Народная метеорология: поверья, обряды и терминология: этнолингвистический аспект

Работа посвящена исследованию той части народного языка (диалектов), которая касается построения модели мира, её событийной и временной составляющей.

Ишерес к традиционной народной духовной культуре, её истории в среде отечественных и зарубежных учёных, который наметился в начале двадцатого века и приобрёл широкий размах к концу столетия, неслучаен. Осознание своей уникальности, осмысление самобытности было во многом сформировано и привито на протяжении всей истории девятнадцатого века благодаря многочисленным открытиям и научным выводам в области географии, антропологии, этнографии, языкознания, археологии и др. Достижения в науке стимулировали не только саму возможность обращения к явлениям народной духовной культуры, но и позволили решать проблемы, лежащие на стыке смежных дисциплин: лингвистики, этнографии, фольклористики, изучая предмет с разных сторон и в системе. Такое комплексное изучение особенно важно для решения проблем и тем, касающихся славянского (в нашем случае южнорусского) этногенеза. Помимо этногенстической проблематики, комплексные общефилологические исследования, ведущиеся на стыке родственных дисциплин, актуализируют или возвращают языкознанию и ряд других, собственно лингвистических задач теоретического характера, которые долгое время пребывали в тени «чистой» лингвистики, как, например, проблема специфики народной культурной терминологии, взаимодействия обряда и его терминологии в семиотическом плане, соотношения лингвистического и фольклорно-поэгического плана в обряде, проблема обрядового и поэтического кон текста, языка фольклора, мифологии и семантики, определения диалекта на основе историко-культурного подхода, выработки принципов толкования обрядовой лексики и т. п. Важно и то, что выход за пределы лингвистики означает одновременно внедрение её достижений в соседние области знания, то ее ib использование при этнографическом анализе структурно-семиотического, ареального и сравнительного методов.

Базой для фундаментальных исследований по метеорологии послужили мноючисленные работы по этнографии (Д.К. Зеленина [Зеленин 1991, 1994], Н. Велецкой, Н. И. Костомарова, Н. И. Лебедева, С. В. Максимова [Максимов 1991], Г. С. Масловой, А. Н. Минха, И. М. Снегирева [Снегирев 1990], И. П. Сахарова [СРН 1990], А. В. Терещенко [Терещенко 2001], А. А. Коринфского [Коринфский 1905], А. С. Дембовецкого [Дембовецкий 1882], В. Я. Никифоровского [Никифоровский 1897], А. Миллера [Миллер 1910], М. Забылина, И. А. Кремлевой, С. А. Инниковой, Т. А. Листовой, Т. П. Федянович, А.К. Байбурина), фольклору (это прежде всего цикл работ представителей мифологической школы А. Н. Афанасьева [Афанасьев 1988], Б.А. Рыбакова) и лингвистические изыскания Ф. И. Буслаева, А. А. Потебни [Потебня 1860], В. И. Даля [Даль 1997; 1978;1981], А. Н. Веселовского, П. Г. Богатырёва. Позитивный опыт в изучении вопроса по метеороло! ии накоплен рядом зарубежных учёных, наиболее существенен вклад болгарских и сербских исследователей. Большой интерес представляют работы С. Вацова (1900), Д. Вукадинова (1896), Т. Г. Ецова (1900), С. Д. Спасова (1900), М. К. Цепенкова (1900), Кепова И. (1936), Маринова Д. (1914), Радован М. (1974) и др.

Первыми научными работами на русском языке, целенаправленно описывающими метеорологию (обряды, поверья, терминологию), можно считть цикл статей Н.И. и С. М. Толстых. Так, в работе о защите от града [Толстые 2003 г и 1979] авторы рассматривают ритуалы и обряды, связанные с градом и защитой от него, используя архивные и полевые материалы сербского ареала. Особенно важным мы считаем анализ сербских текстов-заклинаний, приведённый в данной работе. Статьи, посвященные вызыванию дождя [Толстые 2003а и 2003в], выполнены на полесском материале и реконструируют структуру и семантику ритуала вызывания дождя.

