Помощь в учёбе, очень быстро...
Работаем вместе до победы

Таусеневые песни русских Поволжья: Регион. 
своеобразие и межэтн. 
связи

Диссертация: Таусеневые песни русских Поволжья: Регион. своеобразие и межэтн. связи
ДиссертацияПомощь в написанииУзнать стоимостьмоей работы

Интерференция более предпочтительна в условиях контактов между соседними народами, близкими в культурном отношении (термины Е.А.Костюхина). В. М. Гацак писал по этому поводу: «Интерференция как специфический тип фольклорных взаимосвязей чаще всего наблюдается в зонах постоянного соприкосновения этносов, где взаимопроникновению в значительной мере способствует двуязычие» (Гацак, 1979, 47… Читать ещё >

Содержание

  • I. Введение
    • 1. 1. Методические и методологические аспекты проблемы межэтнических связей и взаимодеиствии
    • 1. 2. История изучения зимней календарной поэзии русских
    • 1. 3. Таусеневые песни Поволжья: К постановке проблемы
  • Глава II. Зимние календ арно-обрядовые традиции русских и финнов Поволжья (Язычество, христианство, этнопоэтика) 68 II.1. Белее и Керемет в Поволжье
    • 11. 2. Никола и Велес/Керемет в Поволжье
    • 11. 3. Илья и Никола в Поволжье
    • 11. 4. Никола~Власий/Василий/Фрол и Лавр 98 II.5. Медведь и Велес/Керемет в Поволжье 110 II.6 Финно-угорские параллели к таусеневому циклу русских Поволжья
      • 11. 6. 1. Марийский «Шорыкйол»
      • 11. 6. 2. Мордовские «Калядань чи/ши» и «Тавунсямо»
      • 11. 6. 3. Обряды обходов домов в связи с культом предков и поминально/погребальной обрядностью народов Поволжья
  • Глава III. Основные типы и сюжеты таусеневых песен русских Поволжья
    • III. 1 Песни-просьбы об угощении
      • 111. 2. Кумулятивные песни
      • 111. 3. Величальные песни, адресованные молодым 238 ГУ
  • Заключение

Таусеневые песни русских Поволжья: Регион. своеобразие и межэтн. связи (реферат, курсовая, диплом, контрольная)

аспекты проблемы межэтнических связей и взаимодействий.

Проблема культурных взаимодействий была поставлена в русской гуманитарной науке еще в XIX веке (К.Д.Кавелин, Ф. И. Буслаев, А. Н. Веселовский и др.). При этом в данный период она «теснейшим образом увязывалась с поисками национальной специфичности <русской культуры> «(Топорков, 1997, 355). Так, по мнению Ф. И. Буслаева, «умение усваивать чужое свидетельствует о здоровье народного организма» (Топорков, 1997, 356). «Национальность каждого народа, — утверждал ученый, — обладает особенною силой претворять в свою собственность все, что ни приходит извне- <.. .> указывая на чужеземные влияния <.. .>, исследователь говорит не столько во вред, сколько в пользу <.. .> народности» (Буслаев, 1861, II, 79).

Для А. Н. Веселовского, более того, «подлинная жизнь культурной традиции <.. .> начиналась с <факта> взаимодействия с другими традициями» (Топорков, 1997, 358). Существо взаимных влияний разных культур «заключено» им в рамки понятия «встречные течения», впоследствии приобретшего характер универсального и всеобъемлющего принципа историко-сравнительных построений. Можно согласиться с А. Л. Топорковым относительно парадигматичности формулировки данного принципа в работе А. Н. Веселовского «Дуалистические поверья о мироздании»: «Объясняя сходство мифов, сказок, эпических сюжетов у разных народов, исследователи расходятся обыкновенно по двум противоположным направлениям: сходство либо объясняется из общих основ, к которым предположительно возводятся сходные сказания, либо гипотезой, что одно из них заимствовало свое содержание из другого. В сущности, ни одна из этих теорий в отдельности не приложима, да они и мыслимы лишь совместно, ибо заимствование предполагает в воспринимающем не пустое место, а встречные течения, сходное направление мышления, аналогические образы фантазии. Теория заимствования вызывает, таким образом, теорию „основ“, и обратноанализ каждого факта из области folklore’а должен одинаково обращаться на ту и другую сторону вопроса ввиду возможности, что взаимное передвижение мифа, сказки, песни могло повторяться не однажды и всякий раз при новых условиях как усвояющей среды, так и усвояемого материала» (Веселовский, 1989, 115−116, цит. по: Топорков, 1997, 361−362). «Встречные течения» — своего рода диалог культур, а имеющие место трансформации «реплики в нем», но ни в коей мере «не порабощение низшей цивилизации высшею» (Веселовский, 1989, 393).

В советской фольклористике данная проблема из сферы национального самоопределения русской культуры была перенесена в сферу межэтнических контактов и взаимодействий. Считая подобную тенденцию оправданной и закономерной, В. М. Гацак замечал: «Фольклор народов нашей страны обладает уникальным богатством межэтнических общностей и взаимосвязей. <.. .> изучение таких общностей <в свою очередь> улавливает один из важнейших параметров, в которых развертывается история народного творчества, и существенно корректирует и дополняет общетипологический подход к фольклору» (Гацак, 1983, 3).

С накоплением значительного материала в области установления фактов сходства традиционной культуры славян и народов Севера, Сибири, Дальнего Востока, Поволжья, Урала и других регионов (см., например раздел «Межэтнические связи» в серийном издании «Фольклор народов РСФСР/России» /Отв.ред. Л. Г. Бараг. Уфа, 1986;1993) «изучение межэтнических общностей и взаимодействие <стало> одним из основных направлений фольклористики» (Гацак, 1983, 3). И в настоящее время данная проблема дискутируется в кругу вопросов общеметодологического и теоретического характера. Повышенную напряженность ее постановки и решения особо выделял Б. Н. Путилов: «Проблема требует безостановочного теоретического движения, методических поисков, взаимопроверок и критического анализа достигнутого. Она — из числа тех научных проблем, которые необходимо поддерживать в состоянии непрерывного исследовательского напряжения» (Путилов, 1983, 7−8).

На современном этапе развития фольклористики сформулированы цели и задачи подобных исследований: это «разыскания в таких сферах, как генезис и история, семантика, историко-стадиальное состояние и т. д.» (Путилов, 1983, 9) — «материализация или фундаментирование исследований общего и особенного фольклоре» (Гацак, 1983, 3) — «многоплановая (филологическая, этнографическая, музыковедческая и т. д.) спецификация <.. .> соответственно особенностям фольклорной традиции в ее комплексном воплощении и связях с общекультурным, этнобытовым и социальным контекстом» (Гацак, 1983, 3−4) и некоторые другие.

В исследованиях последних лет намечены и критерии корректного подхода к решению вопросов межэтнических контактов и взаимодействий. Несомненным признается положении о заимствовании. Причем в осмыслении данной категории исследователи развивают отдельные положения фольклористики XIX века, в частности работ А. Н. Веселовского. Уже в 60-е годы ученый писал «о необходимости некоего „внутреннего согласия“ между „чужими элементами“ и „той средой“, на которую <им> приходится действовать» (Веселовский, 1864, 132). В 80-е годы А. Н. Веселовский высказывался еще более определенно: «Чужое усвояется лишь в формах туземной мысли» (Веселовский, 1882, 211) — «усваивается лишь то, что понятно и интересно, к чему есть предрасположение в содержании народного сознания и формах народной поэзии» (Веселовский, 1886, 208).

О «диалоге культур» и уже окончательном преодолении в науке XX века диффузионистских теорий, сущность которых сводилась к постулату о «преимущественном влиянии культуры «развитых» народов на «отсталые» пишет в ряде статей К. В. Чистов (Померанцева, Чистов, 1979; Чистов, 1993 и др.). По мнению ученого, данный постулат не только не согласуется, но и противоречит накопленным за последние сто лет фактам (Померанцева, Чистов, 1979, 3−4). К. В. Чистовым сформулирован тезис о заимствовании как «составной части процесса взаимодействия и взаимообмена контактирующих этнических традиций» (Померанцева, Чистов, 1979, 4). Интересны в этом плане и суждения В. М. Гацака. Им разработано положение о слиянии при «трасплантации» повествования в иноэтническую среду) воздействия жанровых факторов с «преобразующей силой устно-поэтических (в том числе стилевых) и историко-бытовых традиций» (Гацак, 1993, 5). При этом интерэтническая общность, по его мнению, может распространяться и на структурообразующие факторы.

Попытки выявления механизма усвоения «чужих текстов» были предприняты Б. Н. Путиловым. Для обозначения «возможностей чужого, заложенных в данной, этнически определенной системе художественных представлений, поэтической семантики, фольклорного сознания» был введен даже специальный термин «кодовый настрой» (Путилов, 1983, 12). «Любой фольклорный текст, -писал ученый, — имеет определенный код или систему правил, бессознательно, но с достаточной четкостью регулирующих восприятие фольклорных текстов» (Путилов, 1983, 12). При попадании чужого текста в поле традиционного кода происходит его «настройка» и «перекодировка» .

Соответственно и органическое усвоение инопоэтического текста представлялось Б. Н. Путилову как включение последнего в новый социально-бытовой контекст, соотнесение с новым кодом и наполнение новыми семантическими элементами" (Путилов, 1983, 12). Изменения, таким образом, происходят как в семантическом поле «своего», так и пришедшего извне «чужого» .

О приспособлении заимствованных сюжетов к определенной культурной традиции, восприятии <их> в ее контексте писал Е. А. Костюхин (Костюхин, 1993, 3).

Обратная сторона процесса заинтересовала в свою очередь В. П. Аникина. Ученый связывал ее с понятием «общерусской устойчивости фольклора» (Аникин, 1996, 356). Останавливая свое внимание на областях межэтнического пограничья, В. П. Аникин отмечал тенденцию расхождения и одновременно схождения традиций фольклора разных народовв ее противоречивости усматривал возможности для ограничения межэтнических контактов.

В связи с механизмом заимствования находится и такая особенность духовной культуры, как проницаемость/непроницаемость различных ее сторон и фрагментов (Толстой, 1995 а, 52). Так, Н. И. Толстой писал о неоднородности жанров славянского фольклора в плане их устойчивости, национального своеобразия и особенно открытости/закрытости (Толстой, 1995 а, 53). По его мнению, «восприимчивыми» по отношению к чужому фольклорному и нефольклорному фонду можно считать анекдот, сказку, легенду, духовный стих, пословицу. Что касается обрядовой календарной и семейной поэзии, эпической поэзии (былины, думы, юнацкие песни), то они характеризуются ученым как «невосприимчивые, закрытые, внешне и внутренне стабильные» (Толстой, 1995 а, 53). При этом «устойчивость, непереводимость и закрытость» песенного обрядового фольклора Н. И. Толстой склонен был объяснять его тесной связью с обрядом, а также поэтической и стихотворной структурой (Толстой, 1953 а, 53). Заимствование, утверждал ученый, могло иметь место, но только с самим обрядом и языком и в редких случаях ареалов культурных союзов (Толстой, 1995 а, 53).

Данной точки зрения придерживается и В. П. Аникин. Он считает, что, «сказка, <например>, оказывается более открытой для влияния одного фольклора на другой (в ней много типологически сходного, и ее прозаическая организация не чинит особых препятствий, обычных для стиха), а для песен степень проницаемости может быть малой» (Аникин, 1996, 357). Препятствием для межэтнических контактов может стать, по его мнению, и обрядовая структура фольклорных произведений. В то же время ученый отмечал, что современная наука «не располагает сколько-нибудь систематизированными наблюдениями, чтобы конкретнее судить о проявлениях локальности и общерусской стабильности и с этой точки зрения» (Аникин, 1996, 357).

