Структурные и языковые особенности проповеди как речевого жанра

В современном российском обществе наблюдается возрождение интереса к религии и повышение ее роли в обществе. Будучи одной из форм бытия человека, религия включается в число регуляторов его жизнедеятельности. В этом плане изучение языковой сущности и языковых принципов построения ее текстов значимо для исследования современного функционирования языка. «Реальность бытия языка тесно связана с реальностью бытия человека в самом широком смысле этого слова и отражением этого языка в языке» (Малинович, 1996). Тема, находившаяся под запретом в течение многих десятилетий, после длительного периода забвения, была возвращена к гласному обсуждению в годы перестройки. Возросшие информационные запросы в области религии требуют удовлетворения, поэтому в постсоветской России активно развивается религиозная пресса, в СМИ появляются программы и публикации по различным религиозным аспектам и направлениям.

Проблема взаимоотношения языка и религии издавна привлекала к себе внимание исследователей. Но большей частью эти исследования затрагивали социальный, исторический, культурологический и / или теологический характер. На актуальность лингвистического аспекта исследований проблемы «Язык, коммуникация и религия» в настоящее время указывают тенденции, которые наметились в связи с изучением отдельных языковых явлений на материале религиозных текстов (Бетехтина, 1995; Никоновайте, 1997; Ножин, 1995; Христич, Соколова, 1997, Скляревская, 2000; Лилич, 2002) — языковой организации самих текстов, функционирующих в религиозной сфере общения (Кругликова, 1999; Михальская, 1992; Кохтев, 1992; Мусхелишвили, Шабуров, Шрейдер 1993; Адмони, 1994; Абрамов, 1995) — генезиса религиозной (христианской) публицистики (Жолудь, 2002; Туманов, 1999; Бакина, 2000), риторических особенностей религиозных текстов (Корнилова, 1998) — религиозного дискурса (Карасик, 2002, Салимовский, 1998). В своих исследованиях ряд авторов обращает внимание на специфичность религиозных текстов. Суть этой специфики определяется по-разному, ее называют «эстетизацией» (Михальская, 2003), «сакральностью» (Адмони, 1994) и т. п.

Восстановление роли Церкви в обществе, связанной с утверждением этических основ бытия, с тенденцией к состраданию и утешению делает актуальным изучение ее дискурса в разных жанровых разновидностях, среди которых ведущее место занимает проповедь — обращение Церкви к своим прихожанам.

Известно, что коммуникация — это процесс, в котором принимают участие как минимум два действующих лица — адресант и адресат. «Их взаимодействие выступает как обобщающий внеязыковой фактор в языковой организации высказывания» (Винокур, 1980). Содержание и форма высказывания определяются, в первую очередь, иллокутивной целью — намерением говорящего, который опирается на сложившиеся традиции. Кроме того, здесь играют роль внеязыковые знания говорящих, их социальные и психологические характеристики.

В зависимости от намерения говорящий избирает тот или иной речевой жанр (далее — РЖ.- К.К.), т. е. «определенный, относительно устойчивый тематический, композиционный и стилистический тип высказывания» (Бахтин, 1979), как вербальное оформление типических ситуаций социального взаимодействия людей.

Проповедь является центральным, ведущим жанром, относимым к религиозному дискурсу (Крысин, 1996; Крылова, 1998, 2003) и соответствующим самой природе религии, если понимать ее не только как «мировоззрение,. основанное на вере в существование бога», но и как систему «представлений, практик и ценностей, как исторический и социальный феномен, как благочестие» (Словарь русского языка, 1983). Текст проповеди, ее язык представляют интерес, прежде всего, как образец, инвариант воздействующей речи, опирающийся на длительную историческую традицию, как свидетельство сохранения историко-культурных основ самого бытия и его речевого воплощения.

И здесь нельзя не упомянуть следующее: уже в древнерусской литературе (в «Слове о полку Игореве») мы находим это жанровое образование. Как проповедь можно рассматривать само «слово» князя Игоря, обращенное к дружинникам — братьям, «русичам», призывающее к единству Руси. Проповедь-слово Игоря становится не только необходимым структурным элементом произведения, но и тем «отрезком речи», который отразил, или выразил, следуя общехристианскому принципу проповеди «говори во благо», ценностную базу русской ментальности. Так «Слово о полку Игореве» становится словом (к) полку Игореву.

