Актуальность темы
исследования. Идеология старообрядчества как религиозно-общественного движения представляет собой оригинальную систему взглядов на мир, на Церковь, на самих себя. Основные ее положения были оформлены первым поколением защитников старого обряда. В исследовании идеологии раннего старообрядчества сделано не мало, и круг основных исследовательских проблем в этой области сформировался уже во второй половине XIX в., но нельзя сказать, что тема является исчерпанной. Вполне объяснимый и заслуженный интерес исследователей к личности и идейному наследию протопопа Аввакума оставил несколько в тени его единомышленников и соратников, которые также внесли немалый вклад в оформление системы идеологических воззрений раннего старообрядчества. Исследователям старообрядчества знакомы имена дьякона Федора, инока Епифания, протопопа Ивана Нероно-ва, священника Никиты Добрынина и других старообрядческих лидеров, но, в отличие от сочинений «пламенного протопопа», исследование идейного наследия этих авторов на современном научном уровне началось относительно недавно и дало очень плодотворные результаты1.
Личность и сочинения инока Авраамия тоже хорошо знакомы специалистам по старообрядчеству, но до сих пор творческое наследие этого идеолога раннего старообрядчества остается фактически неисследованными. В период с 1665 по 1667 гг. бывший юродивый Афанасий волею своего духовного отца протопопа Аввакума сменил подвиг «безумия Христа ради» на перо полемиста. Несмотря на то, что его деятельность как писателя продолжалась менее десятилетия, она пришлась на наиболее важный в истории раскола период. Собор 1666−1667 гг. осудил защитников старого обряда, и их надежды на то, что церковные реформы, начатые патриархом Никоном, будут осуждены, угасли. Вскоре последовала и физическая расправа: ряд наиболее видных деятелей старообрядчества был подвергнут гражданской казни и сослан, некоторые лишились жизни. В этих условиях Авраамий начал свою литературно-полемическую деятельность и в короткий срок создал несколько небольших авторских произведений и два сочинения,.
1 См., например, монографии: Бубнов Н. Ю. Старообрядческая книга в России во второй половине XVII в.: Источники, типы и эволюция. СПб., 1995; Титова, Л. В. Послание дьякона Федора сыну Максиму — литературный и полемический памятник раннего старообрядчества. Новосибирск, 2003; Чумичева О. В. Соловецкое восстание 16 671 676 гг. Новосибирск, 1998 и др. более значительных по объему — сборник «Христианоопасный щит веры против еретического ополчения» и Челобитную.
Над составлением сборника Авраамий работал в 1667—1669 гг. В него были включены сочинения, написанные к этому времени противниками церковной реформы, а также древнерусские произведения, выписки из старопечатных книг. Особое место этого сборника в оформлении идеологии раннего старообрядчества обусловлено тем, что в нем была достаточно полно представлена накопленная к тому времени аргументация в защиту старого обряда. Он появился в переломное для защитников старого обряда время, после собора 1666−1667 гг., когда из внут-рицерковной оппозиции старообрядчество стало превращаться в широкое религиозно-общественное движение. Следовательно, в нем нашли отражение основные элементы складывавшейся идеологической системы раннего этапа старообрядческого движения.
Это произведение, благодаря отмеченным особенностям, имеющее важное значение для характеристики идеологии раннего старообрядчества, до сих пор остается малоизученным. Хотя публикация полного варианта «Христианоопасного щита веры.» была предпринята Н. И. Субботиным в VII томе «Материалов для истории раскола в первое время его существования», она не является в строгом смысле полной: отдельные главы сборника пропущены по причине публикации в других изданиях, либо как не имеющие прямого отношения к расколу. Таким образом, до сих пор отсутствует не только современное научное, но даже полное издание «Христианоопасного щита веры.», что значительно затрудняет его изучение как целостного произведения.
Значение этого сборника для характеристики старообрядческой идеологии трудно переоценить еще и потому, что в нем нашли отражение взгляды разных авторов первого поколения противников церковной реформы, превращенные в систему составителем сборника. Инок Авраамий в «Христианоопасном щите веры.» сумел придать связность и единство идеям, выраженным в отдельных сочинениях, и представить их читателю как целостную систему. В этом отношении сборник Авраамия, без преувеличения, можно назвать уникальным источником, который позволяет получить представление об идеологической системе раннего этапа старообрядческого движения. Восполнение пробела в исследовании сборника представляется весьма актуальным.
Степень изученности проблемы. Интерес к личности инока Авраамия как одного из лидеров раннего старообрядчества проявился довольно рано. В «Винограде российском» С. Денисов.
2 Материалы для истории раскола в первое время его существования / Под ред. Н. И. Субботина. М., 1885. Т. VII. С. 1−258. посвятил ему главу, в которой были приведены краткие биографические сведения, в том числе и о мученической кончине, упомянуто, что он был автором Челобитной к царю3.
Научное изучение старообрядчества началось в XIX в. Исследования осуществлялись в рамках двух историографических направлений: синодального и демократического. Особенности, присущие каждому из этих направлений, и вклад принадлежащих к ним авторов в изучение старообрядчества достаточно подробно освещен в специальных работах4. Проблемам дореволюционной историографии, связанным с изучением рукописного наследия, книжности и идеологии раннего старообрядчества, много внимания уделено также в историографических обзорах, предваряющих специальные исследования на эту тему5. Это позволяет нам перейти к обзору работ, которые непосредственно связаны с изучением личности и творческого наследия инока Авраамия. Предваряя этот обзор, необходимо отметить, что, поскольку деятельность Авраа-мия как идеолога раннего старообрядчества не попала в поле зрения представителей дореволюционного демократического направления историографии, дальнейшее внимание будет сосредоточено на исследователях, принадлежащих к синодальному направлению.
Первой работой, в которой уделено внимание личности и полемическому наследию инока Авраамия, стало «Описание некоторых сочинений, написанных русскими раскольниками» Александра Б[ровковича] (еп. Никанора)6. Сообщая биографические сведения об Авраамии, автор полностью опирался на «Виноград российский». Из творческого наследия ему были известны только два поздних сочинения Авраамия — «Вопрос и ответ» и «Послание к некоему бо-голюбцу», широко распространенные в старообрядческих рукописях самого разного происхождения. В «Описании.» была дана краткая характеристика основных идей, изложенных Авраа-мием в данных сочинениях. При этом особое внимание обращено на точку зрения инока по вопросу об антихристе.
Обозначенная А. Бровковичем проблема эсхатологических взглядов Авраамия нашла продолжение в кратком обзоре И. Червлянского «Старец Авраамий как учитель раскола"7. Для характеристики основных идей Авраамия кроме названных двух сочинений автор привлек также Челобитную, известную ему, вероятно, по одной из рукописных копий. Особенностью анализа.
Денисов С. Виноград российский или описание пострадавших в России за древлецерковное благочестие. М., 1906. Л. 34 -35.
4 Молзинский В. В. Старообрядческое движение второй половины XVII в. в русской научно-исторической литературе. СПб., 1997; Он же. Очерки русской дореволюционной историографии старообрядчества. СПб., 2001; Кузоро К. А. Церковная историография старообрядчества: возникновение и эволюция (вторая половина XVII — начало XX в.) Томск, 2011 и др.
5 См., например: Зеньковский С. А. Русское старообрядчество. Духовные движения семнадцатого века. М., 1995. С. 13−23. Гурьянова Н. С. Крестьянский антимонархический протест в старообрядческой эсхатологической литературе периода позднего феодализма. Новосибирск, 1988. С. 8−16. Бубнов Н. Ю. Старообрядческая книга в России во второй половине XVII в. Источники, типы и эволюция. СПб., 1995. С. 15−26.
6 Б[ровкович] Александра (еп. Никанор). Описание некоторых сочинений, написанных русскими раскольниками в пользу раскола. СПб., 1861. Ч. 1.С. 18−22. Ч. 2. С. 57−61.
7 Червлянский И. Старец Авраамий как учитель раскола // Тамбовские епархиальные ведомости. 1874. № 18. С.691−703. этих произведений в данном обзоре стало то, что И. Червлянский попытался рассматреть сочинения Авраамия в контексте полемического наследия других лидеров оппозиции, сравнивая его взгляды со взглядами двух наиболее близких ему авторов — протопопа Аввакума и дьякона Федора. В результате исследователем был сделан вывод о несамостоятельном характере творчества Авраамия, значительном влиянии на него дьякона Федора, протопопа Аввакума, а также Ивана Неронова, но отмечена большая роль сочинений Авраамия в формировании старообрядческого эсхатологического учения. Исследователь посчитал, что он наиболее полно выразил эти взгляды, поэтому «в истории раскола имеет большое значение и стоит выше других учителей о раскола» .