О большей проницаемости устной прозы по сравнению с песенными жанрами писали в свое время Э. В. Померанцева, К. В. Чистов и другие авторы известного сборника «Отражение межэтнических процессов в устной прозе» (М., 1979).

Особняком в данном случае стоит суждение Б. Н. Путилова относительно того, что «заимствование может быть интенсивнее в сфере тех жанров, которые хорошо развиты у данного этноса» (Путилов, 1983, 12).

В фольклористике XX века поддержан и тезис А. Н. Веселовского об уникальной способности «чужого» резче определять «известные вкусы», придавать «более яркую форму тому, что уже существовало в поэтическом сознании народа как невыясненное им или только потенциальное» (Веселовский, 1882, 211). Для большинства современных исследователей наличие межэтнических параллелей не просто обеспечивает новый угол зрения на явление (сюжет, образ и т. п.), но и позволяет усмотреть его историческую перспективу (Гацак, 1983, 4- Путилов, 1983, 12).

Во многом реализована и намеченная в конце XIX века своего рода «программа» исследования культурных взаимодействий и их форм. Так, например, А. Н. Веселовский писал о контаминации, которая может сопровождать заимствование и в результате которой может побеждать более яркая, более интенсивная формао «проявлениях» культурных взаимодействий и их «внешних следах» в собственных именах, в остатках чужого быта, в совокупности подобных признаков, «потому что в отдельности каждый может быть обманчив» (Веселовский, 1882, 212). В этом плане в исследованиях последнего времени, во-первых, помимо контаминации названы, а в ряде случаев и подтверждены примерами такие формы взаимодействия, как апперцепция, интерференция, односторонние влияния, сотворчество, синтез, симбиоз, отталкивание и др. (см., например, Чистов, 1993, 61- Костюхин, 1993, 8 и далее). Во-вторых, произведена дифференциация форм взаимодействия в зависимости от степени близости вступающих в контакт этносов.

Так, например, контаминация как форма взаимодействия чаще наблюдается в пределах одного региона и в фольклоре (преимущественно сказочном) родственных народов (Костюхин, 1993, 8) — известна и как «распространенная форма приспособления <восточнославянских> обрядовых текстов к условиям пересечения локальных традиций» (Агапкина, 1993, 165).

Интерференция более предпочтительна в условиях контактов между соседними народами, близкими в культурном отношении (термины Е.А.Костюхина). В. М. Гацак писал по этому поводу: «Интерференция как специфический тип фольклорных взаимосвязей чаще всего наблюдается в зонах постоянного соприкосновения этносов, где взаимопроникновению в значительной мере способствует двуязычие» (Гацак, 1979, 47). Механизм осуществления подобной формы представлен исследователями следующим образом: культуры возникают автономно, а затем начинается взаимодействие между ними, приводящее к интерференции. В таком случае, по мнению Е. А. Костюхина, инонациональные элементы обнаруживаются достаточно легко: «это могут быть отдельные слова, выражения, формулы, специфические оттенки интерпретации характеров и ситуации (Костюхин, 1993, 8). Интересно, что одни исследователи, например, Б. П. Кербелите, связывают явление интерференции с исполнительской практикой, индивидуальной стилевой манерой, другие (В.М.Гацак, Е.А.Костюхин) считают возможным говорить о том, что «<интерференция>, несомненно, несет в себе черты общезначимые» (Гацак, 1979, 79) — «<.. > проявляется во многих индивидуальных манерах, т. е. обретает характер закономерности» (Костюхин, 1993, 8).

Для народов, близких в культурном отношении, свойственна и форма сотворчества, главным результатом которой «зачастую <становятся> оригинальные сюжетные типы или хорошо заметные версии интернациональных сюжетов» (Костюхин, 1993, 9).

В свою очередь о возможности однонаправленных влияний свидетельствуют контакты между народами, культурные традиции которых значительно отличаются друг от друга (Костюхин, 1993, 4).

При установлении той или иной формы взаимодействия подчеркивается обязательность обращения ученых к историческому периоду, в который осуществлялись контакты, конфессиональным различиям, характеру языковых процессов (двуязычие или родственность языков), типу расселения народов (маргинальные контакты, этнические острова, чересполосное, рассеянное расселение и др.), численности контактируе-мых народов. Особое внимание уделяется изучению компонентов традиционной культуры в сочетании с полевыми наблюдениями (исполнение, восприятие, функции, границы половозрастных, социальных, профессиональных, локальных и иных групп) (Померанцева, Чистов, 1989, 6Д7).

Чрезвычайно важно выработанное в отечественной фольклористике положение о зонах так называемой «повышенной интенсивности фольклорных контактов». Б. Н. Путилов отмечал, что исследования последнего времени направлены именно на такие регионы (Карпаты, районы украинско-белорусские, молдавско-украинскиеособо выделены им и районы, где русское население соседствует с народами Поволжья) (Путилов, 1983, 10). «Богатейшей лабораторией процессов» назван поволжско-уральский регион и В. М. Гацаком (Гацак, 1983, 5).

В типологии культурных взаимодействий, разработанной Е. А. Костюхиным применительно сказке, но удовлетворяющей потребности и более широких сфер народного творчества, контакты между русским и финно-угорскими народами Поволжья рассматриваются как контакты «между соседями, принадлежащими к разным языковым группам, но близким в культурном отношении» (Костюхин, 1993, 4).

Теоретическое обоснование Поволжья как особого фольк-лорно-этнографического комплекса (региона), впрочем, как и других регионов России, в отечественной фольклористике до сих пор не предложено. Вместе с тем «изучение фольклора данного, <но> определенного другими науками (относительно Поволжья главным образом археологией — Т.З.), региона — вполне корректная задача» (Путилов, 1994, 146).

Поволжье в целом не фигурирует среди славянских «архаических зон», если иметь в виду тот их перечень, который вслед за известным польским этнографом К. Мошинским раскрывал Н. И. Толстой: «архиархаическое» Полесье, затем Русский Север, западная часть Болгарии, центральная и северо-западная Сербия, Кашубия, Карпаты и некоторые другие (Толстой, 1995 а, 50). Скорее, Поволжье разделяет судьбу так называемых «поздневторичных регионов» (особенно выразительны в этом плане, по мнению Б. Н. Путилова, Сибирь, Урал, казачий Юг — Путилов, 1994, 150). Формирование русского населения здесь осуществлялось «не на родоплеменной основе, но в условиях существования русской народности как этнической общности, путем массовых и не столь крупных переселений как более или менее целостных коллективов, так и разрозненных групп» (Путилов, 1994, 150).

С одной стороны, Поволжье, несомненно, целостное образование, обусловленное природными (бассейн Волги) и социально-бытовыми условиями, историческими судьбами и связанными с ними судьбами традиционной культуры (постепенное размывание ее на рубеже XIX-XX и в XX веке в результате коллективизации и продолжающейся урбанизации, ее культурная переориентация — см. об этом: Чистов, 1993, 62). С другой, Поволжье, характеризуется чрезвычайной подвижностью этнической «жизни», постоянными миграциями этносов, образованием многочисленных локальных зон, охватывающих и современные разноэтнические и разноязыковые территории (термины Н. И. Толстого — 1995 а, 51). Данные процессы способствовали и интенсивному культурному взаимообмену, выразившемуся в синтезе, трансформациях и осложнениях новациями принесенных в славянский фольклор иноэтнических фрагментов (Путилов, 1994, 150).

Особый интерес для исследования представляет культура тех локальных центров региона, где в непосредственное соприкосновение вошли славянский и финно-угорский элементы (так называемые «лимитрофные ареалы»: районы со смешанным славянским и финно-угорским населением и районы пограничные). Среди них имеются ареалы, насчитывающие несколько веков существованиябольшая же часть возникла в период присоединения Поволжья к России и последующей колонизации данных земель русскими. Особенно интенсивный характер она приобретает на рубеже XVIII-XIX и XIX веке. Таким образом, появляется возможность говорить о ряде этапов в становлении и развитии фольклора определенного этноса Поволжья: начальном, характеризующемся складыванием устойчивых форм взаимодействия культур, и относительно позднем, сущность которого определяют вторичные влияния.

Исследование межэтнических контактов славян и финно-угров (в том числе и Поволжья), с одной стороны, имеет давнюю историю (работы В. О. Ключевского, Д. К. Зеленина, Б. М. Соколова и др.), с другой, в советской фольклористике приобрело сугубо односторонний и упрощенный характер: многообразие процессов было сведено по преимуществу к тезису о влиянии русской культуры (фольклора) на культуру (фольклор) финно-угров.

Более содержательными, насыщенными конкретикой форм взаимодействий выглядят работы, связанные с анализом контактов славян и восточной (пермской) группы финно-угров. Выделяются в этом плане работы А. К. Микушева. Ученый не ограничился общими суждениями относительно устойчивости традиционного содержания, особенностей жанров и поэтических образов русского фольклора в иноэтническом окружении, но пытался показать «направленность историко-культурных контактов родственноязычных и неродственноязычных народов» (Микушев, 1985, 34). А. К. Микушев подчеркивал самобытных характер взаимодействия в регионе славянских, финно-угорских и самодийских традиций, настаивал на сложности имеющих место процессов и невозможности рассматривать их в плане «простого, нетворческого заимствования сюжета или механического перевода текста из одной образной системы в другую» (Микушев, 1985, 35). В частности, им представлены три формы освоения русского фольклора финно-угорскими народами, связанные со становлением былевого эпоса, народно-песенной лирики и частушечной поэзии.

Попытки на качественно новом уровне исследовать межэтнические контакты славян и финно-угров данного региона были предприняты С. И. Дмитриевой и К. В. Чистовым. Сопоставляя мифологические представления и связанные с ними верования этносов, С. И. Дмитриева приходит к выводу о том, что «русско-финно-угорские фольклорные связи <.. .> дают основания искать корни многих древних обычаев и обрядов северо-восточных русских в сходных обычаях финно-угров» (Дмитриева, 1993, 141). Мотивируется это положение тем, что «последние [финно-угры — Т.З.] позднее, чем русские, приняли христианство и сохранили <�т.о.> в большей мере архаические элементы в быту и культуре» (Дмитриева, 1993, 141).

О различных формах взаимодействия традиционных культур русских и карел пишет К. В. Чистов. Так, влияние карельской культуры на русскую ученый усматривает в фактах языка, его диалектических формах, особенно в области топонимики, приемах и орудиях рыболовства и охоты, пищи, верованиях и др.- русской культуры на карельскую — также в языке, элементах бытового православия, структуре свадебного обряда, деталях одежды, фигурах народных танцев, сюжетах лирических песенвзаимовлияния — языке, верованиях, сюжетах бытовой сказкисимбиоз — в архитектуре жилищ, бань, приемах подсечного земледелия и сушки снопов, орнаменте, промысловой одежде и т. д. Что касается «удивительной проницаемости» карельских рун и русских былин, обрядовых причитаний, то она, по мнению К. В. Чистова, требует специального объяснения (Чистов, 1993, 62−63).

Необходимость выявления конкретных форм взаимодействия в области традиционных культур славян и финно-угров Поволжья, теоретического их осмысления осознана и специалистами (археологами, этнографами, лингвистами) данного региона (см. об этом гл. «Таусеневые песни русских Поволжья: К постановке проблемы»).

И, наконец, при исследовании межэтнических связей и взаимодействий культур народов, принадлежащих к разным языковым группам, но близким в культурном отношении, каковыми, в частности, и являются славяне и финно-угры Поволжья (Костюхин, 1993, 8), необходимо иметь в виду, что их сопоставление должно осуществляться как завершающий этап работы.