Исследования метеорологических представлений в Полесье завершает работа, в которой рассматриваются обряды, связанные с градом и громом [Толстые 20 036]. В исследованиях, посвященных номинациям раду1И [Толстой 1976], дождя и саламандры [Толстой 1997а и 19 976], дан историко-этимологический анализ славянских слов с вычленением диалектных зон. Н. И. Толстой особо останавливается на исследовании взаимосвязей между дождём и обрядами с участием домашних животных [Толстой 20 036]. «Птичья» тема затрагивается также и в статье об аисте [Толстой 1984а]. Крайне важны работы Н. И. Толстого, посвященные исследованиям древних славянских верований, в которых автор пишет о понятии времени, природы и др. [Толстой 19 846, 2003а, 2003 В и 2003д]. В исследованиях С. М. Толстой, посвященных календарной обрядности, уделяется внимание вопросам, связанным с народной метеорологией [Толстая 1986а, 1984, 19 866]. Работы Н. И. и С. М. Толстых во многом сформировали и определили направленность последующих исследований, представив метеорологию как самостоятельную сисчему, органично вписывающуюся в сферу славянских представлений духовной кулыуры.

Особый интерес представляют исследования, посвященные проблемам создания Лексического атласа русских народных говоров, раздел «Народная метеорология». Это прежде всего работы, определяющие механизм сбора, обработки и изучения лексики в соответствии с программмой-вопросником. Статьи Е. И. Новиковой [Новикова 1998] и Е. В. Демидовой [Демидова 2001] описывают наименования ветров в поморской группе севернорусскою наречия и русских говорах Карелии. Е. И. Новикова на основе Программы-вопросника Лексического атласа русских народных говоров анализируе1 лексемы, связанные с ветром. К статье прилагается схема, демонстрирующая ареал распространения названий ветров в русских говорах Карелии. Е. В. Демидова анализирует отдельные лексемы-номинации ветра в северных говорах. В статье Р. И. Кудряшовой, Т. Н. Колокольцевой [Кудряшова,.

Колокольцева 2001] рассматривается семантика слова «погода» в волтфадских говорах. Авторы сравнивают семантику исходного слова, привлекая данные «Словаря русских народных говоров», «Словаря живого великорусского языка» В. И. Даля и региональных словарей. К статье прилагается карт значений слова «погода» на территории Волгофадской области. В работе Е. Г. Мельниковой [Мельникова 2001] исследуется метеорологическая лексика «с признаками «цвет» и «размер» «в Псковской области. Автор рассматривает признаки «цвет» и «размер», обращаясь к лингвистическим средствам выражения (префиксальные, суффиксальные). Т. В. Кириллова [Кириллова 2001] в своей статье выделяет лексико-семантическую группу — названия льда. Работа строится на последовательном описании обозначений различных видов льда. Исследование В. В. Резцова [Резцов 2001] посвящено семантическим особенностям глаголов, обозначающих происходящие в природе процессы (метеорологические). Автор приходит к выводу, что связь между значениями рассмотренных лексем отражает особенности языкового членения действительности в говорах, причем жизнедеятельность социума и явления природы на уровне языкового сознания для человека практически неразделимы. Таким образом, вышеуказанные работы очень значимы, но для нас представляют скорее вюростепенный интерес, поскольку сориентированы на конкретные цели и задачи «Атласа.», в результате чего за пределами сбора и описания остаются этнографические (описание структуры обрядов, ритуалов) и лексические (словесные формулы, клише, заговоры и т. п.) аспекты.