Одновременно с появлением первых исследований началась публикация сочинений Авраамия. В «Летописях русской литературы и древности» Н. И. Тихонравовым был издан текст нескольких глав из тогда еще неизвестного исследователям сборника «Христианоопасный щит веры.», однако публикация не сопровождалась ни комментариями, ни указанием на рукопись (она названа в публикации «Раскольничий сборник XVII в. отличие от этого издания публикация Е. Е. Замысловским Челобитной Авраамия была осуществлена на высоком для своего времени археографическом уровне. Исследователь обосновал выбор основного списка для публикации и дал подробную характеристику семи других известных ему рукописей, содержащих Челобитную, приведя по ним разночтения10. Публикация сопровождалась предисловием и примечаниями, в которых была дана характеристика текста, сделаны важные замечания об источниках Челобитной. Исследователь снабдил публикацию историческим комментарием и попытался показать условия, в которых протекала полемическая деятельность Авраамия, отметив влияние Челобитной на формирование взглядов последующих поколений старообрядцев. Позже Е. Е. Замысловский таким же образом издал «Послание к боголюбцу"11.
Первые издатели и исследователи сочинений инока Авраамия отождествляли его с иеромонахом Авраамием, осужденным на соборе 1666 г. за связи с нижегородскими старообрядцами. Это отождествление, по-видимому, произошло в результате интерпретации сведений, сообщаемых в «Винограде российском», где Авраамий назван «отцом нижегородским». В ряде обзор
1 9 ных очерков эти сведения были повторены. Н. И. Субботиным было сделано убедительное их опровержение. Он доказал, опираясь на сообщаемые в сочинениях Авраамия биографические сведения, что иеромонах Авраамий и инок Авраамий являются разными лицами. Исследова.
8 Там же. С. 701−702.
9 Летописи русской литературы и древности / Под ред. Н. И. Тихонравова. 1863. Т. V. C.113- 120, 153−178. Опубликована часть 20-й главы, а также 26-я и 27-я главы.
10 Замысловский Е. Е. Челобитная инока Авраамия //JI3AK. СПб., 1877. Т. VI. С. 17−20. Замысловский Е. Е. Послание инока Авраамия страдальца к некоему боголюбцу // JI3AK. СПб., 1884. Т. VII. Вып. 1. Отд. II. С 11−19.
12 См. например, статью об Авраамии П. И. Мельникова: Энциклопедический словарь, составленный русскими учеными и писателями / Под ред. A.A. Краевского. СПб., 1861. Т. 1. С. 365−366. тельско-археографическую деятельность Н. И. Субботина без преувеличения можно назвать самой значительной вехой в изучении полемического наследия инока Авраамия, поскольку он уточнил датировку и порядок появления известных к тому времени произведений инока.
В VII и VIII томе «Материалов для изучения истории раскола за первое время его существования» Н. И. Субботиным была осуществлена публикация сочинений Авраамия. Кроме известных «Вопроса и ответа», «Послания к некоему боголюбцу» и Челобитной, а также небольших новонайденных сочинений, им был введен в научный оборот сборник «Христианоопасный щит веры против еретического ополчения». Исследователю были известны два ранних списка этого 1 сборника — т.н. Синодальный и Уваровский. Первый из них был положен в основу публикации. Н. И. Субботин отметил исключительное «Христианоопасного щита веры.» для характеристики взглядов защитников старого обряда и для определения значения Араамия как идейного лидера14. Время составления сборника Н. И. Субботин на основании данных текста и косвенных данных (известное из других источников время написания отдельных глав) датировал 1667−1669 гг.15 Авторство Авраамия было установлено им на основании сравнения «Христианоопасного щита веры.» с Челобитной, поданной около 1670 г. царю Алексею Михайловичу, принадлежность которой Авраамию, благодаря публикации Е. Е Замысловского, к тому времени была бесспорно доказанной16.
Написанное Н. И. Субботиным предисловие к VII тому представляет собой научную критику «Христианоопасного щита веры.» и фактически первый его научный анализ. Исследователем сделаны серьезные наблюдения над составом сборника, частично установлено авторство входящих в него старообрядческих сочинений и источники текста других по происхождению глав. До настоящего времени этот комментарий к публикации сборника является единственным исследованием, рассматривающим в целом его содержание и состав. Н. И. Субботиным была дана не только общая характеристика сборника, но и обозначены оставшиеся до сих пор актуальными научные проблемы: атрибуция текстов, вошедших в сборник, история составления сборника и его взаимосвязи с другими сочинениями Авраамия, вопрос о роли Авраамия, как редактора, его методах работы с использованным материалом. Отметим также, что именно Н. И. Субботин, не аргументируя, отметил цельность замысла сборника.
Дальнейшие исследования полемического наследия инока Авраамия во многом опирались на выводы Н. И. Субботина. В статьях Н. Левитского17 и анонимного автора журнала «Христиан.
13 ГИМ, Синодальное собр. № 641 и ГИМ, собр. A.C. Уварова I, № 805.Оба списка относятся ко второй половине XVII в. Подробнее о них см. гл. 1 настоящей работы.
14 Материалы для истории раскола. Т. VII. С. V—XIII.
15 Там же. С. X.
16 Там же. С. XI.
17 Левитский Н. Несколько данных касательно некоторых сочинений первых расколоучителей об антихристе // Христианское чтение. 1890. II. С. 713−729. ское чтение" предпринимались попытки пересмотра атрибуции тех глав «Христианоопасного щита веры.», в которых отразилась эсхатологические представления ранних старообрядцев. Анализируя эту важную составляющую их идеологии, авторы во многом продолжили линию первых исследований полемического наследия Авраамия и сделали множество ценных наблюдений, хотя в центре их внимания оказались только главы, посвященные эсхатологической теме. Предпочтение отдавалось выяснению их связи с более поздними сочинениями Авраамия или сочинениями его соратников.
Проблемой атрибуции «эсхатологических глав» занимался и П. С. Смирнов. Ценность его работы «Внутренние вопросы в расколе в XVII веке» состоит в выделении и освещении основных проблем внутренней жизни старообрядческих общин, нашедших отражение в их сочинениях19. П. С. Смирнов был отличным знатоком старообрядческих сочинений, многие из которых он ввел в научный оборот, поэтому он попытался не просто сравнить тексты Авраамия с произведениями других старообрядческих авторов, а проанализировать их взаимовлияние. Благодаря такому подходу П. С. Смирнову удалось представить обсуждавшиеся старообрядцами актуальные вопросы как целостную систему взглядов, в которой все элементы взаимосвязаны. Его интерес к «Христианоопасному щиту веры.», как и у большинства его предшественников, в основном был связан с эсхатологической тематикой нескольких глав сборника, но в работе была продемонстрирована плодотворность комплексного подхода к анализу взглядов, высказанных в старообрядческих сочинениях разными авторами.
В первое десятилетие XX в. археографические изыскания в области рукописного наследия раннего старообрядчества пополнились новыми находками. Я. Л. Барсков ввел в научный оборот неизвестные ранее материалы, позволившие ему уточнить некоторые биографические сведения об Авраамии. В частности, по-видимому, именно Я. Л. Барсков соотнес инока Авраамия с.
20 московским юродивым Афанасием, упоминаемым в сочинениях протопопа Аввакума. В числе опубликованных исследователем сочинений было письмо Авраамия некоему Ивану Ивановичу,.
21 которое на сегодняшний день считается единственным сохранившимся автографом инока. Публикация этих материалов ценна тем, что позволяет увидеть взаимоотношения инока Авраамия с единомышленниками, которым были адресованы его сочинения.
В это же время В. Г. Дружинин в своем фундаментальном каталоге подвел итог работы дореволюционных археографов по выявлению списков старообрядческих сочинений (однако сведения о публикациях Я. Л. Барскова в него не вошли). Количество выявленных рукописей, содержащих сочинения инока Авраамия, не оставляло сомнений в том, что его полемическое насле.
18 N. Несколько данных к вопросу: как учили об антихристе первые расколоучители // Христианское чтение. 1889. Ч. 1.С. 716.
19 Смирнов П. С. Внутренние вопросы в расколе в XVII веке. СПб., 1898. С. LXXI-LXXIV.
20 Барсков Я. Л. Памятники первых лет русского старообрядчества. СПб., 1912. С. 315−316.
21 Там же. С. 325−326. дие пользовалось у старообрядцев большой популярностью. Каталог до сих пор не утратил своей ценности.
Следует отметить, что в силу специфики «Христианоопасного щита веры.», аккумулировавшего сочинения различных старообрядческих авторов, для его изучения важны не только работы, касающиеся изучения сборника напрямую, но и общее состояние исследований рукописного наследия ранних старообрядцев, в особенности, сочинений дьякона Федора и протопопа Аввакума. В этом направлении многое было сделано такими авторами как А.К. Бороздин23, H.A. Гиббенет24, Е.В. Барсов25 и др., значительную роль сыграло подготовленное Я.Л. Барско-вым и П. С. Смирновым в 1916 г. полное (на тот момент) издание сочинений протопопа Аввакума, увидевшее свет в 1927 г. 26 Традиция дореволюционных исследований была удачно дополнена фундаментальной работой П. Паскаля о протопопе Аввакуме27 и трудами С. А. Зень.