На первых этапах ее «значительная роль должна отводиться методу ретроспекции» (Толстой, 1995 а, 37), успешно применяемому археологами и лингвистами и, по «остроумному замечанию Д. К. Зеленина, заставляющему „пятиться назад“ в глубь истории <.. .> от нового к старому, исчезнувшему» (Зеленин, 1916, 16- цит. по: Толстой, 1995 а, 37). Результаты использования его, наряду с методами классического типологического анализа, должны дать материал для последующих операций — внутренней реконструкции как славянской, так и финно-угорской культур (сфера народных диалектов). При этом понятие «диалект» в данном случае не следует воспринимать только как лингвистическое, но «лингвокультурологическое», «лингвогеографическое» (как таковые, по мнению Н. И. Толстого, они и существовали в народной практике и в научных представлениях А. А. Шахматова, Д. К. Зеленина, К. Мошинского, Х. Вакарелского) (см. об этом подробно: Толстой, 1995 а, 48).

Обильный материал дает и внешняя реконструкциясравнение с элементами, формами и системами родственных народных культур: для славянской (балтийской, германской, иранской и др.), для финно-угорской (тюркской, иранской и др.).

И только после этого третьего этапа «допустимо сравнение с материалами неродственных и разносистемных языков и культур, корректирующих построения и выявляющих так называемые языковые, семиологические и культурные универсалии» (Толстой, 1995 а, 44).

Итак, в отечественной фольклористике накоплен значительный опыт в области исследования проблемы межэтнических связей и взаимодействий. Во-первых, оценена значительность заложенного в данной проблематике общетеоретического и методологического потенциалаво-вторых, обнаружены связи подобных исследований с областью генетических, типологических и сравнительно-исторических разысканийв-третьих, подтверждены их универсализм и «многоплановая спецификация» (необходимость объединения в рамках межэтнических исследований филологов, этнографов, музыковедов и др.).

Несомненно большое значение имело и обращение исследователей к одному из основных положений сравнительно-исторических штудий А. Н. Веселовского — «встречным течениям». Разработка данного положения с применением современных методов позволила преодолеть тезис об одностороннем влиянии культуры «развитых» народов на «отсталые». Осуществлялись попытки изучения механизма заимствования, осмысления его форм (апперцепция, интерференция, симбиоз, сотворчество, синтез, односторонние влияния и др.). Показана зависимость использования той или иной формы от степени близости вступающих в контакт этносов и границ жанра. Намечены контуры типологии культурных взаимодействий отдельных жанров. Поставлен вопрос о специфичности функционирования общих закономерностей в пределах регионов, названы зоны «повышенной интенсивности и фольклорных контактов», в частности и Поволжье. Определены методы, позволяющие объективно рассматривать имеющие место схождения (ретроспекция, внутренняя и внешняя реконструкция).

С учетом данных положений, в ряде случаев их реализацией и написана настоящая работа.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

.

Одной из устойчивых традиций в календарном цикле русских Поволжья (своего рода сквозной линией его) являются обряды обходов домов. Они имели место на святки, масленицу, предпасхальное средокрестье, Пасху, Троицу, Иванов и Петров дниизвестны случаи обходов домов и в осенний период. В данном ряду должны быть особо выделены зимние обходы (рождественские, новогодние, крещенские), формировавшиеся в данном регионе в тесной связи с финно-угорскими обрядовыми комплексами. Важнейшими предпосылками подобного феномена, наряду с устойчивыми бытовыми контактами (в том числе и ритуально-бытовыми), двуязычием как бытовым явлением, можно считать и формы религиозного синкретизма (так называемое «ахристианство»). Оно соотносится со сложнейшими процессами взаимопроникновения славянских и финских языческих систем, «наложением» по принципу дополнительности христианских верований, нивелировкой и даже инверсией исходных верований. Так, с одной стороны, произошло перемещение основных божеств языческих пантеонов этносов Поволжья из «высших сфер» в «кромешный низ», их отождествление и наделение демоническими функциями, с другой — замещение персонажами христианского вероучения: Велес/Керемет — Никола/Влас/Василий/Фрол и Лавр. Специфичным для Поволжья стало и восприятие Ильи: не только борец с темными силами, но и, подобно Николе, покровитель земледелия. Особое значение приобрел в Поволжье культ медведя, некогда общего божества обширного региона, олицетворявшего солнцепокровителя людей и животных, проводника их в «иной» мир. Культ медведя оказал существенное влияние на оформление культа предков, постепенно вышедшего на одно из первых мест в системе верований финно-угорских народов, и, возможно, замену культа лося/оленя культом коня. Соответствующие явления нашли отражение, в частности, и в таусеневом обходе домов русских и мордвы Поволжья. Он сложился на территории совместного проживания славян и финнов (фиксировался на территории Республики Марий Эл, Мордовии, Татарстана, Башкортостана, Нижегородской, Ульяновской, Пензенской, Рязанской и Владимирской областей). Специфика его определяется общими элементами монистических верований марийцев, мордвы и русских: особыми представлениями о душе, возможностях ее материального воплощения и самостоятельного существования, связях душ с землейих почитания, разработанных ритуалов встреч и проводов, существование своеобразного института «заместителя» умершего в погребальной обрядности. Важную роль играла и скотоводческая магия. Наряду с широко распространенным в Поволжье культом «скотьего бога» Велеса, пришедшим ему на смену Николаем Чудотворцем (Миколаем, Миклай юмо), «усилившим» значение культа коня, в мифологических системах финнов имелись и собственные божества-покровители животных, в том числе мордовское божество свиней Таунсяй. Поклонение ему и создало предпосылки для формирования особого ритуала под названием «тавунсямо» и особых песен-заклинаний «тавунсяев». Данный праздник был приурочен к святочному периоду (1 января) и нашел «отклик» в календарной обрядовой системе русских Поволжья.

Таусеневый обход домов, таким образом, генетически восходит к детально разработанным у этносов Поволжья (особенно у марийцев и мордвы) ритуалам проводов душ умерших и формировался в тесной связи с актуализацией в период смены природных циклов представлений о «низе» («ином» мире: его божествах и обитателях), открытостью и проницаемостью пространств жизни и смерти.

Обращает на себя внимание и ряд «совпадений» новогодней и собственно погребальной обрядности (аспект оберегов живых от возможного вредоносного воздействия мертвых): характер молитв (главный мотив — обращение к предкам с просьбой «беречь живых»), обрядовой трапезы (наличие «общих» блюд, способы «кормления душ» и формы их связи с предполагаемыми местами обитания умерших), действия с пеплом, соломой, мусором (освобождение от них пространства «живых») — возросшее по сравнению с рождественской обрядностью значение воды («уход» мертвых в иной мир по воде), изменение семантики огня («согреть души» — на Рождество, «осветить путь» / возвращение — под Новый год). Любопытно и новое осмысление реалий, уже «использованных» на Рождество: «свиная голова» лишается сакрально отмеченных, связанных с представлениями о дополнительной жизненной энергии березовых ветокпредметов, которые обеспечивали (облегчали) «возвращение» из того мира (полотенца, бороды из ниток и т. п.). Исключена из ритуала и главная родовая святыня мордвы «атянь штатол» (свеча предков), использовались обычные свечи. Произошли изменения и в персональном аспекте обряда: главными действующими лицами «тавунсямо» стали старшие в доме дети и преклонного возраста женщины.

Любопытные процессы наблюдались и в области жанровых разновидностей, сюжетного фонда, структуры и поэтики входящих в состав ритуала фольклорных произведений. Так, к собственно таусеневым песням Поволжья могут быть отнесены песни-просьбы с наличием основной формулы (коррелируют в мордовском фольклоре с мотивами перечисления обрядовых угощений) и кумулятивные песни. Что касается песен-величаний, то они представляют собой славянскую разновидность таусеневого цикла, выделяются на общем фоне активным включением мотивов свадебных величаний, развитой двучленной структурой. В обходном репертуаре мордвы занимают скромное положение, чаще встречаются в виде отдельных фрагментов в текстах первых двух групп.

Обращают на себя внимание и общие компоненты структуры русских и мордовских песен-просьб, кумулятивных песен и русских песен-величаний. Они, как правило, тождественны по заключенному в них содержанию (формулы «богатого урожая», «приплода скота» и др.), имеют общий источник происхождения (сравнительные образования типа «сколько — столько», «как — так»), но расходятся в плане использования тропов и переносных фигур: в текстах русских ощутима ориентация на общеславянский песенный фонд, мордвы — финно-угорский корпус собственно молитвенных текстов. В отдельных произведениях сохранены и такие уникальные звенья структуры, как описание пространства смерти, пути и возвращение в мир «иной», приготовления ритуальной пищи особыми «персонажами», механизм ее передачи предкам-покровителям, «результат» жертвоприношения (поддержание известного прецедента). Полная схема такого рода представлений имеет место в ряде вариантов песен-просьб и кумулятивных сюжетов мордвы. В текстах русских они представлены на уровне алогичных деталей и отдельных самостоятельно существующих фрагментов сюжетов.

Принципиальное значение имеет и закрепление за текстами новогодних песен русских и мордвы ритуального персонажа/ хрононима/ заклички/ апеллятива/ рефрена «таусень» и основной формулы («пышки, лепешки .»), являющихся своего рода знаками дифференциации обрядов и песен Рождества и Нового года.

Таусеневый обход домов в целом являет собой продукт совместного творчества русских и финнов (мордва) Поволжья. Его архаическую стадию представляют устойчивые формы взаимодействия обрядовых комплексов, к которым можно отнести, во-первых, складывание общей обрядовой терминологии (название праздника и обряда, его участников, собственно песен и их ритуальных персонажей, форм обращения и благодарственных приветствий, в том числе и марийская лексема «тау») и, во-вторых, формирование основного кода обряда (ритуальное заклание свиньи, изготовление специальной еды, символическая передача ее предкам-покровителям и торжественные «проводы» последних), его реальных/предметных (свиные ножки, изделия из теста в виде свиней и свиных ножек) и вербальных (основная формула: Пышки-лепешки, свиные ножки,//В печи сидели, на нас глядели) эквивалентов.

В свою очередь о поздних стадиях существования обряда, его значительной деформации, разрушении некогда единого «обрядового текста» свидетельствуют: 1) появление различного рода производных, в том числе и искаженных, от рефрена «таусень» (таусь/тауси/таузи/баузи/маузи и др.) — 2) в области обрядовой сферы — смешение акций Рождества и Нового года, повлекшее за собой недифференцированное употребление рефренов «коляда» и «таусень», их относительную независимость от содержания текстов- 3) различного рода контаминации «внутри» самих таусеневых песен- 4) формирование новых сюжетов на основе разрозненных единиц песен-просьб или кумулятивных песен.

В то же время представленный в работе достаточно широкий круг финно-угорских параллелей к зимним обрядам и текстам русских Поволжья значительно приближает исследователей восточнославянских обрядов обходов домов к завершающему этапу их реконструкции.

К настоящему моменту во многом уже осуществлена работа по их внутренней (систематизированы материалы основных регионов России: Русского Севера, Сибири, центральной России, Поволжья) и внешней (произведено сопоставление восточнославянских обрядов с их западнославянскими, южнославянскими и балтийскими эквивалентами) реконструкции. Привлечение иноэтнического, в частности, финно-угорского материала, способствует большей определенности выводов относительно их функций (посредством культа предков воздействовать на плодородие земли, приплод скота, общий достаток и здоровье членов крестьянских общин), генезиса (колядование в целом восходит к ритуалам встречи и проводов умерших в период смены природных циклов и актуализации представлений о персонажах «низа»), путях формирования основных типов и сюжетов цикла (песни-просьбы, кумулятивные песни, песни-величания в качестве вербального синонима акционального ряда обряда), отдельных мотивов (изображение «иного» мира, «приход издалека», «мощение мостов», «повышение в статусе» и др.) и образов (золотой бороды, свиных ножек и др.).