Народная метеорология привлекала внимание многих исследователей. Цикл статей, посвященных дождю и ветру, опубликован Э. Г. Азимовым. В этих статьях автор анализирует номинации дождя при солнце и ветра в тесной связи с представлениями об этих явлениях [Азимов 1979, 1983а и 19 836]. Любопытны работы, посвященные зарнице — молнии без дождя и грома. В статье Т. А. Агапкиной и A.JI. Топоркова приводятся номинации зарницы, очерчивается ареал их распространения [Агапкина, Топорков 1989]. В исследовании Ф. К. Бадалановой рассматриваются поверья, связанные с орехом и молнией [Бадаланова 1983]. Полесский обряд вызывания дождя на Гомелыцине описывают в своей работе Е. Владимирова, Е. Зайцева, А. Топорков [Владимирова, Зайцева и др. 1983]. В. Н. Топоров анализирует использование мака в обрядах вызывания дождя, находя тесную связь зерен мака и капелек дождя [Топоров 1979]. В другой работе учёный анализирует сербско-хорватские заговоры, уделяя особое внимание связи небесных явлений со змеем [Топоров 1993]. Т. М. Судник в материалах [Судник 1979] находит связь одного архаического текста с представлениями о грозе. В другой статье реконструируется фрагмент основного мифа, связанного с выбором растительного кода [Судник, Цивьян 1979]. Т. С. Макашина в статье, носвящённой Илье-пророку, рассматривает поверья, представления о святом, привлекая и фольклорные материалы [Макашина 1982]. В материалах Т. М. Николаевой содержится попытка найти некоторые специфические коннотации в семантике слова мгла [Николаева 1999]. А. А. Плотникова в своей статье рассматривает демонологические мотивы, связанные с народной метеорологией [Плотникова 2000]. Ряд статей посвящён народной метеорологической терминологии [Василенко 1977], [Горячева 1972], [Дерягин 1967], [Михеева 1970], [Усачева 1983], [Щербакова 1979].

Интересны исследования В. В. Иванова, В. Н. Топорова. В своих работах авюры преде твляют реконструкцию древних текстов, основываясь на лексике и фразеологии, представляя типологию языковых картин мира, исследуя семиотический план [Иванов, Топоров 1965], [Иванов, Топоров 1974].

На сегодняшний день существует ряд диссертационных исследований, в которых народная метеорология является непосредственным предметом исследования.

А.А. Пыхтеева в своей диссертации [Пыхтеева 1979] рассматривает народную метеорологическую терминологию в составе группы, называющей явления природы. Работа написана на материале диалектных словарей русского языка XIX—XX вв., картотек СРНГ, Псковского словаря, Омского архива и др. В работе представлены номинации атмосферных явлений говоров Среднего Прииртышья и их диалектную соотнесенность с лексикой других русских I оворов.

В работе В. В. Васильева [Васильев 1986] даётся анализ лексики шести лексико-семантических групп с установлением связей, особенностей функционирования лексем внутри этих групп. Диссертационное исследование О. Б. Пойды [Пойда 1988] рассматривает лексико-семантические связи слов, называющих явления природы в брянских говорах. Лексика разделена на 12 лексико-семантических групп, которые подвергнуты мноаспектному анализу. Работа А. Г. Лаврентьевой [Лаврентьева 1987] предлагает нам лишь часть метеорологической лексики псковских говоров — названия дождей и облаков.

Диссертационные исследования М. М. Кондратенко и О. А. Могилы посвящены изучению метеорологической лексики на общеславянском фоне. В работе О. А. Могилы [Могила 1984] материал предложен в виде лексико-семантических групп, объединённых по происхождению атмосферных и метеорологических явлений. Метеорологическая лексика украинских говоров предстаёт в виде единой макросистемы, которая делится на семантически тесно связанные группы.

В диссертации М. М. Кондратенко [Кондратенко 1995] дано ономасиологическое описание названий природных явлений в центральных и маргинальных славянских говорах. Автор выделяет несколько групп по способу номинации, выявляет устойчивые обороты и свободные сочетания в названиях явлений природы, а также рассмагривает некоторые типы их мотивации.

О.А. Макушева в своей работе «Метеорологическая лексика в орловских говорах» [Макушева 1994] предлагает анализ лексико-семашической системы одного говора, проведенный на материале трех взаимосвязанных лексико-семантических групп слов, называющих метеорологические явления. На основе картотек «Словаря орловских говоров», а также собственных полевых записей автор выявляет принципы и способы номинации метеонимов, проводит словообразовательный анализ.