28 ковского, в которых особое внимание уделялось проблемам раннего старообрядчества .
Сделанное выше замечание справедливо и в отношении работ по истории раннего старообрядчества, появившихся в результате возобновления исследований после долгого перерыва в 50-е гг. XX в. Хотя интерес к фигуре инока Авраамия в этих исследованиях долгое время носил эпизодический характер, именно в это время, благодаря интенсивной работе по выявлению, описанию и исследованию рукописного наследия старообрядцев, осуществлявшейся ленинградскими, московскими, новосибирскими археографами, был существенно расширен не только круг источников, но и изучаемых научных проблем, а главное, выработаны современные подходы к изучению рукописного наследия старообрядцев, сочетающие анализ содержания сочинений с тщательным текстологическим изучением сохранивших их списков.
В это время различные аспекты анализа старообрядческих сочинений стали достоянием как исторических, так и филологических исследований. Проблемы текстологии, литературной истории, поэтики и жанровой специфики старообрядческих произведений стали объектом пристального внимания филологов — специалистов по древнерусской литературе. Большое значение в этом плане имеют исследования, посвященные рукописному наследию протопопа Авва.
22 Дружинин В. Г. Писания русских старообрядцев: Перечень списков, составленных по печатным описаниям рукописных собраний. СПб., 1912. С. 31−36. ъ Бороздин А. К. Протопоп Аввакум. Очерк из истории умственной жизни русского общества в XVII веке. СПб., 1900.
24 Гиббенет H.A. Историческое исследование дела патриарха Никона. СПб., 1884−1887. Ч. 1−2.
25 Барсов Е. В. Новые материалы для истории старообрядчества XVII—XVIII вв.еков, собранные Е. В. Барсовым. М., 1890.
26 Памятники истории старообрядчества XVII в. Л., 1927. Кн. 1. (РИБ. Т. 39).
27 Pascal Р. Avvakum et les debuts du rascol. Paris, 1938. Книга вышла в русском переводе в 2010 г.: Паскаль П. Протопоп Аввакум и начало раскола. М., 2010.
28 Зеньковский С. А. Русское старообрядчество: Духовные движения 17-го в. М., 1995; Zenkovsky S.A. Der Manch Epifany und die Entstehung der altrussischen Autobiographie // Der Welt der Slaven. Wiesbaden. 1956. Jg. 1. H. 3. S. 273 275. Зеньковский С. А. Житие духовидца Епифания // Возрождение. Париж, 1966. Май. № 173. С.108−126. кума, принадлежащие В.И. Малышеву29, А.Н. Робинсону30, Н.С. Демковой31 и др. Высочайший текстологический уровень работ этих авторов позволил во многом уточнить или вовсе пересмотреть выводы, сделанные историками XIX в. После появления этих исследований совершенно ясной стала необходимость подобного изучения полемического наследия других старообрядческих авторов. В частности, Н. С. Демкова, в своем исследовании затрагивавшая проблему взаимодействия старообрядческих книжников, охарактеризовала инока Авраамия как «личность примечательную». Исследовательница отметила то, что он был не только публицистом, но и историком раскола, с сожалением констатировала наличие большого пробела в исследовании его сочинений32.
В это же время произошли значительные изменения в проблематике и методологии исторических исследований. H.H. Покровским была впервые сформулирована задача изучения системы книжных авторитетов старообрядчества и выдвинуты основные методологические принципы ее анализа. Под системой книжных авторитетов он предложил понимать рукописные и старопечатные книги, входившие в круг чтения старообрядцев и оказавшие влияние на формирование их идеологии. На материалах, относящихся к истории старообрядчества конца XVII—XVIII вв., данная научная проблема была основательно разработана самим H.H. Покровским, показавшим ее сложность и неоднозначность34, а также исследователями, принадлежащими к основанной им научной школе: А.Т. Шашковым35, Н.С. Гурьяновой36. Данный подход доказал свою перспективность и является чрезвычайно важным для изучения сборника «Христианоопасный щит веры.», в который были включены не только старообрядческие сочинения, но и материалы древнерусской рукописной и старопечатной традиции.
Результаты исследований второй половины XX в., во всей полноте раскрывшие личность и творчество протопопа Аввакума, экспедиции, проводимые московским, ленинградским и другим археографическими центрами стимулировали интерес к старообрядческой проблематике, в результате чего в поле зрения исследователей оказались соратники Аввакума по идеологиче.
29 Малышев В. И. Заметка о рукописных списках Жития протопопа Аввакума // ТОДРЛ. M.-J1., 1951. Т. VIII.
С. 379−391- Он же. Сочинения протопопа Аввакума в Древлехранилище Пушкинского Дома АН СССР // ТОДРЛ. Т. XXIII. С. 321−327- Он же. Новые материалы о протопопе Аввакуме // ТОДРЛ. Т. XXI. С. 327−345. и др. j0 Робинсон А. Н. Жизнеописания Аввакума и Епифания. М., 1963.
31 Демкова Н. С. Житие протопопа Аввакума (творческая история произведения). Л., 1974.
32 Там же. С. 71−72.
3j Покровский H.H. О роли древних рукописных и старопечатных книг в складывании системы авторитетов старообрядчества // Научные библиотеки Сибири и Дальнего Востока. Вып. 14. Вопросы книжной культуры Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск, 1978. С. 19−40.
34 Покровский H.H. Книги Тарского бунта 1722 г. // Источники по истории русского общественного сознания периода феодализма. Новосибирск, 1986. С. 155−190.
35 Шашков А. Т. Максим Грек и идеологическая борьба в Россиии во второй половине XVIIначале XVIII в.(Подделка и ее разоблачение) // ТОДРЛ. Л., 1979. Т. XXXIII. С. 80−87.
36 Гурьянова Н. С. Об изменении в системе книжных авторитетов у старообрядцев (XVIII в.) // Книга и литература в культурном контексте. Новосибирск, 2003. С. 419−434. Она же. Старообрядцы и творческое наследие Киевской митрополии. Новосибирск, 2007. ской борьбе. Не осталась в стороне и личность инока Авраамия. Немногочисленные исследования, появившиеся в 1970;1990 гг. и принадлежащие перу литературоведов, тем не менее, стали определенным шагом в решении проблем, связанных с текстологическим анализом его сочинений, выявлением их источников и жанровой специфики.
A.M. Панченко обратился к личности Авраамия как юродивого и поэта — представителя приказной школы стихотворства. Исследуя вопрос, каким образом юродивый Афанасий стал иноком Авраамием, A.M. Панченко пришел к выводу, что среди побуждений сменить один вид христианского подвига на другой немаловажным было стремление заняться писательским трудом, осуществившееся под воздействием его духовного отца Аввакума37. По мнению исследователя, Авраамий замечателен тем, что является, по видимому, «единственным бывшим юроди.
•зо вым, писавшим и прозу, и стихи". Рассмотрению стихотворных приемов Авраамия посвящена глава в монографии «Русская стихотворная культура XVII века"39, в которой был решен вопрос об источниках, послуживших Авраамию в качестве стихотворных предисловий к сборнику.
Определенный интерес был проявлен к «Христианоопасному щиту веры.» Н. С. Демковой и Н. В. Шухтиной (Савельевой) в связи с обсуждением методологических проблем, имеющих отношение к типологии старообрядческих исторических сочинений. Характеризуя сборник, они обратили внимание на единство его замысла и цели40. В статье из «Словаря книжников и книжности Древней Руси», написанной Н. В. Савельевой в соавторстве с A.M. Панченко, это наблюдение было конкретизировано, исследователи назвали его «одним из первых образцов старообрядческой книги как историко-литературного жанра"41, сформулировав, таким образом, один из важнейших методологических подходов к его дальнейшему изучению.
Н.В. Савельева обратилась к изучению литературной истории другого сочинения Авраамия -«Вопроса и ответа». Исследование рукописной истории этого текста по спискам XVII—XVIII вв. позволило ей уточнить время написания сочинения и установить генетическую связь «Вопроса и ответа» с «Посланием к некоему боголюбцу"42. Выводы исследовательницы являются чрезвычайно важными для понимания того, каким путем шла эволюция взглядов Авраамия от «Христианоопасного щита веры.» к более поздним сочинениям. Еще одно исследование Н.В. л Лихачев Д. С., Панченко A.M. «Смеховой мир» Древней Руси. Л., 1976. С. 98.
38 Там же. С. 97−98. j9 Панченко A.M. Русская стихотворная культура XVII века. Л., 1973 г. С. 82−102.