Показать весь текст

Список литературы

  1. Айвазян, 1975 С.ГАйвазян. Указатель сюжетов русских быличек ибывалыцин о мифологических персонажах // Померанцева Э. В. Мифологические персонажи в русском фольклоре. М.: Наука, 1975. С. 162−191.1. Акцорин, 1966
  2. Акцорин, 1976 В. А. Акцорин. Марийская народная драма. Йошкар
  3. Ола: Мар.книжн.изд-во, 1976. 200 с. 1. Акцорин, 1991
  4. Марийский фольклор. Мифы, легенды, предания/ Сост. В. Л. Акцорин. Под ред. С. С. Сабитова. Йошкар-Ола: Маркнигоиздат, 1991. 287 с.
  5. Ананичева, 1980 Т.Ананичева. Русско-мордовские взаимосвязи вобрядовом фольклоре//Типология и взаимосвязи фольклора народов СССР: Поэтика и стилистика. М.: Наука, 1980. С. 282−298.
  6. Ананичева, Т. М. Ананичева, Л.Суханова. Песенные традиции
  7. Суханова, 1991 Поволжья. М.: Музыка, 1991. 176 с.
  8. Аникин, 1970 В. П. Аникин. Календарная и свадебная поэзия. М.:
  9. Московский госуниверситет, 1970. 122 с.
  10. Аникин, 1987 В. П. Аникин. Русский фольклор. М.: Высшая школа, 1987. 286 с.
  11. Аникин, 1996 В. П. Аникин. Теория фольклора. Курс лекций. М.:
  12. Московский госуниверситет, 1996. 408 с. 1. Аничков, 1892
  13. Е.В.Аничков. Микола угодник и св. Николай//Записки неофилологического общества при Императорском Санкт-Петербургском университете. Вып. 2. Спб., 1892. 55 с.
  14. Аничков, 1903 Е.ВАничков. Весенняя обрядовая поэзия на Западе иу славян. Ч. 1. От обряда к песне. Спб., 1903. 392 с.
  15. Аничков, 1914 Е. В. Аничков. Язычество и Древняя Русь. Спб., 1914.386 с. 1. Архипов, 1986
  16. Г. А.Архипов. Марийцы Х1-ХШ вв. К этнокультурнойистории Поветлужья. Йошкар-Ола: Мар.книжн. изд-во, 1986. 114 с.
  17. Бадер, 1963 О. Н. Бадер. Балановский могильник. Из историилесного Поволжья в эпоху бронзы. М.: АН СССР, 1963. 371 с.
  18. Байбурин, 1983 А. К. Байбурин. Жилище в обрядах и представленияхвосточных славян. Л.: Наука (Ленингр.отд.), 1983. 192 с.
  19. Байбурин, 1989 А. К. Байбурин. Календарная и трудовая деятельностьчеловека. Л.: Знание, 1989. 32 с.
  20. Байбурин, А. К. Байбурин, А. Л. Топорков. У истоков этикета.
  21. Топорков, 1990 Этнографические очерки. Л.: Наука, 1990. 166 с.
  22. Байбурин, 1993 А. К. Байбурин. Ритуал в традиционной культуре.
  23. Структурно-семантический анализ восточнославянских обрядов. Л.: Наука, 1993. 240 с.
  24. Балов и др., А. В. Балов, С. Я. Дерунов, Я.Ильинский. Очерки 1897−1901 Пошехонья. Вып. 1//Этнографическое обозрение. 1897,
  25. С. 57−76. Вып. 2//Этнографическое обозрение. 1898, № 4. С. 86−92. Вып. 3//Этнографическоеобозрение. 1899, № 1−2.С. 193−224. Вып. 4// Этнографическое обозрение. 1901, № 4. С. 81−134.
  26. Балов, 1898 А.Балов. Остатки древнеязыческого поклонения огню вобычаях и верованиях крестьян Ярославской губернии//Ярослав.губ.ведомости. Ч.неофиц. 1898, 1 февраля, № 26.1. Бернштам, 1977
  27. Т.А.Бернштам. Традиционный праздничный календарь в Поморье во второй половине Х1Х-начале XX в.//Этнографические исследования Северо-Запада СССР. Л.: Наука (Ленингр.отд.), 1977. С. 88−115.1. Бернштам, Лапин, 1981
  28. Т.А.Бернштам, В. А. Лапин. Виноградье песня и обряд//Русский Север: Проблемы этнографии и фольклора. Л.: Наука, 1981. С. 3−110.1. Богатырев, 1933
  29. П.Г.Богатырев. «Полазник» у южных славян, мадьяр, словаков, поляков, украинцев// Lud slowianski, 1933. Т. 1. Zesz. 1, В (etnografia). Т. 3. Zesz. 2.1. Богатырев, 1971
  30. П.Г.Богатырев. Вопросы теории народного искусства. М.: Искусство, 1971. 544 с. 1. Болонев, 1978
  31. Ф.Ф.Болонев. Народный календарь семейских Забайкалья (вторая половина Х1Х-начала XX в.). Новосибирск: Наука (Сибирск.отд.), 1978. 160 с.
  32. Болонев, Календарно-обрядовая поэзия сибиряков/Сост.
  33. Мельников, 1981 Ф. Ф. Болонев и М. Н. Мельников. Новосибирск: Наука
  34. Сибирскотд.), 1981. 351 с.
  35. Бонгард-Левин, Г. М.Бонгард-Левин, Э. А. Грантовский. От скифии до
  36. Грантовский, Индии. Древние арии. М.: Мысль, 1983. 206 с.1983
  37. Веке Odon, 1961 Веке Odon. Mari szovegek. IV Kotet, № 17. Mariszovegek. III. Kotet. Akademiai kiado. Budapest, 1961, № 64.
  38. Буслаев, 1861 Ф. И. Буслаев. Исторические очерки русской народнойсловесности и искусства. Т. 2. Спб., 1861.
  39. Бусыгин и др., Е. П. Бусыгин, Н. В. Зорин, Е. В. Михальченко.1973 Общественный и семейный быт русского населения
  40. Среднего Поволжья. Историко-этнографическое исследование (середина XIX-начала XX в.). Казань: Казанский госуниверситет, 1973. 166 с.
  41. Б.. .екая, 1890 В.Б.ская. Святки в Хохломе Семеновского уезда //
  42. Нижегор.губ.вед. Ч. неофиц. 1890, 10 января, № 2.
  43. Васильев, 1915 В. М. Васильев. Материалы для изучения верований иобрядов черемис/Отд.оттиск из «Инородческого обозрения». Кн. 10. Казань, 1915.
  44. Васильев, 1927 В. М. Васильев. Материалы для изучения верований иобрядов народов мари. Краснококшайск: Маробиздат, 1927. 128 с.
  45. Белецкая, 1978 Н. Вел едкая. Языческая символика славянскихархаических ритуалов. М.: Наука, 1978. 237 с.
  46. Верещагин, 1911 Г. Е. Верещагин. Человеческие жертвоприношениявотяков/Отд.оттиск из ИОАИРС, № 10. Архангельск, 1911.1. Веселовский, 1882
  47. А.Н.Веселовский. Новые журналы по народной словесности//ЖМНП, 1882, № 9. С. 209−221.1. Веселовский, 18 831. Веселовский, 1886
  48. А.Н.Веселовский. Румынские, славянские и греческие коляды: Разыскания в области духовного стиха//Спб., ОРЯС. (Отд. русск. яз. и словесности Имп. АН). Т. 32, № 4. Спб., 1883. 461 с.
  49. А.Н.Веселовский. Новые книги по народной словесности//ЖМНП, 1886, № 3. С. 171−221.1. Веселовский, 1989
  50. А.Н.Веселовский. Историческая поэтика. М.: Высшая школа, 1989. 404 с. 1. Виноградова, 1971 а
  51. Л.Н.Виноградова. Общеславянские фольклорные традиции в сюжетном составе польской колядной песенности//Межславянские культурные связи. М.: Наука, 1971. С. 82−111.1. Виноградова, 1971 б
  52. Л.Н.Виноградова. Композиционный анализ польских колядных обрядовых песен//Славянский и балканский фольклор. М.: Наука, 1971. С. 158−170.1. Виноградова, 1978
  53. Л.Н.Виноградова. Заклинательные формулы в календарной поэзии славян и их обрядовые истоки//Славянский и балканский фольклор. Генезис. Архаика. Традиции. М.: Наука, 1978. С. 7−26.1. Виноградова, 1982
  54. Л.Н.Виноградова. Зимняя календарная поэзия западных и восточных славян. Генезис и типология колядования. М.: Наука, 1982. 256 с. 1. Виноградова, 1984
  55. Л.Н.Виноградова. Типы колядных рефренов и их ареальная характеристика//Славянский и балканский фольклор. Этногенетическая общность и типологические параллели. М.: Наука, 1984. С. 73−94.
  56. Виноградова, Л. Н. Виноградова, С. М. Толстая. Ритуальные
  57. Толстая, 1993 приглашения мифологических персонажей нарождественский ужин: Структура текста//Славянское и балканское языкознание. М.: Наука, 1993. С. 60−82.
  58. Вишневский, Вишневский. Верования некрещеных черемис 1862 Казанской губернии//Памятная книжка Казанскойгубернии на 1863 год. Отд. III. Казань, 1862.
  59. Wichmann, 1931 Wichmann Y. Volksdichtung und Volksrauche der
  60. Tscheremissen. SV ST. LLX. Helsinki, 1931.
  61. Власова, 1993 З. И. Власова. Скоморохи и календарно-обрядовыйфольклор//Русский фольклор. Т. XXVII. Межэтнические фольклорные связи. Спб.: Наука, 1993, с. 148−164.1. Волкович
  62. П.И.Волкович. Деды каленые и другие обычаи в с. Шостье//Научный архив Рязанского краеведческого музея. Ед.хр. № 313 (рукопись не имеет пагинации).
  63. Вопросы Вопросы истории культуры народов Среднегоистории ., 1993 Поволжья. Чебоксары: Чувашский госуниверситет, 1993. 132 с.
  64. Воронин, 1960 Н. Н. Воронин. Медвежий культ в Верхнем Поволжье в
  65. XI в.//Краеведческие записки Государственного музея-заповедника. Вып 4. Ярославль, 1960. С. 44−51.1. ВСФ, 1993
  66. Восточнославянский фольклор. Словарь научной и народной терминологии/Отв.ред. К. П. Кабашников. Минск: Наука и техника, 1993. 480 с. 1. Галъковский, 1913
  67. Н.М.Гальковский. Борьба христианства с остатками язычества в древней Руси. Т. 1. М., 1913. 376 с. 1. Гацак, 1979
  68. В.М.Гацак. Молдавско-русско-украинские интерференции в сказке // Отражения межэтнических процессов в устной прозе. М.: Наука, 1979. С. 47−66.1. Гацак, 1983
  69. Георги, 1776 И. Г. Георги. Описание всех обитающих в Российскомгосударстве народов. Ч. 1. Спб., 1776. 89 с.
  70. Герасимов, 1895 М. К. Герасимов. Некоторые обычаи и верованиякрестьян Череповскогоуезда Новгород, губернии / / Этнографическое обозрение. 1895. Кн. 25, № 4. С. 122 125.
  71. Гилярова, 1985 Н.Гилярова. Новогодние поздравительные песни
  72. Рязанской области. М.: Советский композитор, 1985. 44 с.
  73. Голмберг, 1926 Уно Голмберг. Религия черемис. Перевод с немецкого.
  74. Порво, 1926. НФ МарНИИ, папка IV, дело 84, лист 18.
  75. Голос и ритуал, Голос и ритуал/Материалы конференции. Май 1995 г. 1995 М.: Гос. ин-т искусствознания, 1995. 187 с.
  76. Голубева, 1979 Л. А. Голубева. Зооморфные украшения финноугров//Археология СССР. Свод археологических источников. Вып. Е 1−59. М.: Наука, 1979. 112 с.