Произведения 20-века проникнуты проповедническими мотивами, и подтверждение этому мы находим, например, в рассказе Леонида Андреева «Нет прощения». Рецензент «Донской речи» посвятил ему очерк, озаглавленный «Казнь Молчалина», в котором назвал произведение Л. Андреева интересным образцом соединения «нового искусства» с «основною чертой русской литературы — проповедью» («Донская речь», 1904). То есть мы можем сказать, что проповедь так или иначе проявляется в русской литературе: это и проповеднические мотивы в произведениях 20-века, и проповедь как структурный элемент литературного произведения, и как ценностная основа русской литературной традиции.

Проповедь определяется как «жанр ораторской прозы: дидактическое произведение, содержащее этические требования и побуждающее слушателя к эмоциональному восприятию этих требований» (Аверинцев, 1990). В литературном энциклопедическом словаре, откуда приведено это определение, нет указаний на литературу, отсылающую к источникам, что представило бы историю изучения проповеди как речевого жанра. Это свидетельствует о том, что в советское время этот текст не исследовался. Интерес к проблеме исчерпывался только в рамках общей риторики, истории, теологии, философии.

Зеньковский, 1990; Лотман, 1992; Кохтев, 1994; Лосев, 1996; Рождественский, 1998). Историю изучения проповеди можно представить по дореволюционным источникам (Архангельский, 1888) и современным теологическим исследованиям (Ищунин, 1998; Тавиров, 2000), посвященным реализации функции воздействия, и по немногочисленным современным лингвистическим исследованиям.

Наиболее полно освещены фонетический и орфоэпический аспекты феномена проповеди. Так, в работах О. А. Прохватиловой уделяется внимание интонационным особенностям проповеди (1996; 1997; 1998; 1999; 2000), ее ритмо-мелодической организации (1998), «внешней диалогичности проповеди, проявляющейся на фонетическом уровне» (1998; 2006).

В значительной степени представлены исследования, предметом которых является лексический пласт проповеди, критерии распределения церковной лексики. Таковы работы Г. Н. Скляревской, результатом которых стал новый толковый словарь православной церковной культуры (Скляревская, 2000), в котором приведена следующая дефиниция проповеди: «.речь священнослужителя, обычно произносимая в храме и содержащая разъяснение основ вероучения, наставления и рекомендации верующим». И. А. Крылова в своей монографии (2005) исследует лексический состав текстов проповеди, рассматривая церковно-религиозную лексику с точки зрения семантики и функциональной стилистики и анализируя основные богословские понятия («вера», «добро», «зло»). Специфика религиозных концептов («гордость», «стыд», «грех» и др.) рассматривается такими исследователями, как л с.

Н.Д.Арутюнова (2000), Л. Г. Панова (2000)-уШмелев (2000).

Проблеме означивания функциональной разновидности языка, обслуживающей сферу религии (куда входит и проповедь), посвящены работы, авторы которых предлагают различные термины: «религиозно-проповеднический стиль» (Крысин, 1994, 1996; Гостеева, 1997), «церковный стиль» (Ипатова, 2004), «религиозный стиль» (Войтак, 1994), «церковно-религиозный стиль» (Крылова, 2000,2001,2003; Шмелев, 1999).

Коммуникативной стороне проповеди уделено меньше внимания. Диалогичность, фактор двойного адресата, роль личности проповедника — это те значимые факторы с точки зрения коммуникативной лингвистики, которые находят свое отражение в немногочисленных работах исследователей (Набиева, 1997; Михальская, 1992; Кузьмина 2003, 2004, 2006).

Малочисленность специальных исследований языковой и коммуникативной специфики проповеди, возросший интерес лингвистов к вопросам функционирования языка в религиозной коммуникации, поиск современных текстовых категорий обусловили выбор темы исследования.

Первостепенным видится выявление языковых особенностей проповеди и функционального стиля, к которому она относится. Надо отметить, что проповедь может изучаться в плане наличия особенностей употребления языковых средств (Крылова, Крысин, Скляревская, Шмелев) или непосредственно в функциональном аспекте путем наблюдения за участием и особенностями функционирования языковых средств в структуре текстов, репрезентирующих этот стиль. Диссертационное сочинение ставит задачей наблюдение за отбором и функционированием языковых средств и выполнено в соответствии со вторым направлением с точки зрения их задействованности в тексте ведущего жанра (проповеди) религиозного стиля с выделением как стилистически маркированных языковых средств, так и тех языковых средств, которые приобретают характерное значение для данной сферы употребления. Таким образом, изучение проповеди как речевого жанра, ее коммуникативной организации с помощью дискурсивного анализа, разработка приемов такого анализа составляет актуальность диссертационного исследования.