40 Демкова Н. С., Шухтина (Савельева) Н. В. Типы и разновидности исторических сочинений первых писателей старообрядцев на фоне историко-биографического повествования второй половины XVII в. // Третья всесоюзная научная конференция «Книга в России до середины XIX века». Ленинград. 2−4 октября 1985 г. Тезисы докладов. Ленинград, 1985. С. 50−51.
41 Панченко A.M., Шухтина (Савельева) Н. В. Авраамий // СККДР. Вып. 3 (XVII в.). Часть 1. СПб., 1992. С. 33.
42 Шухтина (Савельева) Н. В. Переработки «Вопроса и ответа» и «Послания к некоему боголюбцу» инока Авраамия в рукописях XVIII — XIX в. // ТОДРЛ. Т. XLIV. Л., 1990. С. 403−408.
Савельевой посвящено особенностям жанровой природы «Вопроса и ответа"43. Оба эти сочинения были подготовлены ею к новой публикации, осуществленной в «Памятниках литературы Древней Руси. XVII в.» по нескольким выявленным ею спискам XVIII — XIX вв.44.
В это же время Л. В. Титова, исследовавшая объяснительную записку дьякона Федора, входящую в состав «Христианоопасного щита веры.» в качестве 26-й главы, сделала находку, значение которой трудно переоценить. Исследовательница ввела в научный оборот сборник второй половины XVIII в., содержащий выписки из «Христианоопасного щита веры.» (РГАДА, ф. 196, собр. Ф. Ф. Мазурина, оп.1, № 532). В своей статье она привела состав сборника, идентифицировав ряд входящих в него сочинений с текстами, вошедшими в состав «Христианоопасного щита веры."45. Исследовательница отметила, что порядок глав в обнаруженном ею сборнике иной, нежели в двух ранних списках. Открытие Мазуринского сборника позволило ей существенно скорректировать ранее существовавший взгляд на историю складывания текста «Христианоопасного щита веры.». Проведя текстологический анализ сочинения дьякона Федора по трем спискам, исследовательница пришла к выводу, что Синодальный и Уваровский списки восходят к общему протографу, в то время как Мазуринский сборник имел другой протограф и в ряде случаев лучше сохранил первоначальный текст сборника. Это наблюдение существенно дополнило выводы, сделанные еще Н. И. Субботиным, на основании двух известных ему списков сборника.
К анализу литературно-полемической деятельности Авраамия в обобщающем исследовании ранней старообрядческой книжности обратился Н.Ю. Бубнов46. Анализируя «Христианоопас-ный щит веры.», он опирался в основном на выводы Н. И. Субботина, но попытался пересмотреть ряд поставленных им проблем, в частности, атрибуции некоторых глав. Исследователю удалось достаточно убедительно доказать принадлежность ряда вошедших в сборник анонимных сочинений дьякону Федору. Исследователь также попытался решить вопрос об источниках других сочинений, включенных в сборник. Наиболее ценным в исследовании Н. Ю. Бубнова представляется сформулированная им идея о необходимости рассматривать старообрядческие книги, в том числе и «Христианоопасный щит веры.», как комплекс взаимосвязанных сочинений.
Выводы Н. Ю. Бубнова имели большое значение для американского слависта Р. Крамми, посвятившего анализу полемических сочинений инока Авраамия специальную статью. В ней Р.
Шухтина-Савельева Н.В. «Вопрос и ответ» инока Авраамия (К проблеме жанровой специфики произведений русской публицистики второй половины XVII века) // Грузинская и русская средневековые литературы. Тбилиси, 1992. С. 239−246.
44 Памятники литературы Древней Руси. XVII в. Л., 1989. Кн. 2.
45 Титова Л. В. Объяснительная записка дьякона Федора по поводу изъявленного им повиновения собору // Общественное сознание, книжность, литература периода феодализма. Новосибирск, 1990. С. 211−219.
46 Бубнов Н. Ю. Старообрядческая книга в России во второй половине XVII в. Источники, типы и эволюция. СПб., 1995.
Крамми подверг целостному анализу полемическое наследие инока (в т.ч. и «Христианоопас-ный щит веры.»), рассматривая его появление как важный этап в формировании «культурной системы» раннего старообрядчества47. В это достаточно широкое понятие Р. Крамми включает и идеологическую составляющую. Исследователь сделал интересные наблюдения над этой системой, попытался кратко охарактеризовать ее основные составляющие. Под ними он понимает довольно общие принципы, лежавшие в основе мировоззрения защитников старого обряда (их он называет «символическими элементами»): это неразрывная связь обряда с вероучением, убежденность в особой святости русского православия, приравнивание церковных реформ к «еретическому отступлению», убежденность в скором наступлении конца света. Специальное исследование содержания «Христианоопасного щита веры.» не было целью Р. Крамми, поэтому исследователь ограничился общей характеристикой полемических аргументов, использовавшихся Авраамием, констатировав, что эта аргументация не является оригинальной. Высказав мнение, что творчество Авраамия имело полностью компилятивный характер, он, тем не менее, убедительно доказал, что именно эта особенность сыграла важную роль в реализации его замысла: вместить в «культурную систему» все те составляющие, которые были необходимы его единомышленникам для понимания окружающего мира и общения с ним.
Все исследователи отмечали важность изучения «Христианоопасного щита веры.» как для характеристики творческого наследия инока Авраамия, так и для идеологии раннего старообрядчества, но пока сделано в этом направлении не достаточно. Остается не до конца ясной проблема соотношения имеющихся списков сборника с авторским текстом. Не смотря на то, что неоднократно исследователи высказывали мысль о целостности сборника и единстве авторского замысла, структура сборника до сих пор не подвергалась подробному анализу. Этот тезис имеет принципиальное значение для характеристики нашедшей отражение в сборнике идеологической системы, однако он остается фактически не подтвержденным. Тексты сборника ни разу не рассматривались в совокупности, далеко не все источники этих сочинений выявлены. В связи с этим в ряде случаев затруднена оценка труда Авраамия по редактированию и методам работы с исходным материалом. Анализ сборника как цельного текста позволит проникнуть в «творческую лабораторию» идеолога. Наконец, рядом исследователей при изучении включенных в сборник сочинений были выявлены и проанализированы взгляды конкретных авторов. Следовательно, отдельные элементы идеологической системы, нашедшей отражение в сборнике, в достаточной степени изучены, но ее целостной характеристики дано не было Обращение к анализу сборника «Христианоопасный щит веры.» как цельного текста, учитывая сочетание разнообразных исследовательских подходов, выработанных при изучении составивших его от.
Crummey R О The Origins of the Old Beliver’s Cultural System The Works of Avraamn // Beitrage zur ¦'7 Internationalen Konferenz zur Geschichte des Kiever und des Moskauer Reiches", Bei hn, Wiesbaden, 1995 S 121−138 (Forschungen zur osteuropaischen Geschichte, Bd 50) дельных сочинений, позволит охарактеризовать основные элементы идеологической системы раннего этапа старообрядческого движения.
Объектом исследования является старообрядческое религиозно-общественное движение. Предмет исследования — идеология раннего этапа старообрядческого движения.
Цель исследования — выявить и охарактеризовать основные элементы и особенности старообрядческой идеологической системы, нашедшей отражение в сборнике «Христианоопасный щит веры.». Исходя из этой цели, были определены задачи исследования:
1. уточнить и дополнить рукописную историю сборника «Христианоопасный щит веры.», определить происхождение вошедших в него материалов;
2. проанализировать структуру и композиционное строение сборника;
3. выявить редакторские приемы и методы работы инока Авраамия с помещенными в сборник материалами, охарактеризовать «творческую лабораторию» идеолога;
4. уточнить взгляды Авраамия по актуальным для ранних старообрядцев вопросам, связанным с осмыслением своего положения в ситуации, создавшейся в обществе после собора 16 661 667 гг.;
5. определить и охарактеризовать основные элементы идеологической системы, нашедшей отражение в сборнике.
Хронологические рамки исследования. Нижней хронологической границей является 1653 г., когда, в связи с нововведениями патриарха Никона, появилась первая реакция на них со стороны защитников старого обряда, позднее переросшая в оппозицию. Верхней — 1672 г. -прекращение полемической деятельности инока Авраамия в связи с его казнью.
Территориальные рамки исследования обусловлены местонахождением основных старообрядческих центров, с которыми инок Авраамий поддерживал тесную связь: Москва, Пусто-зерский острог, Соловецкий монастырь.