  77. Голубева, 1987 Л. А. Голубева. Марийцы//Финно-угры и балты в эпохусредневековья. М.: Наука, 1987. С. 107−115.
  78. Городской, 1864 Г. Горо декой. О черемисах, проживающих в
  79. Красноуфимском уезде Пермской губернии / /
  80. Этнографический сборник РГО. Вып. VI. Спб., 1864. С. 23.34.
  81. Гошовский, 1971 В. Л. Гошовский. У истоков народной музыки славян.
  82. Очерки по музыкальному славяноведению. М.: Сов. композитор, 1971. 304 с.
  83. Грибова, 1975 Л. С. Грибова. Пермский звериный стиль. Проблемысемантики. М.: Наука, 1975. 148 с.
  84. Громыко, 1986 М. М. Громыко. Традиционные нормы поведения иформы общения русских крестьян XIX в. М.: Наука, 1986. 287 с.
  85. Гурина, 1956 Н. Н. Гурина. Оленеосторовский могильник. Материалыи исследования по археологии СССР. М., Л.: АН СССР, 1956. 431 с. 1. Гу ра, 1978
  86. А.В.Гура. Символика зайца в славянском обрядовом и песенном фольклоре//Славянский и балканский фольклор. Генезис. Архаика. Традиции. М.: Наука, 1978. С. 159−185.1. Гура, 1995
  87. А.В.Гура. Заяц//Славянская мифология. Энциклопедический словарь. М.: Эллис Лак, 1995. С. 190−192.1. Гура, 1997
  88. А.В.Гура. Символика животных в славянской народной традиции. М.: Индрик, 1997. 912 с. 1. Даль, 1995
  89. В.И.Даль. Толковый словарь живого великорусского языка. Т. 1. М.: Терра, 1995. 699 с. Т. 2. М.: Терра, 1995. 779 с. Т. 3 М.: Терра, 1995. 556 с. Т. 4. М.: Терра, 1995. 684 с.
  90. Данилов, Золо- О. В. Данилов, Т. А. Золотова. Зимний календарь русских това, 1993 а и марийцев Поволжья//Фольклор народов России.
  91. Данилов, О. В. Данилов, Т. А. Золотова. Славянский Белес и
  92. Дмитриева, С.ИДмитриева. Современное состояние традиционного 1972 фольклора // Традиционный фольклор Владимирскойдеревни (в записях 1963−1969 гг.). М.: Наука, 1972. С. 44−69.
  93. Дмитриева, С. И. Дмитриева. Русско-финно-угорские связи (по 1993 материалам севернорусского фольклора) //Русскийфольклор. Т. XXVII. Межэтнические фольклорные связи. Спб.: Наука, 1993. С. 136−147.
  94. Добровольский, В. Н. Добровольский. Данные для народного календаря 1897 Смоленской губернии в связи с народнымиверованиями//Живая старина. 1897. Вып. 3−4 (отд. 1).
  95. Довженок, 1990 Ллтала сорока по зелешм гаю/Упор. Г. В. Довженок.1. Киев, 1990.1. Евсеев В., 1987
  96. В.Я.Евсеев. О типологических и других схождениях в эпике финно-угорских и тюркских, восточнославянских, кавказских народов//Фольклор народов РСФСР. Межэтнические фольклорные связи. Уфа: Башкирский госуниверситет, 1987. С. 5−16.
  97. Евсевьев, 1966 М. Е. Евсевьев. Избранные труды. В 5-ти тт. Т. 5.
  98. Саранск: Морд.книжн.изд-во, 1966. 552 с.
  99. Енговатова, Фольклорный текст и структура/Сост. М. А. Енговатова. 1992 м.: РАМиГ, 1992. 158 с.
  100. Еремина, 1991 В. И. Еремина. Ритуал и фольклор. JL: Наука
  101. Ленингр.отд.), 1991. 206 с.
  102. Ефименко, 1975 П. П. Ефименко. Иваньковский и Говардовскиймогильники древней мордвы//Труды Мордовского НИИ яз., лит., ист. и экон. Вып. 48. Материалы по археологии и этнографии Мордовии. Саранск:
  103. Морд.книжн.изд-во, 1975. С. 7−36.
  104. Ефимова, 1995 М. Е. Ефимова. Мордовский фольклор//Мордва:
  105. Историко-культурные очерки. Саранск:
  106. Морд.книжн.изд-во, 1995. С. 331−360.1. Живанчевич, 1970
  107. В.Живанчевич. «Волос-Велес» славянское божество териоморфного происхождения// VIII
  108. Международный конгресс антропологических и этнографических наук. Т. VIII. М.: Наука, 1970. С. 4649.
  109. Журавлев, 1994 А. Ф. Журавлев. Домашний скот в поверьях и магиивосточных славян: Этнографические иэтнолингвистические очерки. М.: Индрик, 1994. 254 с.
  110. Забелин, 1895 И. Е. Забелин. Домашний быт русского народа в XVI
  111. XVII ст. Т. 1−2 (3-е изд.). М., 1895−1900. 4.1. М., 1895. 759 с.
  112. Завойко, 1914 К.Завойко. Верования, обряды и обычаи великоруссов
  113. Владимирской губернии//Этнографическое обозрение. 1914, № 3−4. С. 81−178.
  114. Завойко, 1917 К.Завойко. В костромских лесах по Ветлугереке/Этнографические материалы, записанные в Костромской губернии в 1914—1916 гг.: Труды Костромского Научного общества по изучению местного края. Кострома, 1917. С. 3−27.
  115. Збруева, 1952 А. В. Збруева. История населения Прикамья вананьинскую эпоху. М.: Институт истории матер.культ. (АН СССР), 1952. 312 с.
  116. Зеленин, 1909 Д. К. Зеленин. Народный обычай гретьпокойников//Сборник Харьковского историко-филологического общества. Т. 18. Харьков, 1909. С. 256−271.
  117. Зеленин, 1911 а Д. К. Зеленин. «Обыденные» полотенца и обыденныехрамы (Русские народные обычаи)//Живая старина. 1911, № 1. С. 1−20.
  118. Зеленин, 1911 б Д. К. Зеленин. К вопросу о русалках (Культ покойников, умерших неестественной смертью, у русских и финнов)//Живая старина. 1911, вып. ¾. С. 354−424.
  119. Зеленин, 1913 Д. К. Зеленин. Русские народные обряды со старойобувью//Живая старина. 1913, № ½. С. 1−16.
  120. Зеленин, 1914- Д. К. Зеленин. Описание рукописей Ученого Архива 1916 Имп. Русского Географического Общества. Вып. 1-П.
  121. Пг., 1914−1915. Вып. I. М., 1914. 483 с. Вып. II. М., 1915. 503 с. 1. Земцовский, 1970
  122. Поэзия крестьянских праздников. Вступит.ст., сост., подгот. текста и примеч. И. И. Земцовского. Библиотека поэта. Л.: Советский писатель, 1970. 636 с. 1. Земцовский, 1973
  123. И.И.Земцовский. Песни, исполнявшиеся во время календарных обходов дворов у русских//Советскаяэтнография, 1973. № 1. С. 38−43.
  124. Земцовский, И. И. Земцовский. Мелодика календарных песен. М.: 1975 Музыка, 1975. 224 с.
  125. Зе-рнова, 1932 А. В. Зернова. Материалы для сельскохозяйственноймагии в Дмитровском уезде//Советская этнография. 1932, № 3. С. 15−32.
  126. Зиновьев, 1985 В. П. Зиновьев. Указатель сюжетов сибирских быличеки бывальщин (публикация Н. А. Новиковой и Г. Н.Зиновьева)//Локальные особенности русского фольклора Сибири. Новосибирск: Наука (Сибирское отд.), 1985. С. 62−76.1. Знаменский, 1867
  127. П.В.Знаменский. Горные черемисы Казанского края//Вестник Европы. Т. IV, декабрь, 1867. С. 31−66.1. Золотова, 1. Мельчанова, 1991
  128. Т.А.Золотова, С. К. Мельчанова. Традиционные формулы в системе фольклорного необрядового текста//Анализ художественного текста. Йошкар-Ола: Марийский госуниверситет, 1991. С. 3−12.
  129. Золотова, Т. А. Золотова, О. В. Данилов. Очерки традиционной
  130. Данилов, 1996 культуры народов Поволжья. Йошкар-Ола:
  131. Марийский госуниверситет, 1996. 100 с.
  132. Золотова, 1997 Т. А. Золотова. Таусеневые песни русских Поволжья:
  133. Региональное своеобразие и межэтнические связи. Йошкар-Ола: Марийский госуниверситет, 1997. 212 с.
  134. Золотова, Т. А. Золотова, Л. Н. Иванова. Народный календарь.
  135. Иванова, 1997 Йошкар-Ола: Марийский госуниверситет, 1997. 101 с. 3 олотницкий, 1867
  136. Н.И.Золотницкий. Невидимый мир по шаманским воззрениям черемис. Из лекций в Казанском миссионерском институте. Казань, 1867. С. 15−27.
  137. Зорин, 1916 П.Зорин. Как веселится черемисская молодежь: Очеркиз жизни черемис Ветлужского уезда Костромской губернии//Труды Костромского Научного Общества по изучению местного края. Вып 3. Кострома, 1916. С. 160−161.
  138. Иванов, 1995 А. Г. Иванов. Очерки по истории марийского края XVIIIвека. Йошкар-Ола: Мар.книжн.изд-во, 1995. 367 с.
  139. Иванов, Вяч.Вс.Иванов, В. Н. Топоров. Исследования в области
  140. Топоров, 1974 славянских древностей. Лексические ифразеологические вопросы реконструкции текстов. М.: Наука, 1974. 344 с.
  141. Иванова, 1995 А. А. Иванова. Вятский фольклор. Народныйкалендарь/Сост. Т. Г. Гуджий, А. А. Иванова,
  142. Н.Д.Крылова, А. С. Сатыренко. Под ред. А. А. Ивановой. Котельнич: Вятский рег. центр руссккульт., 1995. 168 с. 1. Ивлева, 1994
  143. Л.М.Ивлева. Ряженье в русской традиционной культуре. Спб.: Российский ин-т ист. искусств, 1994. 235 с.
  144. Имайкина, 1968 В. Л. Имайкина. Обрядовый календарь зимнего сезона умордвы//Ученые записки Мордовскогогосуниверситета. Саранск: Морд.книжн.изд-во, 1968. С. 73−86.
  145. Имайкина, 1974 В. Л. Имайкина. Особенности построения мордовскихкалендарных обрядовых произведений//Труды Мордовского НИИ яз., лит., ист. и экон. Вып. 50. Вопросы финно-угорского фольклора. Саранск, 1974. С. 35−56.
  146. Имайкина, К.Самородов. Предисловие//Устно-поэтическое
  147. История История Марийской АССР. Т. 1. Йошкар-Ола:
  148. МАССР, I Мар.книжн.изд-во, 1986. 300 с.
  149. Кал.обряды Зап. Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы, 1971 Европы XIX начала XX в. Зимние праздники. М.:1. Наука, 1971. 351 с.
  150. Калиев, 1994 Ю. А. Калиев. Об астральных представленияхмарийцев//Вопросы марийского фольклора и искусства. Вып. 11. Современные проблемы развития марийского фольклора и искусства. Йошкар-Ола:
  151. МарНИИ яз., лит. и ист. им. В. М. Васильева, 1994. С. 20−27.
  152. Канатеев, 1994 А. М. Кана теев. Межэтнические процессы в жанрахнесказочной прозы народов Поволжья/Дипл. раб. МарГУ, 1994.