Основная цель диссертационного сочинения — представить проповеднический дискурс как систему многогранных связей, текстуально зафиксированных на композиционно-речевом, содержательно-тематическом, прагматико-коммуникативном уровнях, что дает основание для выявления его речевой специфики посредством анализа презентирующих его текстов.

Достижение данной цели возможно при решении следующих задач исследования:

1) провести анализ организации дискурса в его составляющих, определив роль его участников;

2) разработать алгоритм и провести анализ прагмалингвистической базы проповеди, проследив взаимоотношения адресанта — адресата;

3) выявить смысловую структуру выделенных структурных блоков как содержательно-тематических доминант, избранных для анализа текстов разных авторов, и сопоставить их между собойна основе этого сопоставления определить прототипические черты проповеднического дискурса и их индивидуальное авторское воплощение;

4) провести анализ композиционной организации текста проповеди с точки выделения композиционных компонентов, наблюдения над их функционированием, ролью в построении текстов-проповедей, а также реализации смыслового содержания и дать определение проповеди.

Объектом предпринимаемого исследования является проповеднический дискурс II половины 20 века — начала 21 века (1960;1990;2004 г. г.), а предметом — его специфические текстуальные черты прагматического, содержательно-тематического, композиционно-речевого аспектов.

Всё вышесказанное позволяет сформулировать в общем виде принципиальное положение, которое ложится в основу рабочей гипотезы: проповеднический дискурс второй половины 20 века — начала 21 века обладает определенным набором прототипических черт на прагматическом, содержательно-тематическом и композиционно-речевом уровнях, связанных с характером проповеднического дискурса, набором коммуникативных стратегий, а также с их реализацией в тексте на языковом уровне. Системность и последовательность набора дискурсивных составляющих делает возможным выделение проповеднического дискурса как автономного, уникального лингво-и экстралингвистического единства, имеющего устойчивую структуру.

Для проверки гипотезы и решения поставленных задач предполагается использовать следующие методы:

1) метод непосредственного наблюдения над текстом;

2) метод контент-анализа;

3) гипотетико-дедуктивный метод;

4) метод интент-анализа.

Материалом исследования послужили тексты опубликованных православных проповедей 1960;1990;2004 г. г. Проанализировано около 150 текстов проповедей современных авторов (Иоанна Крестьянкина, Алипия Воронова, Николая Никольского, фрагментарно — Алексия Ридигера, Марка Клименко), позволивших отобрать материал, наиболее полно отражающий типичные черты современной проповеди. Тексты проповеди этих авторов взяты из изданий (в том числе электронном виде), опубликованных по благословению Патриарха Алексия II.

Напомним, что приведенные выше определения С. С. Аверинцева и Г. Н. Скляревской ориентируют нас на то, что проповедь является жанром устной речи. Однако в словаре Г. Н. Скляревской первый же пример словарной статьи указывает и на существование проповеди в письменном виде (Приведем этот пример: «Римский-Корсаков спросил у меня: „Отчего вы, отец Иоанн, читаете проповеди, а не говорите их?“. Действительно, после „Буди имя Господне благословенно“ на амвон в моем храме ставили аналой, я клал на него написанную заранее мною проповедь и читал ее. На вопрос генерала я ответил, что не умею говорить проповеди и, опасаясь внести неясность или смущение в умы прихожан каким-либо неясным словом, предпочитаю писать их, так как умею писать еще со светской моей жизни». Архиепископ Иоанн Сан-Францисский (Шаховской). Избранное"). Наш выбор исследования именно и письменных текстов проповеди обусловлен тем, что, во-первых, и целеустановка и тематика устных текстов проповеди идентичны таковым в письменных текстах проповедиво-вторых, «признак „устности“ не представляется надежным для объединения. устных высказываний в особую разновидность языка» (Кормилицына, 1992). Отличия же формы речи на языковом уровне будут проявляться, главным образом, на уровне синтаксиса, на смысловом уровне они будут практически тождественны. Кроме того, устное официальное общение сближается с письменной речью и отличается от устной речи как спонтанной, то есть «независимой, необусловленной речи, вызванной внутренними побуждениями говорящего» (Химик, 2000).

