. велось при соотношении сил и средств сухопутных войск в пользу оборонявшейся стороны (1: 1,2 — 1,6) в полосе наступления 40−60 км на глубину до 85 км. При этом средние темпы наступления составили до 15 км в сутки. Как и в ходе Октябрьской войны, израильское командование основной упор делало на применение боевых тактических групп. Израильтяне широко использовали возможности быстрого и неожиданного маневра и опирались на личную инициативу командиров среднего звена для нанесения ударов в тыл противника и захвата его важных оборонительных позиций.
В ходе ливанской войны бронетанковые части использовались Тель.
Авивом для прорыва оборонительных позиций вдоль основных дорог. Вслед за танками двигалась пехота на бронетранспортерах. Однако израильское командование было вынуждено отказаться от тактики внезапных ударов и стремительных маневров во время боевых действий в горах, что дало возможность палестино-сирийской коалиции организовывать засады, нанося израильтянам урон в живой силе и технике.
Существовали и другие факторы, оказавшие влияние на ход военной кампании в Ливане. В частности, израильтяне периодически заменяли командиров отдельных подразделений, что негативно сказывалось на слажен.
• ности войск и их управлении. Был установлен чрезмерный контроль над находившимися в боевых порядках частями и подразделениями.
В ливанской войне особое значение приобрела личная инициатива командиров корпусов, что объяснялось большой численностью израильской группировки, управлять которой напрямую было чрезвычайно сложно.
Благодаря использованию беспилотных самолетов, существенно возросла эффективность разведки. На уровне регионального командования, а также командиров дивизий и корпусов стали применяться методы телевизионного наблюдения за ходом боя.
Оборона арабских войск в Южном Ливане, несмотря на общее превосходство в силах и средствах оборонявшихся над наступавшими, была прорвана в течение 6 суток на глубину до 85 км. Основной причиной этого стало использование палестино-сирийскими войсками позиционной обороны и пренебрежение возможностями маневра для снижения темпов наступления противника (до 15 км в сутки).
Итоги и уроки ливанской кампании стали для сирийского Генерального штаба важным источником совершенствования подходов к ведению боевых действий.
Цели израильского руководства при вторжении в Ливан заключались в том, чтобы расколоть арабский мир и деморализовать арабов, ликвидировать «ливанское присутствие» палестинцев, вытеснить Сирию, а затем аннексировать часть Ливана, превратив его в послушного вассала. Хотя часть этих целей, казалось, и была достигнута, однако превратить свой временный оперативный успех в стратегическую победу израильтянам так и не удалось.
Война в Заливе. Операция «Буря в пустыне», начавшаяся 17 января 1991 года после развертывания Многонациональных сил (МНС) на Аравийском полуострове и в акватории Персидского (Арабского) залива в ходе операции «Щит пустыни», предусматривала боевое применение международных коалиционных сил в рамках «воздушно-наземно-морской кампании», включавшей проведение воздушной наступательной операции, наземной и мор
• ской десантных операций против Ирака. Замысел кампании включал три этапа.
Первый — ведение воздушной войны (воздушной наступательной операции) путем массированного применения авиации и ракетного оружия по объектам на территории Кувейта и Ирака. Главная роль отводилась коалиционным ВВС, важные задачи решали ВМС — палубная авиация и крылатые ракеты морского базирования «Томагавк».
Второй — освобождение Кувейта сухопутными войсками и морской пехотой при поддержке авиации (операция «Меч пустыни»). Главная роль отЩ водилась сухопутным войскам.
Третий — завершение разгрома иракских войск на его территории в ходе наступления сухопутных сил коалиции.
Операция «Меч пустыни» была проведена МНС за 100 часов в период с 4.00 24 февраля до 8.00 28 февраля 1991 г. Замысел операции предусматривал окружение и разгром иракских войск в «котле» с охватом их справа силами морской пехоты и глубоким фланговым маневром слева силами танковой группировки МНС. Полоса наступления составляла до 500 км, глубина — до 200, а среднесуточные темпы наступления — до 40 и более километров.