Диссертационное исследование А. Г. Мельниковой [Мельникова 2004] посвящено комплексному анализу единиц в составе лексико-семантической под1 руины «погода» с установлением парадигматических связей лексических единиц в пределах данной подгруппы. В работе автором были использованы материалы Псковского областного словаря, Словаря русских народных говоров, «Толкового словаря живого великорусского языка» В. И. Даля, архивы Лексического атласа русских народных говоров, а также собственные экспедиционные записи.

Большое внимание было уделено изучению словарей, и в первую очередь, это «Толковый словарь живого великорусского языка» В. И. Даля [Даль 1978;1981] и этнолингвистический словарь «Славянские древности» [СД]. Особую ценность представляют региональные диалектологические словари. Помимо общих словарей диалектной лексики («Словарь тамбовских говоров» [СТГ] Пискуновой С. В., Махрачёвой Т. В., Губаревой В. В, «Словаря Орловских говоров» [СОГ], «Псковский областной словарь с историческими данными» [ПОСИД], «Словарь говоров старообрядцев (семейских) Забайкалья» [СГСЗ], «Словарь говоров Подмосковья» А. Ф. Войтенко [Войтенко 1969]), нами были изучены тематические словари, среди которых «Словарь метеорологической лексики орловских говоров» [СМЛОГ] и «Тематический словарь говоров Тверской области» [ТСГТО]. Однако и в словарях, как правило, за пределами внимания авторов остаются культурноэтнографические связи описываемого явления, что также приводит к потере значительного пласта информации.

Нельзя не сказать и о ряде работ, которые рассматривают интересующий нас предмет на обширном фольклорном материале (особенно популярны малые фольклорные жанры). Например, З. М. Волоцкая [Волоцкая 1993] исследует образные представления о метеорологических явлениях в загадках. Выделяется работа А. С. Ермолова [Ермолов 1995], рассматривающего в своей книге приметы, связанные с метеорологическими явлениями. Автор работы, министр сельского хозяйства, собрал и описал приметы, пословицы, загадки разных культур на рубеже XIX—XX вв. Многочисленны сборники народных примет, народные календари [Горбань 1990], [Лютин 1993], [Объедков 1988], [Серков 2002], однако главный нсдос1аюк Э1 их изданий, на наш взгляд, — обобщённый характер материала с отсутствием указаний на его гео1рафическую принадлежность. Иной характер носят энциклоклопедии примет и суеверий [Семенова 2000], [Власова 1998].

Существует ряд фундаментальных трудов, посвященных духовной культуре славян, в которых значительное место отводится сведениям о метеорологии. Затрагивая, хотя и косвенно, метеорологические явления, авюры убедительно показывают взаимосвязь и взаимообусловленность всех сфер духовной культуры в представлении славян, намечая сквозные и специфические мотивы. Например, работа Т. А. Агапкиной [Агапкина 2002], рассматривающей календарную обрядность, исследования, посвященные семейным обрядам: О. А. Седаковой (погребально-поминальный обряд), работа А. В. Гуры [Гура 1997], исследующего животный мир, статьи О. А. Терновской [Терновская 1979 и 1981], посвященные насекомым, работа Е. Лсвкиевской [Левкиевская 2000] и др.

На территории Тамбовской области народная метеорология как самостоятельное, фундаментальное исследование в целом мало разработана, однако существует ряд статей, освящающих этот вопрос. На рубеже веков это статьи В. Бондаренко [Бондаренко 1890], М. Н. Макарова, А. Ф. Можаровского, в которых рассматриваются поверья, обряды и ритуалы, бытовавшие в Тамбовской губернии.