Научная новизна состоит в том, что:

1. Впервые в научный оборот вводится проповеднический дискурс и рассматривается его языковая специфика, проявляющаяся в тексте в функциональном аспекте;

2. Формируется терминологический аппарат этого дискурса;

3. Осуществляется прагмалингвистический анализ речевого портрета проповедника с точки зрения отслеживания связей адресата и адресанта;

4. Выделяется набор стратегий, отражающих роль адресанта в создании текста;

5. Выделяются характерные особенности проповеди в композиционно-речевой и содержательно-тематической организации проповеди;

6. Рассматривается проявление категории диалогизации в тексте проповеди;

7. Проповедь рассматривается в качестве полилога;

8. Уточняется определение проповеди.

Теоретическая значимость работы состоит в разработке и представлении структуры проповеднического дискурса: анализ формирования дискурсивной структуры, анализ внутридискурсивных связей, механизмов взаимодействия составляющих дискурса проповеди, составление типологии коммуникативно-речевых стратегий, составление методики прагмалингвистического анализа дискурса воздействующей речи, анализ композиционной организации проповеднического дискурса посредством выявления его прототипических элементов и закономерностей их проявления, составление лингвистического инструментария дискурса, уточнения положений коммуникативной лингвистики.

Практическая значимость обусловлена возможностью использования выявленных прототипических черт при работе с текстами, принадлежащими проповедническому дискурсу, как в русской, так и в иностранной аудитории. Возможно широкое применение практических результатов исследования: использование материала в курсах для русскоязычных и иностранных студентов («Коммуникативно-прагматические особенности русской воздействующей речи», «Синтаксис», «Стилистика»), при выделении типических особенностей проявления воздействующей речи и дискурсивных особенностей на фоне русского языка. Для иностранной аудитории особенно значимо применение материала в курсах по обучению миссионерской и прочей духовной деятельности на русском языке, для уточнения специфических особенностей русской воздействующей речи и церковной ораторской практики, в курсе «Коммуникативная организация высказывания», «Ментальность в языке», «Риторика».

Апробация результатов исследования, его основные положения были представлены на аспирантском семинаре кафедры русского языка как иностранного и методики его преподавания филологического факультета СПбГУ (2001;2004 г. г.), докладах на X Конгрессе МАПРЯЛ «Русское слово в мировой культуре» (май-июнь 2003 г.), XIII и XIV Международной филологической конференции в СПбГУ (11−15 марта 2003 г. и 15−20 марта 2004 г.), международной научно-практической конференции «Русский язык в современном образовательном пространстве» (5 февраля 2003 г.) в Санкт-Петербургском государственном университете технологии и дизайна,.

Международной филологической конференции (20 февраля 2004 г.) в Иркутском государственном политехническом университете, на IV Научно-методической конференции «Гуманитарная наука и православная культура» (Четвертые Пасхальные чтения) (27−28 апреля 2006 г.) в Московском педагогическом государственном университете.

В ходе исследования нами был установлен ряд моментов, ложащихся в основу положений, выносимых на защиту:

1. Проповедь — это статусное речевое произведение, произносимое священнослужителем определенного сана, обладающее оригинальным набором коммуникантов (проповедник — Бог — паства), роль и речевая деятельность которых зафиксирована текстуальнофункциональное предназначение проповеди — донести до аудитории основы вероучения с целью разъяснения, наставления, рекомендации должного поведения в соответствии с ценностной базой религиозных (православных) постулатов.

2. Проповедь обладает универсальной шестичастной структурой (зачин, вступление, информативно-повествовательная часть, интерпретирующая часть, заключение, окончание), вариабельность которой проявляется в авторском языковом оформлении и на содержательно смысловом уровне, так как содержание проповеди определено материалом Священного Писания и предпочтением священнослужителя в выборе материала.

3. Проповедь — это полилог, так как ей присущ не только признак диалогичности, но и категория диалогизации, проявляющаяся на всех уровнях языка: при активной роли ведущего коммуниканта (священнослужителя) речевые роли остальных коммуникантов (паствы) лимитированы статусностью произведения или ретранслируемы посредством священника (Бог).