Источники. Основным источником является авторский старообрядческий рукописный сборник постоянного состава «Христианоопасный щит веры против еретического ополчения». Подробной характеристике его списков и состава будет посвящена первая глава работы. Для проведения текстологического анализа сочинений, вошедших в «Христианоопасный щит веры.» в работе привлекаются другие старообрядческие сборники полемического, историко-архивного и литературно-архивного характера, хранящиеся в рукописных собраниях РГБ, ГИМ, РНБ, ИРЛИ, РГАДА, а также отдельные полемические произведения лидеров раннего старообрядчества, в том числе и Челобитная самого Авраамия, в которую в значительной части вошли материалы из «Христианоопасного щита веры.». Их следует определить как нарративные письменные источники. Значительная их часть, по классификации И. Н. Данилевского, относится к «литературным произведениям"48.
Этот вид источников, согласно разработанной классификации, представлен в сборнике несколькими разновидностями: это литургические, вероучительные, проповеднические сочинения, послания и поучения, повести, публицистические произведения. Однако эта классификация требует некоторой корректировки, обусловленной особенностями происхождения вошедших в «Христианоопасный щит веры.» материалов. В составе сборника отчетливо выделяются три группы текстов, которые по происхождению могут быть отнесены к нескольким взаимосвязанным, но развивавшимся в различных культурно-исторических условиях книжным традициям: древнерусской рукописной, старопечатной (переработанное на русской почве полемическое наследие Киевской митрополии и богослужебная литература, изданная Московским печатным двором в XVII в.49) и собственно, старообрядческой. В связи с этим и в представленной далее характеристике источников, и в изложении результатов исследования в целом, наиболее целесообразным представляется рассматривать тексты сборника, имея в виду оба вышеназванных принципа классификации: по разновидностям и по принадлежности к той или иной книжной традиции.
Древнерусская рукописная традиция представлена в «Христианоопасном щите веры.» практически всеми перечисленными разновидностями источников. К проповедническим сочинениям следует отнести переводную гомилию псевдо-Златоуста, вошедшую в ряд популярных в Древней Руси четьих сборников. К этой разновидности очень тесно примыкают оригинальные русские сочинения: послания и поучения Максима Грека и киевского митрополита Фотия. Особенность данных текстов заключается в сочетании глубокой богословской трактовки вероучи-тельных вопросов с формой подачи, предполагающей назидание и убеждение адресата, к которому могли относиться как единомышленники, так и идейные противники. Старообрядческие авторы довольно рано проявили интерес к произведениям подобного рода, опираясь на них как на авторитетные тексты.
Вероучительные произведения, относящиеся к той же традиции, представлены переводным символическим текстом под названием «Вопросы и ответы» Псевдо-Афанасия. Цель символических текстов состояла, как правило, в подробном, систематическом и доступном разъяснении верующим основных догматических и обрядовых вопросов. Достаточно большое внимание в.
48 О литературных произведениях как особом виде источников см.: Источниковедение: Теория. История. Метод. Источники российской истории: Учебное пособие / И. Н. Данилевский, В. В. Кабанов, О. М. Медушевская, М. Ф. Румянцева. М., 1998. С. 279−280.
49 Разумеется, частью старопечатного наследия стали и произведения, широко распространенные в древнерусской традиции, прежде всего, литургические тексты. Однако существующая исследовательская традиция выделяет старопечатные книги в отдельную группу. Проблемам взаимосвязи рукописной и старопечатной книги посвящен, например, сб. статей: Рукописная и печатная книга. М., 1975. них придавалось также экзегезе Священного Писания. Именно такой фрагмент «Вопросов и ответов», посвященный толкованию избранных мест из Откровения Иоанна Богослова, был выбран иноком Авраамием для своего сборника. Использование таких произведений усиливало в полемике догматический компонент, способствуя углублению аргументации защитников старого обряда.
К разновидности вероучительных произведений принадлежат и экзегетические тексты, также представленные в сборнике. Это несколько отрывков из толкования Андрея Кесарийского на Откровение Иоанна Богослова. В виду того, что до появления Геннадиевской Библии текст Откровения был известен древнерусскому читателю по подобным толкованиям, авторитет этих текстов был чрезвычайно высок. Их особое положение предопределило ту важную роль, которую они играли в оформлении эсхатологических концепций Авраамия и его единомышленников.
Такая разновидность литературных источников, как повесть, в «Христианоопасном щите веры.» представлена двумя вариантами — литературной (переводная «Повесть об Удоне») и литературно-исторической (Повесть Симеона Суздальского о Флорентийском соборе). Не смотря не образный язык, эти сочинения воспринимались читателем как актуальное повествование о произошедших событиях. Их назидательность, и, к тому же, содержащиеся элементы обличения персонажей (как вымышленных, так и реальных) позволяли защитникам старого обряда встроить их в систему собственной аргументации, проведя исторические и литературные параллели к современным событиям. Опираясь на древнерусскую традицию, старообрядцы, в полемических целях, создали собственные оригинальные повести, две из которых также представлены в сборнике.
Находящиеся в составе «Христианоопасного щита веры.» литературные источники, принадлежащие к старопечатной традиции, представлены несколькими разновидностями. Неотъемлемой частью старопечатной книги являются предисловия, которым инок Авраамий в своей работе уделял особое внимание. Хотя в литературоведении предисловия к старопечатным книгам обычно выделяются в особый жанр50, подход к предисловию как к разновидности исторического источника позволяет внести в его типологию дифференцированность. Поскольку цели составления предисловий, их содержание и тематика в старопечатных изданиях были крайне разнообразны, их принадлежность к определенной разновидности должна быть определена для каждого случая отдельно. Так, прозаические предисловия из «Книги о вере», использованные иноком Авраамием для создания собственных предисловий к сборнику, можно отнести к публицистическим произведениям. В то же время предисловия из Острожской Библии, особенно.
50 См. об этом: Тематика и стилистика предисловий и послесловий. М., 1981 (Русская старопечатная литература (XVI — первая четверть XVIII в.)). предисловие Герасима Смотрицкого, имеют яркие черты вероучительного текста, поскольку его написание было связано с необходимостью ведения полемики в условиях инославного окружения. Это обусловило и особое использование текста данного сочинения в сборнике: на его основе было составлено сочинение, названное «Догмата церковная изрядная», т. е. подчеркнута вероучительная функция сочинения.
К разновидности вероучительных текстов относятся и символические тексты, появившиеся на южно-русской почве и впоследствии переработанные при издании в Москве. Авраамий использовал текст Большого Катихизиса, который изначально обладал полемической направленностью, что в целом не было характерно для символических текстов, а связано с особыми условиями его появления.
Наконец, еще одной разновидностью литературных источников, принадлежащих к старопечатной традиции, являются литургические тексты. В «Христианоопасном щите веры.» они представлены в виде выписок из богослужебных книг, изданных в XVII в. Московским печатным двором: Постной Триоди, иноческого Требника. Поскольку литургические тексты, являются формой богословского осмыслений христианских догматов, то для защитников старого обряда в полемике они использовались в качестве аргументов, которые имели значение, практически равное значению Священного Писания и творениям отцов Церкви.
Характерной особенностью сочинений древнерусской традиции и старопечатных книг, помещенных в «Христианоопасный щит веры.», является то, что в процессе переработки, редактирования и комментирования, осуществленного иноком Авраамием, все они в той или иной степени подверглись редакторской переработке, в результате чего в них был привнесен или значительно усилен полемический компонент. Более подробному анализу охарактеризованных разновидностей литературных источников, принадлежащих к древнерусской рукописной и старопечатной традиции, посвящена вторая глава диссертации.
Большинство старообрядческих сочинений, включенных в сборник, являются публицистическими произведениями с ярко выраженной полемической направленностью. В данных сочинениях, как правило, обосновывалась позиция защитников старого обряда по основным вероисповедным вопросам, являвшимся предметом полемики между авторами и сторонниками реформ, приводилась подробная аргументация, подкрепляющая их точку зрения и опровергающая доводы оппонентов. Некоторые из них писались, по-видимому, дьяконом Федором и самим Авраамием специально для сборника.
Несколько старообрядческих сочинений из «Христианоопасного щита веры.» можно отнести к источникам личного происхождения. Это автобиографические записки, которые содержат повествование о судьбе старообрядческих лидеров: протопопа Аввакума, инока Епифания, дьякона Федора. При анализе этого вида источников необходимо принимать во внимание особенность этих записок. Сочинения протопопа Аввакума и инока Епифания являлись своего рода подготовительными материалами к написанию знаменитых Житий того и другого, поэтому в них большую роль играют агиографические элементы (сообщения о знамениях, чудесах и т. д.). Эта особенность представляет большую ценность для нашего исследования: тексты записок не только позволяют узнать подробности биографии их авторов, но и увидеть, как старообрядцы воспринимали свое положение в условиях, когда они были не только исключены из числа членов Русской Православной Церкви, но и подвергнуты преследованию со стороны государства. Целью включения этих текстов было убедить читателей в мысли о мученичестве защитников старого обряда, чтобы придать значимость высказываемым ими идеям.