В наши дни представителями Тамбовской лингвистической школы плодотворно разрабатываются и апробируются исследования по материальной и духовной культуре. Накопленный позитивный опыт позволяв i рассматривать явление в системе, увеличивая ценность каждого исследования. Чрезвычайно интересны этимологические изыскания В. Г. Руделева [Руделев 1994], рассматривающего особенности возникновения и бытования некоторых лексем. В исследованиях С. Ю. Дубровиной освещаются вопросы народного православия на Тамбовщине. В своих работах автор на основе личных наблюдений и заметок представляет «свод лексических данных», отражающих народное православие жителей тамбовской области [Дубровина 2001а], предлагает ряд статей, посвященных народному календарю, народной религиозности, народному быту и др. [Дубровина 20 016]. Представляет интерес словарь JI.C. Моисеевой [Моисеева 1998], посвященный диалектным глаголам, в том числе, и связанным с метеорологическими явлениями. Нельзя не упомянуть и о работах И. В. Поповичевой, А. С. Щербак [Щербак 1999] и др.

Актуальность. Диалектный язык долгое время изучался с фонетической, морфологической и лексической точки зрения, за пределами описания находились элементы, связанные с духовной и материальной кулыурой. Прорыв наметился в 50-е годы с работой, организованной и проводимой в белорусском Полесье профессором, позже академиком Н. И. Толстым. Это начинание было поддержано в русле Рязанской диалектной школы, руководимой проф. В. И. Лыткиным (диссертационное исследование В.Г. Руделева). Активная работа по изучению диалектных семантических пласгов велась и ведется в русле Тамбовской лингвистической школы, эю работы В. Г. Руделева, С. В. Пискуновой и их учеников Новиковой Н. В., Клоковой Л. Н., Сафоновой Н. В., Поповичевой И. В., Махрачевой Т. В., Ев1ихиевой Л.Ю., Губаревой В. В., Ивановой М. И. Наше исследование проведено в русле этих творческих изысканий. Актуальность этих исследований в том, происходит некий трансцендент из формальной обласш в понятийную (семантическую), в которых проявляется менталитет русского народа. А без исследования этих тонких материй бессмысленно проникновение в любые языковые структуры.

Новизна. Метеорология в любом языке (литературном и диалектном) являе1ся очень значимой частью картины мира, однако научное представление о метеорологических явлениях и силах природы существенно отличается от народного. В диалектном языке лексика, фразеология, попятийная структура пропускает через него познание реальной дейс1вительности. И мы считаем, что выявить эти вещи в сознании — очень ново и очень важно, так как это дает возможность к изучению ментальности русского крестьянства (начиная, конечно, с крестьянства отдельной территории — Тамбовской области).

В научной литературе представления о метеорологии жителей Тамбовской области не были предметом специального изучения. В диссертационном исследовании рассматривается терминология атмосферных явлений и способы формирования её, отношение человека к осадкам, репродуцирующееся в поверьях, обычаях, обрядах, словесных формулах и т. п. Работа выполняется на базе регионального материала, который вводит в научный обиход новую информацию, позволяя дополнить, уточнить, осмыслить ранее имеющиеся материалы по южнорусскому региону. Наиболее существенным является то обстоятельство, что работа выполнена преимущественно на полевом материале, собранном лично автором в 17 районах области.

Объект исследования. Объектом исследования являются лингвистические конструкты, отражающие событийно-временные понятия языковой картины мира, в которой выражена ментальность русского народа, ею язык, обычаи и нравы. Это сложные предложения, событийные конструкты наречною шпа и временная лексика [Руделев 2006].

Предмет исследования. Предметом исследования является группа лексем и их текстовых реализаций, отражающих саму метеорологическую реальность как данное и её восприятие, ощущение в сознании и чувствах людей (Темаьические группы «Дождь», «Град», «Молния», «Гром», «Ветер», «Снег», «Радуга», «Роса, туман», «Лёд», семантические оппозиции «сухой-мокрый», «тепло-холод», «динамика-статичность», «ясно-пасмурно»).