4. Дискурс проповеди обладает специфическими чертами, которые проявляются и в наборе институциональных признаков, и в характере взаимодействия участвующих в проповеди, и в наборе определенных стратегий активного говорящего.

5. Личность проповедника имеет важное значение в раскрытии структурно-композиционного построения проповеди.

С точки зрения структуры, настоящее исследование представляет собой работу, состоящую из введения, трех глав, заключения, в котором приводятся соответствующие выводы проведенного исследования, и приложений, в которых приводится иллюстративный материал к Главе I «Дискурсивная база проповеди" — материал прагмалингвистического эксперимента Главы II («Контент-анализ речевого портрета проповедника») — а также образцы анализируемых текстов.

Объем работы: 198 страниц, библиография включает 234 единицы.

ВЫВОДЫ.

Итак, обозначив композиционную базу проповеди, мы проследили за коммуникативно-речевым воплощением в пределах заданных структурных блоков и пришли к следующим выводам:

— композиционный строй проповеди изменялся в зависимости от осмысления сущности и форм пастырского проповедования. У исследователей получила распространение точка зрения, согласно которой композиционная структура проповеди ставилась в зависимость от теологического типа пастырского слова, то есть опиралась на идеологическую базу проповеди (Ветелев, 1949). Не отрицая возможности данной композиционной типологии, мы вывели закономерности оформления композиции проповеди, исходя из целеустановок ее говорящего и способа подачи содержания проповеди, или материала:

— проповедь состоит из 6 частей, имеющих свою внутреннюю цель, которая достигается с помощью различных средств внутреннего структурирования текста — обращения к структурам, определяющим правша отбора и организации языковых средств.

1. Зачин, будучи небольшой по объему частью текста, представлен 5 типами, выделяемыми по функциональному признаку, реализованному в структурно-смысловом плане: а) молитвенный, б) праздничный, в) благодарственный, г) воспроизводящий слова из Священного Писания. Для этой части характерна универсализация зачина, то есть преобладание в текстах «общего» (молитвенного) над остальными «вариантами» (как личностного, авторского построения).

2. Вступление — это часть, имеющая своей целью установить эмоциональный контакт между Адресантом и Адресатом речи, подготовить аудиторию к восприятию текста. Она несет ярко выраженный адаптирующий эффект. Эмоциональная окрашенность реализуется в выборе Адресантом контактоустанавливающих языковых средств. Они представлены как традиционным обращением «братья и сестры», так и разнообразными обращениями типа «друзья» (с экспрессивными модификациями или без), использованием устаревшей формы «други», субстантивацией «дорогие». Разнообразие использования обращения проявляется и на лексическом («друзья», «други», «братья и сестры», коммуникативно обоснованное «уважаемые телезрители / слушатели»), и на морфологическом («дорогие»), и на синтаксическом уровнях (экспрессивные определения «друзья мои любезные»),.

3 .Вступление может быть непосредственным и «притчевым» по способу подготовки к восприятию темы проповеди. Простое, или непосредственное вступление может быть представлено: а) обозначением темы через напоминание о празднике, б) афористичным высказыванием, где обозначена главная мысль. Она связана с постулатом православного вероучения и получает дальнейшее свое развитие в следующих частях, в) формулировкой цели и краткого содержания проповеди. Косвенное, или притчевое, — выражается в виде истории, помогающей настроиться на восприятие темы проповеди.

4.Информативно-повествовательная часть — фрагмент, цель которого раскрытие темы проповеди. Она достигается через использование таких приемов изложения информации, как повествование, описание, рассуждение.

5. Повествование может ограничиться а) кратким притчевым пересказом, б) жизненными наблюдениями проповедника, его личным опытом, в) рассказом из жизни прихожан или знакомых проповедника, г) изложением событий, имевших место, но без указания конкретных участников, д) рассказом о вымышленном событии. Отличительной чертой повествования как способа подачи материала является драматизация. Она находит свое выражение во включении прямой речи участников рассказа.

6. Описание представлено в значительно меньшем объеме по сравнению с повествованием и, скорее, «вплетается фрагментами» в повествование. Оно раскрывает суть явления, его характеристику через перечисление его свойств, качеств, особенностей. В языковом плане представлено многочисленным использованием определений (согласованных и несогласованных) с выраженной экспрессивной окраской. Нефрагментарно оно присутствует, главным образом, в проповедях, цель которых, объяснить тот или иной отрывок из Священного Писания, символ или постулат православия, иными словами, цель проповеди отчасти влияет на преобладание того или иного способа введения материала.