Старообрядческие челобитные, поданные царю Алексею Михайловичу разными лицами как до, так и после собора 1666−1667 гг. и включенные в «Христианоопасный щит веры. «, а также Челобитная инока Авраамия 1670 г. представляют собой тип документальных источников и по классификации С. М. Каштанова, на которую опирается и И. Н. Данилевский, принадлежат к категории частно-публичных документов просительного или просительно-апелляционного вида51. При анализе этого вида источников, однако, необходимо учитывать их специфику Подача челобитных никогда не воспринималась старообрядцами только как способ обращения к власти для удовлетворения нужд и прошений. Многочисленные списки челобитных, распространявшиеся в старообрядческой среде не только в окончательной редакции, но и в копиях черновиков (например, «первая» челобитная протопопа Аввакума), свидетельствуют о том, что им придавалось гораздо большее значение Авторы этих челобитных стремились максимально полно изложить не столько просьбу к власти, сколько свою позицию по вероисповедным вопросам, являющимся предметом полемики между старообрядцами и их оппонентами Исходя из содержания, их следует определить как публицистические произведения. Совершенно очевидно и стремление составителя сборника при включении текста челобитных использовать их как публицистику, а не документальные материалы Содержание этих челобитных крайне важно для характеристики отношения старообрядцев как к светской власти, так и к официальной Церкви, а также для уточнения некоторых других особенностей формирующейся идеологии оппозиционного движения.
Таким образом, практически все старообрядческие сочинения, включенные в сборник, ориентированы на ведение полемики. Все они были призваны адекватно представить точку зрения защитников старого обряда. Подробнее их состав будет рассмотрен в третьей и четвертой главе.
Методология. В отечественной исторической науке изучение старообрядческих памятников давно стало частью такого традиционного исследовательского направления, как история идей,.
51 Каштанов СМ Русская дипломатика М, 1988 С 149−154 Источниковедение Теория История Метод Источники российской истории Учебное пособие / И Н Данилевский, В В Кабанов, О М Медушевская, М Ф Румянцева М, 1998 С 253−256 общественной мысли. При этом исследовательское поле и проблематика данного направления значительно обогатились: старообрядческие исследования открыли целый пласт общественного сознания, не уступающий по своей значимости официальным идеологическим доктринам и взглядам творцов «высокой культуры».
Исторические исследования отечественных специалистов по старообрядчеству удачно вписались в русло общемировых тенденций в исторической науке второй половины XX — начала XXI в., связанных с формированием современного облика социальной истории, неотъемлемой частью которой в результате так называемого «антропологического поворота» стало изучение с-у истории представлений, идей и концепций различных социальных групп. Движение к новой социальной истории, основанной на принципах социально-антропологического анализа, было отмечено разработкой новых научных принципов, использованием новых познавательных моделей, методов, понятий из смежных с историей общественно-гуманитарных наук.
Одним из исследовательских направлений, сформировавшихся в рамках новой социальной истории, стала новая интеллектуальная история. Она вобрала в себя традиционную историю идей, историю общественной, философской, исторической мысли, однако ее методологические основания были значительно обновлены: возможности междисциплинарного подхода позволили расширить ее предметное поле, проблематику, методы исследования. Одной из ветвей этого направления выступает религиозная история, понимаемая как история религиозного сознания и мышления, религиозных верований и идеалов определенной группы (Церкви, общины), которые во многом определяют направление личностной или групповой интеллектуальной деятельности53. Представленная работа осуществлена в рамках обозначенного исследовательского направления.
Углубленное чтение текстов всегда было необходимым условием для специалистов в области интеллектуальной истории. Кризис, который пережила историческая наука в результате постмодернистских вызовов, был связан, в том числе, и с так называемым «лингвистическим поворотом», когда было заявлено о том, что, объективной реальностью и единственным источником для историка может быть только текст и язык54. Отход от крайностей постмодернизма с его абсолютизацией текста привел к расширению исследовательского поля интеллектуальной истории, в которое вошли не только памятники письменности «высокой культуры», но и произведения более «низкого» уровня, а в качестве важной составляющей стал рассматриваться социальный контекст55. Изменения положительно повлияли на инструментарий новой интеллектуальной истории, дав дорогу широкому применению методов литературоведческого анализа. В.
52 Об этом подробнее см.: Репина Л. П. Историческая наука на рубеже ХХ-ХХ1 вв.: социальные теории и историографическая практика. М., 2001; Она же. «Новая историческая наука» и социальная история. М., 2009.
53 Репина Л. П. Историческая наука на рубеже ХХ-ХХ1 вв. С. 346.
54 Об этом подробно см.: Иггерс Г., Ван Э. Глобальная история современной историографии. М., 2012. С. 337−343.
55 Репина Л. П. «Новая историческая наука» и социальная история. С. 256−257. представленной работе они используются при анализе содержания и структуры сборника. Применение данных методов обусловлено также спецификой состава «Христианоопасного щита веры.», значительная часть текстов которого, как отмечалось ранее, относится к такому виду источников, как литературные произведения.
Исследование отдельных текстов сборника также не возможно без применения элементов текстологического анализа, таких как атрибуция текста, реконструкция авторского варианта прочтения, анализ известных редакций и списков и т. д. Как представляется, применение методов литературоведения и текстологии дает возможность не только реконструировать авторский замысел текста, но и наиболее полно учесть особенности социокультурного контекста бытования этих произведений, выявить их роль в формировании старообрядческой идеологии.
Одной из важнейших составляющих проблемного поля новой интеллектуальной истории является выявление не только содержания теорий, воззрений, идеологических систем, но и «творческой лаборатории» их создателей. В представленной работе достаточно большое внимание уделено авторским приемам и методам инока Авраамия, которые он использовал не столько как книжник, сколько как идеолог, адаптируя помещенные в сборник тексты к нуждам старообрядческой полемики и решению стоящих перед движением задач.
Научная новизна диссертации обусловлена тем, что впервые осуществлен целостный анализ сборника «Христианоопасный щит веры.», который позволил выявить и охарактеризовать основные элементы идеологической системы раннего старообрядчества. Для анализа привлечены все без исключения материалы сборника, имеющие как старообрядческое происхождение, так и принадлежащие к древнерусской рукописной и старопечатной традиции. Это позволило прояснить картину создания сборника, выявить источники всех сочинений, вошедших в «Христианоопасный щит веры.». В результате обнаружены ранее неизвестные памятники древнерусской рукописной традиции или их редакции.
Ранее исследователями высказывалось мнение о том, что вошедшие в «Христианоопасный щит веры.» сочинения, созданные задолго до раскола, имели второстепенное значение для характеристики старообрядческой идеологии, нашедшей отражение в сборнике. В результате анализа приемов и методов работы инока Авраамия с этими текстами удалось установить, что все, помещенные в сборник сочинения, независимо от их происхождения, были предельно актуализированы для читателя, а обсуждаемым в них проблемам придано современное звучание. Это позволило Авраамию использовать их наравне со старообрядческими сочинениями для изложения точки зрения противников церковной реформы.
Выявление и характеристика основных элементов идеологической системы, отразившейся в сборнике, позволили пересмотреть устоявшееся мнение о ней как ординарной, компилятивной. Действительно, инок Авраамия стремился составить сборник, в котором бы нашли отражение представленные в систематизированном виде мысли и идеи, уже сформулированные к этому времени старообрядческими полемистами. Как показал анализ содержания сборника, он сделал это путем достаточно смелого переосмысления исходных текстов. Включив их в специфический, авторский, контекст, формирование которого происходило в условиях жесткого преследования старообрядцев, он добился того, что они стали звучать совершенно по-новому. В результате, иноку Авраамию в сборнике «Христианоопасный щит веры.» удалось не только подвести своеобразный итог дискуссии между сторонниками и противниками церковной реформы, но и оформить взгляды защитников старого обряда в оригинальную систему, которая во многом определила дальнейшее развитие идеологии старообрядческого движения.
Практическая значимость исследования. Материалы диссертации могут быть использованы при подготовке обобщающих работ по истории старообрядчества, древнерусской литературы, а также для разработки лекционных курсов по истории и культуре России, истории Русской Православной Церкви, религиоведению.
Положения, выносимые на защиту. Все главы сборника «Христианоопасный щит веры.» благодаря редакторской работе составителя объединены смысловыми связями и дополняют друг друга. Инок Авраамий сумел, используя накопленные к этому времени защитниками старого обряда аргументы, изложенные в сочинениях разных авторов, представить целостную идеологическую систему, оказавшую существенное влияние на оформление идеологии старообрядческих согласий в более позднее время. Стройность и логичность комплекса идей, заключенных в сборнике, является результатом реализации авторского замысла: тексты, принадлежащие к древнерусской рукописной, старопечатной традиции и старообрядческому наследию, изъяты составителем из первоначального контекста, адаптированы различными способами применительно к новым условиям ведения старообрядческой полемики, а изложенные в них идеи переосмыслены в русле формирующейся концепции.