Предпосылки для успешных действий сухопутных сил коалиции были созданы эффективным применением авиации и радиоэлектронных средств, современных систем поражения, разведки и РЭБ, использованием автоматизированных систем управления (АСУ).
Военные действия против Ирака показали, что сама по себе военная сила не обеспечивает победы над врагом. Ирак обладал современным оружием, -однако одних вооружений без учета «способностей» личного состава, т. е. его профессиональных навыков и умения вести боевые действия, оказалось для победы недостаточно. Война со всей очевидностью доказала, что вольнонаемная армия действует более эффективно, чем вооруженные силы, сформированные по принципу всеобщей воинской повинности. Военнослужащий по контракту лучше овладевает военным искусством, чем мобилизованный в армию солдат.
• Наиболее эффективными средством для нанесения ударов по противнику и поражения его на всю глубину обороны стали ВВС. Вместе с тем война в Заливе показала, что для достижения победы нельзя опираться только на них. Даже самые высокотехнологические войны требуют использования других видов вооруженных сил — сухопутных войск и военно-морских сил.
Коалиционные силы добились успехов благодаря четко организованному взаимодействию войск и управлению ими. Воздушная разведка с использованием искусственных спутников явилась решающим фактором успешного нанесения ударов с воздуха.
Несмотря на значительное технологическое превосходство союзников над иракской армией, результаты, достигнутые силами коалиции, оказались скромнее, чем ожидалось. Противоречивость итогов войны заключается в том, что затяжной характер кризиса в Заливе привел в конечном итоге к американо-британской оккупации Ирака в 2003 г. При этом заявленная союзниками одна из главных целей войны — обнаружение оружия массового поражения — так и не была осуществлена.
Главным препятствием на пути осуществления израильско-американских стратегических целей стала решительная позиция Сирии, отстаивавшей общеарабские интересы как в Ливане, так и в ходе ирако-кувейтского кризиса. Такая позиция официального Дамаска в значительной степени стимулировала другие арабские страны (в частности, Египет) увязывать свои действия и политику с общеарабскими интересами, выделяя войска для участия в миротворческих операциях сначала в Ливане, а затем и при освобождении Кувейта. Подобная политика Хафеза Асада преследовала «долгосрочную цель», писал американский исследователь С. Хантингтон, а именно — «концентрацию арабских армий» для участия в реальных боевых действиях отнюдь не с арабами, а с антиарабским западным миром, чтобы при необходимости защитить себя и святые места"1.
Достижению общеарабских целей, связанных с ликвидацией последствий израильской агрессии, стабилизацией обстановки в Ливане, нормализацией положения в зоне Персидского (Арабского) залива и в послесаддамовском Ираке мешает отсутствие согласованной позиции арабских стран по основным проблемам региона. В первую очередь, это касается палестинской проблемы и проблемы освобождения оккупируемых Израилем арабских территорий, в том числе принадлежащих Сирии Голанских высот. Ни одну из этих проблем, как показывают последние события вокруг Ирака, не удастся решить при игнорировании национальных интересов арабских стран и стремлении изолировать от них Сирийскую Арабскую Республику, которая продолжает последовательно отстаивать общеарабские интересы и добиваться всеобъемлющего и справедливого мира на Ближнем Востоке.
1 Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. M., 2003. С.403−404.