7. Рассуждение представляет собой обозначение проблемы (в форме вопроса) и цепочку суждений и умозаключений автора, логика построения которой позволяет раскрыть внутреннюю связь понятий, событий, предметов в проповеди. Оно появляется как отдельными «блоками» (совпадая с абзацем), так и вкраплениями на всем протяжении проповеди. Здесь решающим фактором оказывается выбор темы проповеди.

8. Кульминация проповеди обычно приходится на конец информативно-повествовательной части. Интересной особенностью является слияние (факультативное) двух или более тем (топиков) в одну. Мы называем это явление формированием гипертемы.

8. Для назидательно-интерпретирующей части, или нравственного приложения, характерна резкая смена модальности по сравнению с предыдущей частью. Семантика долженствования, или желательности, представлена в конструкциях 12 типов и выражается в форме советов-научений.

9. Для заключения характерна сжатость и лаконичность. Оно представляет собой выводы-пожелания из вышесказанного автором. Эмоциональность высказываний реализуется через разнообразные пожелания с выраженным одобряющим элементом.

10. Окончание — завершающая часть проповеди. Она канонна и закреплена устоявшимися в традиции проповеди восклицаниями типа «Аминь», немногочисленными по своему разнообразию.

11. В проповеди присутствует сравнительно небольшое количество событийной информации, в тех проповедях, где ведущее место занимает информация библейского сюжета, т. к. предназначенность текставоздействовать на адресата — цель чисто коммуникативная. Она нацелена не на расширение знаний адресата, так как библейские сюжеты в большинстве своем общеизвестны, а на своего рода «воспитание чувств», эмоциональный отклик, в основе которого лежат непреходящие христианские (православные) ценности. Этот отклик содержит в себе смыслы модального плана. Коммуникативная направленность проповеди тоже определяет ее структурно-речевые особенности.

12. Соотнеся речевое проявление коммуникантов со структурой проповеди, мы делаем следующий вывод: степень задействованности коммуникантов находится в соответствии с замыслом и его композиционным решением. Присутствие агенса как активного (говорящего) коммуниканта обязательнороль пациенсов фиксируется канонными статусными репликами («Аминь», «Спаси нас, Господи!») — роль супер-агенса состоит в том, что Бог (а именно его слова) как абсолютный авторитет является не только предметом обсуждения, ссылки или комментария в той или иной степени (то есть участником внутреннего коммуникативного процесса), но и непосредственным коммуникантом. Без его «словесного» присутствия невозможен сам процесс создания проповеди как таковой. Так, обязательная вербальная дистанцированность супер-агенса становится неотъемлемым признаком проповеди и условием ее создания, что в конечном итоге позволяет считать проповедь не только диалогом (речевая деятельность пациенсов при выраженной диалогичности хоть и статусно лимитирована, но существует), но и полилогом с необходимым третьим коммуникантом — супер-агенсом. Такой набор коммуникантов, их речевого воплощения в проповеди, а также системы их взаимодействия уникален.

— Проанализировав ряд сюжетных проповедей (имеющих в своей основе притчу), мы пришли к выводу, что эти тексты развиваются в одном направлении мысли и посвящены одной, доминирующей в смысловом отношении теме. Были проанализированы проповеди на одинаковые темы трех разных авторов, отметим, что все они имеют единую макроструктуру. Но микроструктура может быть различной. Выборочные иллюстрации примерами расшифрованных устных телевизионных (опубликованных в электронном варианте) проповедей о. Марка и Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II также подтверждают результаты анализа.

Проповедь относится к «типизированным последовательностям речевых актов, структура которых имеет относительно конвенциональный характер» (ван Дейк, 1989) и обладает определенным композиционным планом, своей традиционной суперструктурой: введение (определение и декларация темы проповеди), повествование, рассуждение и заключение (вывод). Однако несмотря на то, что она строится по устоявшемуся порядку следования элементов / частей, мы не увидели ярко выраженного схематизма, как, например, в инструкции или других документах. Этот эффект достигается путем сокращения или, наоборот, расширения какой либо части проповеди.