Гипо1еза. В процессе исследования возникла очень важная для нас гипотеза. Суть её заключается в том, что народные представление о метеорологических явлениях не только отражают ментальность, но и пракшчески очень важны, поскольку сокращают путь рассуждений, накопления информации в сознании людей.

Источники исследования. Материалом нашего исследования послужили полевые записи, собранные лично автором в 2000;2006 гг. в 17 районах Тамбовской области. В работе представлен результат бесед с носителями языка, сельскими жителями преимущественно 1905;1930 г. р. (информаторами), которые в определенном смысле являются нашими соавторами.

Ма1ериал представляет собой живые картины метеорологических событий и их фонов, отражает современное состояние диалектною языка, поэтому мы сознательно ограничиваем себя в использовании фольклорных текстов прошедших лет.

Цель. Диалекты русского языка, в большей степени отражающие русскую ментальность, чем литературный язык, находятся под большим влиянием литературного стандарта, и они подвергаются деформации. С течением времени лингвистический материал, отражающий витальные ценности народа, теряется (в силу естественных географических, демографических и экономических причин). А между тем очень важно для каждого народа сохранить эти ценности, потому что в этом содержится необходимая для самоидентификации народа информация. Цель диссертационного исследования — поднять этот пласт языковой духовности, описать русскую ментальность на примере конкретной территории (Тамбовской области) через анализ языковых средств.

Задачи исследования.

1. Представить в качестве лингвистических конструктов тот материал, который составляет тему «Народная метеорология».

2. Найти в материале лексические и фразеологические компоненты и описать их семантику, увидеть в них отражение реальной действительности и её значимость для жизни русского человека (то, что составляет ментальность).

3. Показать отличия народных представлений о метеорологических явлениях от материала, демонстрируемого в энциклопедических словарях и справочниках.

4. Представить лексические компоненты, которые мы находим в текстах, рассказах на метеорологические темы в качестве семантических групп в словообразовательном, фразеологическом, синонимическом, антонимическом и др. аспекте.

5. Рассмотреть этот материал с теоретико-информационной точки зрения, то есть в системе оппозиций и нейтрализации, антонимических и синонимических групп.

Практические задачи:

1. Составить Программу-вопросник для сбора полевого эшолингвистического материала по теме исследования, ориентированный на южнорусский регион.

2. Разработать электронную базу данных на основе собранного полевого материала.

Положения, выдвигаемые на защиту:

1. Система средств, представляющих картины метеорологическою характера тамбовских диалектов конгруэнтны тем картинам, которые представлены в научном знании.

2. Но эти две системы (диалектную и научную) нельзя отождестви i ь, т.к.:

2.1. В научной литературе метеорологические события отражены абстрактно, оторваны от конкретной этнической базы, применены ко всему человечеству. При подаче материала ослаблен аксиологический подход. А без него представить целостную картину мира по метеорологии нельзя. Именно человек занимает в этой системе центральное место, он оценивает явления, формирует свое отношение к ним, создает комплекс обрядовых действий, направленный на управление ими и др.

2.2. В научном знании все события и явления метеорологии представлены материалистически, без отношения к Богу и Человеку, а в русской народной диалектной среде — во взаимосвязи божественного и человеческого начала.

2.3. Представление о метеорологии в научном, энциклопедическом знании объективно (результат природных, объясняемых факторов), народное понимание сводит все метеорологические события и явления к результату действий Бога. В народном восприятии идеальные метеорологические условия связываются с поведением человека (соблюдение всех норм и запретов награждается хорошей погодой, нарушение их карается непогодой и стихийными бедствиями).

Теоретическая значимость. В нашей работе представлен язык в его диалектной форме (конечно, в виде фрагмента) не как сумма экзотических фактов, а как фрагмент объективной, значимой картины мира для человека и всей его популяции. И эта уникальность очень важна не только для русского человека, но и для иностранцев, тех, кто изучает русский язык. На важность этих моментов обратил внимание J1.B. Щерба, который учил отличать чисто языковые значения от энциклопедических [Щерба 1958]. Эти факты должны бьпь реализованы только с применением оипозитивного метода, и само ею применение имеет теоретическое значение.