  153. Сагатап, 1933 P.Caraman. Obrzed koldowania u slowian i rumunow.1. Krakow, 1933.
  154. Китиков, 1973 А. Е. Китиков. Марийские народные загадки. Йошкар
  155. Ола: Маркнигоиздат, 1973. 179 с.
  156. Китиков, 1977 А. Е. Китиков. Марийские народные приметы. Йошкар
  157. Ола: Маркнигоиздат, 1977. 224 с.
  158. Ключевский, В. О. Ключевский. Курс русской истории. Соч. в 8 тт. Т.1956 1. м.: Госполитиздат, 1956. 427 с.
  159. Ключевский, В. О. Ключевский. Этнографические следствия русской1990 колонизации Верхнего Поволжья. Влияние природы
  160. Верхнего Поволжья на народное хозяйство Великороссии // Ключевский В. О. Исторические портреты. М.: Правда, 1990. С. 40−63.
  161. Козлов, 1960 В. И. Козлов. Расселение мордвы (исторический очерк)
  162. Труды мордовской этнографической экспедиции. Вып. 1. Вопросы этнической истории мордовского народа. М.: АН СССР, 1960. С. 5−63.1. Козлов, 1995
  163. В.И.Козлов. Расселение и динамика численности мордвы //Мордва: Историко-культурные очерки. Саранск: Морд.книжн.изд-во, 1995. С. 85−102.1. Козлова, 1964
  164. К.И.Козлова. Этнография народов Поволжья. М.: Московский госуниверситет, 1964. 175 с. 1. Копанева, 1989
  165. Е.Ю.Копанева. Особенности бытования былички в Среднем Поволжье//Фольклор народов
  166. Поволжья:Проблемы регионального изучения. Йошкар-Ола: Марийский госуниверситет, 1989. С. 85 102.
  167. Корепанов, 1978 К. И. Корепанов. К истории изучения звериного стиля
  168. Прикамья//Проблемы истории докапиталистических формаций. М.: Московский госуниверситет, 1978. С. 108−122.
  169. Корепова, 1975 К. Е. Корепова. Традиционные календарные обряды в
  170. Ветлужье//Фольклор народов РСФСР. Вып. 2. Уфа: Башкирский госуниверситет, 1975. С. 161−168.
  171. Календарные обряды. 1983−1996/Сост. К. Е. Корепова, Ю. М. Шеваренкова. Н.-Новгород: Нижегородский госуниверситет, 1997. 154 с. 1. Коринфский, 1901
  172. А.А.Коринфский. Народная Русь. Круглый год сказаний, поверий, обычаев и пословиц русского народа. М., 1901. 650 с. 1. Костин, 1993
  173. Костюхин, 1993 Е. А. Костюхин. Сказки и типология культурныхконтактов//Русский фольклор. Т. XXVII. Межэтнические фольклорные связи. Спб.: Наука, 1993. С. 3−14.
  174. Кремлева, 1980 И. А. Кремлева. Похоронно-поминальная обрядностьрусского населения Пермской области//Полевые исследования Института этнографии АН СССР. М.: Наука, 1980. С. 21−30.
  175. Крайнов, 1972 Д. А. Крайнов. Древнейшая история Волго-Окскогомеждуречья. М.: Наука, 1972. 274 с.
  176. Круглое, 1982 Ю. Г. Круглов. Русские обрядовые песни. М.: Высшаяшкола, 1982. 272 с.
  177. Круглое, 1997 Ю. Г. Круглов. Обрядовая поэзия. Кн. 1. Календарныйфольклор. Л.: Русская книга (Библиотека русского фольклора), 1997. 576 с.
  178. Кузнецов, 1879 С. К. Кузнецов. Очерки из быта черемис//Древняя иновая история. Т. И. Спб., 1879. С. 41−55.1. Кузнецов, 1885
  179. С.К.Кузнецов. Отчет о рождественских праздниках черемис//Известия общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. Т. IV. Вып. 1. Казань, 1885.
  180. Кузнецов, 1907 С. К. Кузнецов. Культ умерших и загробные верованиячеремис/Отд. оттиск из журнала «Этнографическое обозрение». Кн. 60, 61. Вятка, 1907.
  181. Кузнецов, 1910 С. К. Кузнецов. Русская историческая география. Вып. 1
  182. Меря, мещера, мурома, весь). М., 1910. 197 с.
  183. Кукконен, 1982 А. И. Кукконен. О русско-финских межъязыковыхконтактах (на материале диалектной лексики). Л.:
  184. Ленинградский госуниверситет, 1982. 128 с. 1. Куликовский, 1890
  185. Г. И.Куликовский. О культе медведя, преимущественно у северных инородцев//Этнографическое обозрение. 1890. Кн. 4, № 1. С. 101−115.1. Кулыиетов, 1991
  186. КулишиК, 1970 Ш. КулишиЬ. Из старе српске религи^е. Новогодишниобыча^. Београд, 1970.
  187. Лавонен, 1981 Н. А. Лавонен. Функциональная роль порога вфольклоре и верованиях карел//Славянский и балканский фольклор. М.: Наука, 1981. С. 179−185.
  188. Лотман, 1973 Ю. М. Лотман. Статьи по типологии культуры. Тарту:
  189. Тартуский госуниверситет, 1973. 95 с. 1. Лотман, 1981
  190. Лисенко, 1875 Лисенко М. Молодищи. Зб1ршк тангав та веснянок.1. Кшв, 1875.
  191. M айнов, 1885 Вл.Майнов. Очерк юридического быта мордвы (Ответына программу Имп. Русского Географического общества). Спб., 1885. 267 с.
  192. Макашина, 1982 Т. С. Макашина. Ильин день и Илья-пророк в народныхпредставлениях и фольклоре восточных славян. М.: АН СССР (Институт этнографии), 1982. С. 83−101.
  193. Малыхин, 1853 П.Малыхин. Быт крестьян Воронежской губернии
  194. Нижнедевицкого уезда//Этнографический сборник. Вып. 1. Спб., 1853.
  195. Максимов, 1903 С. В. Максимов. Соб.соч. в 20-ти тт. Т. 17: Крестная сила.
  196. Спб., 1912. 332 е.- Т. 18: Нечистая сила. Неведомая сила. Спб., 1912. 295 с.
  197. Маркелов, 1922 М. Т. Маркелов. Саратовская мордва//Саратовскийэтнографический сборник/Под ред. Б. М. Соколова. Вып. 1. Саратов, 1922.
  198. Марков, 1887 Е.Марков. Деревенский колдун//Историческийвестник. Т. 28. 1887, № 4. С. 5−24.
  199. Маторин, 1931а Н. М. Маторин. Православный культ и производство. М., 1. Л., 1931.
  200. Маторин, 19 316 Н. М. Маторин. Женское божество в православномкульте. Очерк по сравнительной мифологии. М., 1931.
  201. Межэтн. Межэтнические общности и взаимосвязи фольклораобщности ., народов Поволжья и Урала/Материалы симпозиума, 1983 22−24 ноября 1979 г. Казань: АН СССР (отделение лит. и яз., Казанский филиал), 1983. 142 с.
  202. Мельников, 1981 С. П. Мельников. Очерки мордвы. Саранск:
  203. Морд.книжн.изд-во, 1981. 134 с.
  204. Микушев, 1978 А. К. Микушев. Пермско-угорские контакты по даннымфольклора//Фольклор народов РСФСР. Уфа: Башкирский госуниверситет, 1978. С. 3−10.
  205. Микушев, 1982 А. К. Микушев. О принципах взаимодействияиноязычных фольклорных традиций (коми-ненецкие фольклорные связи)//Фольклор народов РСФСР. Уфа: Башкирский госуниверситет, 1982. С. 3−10.
  206. Микушев, 1985 А. К. Микушев. Русский фольклор в иноязычной средепроблема освоения иноязычной фольклорной традиции)//Русский фольклор. Т. XXIII. Полевые исследования. Л.: Наука (Ленингр.отд.), 1985. С. 31−51.
  207. Миллер, 1791 Г. Ф. Миллер. Описание живущих в Казанскойгубернии языческих народов. Спб., 1791. 101 с.
  208. Милькович, 1905 Милькович. Быт и верования мордвы в конце XVIIIстолетия//Тамбовские епархиальные ведомости. 1905, № 18. С. 831.
  209. Минх, 1890 А. Н. Минх. Народные обычаи, обряды, суеверия ипредрассудки крестьян Саратовской губернии:
  210. Собраны в 1861—1888 гг. Спб., 1890. 152 с.
  211. Минх, 1892 А. Н. Минх. Моляны и обряды мордвы Саратовскойгубернии//Этнографическое обозрение. 1892, № 4. С. 313−126.
  212. Минх, 1910 А. Н. Минх. Извлечение из историко-географическогоописания Озерской волости Саратовского уезда, составлено А. Н. Минхом // Мордовский этнографический сборник, составленный А. А. Шахматовым. Спб., 1910. С. 681−720.
  213. Митрополъский Митропольский. Мордва. Религиозные воззрения их, 1576 нравы и обычаи // Тамбовские епархиальныеведомости. 1876. № 12, 13.
  214. Мокшин, 1968 Н. Ф. Мокшин. Религиозные верования мордвы.
  215. Саранск: Морд.книжн.изд-во, 1968. 159 с.
  216. Мокшин, 1995 Н. Ф. Мокшин. История формирования мордовскогоэтноса. Языческие верования мордвы и ее христианизация // Мордва: Историко-культурные очерки. Саранск: Морд.книжн.изд-во, 1995. С. 31−81, 298−312.
  217. А.Ф.Можаровский. Инородцы-христиане Нижегородской епархии сто лет тому назад // Нижегородские епархиальные ведомости. 1886, № 1−2.
  218. МЭС, 1899−1900 Малый энциклопедический словарь. Т. 1. Изд.
  219. Ф.А.Брокгауза и И. А. Ефрона. Спб., 1899. С. 866. Т.2.1. Можаровскии, 18 861. Спб., 1900. С. 474−475.
  220. Наст.ЭС, 1891 Настольный энциклопедический словарь. Изд.
  221. А.Гарбель. М., 1891. С. 26.
  222. Невская, 1980 Л. Г. Невская. Семантика «дороги» и смежныхпредставлений в погребальном обряде//Структура текста. М.: Наука, 1980, с. 228−239.
  223. Некрылова, 1984 А. Ф. Некрылова. Медвежья комедия. Некоторыепроблемы и аспекты изучения//Фольклор и этнография. У этнографических истоков фольклорных явлений. Л.: Наука (Ленингр.отд.), 1984. С. 186−194.
  224. Некрылова, 1988 А. Ф. Некрылова. Медвежья комедия//Некрылова А.Ф.
  225. Русские народные городские праздники, увеселения и зрелища. Конец ХУШ-начало XX в. Л.: Искусство (Ленингр.отд.), 1988. С. 39−59.
  226. Нидерле, 1956 Л.Нидерле. Славянские древности. М.: Иностр.лит., 1956. 450 с.
  227. Никитин, 1978 В. В. Никитин. Волосовские племена на Средней
  228. Волге//Лесная полоса Восточной Европы в волосовско-турбинское время. Йошкар-Ола: МарНИИ при Сов.Мин. МАССР, 1978. С. 21−63.
  229. Никитин, 1985 В. В. Никитин. Древние культы финно-угров Средней
  230. Волги//Вопросы марийского фольклора и искусства. Вып. 2. Йошкар-Ола: МарНИИ при Сов. Мин. МАССР, 1985. С. 57−86.