Развязанная Вашингтоном в 2003 г. антисирийская кампания преследует единственную цель — превратить Сирию в объект «массированного политического давления», пишет известный французский политолог Э.Лоран. Тем самым Вашингтон стремится «изменить не только карту Ближнего Востока, но и его истинно арабское лицо"1. Но в любом случае, отмечает российский востоковед Г. Мирский, американцам не удастся «создать Асаду-младшему имидж, подобный имиджу Саддама». Не удастся также оправдать те непредсказуемые жертвы и последствия, которые окажутся неминуемыми в случае попыток применить «иракскую модель» по отношению к Сирии2. Другие российские исследователи указывают, что Запад, начиная «Бурю в пустыне» и развязывая войну против Ирака в 2003 году, ожидал увидеть «в одном прицеле и Ирак, и Сирию», но Хафез Асад, как и его преемник Башар Асад, оказались «не на линии огня, а за ее пределами"3.
Относительная скоротечность военных действий в первой (1991 г.) и второй (2003 г.) войнах против Ирака не должна вводить в заблуждение. Обе войны не достигли всех поставленных оперативно-тактических и военно-стратегических целей, — «войны четвертой генерации» не могут быть единственным средством решения сложнейших международных и региональных проблем. В первом случае война инициировала карательные операции режи.
• ма Саддама против своего населения на юге и севере Ирака. Во второмвойна способствовала подъему национального сопротивления в Ираке, которое таит угрозу перерастания в затяжную «войну террора-антитеррора» или в перманентную «интифаду», смыкающуюся с борьбой палестинского народа против израильской оккупации.
Позиция сирийского руководства основывается на понимании того, что изолированных решений взаимосвязанных кризисов, будь то в Ливане или вокруг Ирака, не может быть в принципе. Поэтому в Дамаске находит понимание и поддержку российская инициатива комплексного решения проблем т.
1 Laurent Е. Le Monde secret de Bush. P., 2003. P.82.
2 См.: Россия в глобальной политике, 2003, № 2. С. 115, 118.
3 См.: Исаев В., Фгаонник А., Шагаль В. Кувейт и кувейтцы в современном мире. М., 2003. С. 129 ближневосточного урегулирования с одновременным продлением маршрута так называемой «Дорожной карты» за счет включения в него, помимо палестинско-израильского, и не менее важного сирийско-ливано-израильского направления.
Результаты проведенного диссертантом исследования позволяют сформулировать некоторые практические предложения и рекомендации. Материалы и выводы диссертации могут быть использованы Министерством иностранных дел и Министерством обороны Сирии в процессе планирования и осуществления военной и военно-технической политики страны, при внесении корректив в существующие (и перспективные) проекты ближневосточного мирного урегулирования. В военно-прикладном отношении результаты исследования могут быть также использованы: в боевой и оперативной подготовке войск и штабовв учебном процессе при изучении отдельных тем по военной истории, международным отношениям и внешней политикепри составлении источнико-теоретической и методологической базы для продолжения исследований характера локальных войн и вооруженных конфликтов на Ближнем Востокедля облегчения поиска необходимых документов при проведении дальнейших изысканий по ближневосточной проблематике.
Положения и идеи диссертации апробированы автором на занятиях, лекциях и семинарах в Военном университете и Институте военной истории МО РФ, военно-учебных заведениях Сирии, а также в подготовленных публикациях на арабском и русском языках общим объемом около 11 п.л. Отдельные положения диссертационной работы нашли отражение в подготовленных соискателем оперативных разработках для Генерального штаба ВС САР (общий объем — около 10 а.л.).
27.Джабер Шабиб Халиль. Место и роль ливанского кризиса в межарабских отношениях (1982;1996). (Автореферат). М.: РАН Институт Востоковедения, 1997.
28.Дипломатический словарь. М., 1985.
29. Дмитриев Е. Палестинский узел. М., 1978.
30.Добрынин А. Сугубо доверительно. М., 1987.
31.Зубов А. Б. Политическая культура Ливана: прошлое и настоящее конфессиональной демократии // Народы Азии и Африки, No 2, 1983. Ф 32. Исаев В., Филонник А., Шагаль В. Кувейт и кувейтцы в современном мире.
М. 2003.
33. История внешней политики СССР. Т. 2. 1945;1975. М., 1976.