Метод. В работе используется комплексный подход, рассматривающий языковой материал в системе «язык-этнос-культура». При рассмотрении лексической системы нами применяется оппозитивный метод (теорегико-информационный), основы которого были заложены К. Шенноном, Н. С. Трубецким. Данный метод дает возможность оценить лингвистический факт с точки зрения его информативности, структуры, в которой отражена не только поверхностная семантика, но и латентное, скрытое содержание. Этот метод активно применялся тамбовскими исследователями на разном материале — фонологическом, лексическом [Руделев 1995] и поэтическом [Подольская 2004].

Практическая значимость. Русский язык изучается в школе с точки зрения ею механизмов (склонения, спряжения). Однако крайне важно представить язык как сумму моментов, отражающих русскую ментальность. Такой подход особенно актуален, так как он упрощает жизнь человека в русской среде, помогает понять и принять культуру нашей страны, что в итоге ведет к развитию терпимости и толерантности среди молодежи.

Основной массив материала, собранный на территории Тамбовской области по исследуемой теме, подготовлен и включен в соответствующий раздел Президентской программы по русскому языку «Лексического атласа русских народных говоров», работа над выпуском которого осуществляется под руководством Института лингвистических исследований РАН (Санкт-Петербург) и Института славяноведения РАН (Москва).

Результаты исследования обрядовой 1ерминологии могут быть также применены в региональной лексикографической практике, полевых исследованиях (составление программ для целенаправленного и систематизированного сбора материала).

Апробация работы. Наиболее дискуссионные, проблемные положения работы были обсуждены на историко-краеведческих чтениях, посвященных 260-летию Г. Р. Державина «Тамбовская губерния: вехи истории» (Тамбов-2003) — на научной конференции преподавателей и аспирантов «Державинские чтения» (Тамбов-2003) — на региональной научной конференции «Регионоведение Прихоперья: филология и этнография» (Борисоглебск-2003) — на Всероссийской научной конференции «Язык и мышление: Психологический и лингвистический аспекты» (Пенза-2003). Результаты исследования опубликованы в 13 статьях и материалах.

Структура работы. Работа включает Введение, две главы, Заключение, Библиографический список и Приложение, которое содержи i список информаторов, фольклорные материалы, фотоматериалы, этнолингвистические тексты, карты.

ВЫВОДЫ ПО ГЛАВЕ 2.

Таким образом, можно выделить несколько доминантных моментов в отношении метеорологической лексики жителей Тамбовской области:

1. Народная метеорологическая лексика характеризуется синтезом литературного слова и собственно диалектизмов. Народные метеонимы часто существуют наравне с литературными аналогами, причём есть тенденция к замещению последними первых. Данный процесс связан с многими экстралингвистическими факторами, среди которых демографическая ситуация (смена поколений), экономические тенденции (уменьшение численности жителей села), всеобщая информатизация (появление средств массовой информации) и т. д.

2. Лексическая система, обслуживающая тему «Народная метеорология» неравномерна. Наблюдаются более закрытые и открытые участки для словообразования, например, номинации града — закрытый участок, номинации дождя — открытый.

3. Метеорологическая лексика характеризуется обилием словообразова1ельных и фонетических вариантов, словообразовательные гнезда включают в себя практически все знаменательные части речи (или их мимикрические формы).

4. Нами выявлено четыре основные семантические оппозиции, детерминирующие всю систему в целом. Это оппозиции сухой-мокрый (корни сух-, ль/лив-, дожд-, морос-, мг-/мж~, куп-), тепло-холод (корни жар-, тепл-, мороз-, холод-), динамика-статичность (корни тих-, ветер-, гроз-, бур), ясно-пасмурно (корни ведр-, ненаст-, пасмурн-, туч-, облак-, син-, темп-).