  231. Никитин, 1991 В. В. Никитин. Медно-каменный век Марийского краясередина Ш-начало II тыс. до н.э.). Йошкар-Ола: МарНИИ яз., лит. и ист. им. В. М. Васильева, 1991. 103 с. 1. Никифоров
  232. Н.М.Никольский. История русской церкви. М.: Политиздат, 1983. 448 с.
  233. Нов. ЭС, 1888 Новый энциклопедический словарь. Изд. И. Н. Березина.1. Т. 1. Спб., 1888. С. 22.
  234. Носова, 1975 Г. А. Носова. Язычество в православии. М.: Наука, 1975.152 с.
  235. Ну-рминский, С.Нурминский. Очерк религиозных верований1862черемис//Православный собеседник. Ч. III. Казань, 1862. С. 232−296.1. НЭС, 1898
  236. Научно-энциклопедический словарь/Под ред. М. М. Филиппова. Т. 1. Спб., 1898. Стб. 22, 745, 1238.
  237. Оглоблин, 1906 Н. Н. Оглоблин. Черемисские городища и мольбищаоколо г. Василя. М., 1906. 16 с.
  238. Олеарий, 1870 А.Олеарий. Подробное описание путешествия
  239. Голштинского посольства в Московию и Персию. М., 1870. 1174 с.
  240. ПМНМИ, 1988 Памятники мордовского народного музыкальногоискусства/ Сост. Н. И. Бояркин. Под ред. Е. В. Гиппиуса. Т. 3. Саранск: Морд.книжн.изд-во, 1988. 336 с.
  241. Патрушев, В. С. Патрушев, А. Х. Халиков. Волжские ананьинцы. М.: Халиков, 1982 Наука, 1982. 277 с.
  242. Перетяткович, Г. Перетяткович. Поволжье в XV и XVI вв. М., 1877. 1877 331 с.
  243. Е.А.Покровский. Детские игры преимущественно русские. (В связи с историей, этнографией, педагогикой и гигиеной). М., 1887. 368 с. 1. Померанцева, 1975
  244. Э.В.Померанцева. Мифологические персонажи в русском фольклоре. М.: Наука, 1975. 191 с. 1. Померанцева, Чистов, 1979
  245. Э.В.Померанцева, К. В. Чистов. Русская фольклорная проза и межэтнические процессы//Отражение межэтнических процессов в устной прозе. М.: Наука, 1979. С. 3−18.
  246. Попов, 1975 Н. С. Попов. О некоторых обрядах и обычаях, связанныхс хозяйственной деятельностью марийцев // Археология и этнография марийского края. Вып. IV. Из истории хозяйства населения Марийского края.
  247. Йошкар-Ола: МарНИИ при Совете Мин. МАССР, 1975. С. 123−128.
  248. Попов, 1981 а Н. С. Попов. Погребальный обряд марийцев в XIXначале XX в.// Археология и этнография Марийского края. Вып. V. Материальная и духовная культура марийцев. Йошкар-Ола: МарНИИ при Совете Мин. МАССР, 1981. С. 154−174.
  249. Попов, 1981 б Н. С. Попов. Верования марийцев XIX нач. XX в. /
  250. Дисс.канд.истор.н. М., 1981.
  251. Попов, 1993 Н. С. Попов, К. А. Четкарев и некоторые вопросыэтнографии марийцев//Вопросы марийскогофольклора и искусства. Вып. X. Научное наследие фольклориста К. А. Четкарева. Йошкар-Ола: МарНИИ яз., лит. и ист. им. В. М. Васильева, 1993. С. 40−54.
  252. Потебнл, 1887 А. А. Потебня. Объяснение малорусских и сродныхнародных песен. Т. 1−2. Варшава, 1883−1887. Т. 1. 268 с. Т. 2. 809 с.
  253. Пропп, 1963 В. Я. Пропп. Русские аграрные праздники (опытисторико-этнографического исследования). Л.: Ленинградский госуниверситет, 1963. 143 с.
  254. Путилов, 1976 Б. Н. Путилов. Методология сравнительно-исторического изучения фольклора. Л.: Наука, 1976. 244 с. 1. Путилов, 1983
  255. Путилов, 1994 Б. Н. Путилов. Фольклор и народная культура. Спб.:1. Наука, 1994. 238 с.
  256. Розов, 1977 А. Н. Розов. Проблемы систематизации колядных песенв своде русского фольклора//Русский фольклор. Т. XVII. Проблемы «свода» русского фольклора. Л.: Наука, 1977. С. 98−106.1. Розов, 1978
  257. А.Н.Розов. Песни русских зимних календарных праздников: Проблемы классификации колядок/Дисс. канд. филол. н. Т. 1−2. Л., 1978.1. Розов, 1981
  258. А.Н.Розов. К сравнительному изучению поэтики календарных песен//Русский фольклор. Т. ХХ1. Поэтика русского фольклора. Л.: Наука, 1981. С. 47−69.
  259. Руднев, 1985 В. В. Руднев. Межэтнические контакты и культуражизнеобеспечения//Межэтнические контакты и развитие национальных культур. Сб. ст. М.: АН СССР (Институт ист. СССР, Институт этногр.), 1985. С. 5−14.1. Русанова, 1966
  260. И.П.Русанова. Языческое святилище на р. Гнилопять под Житомиром//Культура Древней Руси. М.: Наука, 1966. С. 223−238.1. Рыбаков, 1981
  261. Б.А.Рыбаков. Язычество древних славян. М.: Наука, 1981. 607 с.
  262. Рыбаков, 1987 Б. А. Рыбаков. Язычество древней Руси. М.: Наука, 1987.782 с.
  263. Рынков, 1877 П. И. Рычков. Топография Оренбургской губернии.1. Оренбург, 1877. 406 с.
  264. Рюйтель, 1977 Музыкальное наследие финно-угорских народов/Сост.
  265. И.Рюйтель. Таллинн: Ээсти раамат, 1977. 516 с.
  266. Рюйтель, 1980 Музыка в обрядах и трудовой деятельности финноугров/Сост. И.Рюйтель. Таллинн: Ээсти раамат, 1980. 335 с.
  267. Самородов, 1980 К. Т. Самородов. Мордовская обрядовая поэзия.
  268. Саранск: Морд.книжн.изд-во, 1980. 168 с.
  269. Самошкин, 1975 А. Г. Самошкин. О русско-мордовских фольклорныхсвязях в заклинательной поэзии//Вопросы финноугроведения. Вып. VI. Саранск: Морд.книжн.изд-во, 1975. С. 332−338.
  270. Святки, 1894а Святки на Руси//Нижегор.губ.вед. Отд. Неофиц. 1895,4 янв., № 1. С. 4- 11 янв., № 2. С. 5−6- 18 янв., № 3. С. 2−3- 25 янв., № 4. С. 3−4.
  271. Святки, 1894 б Святки на Руси//Владим.губ.вед. Ч. неофиц. 1894, 30дек, № 52. С. 1−3.1. Седакова, 1983
  272. О.А.Седакова. Обрядовая терминология и структура обрядового текста (погребальный обряд восточных и южных славян)/Дисс.канд.филол.н. М., 1983.1. Седов, 1953
  273. В.В.Седов. Древнерусские языческие святилища в Перыни//Краткие сообщения Института истории матер.культуры. М., 1953.1. Седов, 1979
  274. В.В.Седов. Происхождение и ранняя история славян. М.: Наука, 1979. 156 с. 1. Седов, 1982
  275. В.В.Седов. Восточные славяне в VI—XIII вв. М.: Наука, 1982. 327 с.
  276. Селиванов, 1887 В. В. Селиванов. Год русского земледельца: Зарайскийуезд Рязанской губернии// Календарь Рязанской губернии на 1887 год. Рязань, 1887. Прим. С. 1−143.1. СБФ, 1971
  277. Славянский и балканский фольклор. М.: Наука, 1971. 252 с. 1. СБФ, 1978
  278. Славянский и балканский фольклор. Генезис. Архаика. Традиции. М.: Наука, 1978. 270 с. 1. СБФ, 1981
  279. Славянский и балканский фольклор. Обряд. Текст. М.: Наука, 1981. 277 с. 1. СБФ, 1984
  280. Славянский и балканский фольклор. Этногенетическая общность и типологические параллели. М.: Наука, 1984. 278 с.
  281. СБФ, 1986 Славянский и балканский фольклор. Духовнаякультура Полесья на общеславянском фоне. М.: Наука, 1986. 287 с.
  282. СБФ, 1989 Славянский и балканский фольклор. Реконструкциядревней славянской духовной культуры: источники и методы. М.: Наука, 1989. 268 с.
  283. СБФ, 1994 Славянский и балканский фольклор. Верования. Текст.
  284. Ритуал. М.: Наука, 1994. 270 с.
  285. СБФ, 1995 Славянский и балканский фольклор.
  286. Этнолингвистическое изучение Полесья. М.: Индрик, 1995. 399 с.
  287. Слав.мифология, Славянская мифология. Энциклопедический 1995 словарь/Научн. ред.: В. ЯПетрухин, Т. А. Агапкина,
  288. Л.Н.Виноградова, С. М. Толстая. М.: Эллис Лак, 1995. 416 с. 1. СРНГ, I
  289. Словарь русских народных говоров. Вып. 1/Сост. Ф. П. Филин. М., Л.: Наука, 1965. С. 199−200.
  290. СРНГ, XXII Словарь русских народных говоров. Вып. ХХП/Сост.
  291. Н.И.Андреева-Васина. М., Л.: Наука, 1987. С. 302−303.
  292. Смирнов, 1895 И. Н. Смирнов. Мордва. Историко-этнографическийочерк. Казань, 1895. 291 с.
  293. Смирнов, 1889 а И. Н. Смирнов. Черемисы. Историко-этнографическийочерк. Казань, 1889. 255 с.
  294. Смирнов, 1889 б И. Н. Смирнов. Следы человеческих жертвоприношенийв поэзии и религиозных обрядах приволжских финнов. Казань, 1889. 28 с. 1. Смирнов М., 1927
  295. Снегирев, 1838 И.Снегирев. Русские простонародные праздники исуеверные обряды. Вып. 2. М., 1838. 246 с.
  296. Соболев, 1913 А. Н. Соболев. Загробный мир по древнерусскимпредставлениям. Сергиев Посад, 1913. 208 с.
  297. Соколова, 1979 В. К. Соколова. Весенне-летние календарные обрядырусских, украинцев и белорусов XIX начала XX вв. М.: Наука, 1979. 287 с.
  298. Соловьев, 1875 Е. Т. Соловьев. Святки в среде купцов и мещан Казани.
  299. Этнографический очерк. 1875 г. Рукопись. 77 с.
  300. Спасский, 1913 Н.Спасский. Очерки по родиноведению. Казанскаягуберния. Изд. 2-е. Казань, 1913. 376 с.
  301. Терещенко, 1848 А.Терещенко. Быт русского народа. Ч. 7. Спб., 1848.348 с.
  302. Тойдыбекова, Л. С. Тойдыбекова. Марийская языческая вера и 1997 этнический идентитет. 1997. Рукопись.
  303. Токарев, 1957 С. А. Токарев. Религиозные верования восточнославянских народов XIX начала XX в. М., Л.: АН СССР, 1957. 164 с.
  304. Токарев, 1966 А. С. Токарев. История русской этнографии. Л.: Наука, 1966. С. 298−300, 410−415.
  305. Толстой, 1982 Н. И. Толстой. Из «грамматики» славянских обрядов //
  306. Труды по знаковым системам. 15. Типология культуры и взаимное воздействие культур. Тарту: Тартуский госуниверситет, 1982. С. 52−71.
  307. Толстой, 1989 Н. И. Толстой. Некоторые соображения о реконструкцииславянской духовной культуры//Славянский и балканский фольклор. Реконструкция древней славянской духовной культуры: источники и методы. М.: Наука, 1989. С. 7−22.1. Толстые, 1992