Два основных типа прогрессии представлены в тексте. Они накладываются и «обслуживают» микростратегии говорящего в соответствии с общей целью проповеди и частными ее (цели) реализациями в структурно-смысловом и коммуникативном планах.

Очевидно, что в структурной организации проповеди играет важную роль не только традиция построения текста, но и личностное начало говорящего: его стиль и предпочтения построения проповеди.

Заключение

.

В результате проведенного исследования текстов-проповедей, принадлежащих II половине 20 века и началу 21 века, мы пришли к следующим выводам:

1. Текст русской православной проповеди при всей сложности организации представляет собой типологическое образование, в котором прототипичность, стереотипность просматривается на всех уровнях:

— экстралингвистическом или пропозициональном (имеются в виду условия проповеднического дискурса, его ценностная основа).

— коммуникативном.

— композиционно-речевом, которые, в свою очередь, как показали наблюдения, тесно взаимосвязаны и взаимообусловлены.

2. Экстралингвистическим условием возникновения институционального дискурса является ситуация, содержащая установку на раскрытие тех или иных ценностных регулировок, раскрывающих догматы православия и понуждающие слушателя / читателя к восприятию тех или иных рекомендаций.

3. Модели этических норм христианства в сфере православия приобретают специфический характер, что неизбежно не вызывает различия в целеустановках религиозного дискурса, но в средствах их языкового выражения.

4. Набор языковых средств и коррелирующие с ними экстралингвистических факторов формирует дискурс, в границах которого реализуется и рассматривается современная русская православная проповедь.

5. Проповеднический дискурс (или шире — религиозно-проповеднический) как процесс речи базируется на таких постулатах православной веры, генерированных институтом православия, как дискурс-организующие концепты «веры», «греха» и «добродетели», которые воплощают в себе понятия «Бога» и «истины», предопределят внутреннюю целеустановку дискурса', отличительными признаками будут временная непреходимость ценностей, добровольное их принятие участниками процесса. Этот процесс речи составляет и экплицитную и имплицитную основы православного дискурса.

6. Проповеднический дискурс имеет специфическую структуру, которая закреплена текстуально.

7. Композиция проповеди обладает оригинальным набором составляющих, вариативная актуализация которых отражает смысловое содержание проповеди.

8. Выявление смысловой структуры выделенных композиционных блоков как содержательно-тематических доминант избранных для анализа текстов разных авторов и их сопоставление между собой, помогло определить прототипические черты проповеднического дискурса и их индивидуальное авторское воплощение.

9. Перечисленные выше черты дают основание определить религиозно-проповеднический дискурс как сложную систему многогранных связей, текстуально зафиксированных на композиционно-речевом, содержател ьно-темат ическом, прагмат ико-коммун жат ивном уровнях, систему, обладающую речевой спецификой, выделяемой посредством анализа текстов, его презентирующиха текст проповеди, который представляет ведущий жанр этого дискурса — как статусное речевое произведение, произносимое священнослужителем определенного сана, обладающее оригинальным набором коммуникантов (проповедник-Бог-паства), роль и речевая деятельность которых зафиксирована текстуальнофункциональное предназначение проповеди — донести до аудитории основы вероучения с целью разъяснения, наставления, рекомендации должного поведения в соответствии с ценностной базой религиозных (православных) постулатов. Обладая стабильной гиестичастной (зачин, вступление, информативноповествовательная часть, интерпретирующая часть, заключение, окончание) структурой, проповедь стремится к универсализации структуры, вариабельность которой проявляется авторском языковом оформлении и на содерэ/сательно смысловом уровне, так как содержание проповеди определено материалом Священного писания и предпочтением священнослужителя. Проповедь — это полилог, так как ей присущ не только признак диалогичности, но и категория диалогизации, проявляющаяся на всех уровнях языка: при активной роли ведущего коммуниканта (свягценнослужителя) речевые роли остальных коммуникантов (паствы) лимитированы статусностью произведения или дистантно ретранслируемы посредством священника (Бог).

Изучение языковых и структурных особенностей текста проповеди в коммуникативно-прагматическом аспекте с точки зрения дискурсивного подхода открывает широкие перспективы дальнейших исследований. Во-первых, необходимо привлечение нового жанрового материала, не представленного до сих пор в научной литературе, — в функционально-языковом плане. Это, в свою очередь, позволит уточнить положения прагмалингвистики и коммуникативной лингвистики.