5. Метеорологическая лексика тамбовских говоров органично вписывается в общую канву говоров южнорусской диалектной зоны.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Наше исследование позволило увидеть народную метеорологию, как единую систему знаний о мире, располагающую своей иерархией ценностей, сориентированную прежде всего на решение прагматических интересов человекав работе дано описание этой системы, показано взаимодействие всех её компоненюв — лингвистических, этнографических, мифологических и фольклорных. В ходе исследования языковых фактов, связанных с народной метеороло1 ией, удалось представить эти факты в качестве целостной системы, которая существенно отличается от энциклопедической.

В частности, при кажущемся разнообразии в рассмотрении разных метеорологических явлений можно выделить универсальные черты: во-первых, это антропоцентрический аспект в народном восприятии явлений, наделении их определенными функциями, а также расстановка аксиологических доминант в отношении к нимформировании системы запретов и выработке мер предосторожностимифопоэтическое мышление.

Классификация и интерпретация полевого материала, собранного авюром с 2000 по 2006 гг., произведена с учетом данных других регионов (в первую очередь, южнорусской диалектной зоны).

Народные представления о дожде, репродуцирующиеся в обрядах, ритуалах, поверьях и приметах, нашедшие воплощение в языке дают все основания говорить о наличии народной системы взглядов на дождь сущес1вующей параллельно, наряду с научной системой взглядов, однако имеющей специфические функции, сориентированные на решение прагматических (аграрных) задач. Целый комлекс обрядов, направленный на вызывание дождя, свидетельствует о важности и значимости этого метеорологического явления (особенно его своевременного появления) в повседневной жизни и деятельности сельских жителей.

Способы защиты от града разделяются на профилактические и апотропейные. Обряд отгона/прекращения града обнаруживает структурное и семантическое сходство с обрядами, связанными с дождём и тушением пожара от грозы. Характерной особенностью народного восприятия природного феномена «град» является незакрепленность, слабая выраженность на лексическом уровне, вследствие чего на сегодняшний день наблюдается явное превалирование невербальных способов защиты от града.

Гроза в восприятии крестьян распадается на две составляющих: гром и молния. Многочисленные поверья и обряды, связанные с первым громом, имеют магическую и прагматическую направленность. Гром осознается и как оракул, и как покровитель (образование святых источников), и как разрушитель (смерть и уничтожение построек). Молния благодаря яркому визуальному облику способствует возникновению в народной среде мифопоэтических образов: змеисиниц, чиркающих крыльями.

Тучи и ветер в народном сознании резко противопоставлены дождю, грозе и граду. В отличии от последних (в которых преобладает божественная сущность), тучи и ветер больше находятся во власти хтонического мира и ei о а1енюв, способных сеять разрушение, смерть, хаос.

Обряды и верования, связанные с зимним циклом, гораздо менее распространены. Зимняя погода не распадается в сознании крестьян на ряд составляющих метеорологических явлений (снег, иней и т. д.). Маркируются значимые с точки зрения прагматики явления, как, например, первый снег, обилие снега и др. Второстепенность зимнего времени года, ориентация на летнее время мотивируют множество примет, направленных на предсказание предстоящей погоды и урожая.

Особенностью метеорологической терминологии является её тесная связь с экстралингвистическими факторами, которые, как правило, оказывают влияние на возникновение номинации, включая сферу народной метеорологии в общую систему духовной культуры. Следует отметить также неравномерность лексической выраженности народного восприятия, представлений, обрядов по отношению к разным видам метеорологических явлений.

Народная метеорология предстает весьма открытой для словообразования, при этом выделяются более и менее открытые участки. Одной из особенностей лексической системы можно признать функционирование общеупотребительной лексики литературного языка наряду с диалектной, причем наблюдается сильная тенденция по вытеснению лшературным языком диалектизмов.

Итак, собранный и проанализированный в работе материал позволяет у! верждать наличие системы народных взглядов на метеорологию с типичными элементами, характерными для южнорусского типа говоров, однако с региональной огласовкой. Вышеперечисленное дает нам право считать цель достигнутой, а задачи реализованными.