34. Киссинджер Г. Дипломатия. М., 1998.
35.Медведко Л. И. Ветры перемен в Персидском заливе. М., 1973.
36.Медведко Л. И. К востоку и западу от Суэца. М., 1983.
37. Медведко Л. И. Мины под оливами. М., 1985.
38.Медведко Л. И. Седьмая ближневосточная война (Геополитика и безопасность России после кризиса в Персидском заливе). М., 1993.
39.Медведко Л. И. Счастливая звезда Хафеза Асада. «Азия и Африка сегодня» No 4, 1996.
40.Медведко Л. И. Россия, Запад, Ислам: «столкновение цивилизаций?». М., 2003.
41.Мельников Е. Неполитический и государственный Ливан" М., 1974.
42. Мирский Г. Вторая жизнь партии Баас. Сирия и американский поход. «Россия и глобальная политика». Том I. № 2. 2003.
43. Мирский Г. И. Ливан в 80-е годы (научно-аналитический обзор). М., 1987, т ИНИОН АН СССР.
44. Мяло К. Г. Россия и последние войны XX века. К истории падения сверхдержавы. М., 2002.
45.Пирумов B.C. О некоторых итогах и последствиях боевого применения систем и средств разведки, управления и РЭБ в боевых действиях в зоне Персидского залива. «Геополитика и безопасность». № 2. 1994 г.
46.Примаков Е. М. Анатомия ближневосточного конфликта. М., 1978.
47.Примаков Е. М. Война, которой могло не быть. М., 1992.
48.Примаков Е. М. История одного сговора. М., 1985.
49.Путин В. Заявление. // Время новостей. М.: 27.03.2003.
50.Пырлин Е. Д. Трудный и долгий путь к миру. М., 2002.
51.Прошин Н. И. Зарубежная Азия. М., 1979.
52.Робин Антонио.Палестина. М.: 2001.
53.Салиби К. С. Очерки по истории Ливана. М., 1969.
54.Серегин Н. И., Петров С. Н. Ливан, М., 1969.
55.Стоклицкий С. Л. Ливан: тревоги и надежды. М., 1988.
56.Стоклицкий С. Л. Ливан: бремя событий. М., 1990.
57.Стоклицкий С. Л. О причинах конфликта в Ливане // Международная жизнь, No 5. 1987.
58.Таилян Р. Кувейтский кризис и его влияние на Ближний Восток. Киев, 1996.
59. Тлас М. Физическая Сирия в XX веке, Дамаск. 2002 г.
60. Тума Эмиль, Сионизм крупным планом. М., 1985.
61. Тыссовский Ю. Перступление без наказания. М., 1983.
62. Федоров А. Листы Ливанского кедра М., 1988 г.
63. Фромер В. Солнце в крови. М., 1997.
64.Хазали Мухаммад Аммар Ахмад. Конфликты в районе Персидского залива и проблема их урегулирования в 80-х — 90-х годах. (Автореферат). Киев: 1995.
65. Хайдар, Али Мухаммед. Развитие советско-сирийского сотрудничества и его роль в установлении прочного и справедливого мира на Ближнем Востоке. (Диссертация). М., ИВИ МО РФ. 199?
66.Халиль Дж. Место и роль ливанского кризиса в межарабских отношениях. М., 1997.
67. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М., 2003. С.403−404.
68.Шаддуд М. Хафез аль-Асад и арабо-сионистская борьба. Кишинев: 1998.
69.Шамир И. Хозяева дискурса. Американо-израмльский терроризм. М., 2003.
70.Шайрян Г. П. Этноконфессиональный конфликт. Ливан // Межэтнические конфликты в странах зарубежного Востока. М., 1991.
71.Шайрян Г. П. Этноконфессиональный фактор, политическая борьба и армия (на примере Ливана и Сирии) // Политические отношения на Востоке: общее и особенное. М., 1990.