  308. Н.И.Толстой, С. М. Толстая. Жизни магический круг//Сборник статей к 70-летию Ю. М. Лотмана. Тарту: Тартуский госуниверситет, 1992. С. 130−141.
  309. Толстые, 1993 Н. И. Толстой, С. М. Толстая. Слово в обрядовомконтексте (Культурная семантика слав. *vesel)// Славянское языкознание. XI. Международный съезд славистов. Доклады российской делегации. М.: Наука, 1993. С. 162−186.
  310. Толстой, 1995 а Н. И. Толстой. Язык и народная культура. Очерки пославянской мифологии и этнолингвистике. М.: Индрик, 1995. 512 с.
  311. Толстой 1995 б Н. И. Толстой. Бык // Славянская мифология. Энциклопедический словарь. М.: Эллис Лак, 1995. С. 68.
  312. Топорков, 1995 А. Л. Топорков. Решето//Славянская мифология.
  313. Энцикло-педический словарь. М.: Эллис Лак, 1995. С. 334−335.
  314. Топорков, 1997 А. Л. Топорков. Теория мифа в русской филологическойнауке XIX века. М.: Индрик, 1997. 456 с.
  315. Трад.культура, Традиционная культура: Общечеловеческое и 1993 этническое. Проблемы комплексного изучения этносов
  316. Карелии/ Матер. симпозиума. Сентябрь 1993.
  317. Петрозаводск, 1993. 189 с.
  318. Трад. обряды. Традиционные обряды и обрядовый фольклор русских рус. Иов., 1985 Поволжья/Сост. Г. Г. Шаповалова и Л. С. Лаврентьева.
  319. Отв. ред. Б. Н. Путилов. Л.: Наука (Ленингр.отд.), 1985. 342 с.
  320. Трад.фолъклор Традиционный фольклор Владимирской деревни (в
  321. Владим. записях 1963−1969 гг.). М.: Наука, 1972. 215 с. деревни, 1972
  322. Третьяков, 1966 П. Н. Третьяков. Финно-угры, балты и славяне на
  323. Днепре и Волге. М., Л.: Наука (Ленингр.отд.), 1966. 308 с.
  324. Третьяков, 1968 П. Н. Третьяков. О древнейших русах и ихземле//Славяне и Русь. М.: Наука, 1968. С. 179−187.
  325. Н.В.Трубникова. Фигурка медведя из Иваньковского могильника//История и культура Восточной Европы по археологическим данным/Труды Государственного Исторического музея. М.: Наука, 1971. С. 148−155.1. Трубникова, 1971
  326. УПТМН, VII, 3 Устно-поэтическое творчество мордовского народа.
  327. Т.УП, ч. 3. Календарно-обрядовые песни и заговоры/Сост. В. Л. Имайкина, К. Т. Самородов. Нот. прилож. Л. Б. Бояркиной. Отв. ред. Б. П. Кирдан. Саранск: Морд. НИИ яз., лит., ист. и экон., 1981. 304 с. 1. УПТМН, VIII
  328. Устно-поэтическое творчество мордовского народа. Т. VIII. Детский фольклор/Сост., подстр. перев., пред. икоммент. Э. Н. Таракиной. Отв. ред. В. П. Аникин и Л. С. Кавтаськин. Саранск: Морд. НИМ яз., лит., ист. и экон., 1978. 299 с.
  329. УПТМН, III, 1 Устно-поэтическое творчество мордовского народа. Т.
  330. I, ч. 1. Мокшанские сказки/Сост. А. И. Маскаев. Под общ. ред. В. Я. Евсеева. Научн. ред. текстов К. Т. Самородова. Саранск: Морд. НИИ яз., лит., ист. и экон., 1966. 384 с.
  331. Успенский, 1982 Б. А. Успенский. Филологические разыскания в областиславянских древностей. Реликты язычества в восточнославянском культе Николая Мирликийского. М.: Московский госуниверситет, 1982. 246 с.
  332. Ушаков, 1896 Д.Ушаков. Материалы по народным верованиямвеликоруссов//Этнографическое обозрение. Кн. 29−30. 1986, № 3−4. С. 146−204.
  333. Фасмер, I М.Фасмер. Этимологический словарь русскогоязыка/Пер. с немец, и доп. О. Н. Трубачева. Т. 1. М.: Прогресс, 1986. 573 с.
  334. Фасмер IV М.Фасмер. Этимологический словарь русскогоязыка/Пер. с немецкого и доп. О. Н. Трубачева. Т. IV. М.: Прогресс, 1987. 864 с.
  335. Федотов, 1991 Г. Федотов. Стихи духовные (Русская народная вера подуховным стихам). М.: Прогресс, Гнозис, 1991. 192 с.
  336. Филимонов, А.Филимонов. О религии некрещеных черемис ивотяков Вятской губернии/Отд.оттиск из «Вятских епархиальных ведомостей» за 1869, № 8, 11.
  337. Финно-волж. Финно-волжская языковая общность. М.: Наука, 1989. общи., 1989 272 с.
  338. ФиИЭ, 1983 Фольклор и историческая этнография. М.: Наука, 1983. 261 с. 1. ФиЭ, 1974
  339. Фольклор и этнография. Обряды и обрядовый фольклор. JL: Наука (Ленингр.отд.), 1974. 275 с. 1. ФиЭ, 1977
  340. Фольклор и этнография. Связи фольклора с древними представлениями и обрядами. Л.: Наука (Ленингр.отд.), 1977. 200 с. 1. ФиЭ, 1984
  341. Фольклор и этнография. У этнографических истоков фольклорных сюжетов и образов. Л.: Наука (Ленингр. отд.), 1984. 255 с.
  342. ФиЭД, 1992 Фольклор и этнографическая действительность. Спб.:
  343. Наука (С.-Петерб. отд.), 1992. 208 с.
  344. ФиЭРС, 1973 Фольклор и этнография Русского Севера. Л.: Наука
  345. Ленингр.отд.), 1973. 280 с. 1. ФНР, 1986
  346. Фольклор народов РСФСР. Этнические жанры, их межэтнические связи и национальное своеобразие. Уфа: Башкирский госуниверситет, 1986. 150 с. 1. ФНР, 1987
  347. Фольклор народов РСФСР. Межэтническиефольклорные связи. Уфа: госуниверситет, 1987. 159с.3381. Башкирский1. ФНР, 1989
  348. Фольклор народов РСФСР. Современное состояние фольклорных традиций и их взаимодействие. Уфа: Башкирский госуниверситет, 1989. 134 с. 1. Фукс, 1840
  349. А.Фукс. Записки Александры Фукс о чувашах и черемисах Казанской губернии. Казань, 1840. 329 с.
  350. Халиков, 1980 А. Х. Халиков. Приказанская культура. М.: Наука, 1980.129 с.
  351. Халикова, 1971 Е. А. Халикова. Погребальный обряд Танкеевскогомогильника // Археология и этнография Татарии. Вып. I. Вопросы этногенеза тюркоязычных народов Среднего Поволжья. Казань, 1971. С. 64−93.
  352. Христолавы, Б. Христолавы: (Из святочных обрядов Белозерска) //1899 Новгор. губ. вед. Ч. неофиц. 1899, 24 дек, № 99. С. 1−2.
  353. Цветкова, 1980 И. К. Цветкова. Погребенья на стоянке Владыченская
  354. Береговая//Труды Государственного Исторического музея. Вып. 51. История и культура Евразии по археологическим данным. М.: Наука, 1980. С. 8−13.
  355. Цивьян, 1977 Т. В. Цивьян. «Повесть конопли»: К мифологическойинтерпретации одного операционного текста / / Славянское и балканское языкознание. М.: Наука, 1977.1. Цыркин, 1975
  356. А.В.Цыркин. Культурные связи мордвы с прикамскими племенами в Х1-Х вв.//Труды Морд. НИИ яз., лит., ист. и эконом. Вып. 48. Материалы по археологии и этнографии Мордовии. Саранск, 1975. С. 46−57.
  357. Черепнин, 1929 Л. В. Черепнин. Из истории древнерусского колдовства
  358. XVII в.//Этнография. 1929, № 2.1. Черных, 1995
  359. С.Я.Черных. Словарь марийских личных имен. Йошкар-Ола: Марийский госуниверситет, 1995. 626 с.
  360. Четкарев, 1940 К. А. Четкарев. О марийских преданиях и легендах //
  361. Четкарев, 1953 К. А. Четкарев. Племенные названия марийцев //
  362. Чистов, 1971 К. В. Чистов. Проблемы картографирования обрядов иобрядового фольклора//Ареальные исследования в языкознании и этнографии (Тезисы докладов и сообщений). 9−12 февр. 1971 г. Л.: Наука, 1971. С. 1416.1. Чистов, 1984
  363. К.В.Чистов. Народные традиции и фольклор: Очерки теории. Л.: Наука, 1986. 303 с. 1. Чистов, 1993
  364. В.И.Чичеров. Зимний период русского народного земледельческого календаря ХУ1-Х1Х вв. Очерки народных верований. М.: АН СССР, 1957. 235 с. 1. Шахматов, 1910
  365. Мордовский этнографический сборник. Составлен А. А. Шахматовым. Спб., 1910. 848 с. 1. Шейн, 1898
  366. П.В.Шейн. Великорус в своих песнях, обрядах, обычаях, верованиях, сказках, легендах. Т. 1., вып. 1. Спб., 1898. 835 с.
  367. Шереметева, М. Е. Шереметева.19 301. Вожакимедведейв
  368. Калуге//Сборник Калужского государственного музея. Вып. 1. Калуга, 1930.
  369. Шиндин, 1989 С. Г. Шиндин. Миф о сотворении мира и русскиезаговоры//Известия Академии наук Латвийской ССР. № 10. 1989. С. 77−85.
  370. Шишло, 1972 Б. П. Шишло. Истоки культа предков (на материалесибирских и финно-угорских народов)/Дисс. канд. истор. н. Л., 1972.
  371. Штернберг, Л. Я. Штернберг. Первобытная религия в свете 1936 этнографии. Л.: Ин-т народов Севера, 1936. 572 с.
  372. Щапов, 1906 А. П. Щапов. Соч. в 3-х тт. Т. 1. Спб., 1906. 803 с. 1. Эйхенбаум, 1987
  373. О.А.Эйхенбаум. Историко-этнографические истоки мотива езды на медведе//Русский фольклор. Т. XXIV. Этнографические истоки фольклорных явлений. Л.: Наука (Ленингр.отд.), 1987. С. 81−84.1. ЭС, 1893
  374. Энциклопедический словарь/Изд. Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона. Спб., 1893. Т. 9-а, кн. 18. С. 761. Т. 11, кн. 21. С. 4. Т. 10-а, кн. 20. С. 941.1. Этнич.стереотипы., 1985
  375. Этнические стереотипы поведения. Л.: Наука (Ленингр.отд.), 1985. 325 с.
  376. Этн.история и Этническая история и фольклор. М.: Наука, 1977. фольклор, 1977 259 с.
  377. Этногенез. Этногенез, ранняя этническая история и культура славян, 1985 славян. М.: Наука, 1985. 87 с.
  378. Этнич. и Этнические и социальные процессы у финно-угровсоц.процессы ., Поволжья (I тыс. до н.э. I тыс. н.э.). Йошкар-Ола: 1987 Марийский госуниверситет, 1987. 132 с.
  379. Этногенез ф/у, Этногенез финно-угорских народов по данным 1974 антропологии. М.: Наука, 1974. 160 с.
  380. Яковлев, 1887 Г. Яковлев. Религиозные обряды черемис. Казань, 1887.1. Ярыгин, 1976
  381. А.Ф.Ярыгин. Современные проявления дохристианских верований марийцев. Йошкар-Ола: Мар.книжн.изд-во, 1976. 76 с.
Заполнить форму текущей работой

Пора сдавать?