Основу идеологической системы составило детальное описание религиозной традиции Русской Православной Церкви, хранителями которой объявляли себя противники церковной реформы. Важным элементом в системе раннестарообрядческих идеологических представлений стало эсхатологическое учение, обосновывающее утверждение о якобы произошедшем воцарении в мире антихриста.
Преследования со стороны властей, обрушившиеся на лидеров движения, представлены Авраа-мием как неизбежные в «последние времена» гонения, а «мученичество» авторов включенных в сборник сочинений, по замыслу составителя, должно служить подтверждением истинности отстаиваемых ими взглядов.
Апробация результатов исследования. Основные положения были изложены и обсуждены.
— на межрегиональной научной конференции «Исторические исследования в Сибири» (Новосибирск, 2010 г.),.
— на всероссийской конференции «История России с древнейших времен до XXI в.: проблемы, дискуссии, новые взгляды» (Москва, 2011 г.).
— на всероссийской научной конференции «Актуальные проблемы исторических исследований: взгляд молодых ученых» (Новосибирск, 2012),.
— на всероссийской научной конференции «Из Древней Руси в Россию старообрядческую» (Новосибирск, 2012), а также опубликованы в 7 статьях, из них 4 — в изданиях, входящих в список ВАК.
Заключение
.
Исследование сборника «Христианоопасный щит веры против еретического ополчения» как цельного текста убеждает в том, что его по праву можно считать одной из первых попыток ранних старообрядцев последовательно и с наибольшей убедительностью изложить систему своих идеологических воззрений. Палеографический и текстологический анализ сохранившихся списков «Христианоопасного щита веры.» показал, что ни один из них нельзя считать автографом, но не исключена возможность того, что Авраамий мог быть причастен к созданию прижизненного Синодального списка — самого полного из сохранившихся. Это дает возможность рассматривать содержание всех 46-ти глав сборника, завершенных к 1669 г., как воплощение именно авторского замысла. Исследование рукописной истории «Христианоопасного щита веры.» позволило сделать вывод о том, что авторский замысел реализовался в течение двух лет поэтапно, и структура сборника является отражением этапов оформления идеологии раннего старообрядчества.
В первых 33-х главах был подведен своеобразный итог дискуссии 50−60-х гг. XVII в. Их составили наиболее авторитетные тексты, благодаря которым противники реформы отстаивали свое право оставаться в оппозиции. В результате Авраамий создал нечто большее, чем архив материалов. Он аккумулировал аргументы, накопленные защитниками старого обряда в ходе полемики, показал их точку зрения на дискуссионные проблемы вполне отчетливой и зрелой, поскольку составлял сборник после собора 1666−1667 гг. Авраамий сумел не только придать единство включенным в сборник материалам, написанным разными людьми в разное время, но и актуализировать их для своего читателя-современника.
Для придания авторитетности излагаемым идеям Авраамий использовал не только материалы старообрядческого происхождения, но и сочинения, принадлежащие древнерусской рукописной традиции, а также фрагменты, заимствованные из старопечатных книг. Анализ этих текстов осуществлен с учетом особенностей социокультурного контекста бытования этих произведений в древнерусской литературе для того, чтобы понять, каким образом эти произведения были переориентированы на читателя-старообрядца.
В результате были уточнены сведения о некоторых памятниках, широко распространенных в древнерусской рукописной традиции. Был выявлен ранее неизвестный литературный памятник XV в. — послание киевского митрополита Фотия. Кроме того, анализ текста этого памятника показал, что в его основу был положен текст трех пастырских посланий византийского богослова, одного из сподвижников Григория Паламы — Феофана Никейского. Будучи переведенными в составе послания Фотия, эти сочинения, по-видимому, впервые стали доступны русскому средневековому читателю. Было выяснено, что в состав «Христианоопасного щита веры.» также вошел неизвестный русский перевод «Повести об Удоне» из польского сборника «Великое Зерцало», сделанный до первого официального перевода, осуществленного в 70-х гг. XVII в. Это позволяет значительно уточнить картину распространения текстов этого сборника на русской почве и предоставить новый материал для исследователей, изучающих влияние сюжетов «Великого Зерцала» на оригинальную русскую литературу. В ходе анализа текста «Слова о лжеучителях» псевдо-Златоуста было установлено, что это сочинение, помимо исследованной А. И. Клибановым переделки, существовало на русской почве в двух редакциях, которые входили в разные четьи сборники слов Иоанна Златоуста. Одна из этих редакций была выбрана Ав-раамием для помещения в сборник.
Результатом подробного анализа всех без исключения глав «Христианоопасного щита веры.» стала также более точная атрибуция ряда текстов, которые ранее считались старообрядческими. Так, было установлено, что текст 2-й главы сборника является переработкой 9-й главы «Книги о вере», а 28-й — предисловий (главным образом, знаменитого предисловия Герасима Смотрицкого) к Острожской Библии. В то же время, было установлено, что текст 31-й главы, надписанной как слово из Пролога, не имеет к этому древнерусскому четьему сборнику никакого отношения, а является старообрядческим сочинением.
Наблюдения над старообрядческими текстами «Христианоопасного щита веры.» позволили приблизиться к решению сложной исследовательской проблемы, касающейся поиска «архива» московской старообрядческой общины, которым пользовался Авраамий в своей работе. Сравнение текстов пяти помещенных в «Христианоопасный щит веры.» сочинений, с текстами из сборника епископа Александра Вятского (РГБ, Рогожское собр., № 667) выявило связь этих сборников, установлено, что они имели общий протограф, которым, вероятно, и пользовался Авраамий. Это позволяет значительно уточнить и дополнить картину творческого взаимодействия между ранними старообрядческими полемистами.
Существовавшая ранее путаница с атрибуцией текстов, включенных в сборник, свидетельствует о том, что Авраамию хорошо удалось вписать произведения древнерусской рукописной и старопечатной традиции в общий контекст сборника, сделать их единым целым с главами, состоящими из старообрядческих сочинений. Авраамий стремился актуализировать тексты древнерусской рукописной и старопечатной традиции, придать им современное звучание. Благодаря его редакторской работе сочинения, созданные в совершенно иных исторических условиях начинали восприниматься читателем применительно к ситуации 60-х гг. XVII в., переосмыслялись в контексте противостояния патриаршей Церкви и защитников старого обряда, либо располагали к проведению исторических аналогий. Все это способствовало тому, чтобы эти сочинения, по замыслу составителя, более полно раскрыли темы, обсуждаемые в старообрядческих текстах сборника.
Огромное внимание в «Христианоопасном щите веры.» было уделено критике нововведений и изложению аргументации в защиту старых обрядов. Детальная критика нововведений, изложенная во многих главах «Христианоопасного щита веры.», базировалась на уверенности старообрядцев в соответствии защищаемых ими положений многовековой православной традиции, ортодоксальности приводимой аргументации, в связи с чем любые новшества расценивались как посягательство на догматические основы православного вероучения. Знаменательно, что подавляющая часть текстов сборника, содержащих критику реформ, принадлежит перу дьякона Федора, одного из самых строгих приверженцев православной традиции. Фактически старообрядцы, проведя огромную работу по отбору авторитетных текстов, сами оформили эту традицию. Она была основана на наследии близких, но развивавшихся в различных культурно-исторических условиях, книжных традиций, хорошо знакомых русскому читателю второй половины XVII в.: древнерусском рукописном наследии (представленном как переводными, так и оригинальными сочинениями) и старопечатной литературе, значительная часть которой представляла собой южно-русские сочинения, переработанные для московского читателя. Отстаивание защитниками старого обряда «истинности» взглядов и отрицание нововведений путем детального описания религиозной традиции, принадлежность к которой позиционировали противники церковной реформы, стало основой идеологической системы раннего старообрядчества, нашедшей отражение в сборнике.
Непримиримая позиция защитников старого обряда в отношении реформ способствовала пересмотру взгляда на дискуссию в целом. С 1650-х гг. защитники старого обряда критиковали нововведения как «извращение» догматов, ересь, которая должна быть подвергнута соборному осуждению. После собора 1666−1667 гг., когда ожидания не оправдались, эта идея получила дальнейшее развитие, и в «Христианоопасном щите веры.» была представлена в логически завершенном виде: одобрение реформ высшими церковными иерархами стало однозначно восприниматься старообрядцами как свидетельство «отпадения» патриаршей Церкви от истинного православия и приближения царства антихриста. Важной особенностью этой концепции в сборнике явилась попытка обозначить хронологический рубеж «отступления» — Поместный собор 1654 г., с которого, по мнению старообрядцев, начались реформы. В свете такого ретроспективного осмысления все события, происходившие в Русской Церкви в период, когда дискуссия еще носила внутрицерковный характер, были проинтерпретированы как изначально непримиримое противостояние «истинно верующих» с «отступниками», «прельстившими» Русскую Церковь.
В связи с этим в сборнике настойчиво проводилась мысль о необходимости разрыва евхаристического общения с патриаршей Церковью. Обоснованием этого решения в связи с «повреждением» Церкви стала идея об утрате ее священством благодати: оно было соотнесено с «вол-копастырями», слугами антихриста новозаветных апокалиптических пророчеств, призванными «прельщать» «шатких» в вере, а «стойких» — преследовать.
Инок Авраамий одним из первых сформулировал идею о том, что «гонения» на старообрядческих лидеров (прежде всего, пустозерских узников) является знамением «последних времен». Тема «гонений» поднимается в сборнике неоднократно, благодаря включению автобиографических записок, челобитных и созданных старообрядцами литературных повестей. В результате постоянного акцентирования этой темы иноку Авраамию удалось сформировать восприятие всех включенных в сборник старообрядческих сочинений, независимо от их происхождения, как созданных страдальцами за веру, что могло служить верным залогом «истинности» идеологии зарождающегося движения. В соответствии с этим защитники старого обряда осмыслялись как «малое стадо», немногочисленное собрание «верных», призванное противостоять многочисленным приверженцам антихриста до скончания времен.
Представление о приближающемся конце света и близком наступлении царства антихриста стало важнейшим элементом идеологической системы сборника. Хотя эсхатологическое восприятие переживаемого времени отчетливо прослеживается и в произведениях, составивших первые 33 главы, наиболее полно тема наступления царства антихриста была раскрыта в главах с 34-й по 41-ю, включенных в сборник на втором этапе. Помещение этих текстов в «Христиа-ноопасный щит веры.» уже после окончания основной части сборника свидетельствует о возросшем интересе старообрядцев к проблеме «антихристова царства» и истолкованиям эсхатологических пророчеств применительно к переживаемому времени.
В сборнике в достаточно оформленном виде были представлены две эсхатологические концепции, сформулированные на основе распространенной среди русских книжников средневековой концепции «Третий Рим» и теории поэтапного завоевания мира антихристом, имевшей южнорусское происхождение. Ожидание пришествия антихриста в сочетании с еще неугасшей надеждой на победу над оппонентами не позволяло однозначно решить вопрос о фигуре антихриста и соотнести ее с конкретной личностью, но достаточно подробно был разработан вопрос о «знамениях» его пришествия. В связи с этим в главах второй части сборника реформы были интерпретированы не только как извращение церковных догматов, но как целенаправленный шаг к прямому поклонению антихристу: в троеперстии безошибочно «угадывалась» «печать зверя», активно разрабатывалась символика, связанная с числом 666, сторонники реформ идентифицировались с персонажами Апокалипсиса — слугами или предшественниками антихриста. Все это было дополнено картиной разнообразных бедствий, которые, как считали старообрядцы, должны были вскоре обрушиться на Московское государство. Вторая часть сборника, по замыслу составителя, не должна была оставить у читателя сомнений в том, что раскол, произошедший в Русской Церкви, является событием, имеющим отношение к судьбам вселенского православия и начинающим заключительный этап христианской истории.
Близкое ожидание конца света не предполагало подробной разработки вопросов, связанных с проблемами длительного существования старообрядческих общин во враждебном окружении. Этим идеологическая система, изложенная в «Христианоопасном щите веры.» отличается от позднейших старообрядческих построений, в которых проблемы общения с внешним миром стояли достаточно остро. Однако в сборнике Авраамия в этом направлении были сделаны первые шаги. Помещение в 42-й главе, завершающей группу сочинений, вошедших на втором этапе, указа патриарха Филарета «О белорусцех», свидетельствует о том, что старообрядцы отвергли «никонианское» Таинство крещения как неистинное и приравнивали статус приходящих в общины «никониан» к «белорусцам», к которым следовало относиться настороженно. Тем самым утверждалась идея окончательного отмежевания от «неверного» окружения и непримиримости противостояния грядущему «царству антихриста» и «отпавшей от православия» патриаршей Церкви.
Третий этап составления сборника (главы 43−46), на наш взгляд, отражает этап консолидации старообрядческого движения. Центральное место в этой части сборника составляют соловецкие сочинения с примыкающей к ним нравоучительной старообрядческой повестью. Включение в сборник комплекса сочинений соловецких иноков не только подытожило основные мысли Авраамия, высказанные в сборнике, но и дало возможность читателю получить представление об итогах работы по оформлению системы идеологических воззрений, которая велась в это время параллельно в Соловецкой обители. Позиция соловецких иноков, начавших открытую борьбу за возможность совершать богослужение по старому обряду, была самым ярким доказательством того, что старообрядчество перестало быть внутрицерковным оппозиционным движением и начало превращаться в движение религиозно-общественное.
Соловецкие сочинения, адресованные царю Алексею Михайловичу, равно как и более ранние старообрядческие челобитные, помещенные в первой части сборника, свидетельствуют о том, что идея об «отступлении» Русской Церкви и наступлении «последних времен» в «Христианоопасном щите веры.» сочеталась с менее непримиримым отношением к светской власти. Авраамий и его единомышленники, по-видимому, преследовали посредством подобных обращений двойную цель. С одной стороны, это была попытка отвратить «прельщенного от никониан» царя Алексея Михайловича от «ереси» и добиться открытой дискуссии. С другой — подобные челобитные ярко демонстрировали светской власти, что аргументация, которую старообрядцы готовы были предоставить в защиту своей точки зрения, выражает вполне осмысленную коллективную позицию, которая, благодаря своей фундаментальной укорененности в традиции (что являлось, напомним, одной из основных гарантией «истинности» этой позиции), в честном противостоянии не оставляет никаких шансов на победу защитникам реформ.
Обращение к тексту Челобитной Авраамия, написанной в 1670 г. на материалах «Христианоопасного щита веры.», позволило уточнить справедливость интерпретации авторского замысла составителя сборника. В этом сочинении, созданном Авраамием несколько позже, уже в условиях тюремного заключения, отдельные элементы этой системы выражены более отчетливо. В ней наблюдается углубление разработки эсхатологической тематики: предчувствие грядущих «последних времен» становится главным аргументом в попытках убедить царя отойти от поддержки реформ и прекратить гонения на старообрядцев. В Челобитной также продемонстрирован резкий и бесповоротный разрыв с официальной Церковью, в адрес которой Авраамий разразился анафематизмами. Челобитная отличается и более резким, обличительным тоном обращений к царю, что, по-видимому, и послужило причиной казни Авраамия.
Кроме выявления основных элементов и особенностей идеологической системы раннего старообрядчества, исследование «Христианоопасного щита веры.» позволило получить наиболее полное представление о «творческой лаборатории» идеолога. В ходе работы были подробно проанализированы методы работы Авраамия с текстами, помещенными им в сборник. Активное использование разнообразных приемов редакторской правки чужих текстов, комментариев-«пристижений», аллюзий, цитат, продуманность композиции сборника, в которой все тексты оказались покрыты сеткой смысловых связей — все это позволило Авраамию подать материалы сборника в нужном для него ключе. Порядок расположения текстов в сборнике был подчинен определенной логике, предисловия, в которых отчетливо были изложены цели составления сборника, затронут круг основных рассматриваемых идей и дана краткая характеристика содержания, задавали тон содержанию основной части.
Отдельного внимания заслуживает отбор текстов: из анализа помещенных в сборник сочинений становится совершенно ясно, что ни одно из них не было случайным. В соответствии со стоящими перед ним идеологическими задачами Авраамий осуществлял строгий выбор между несколькими известными редакциями одного сочинения, отдавая предпочтение той, которая наиболее соответствовала воплощению его замысла, или, как в случае с выписками из Толкового Апокалипсиса, сочетал их. О тщательности его работы говорят даже мельчайшие детали оформления текста, такие, как формулировка заголовка или помета на поле. Эти элементы являются значимыми не столько для характеристики литературной манеры составителя сборника, сколько свидетельствуют о том, что абсолютно вся работа по составлению сборника была подчинена цели создания «идеологического манифеста».
Не все идеи, изложенные в сборнике Авраамия, являлись новаторскими, их в том или ином виде формулировали и другие старообрядческие лидеры. Однако к новаторству составитель сборника и не стремился. Особое значение «Христианоопасного щита веры.» состоит в том, что изложенная в сборнике целостная идеологическая система, оформление которой явилось результатом огромной работы одного инока Авраамия, была позиционирована им как коллективное мнение всех защитников старого обряда. Фундаментальный подход, продемонстрированный иноком Авраамием в попытке подвести итог многолетней дискуссии о церковных реформах, стройность идеологической системы, нашедшей отражение в «Христианоопасном щите веры.», позволяет поставить этот сборник в один ряд с сочинениями в защиту старого обряда, созданными в это время пустозерскими узниками и соловецкими книжниками.
