Правовые аксиомы

СОДЕРЖАНИЕ Введение

1. Аксиомы в праве

2. Правовые аксиомы в гражданском судопроизводстве

Заключение

Список использованных источников

ВВЕДЕНИЕ

Осуществление правосудия во все времена являлось необходимым атрибутом государственного суверенитета. Поэтому не случайно, что судебные решения, в частности, по гражданским делам, выносятся «именем Российской Федерации», поскольку только государство обладает абсолютной монополией на осуществление правосудия. Из этого следует, что никакое иное учреждение, кроме законодательно установленных государством судебных органов, не имеет полномочий на вынесение обладающих силой и подлежащих обязательному исполнению судебных постановлений и подлежащих обязательному исполнению.

В Российской Федерации правосудие функционирует независимо от законодательной и исполнительной властей и имеет строго очерченную в Конституции РФ и особых законах компетенцию. В соответствии со ст. 118 Конституции РФ правосудие в Российской Федерации осуществляется только судом.

Рассмотрение и разрешение гражданских дел затрагивает субъективные права и законные интересы значительной части физических и юридических лиц. В связи с этим в современный период существенно должна повышаться роль правосудия в защите прав и свобод граждан, прав и законных интересов организаций, утверждении принципа социальной справедливости, предупреждении правонарушений, воспитании уважения к закону, правам, чести и достоинству граждан.

Указанные задачи гражданского судопроизводства могут быть успешно решены лишь при строжайшем соблюдении законности как одного из важнейших условий укрепления правовой основы государственной и общественной жизни, функционирования строящегося в России правового государства.

Правосудие — это форма государственной деятельности, которая заключается в рассмотрении и разрешении судом отнесенных к его компетенции дел, в том числе и гражданских, которая осуществляется в установленном законом процессуальном порядке.

" Правосудие" и «судебная власть» не тождественные понятия, несмотря на то, что относятся к одной государственной функции, которая заключается в том, чтобы беспристрастно и объективно рассматривать и разрешать различные социальные споры и конфликты, связанные с действительным или предполагаемым нарушением норм права. Правосудие представляет собой особый вид юридической деятельности, выполнение которой возложено государством и обществом на судебную власть.

Судебная власть представляет собой имеющую свои особенности в организации и компетенции особую разновидность государственной власти, делегированную государством специально уполномоченным государственным органам — судам, которая реализуется конкретными должностными лицами (судьями) для выполнения ими правозащитных функций с использованием в необходимых случаях силы принуждения.

Создание правового государства немыслимо без наличия правовых гарантий прав и свобод граждан. Также невозможно существование правового государства без сильного и по-настоящему независимого суда от исполнительной и законодательной властей.

1. АКСИОМЫ В ПРАВЕ В юридической литературе одним из неоднозначных и дискуссионных является вопрос о необходимости выделения в праве аксиом, возникновение которого во многом предопределено различным пониманием данного явления. Ряд исследователей, определяя аксиомы как положения, принимаемые без логических доказательств в силу их непосредственной убедительности, выступает против признания права аксиоматической системой, наличия в праве аксиом.

В доказательство данной точки зрения приводятся, в том числе, следующие аргументы. Во-первых, нормы права, как первичные элементы системы права, не могут рассматриваться как аксиомы или теоремы, поскольку они «законченно сформулированы законодателем», вследствие чего не нуждаются в доказательстве. Правотворчество — не простое выведение одних норм из других, более общих норм. Во-вторых, аксиоматические системы (различного рода теории) построены из конечного числа непротиворечивых аксиом. Допускаемое же совпадение принципов права и правовых аксиом приводит, напротив, к неопределенности перечня аксиом в праве. Кроме того, право как социальный феномен, научной теорией не является; оно является не формализованной, а содержательной системой. В-третьих, для того, чтобы считать право аксиоматической системой, нужно говорить о полноте (урегулированности всех общественных отношений) и об отсутствии пробелов.

Вместе с тем, с приведенной выше позицией можно согласиться только при условии рассмотрения аксиом с точки зрения их строго научного понимания. Действительно, юриспруденция не является теорией, построенной из конечного числа непротиворечивых аксиом, из которых могут быть дедуктивно получены содержательно-истинные положения (теоремы).

Получается, что правовые аксиомы не отвечают следующим фундаментальным требованиям, предъявляемым к аксиомам: система аксиом должна быть непротиворечивой; аксиомы данной системы должны быть независимыми; они должны быть достаточными для дедукции всех высказываний, принадлежащих аксиоматизированной теории; аксиомы должны быть необходимыми в том смысле, что система не должна содержать излишних предположений. Однако термин «аксиома» многозначен и используется во многих областях научного знания. Так, А.А. Ференс-Сороцкий полагает, что проблема аксиом права носит скорее аксиологический, чем логический характер, ее суть — «в выяснении значения простых норм права, воплощенных в них элементарных юридических истин эмпирического уровня, как аккумулятора общечеловеческих достижений в правовом познании действительности». То есть в юриспруденции термин «аксиома» может использоваться в общеупотребительном значении, обозначая положение, утверждение, принимаемое без доказательств; очевидную, ясную саму по себе и бесспорную истину, не требующую доказательств. Этим, по мнению исследователей, и объясняется тот факт, что многим правовым аксиомам можно найти «аналог», выраженный в форме пословиц и поговорок, отражающих здравый смысл («народную мудрость») (например, аксиома «никто не может быть судьей в собственном деле» — поговорка «со стороны виднее»).

Понятие «правовая аксиома» может употребляться в праве не только в общеупотребительном, но и в узко специальном значении, заключающимся, как отмечает А. В. Масленников, не в наделении его свойствами аксиоматических систем, а в сужении общеупотребительного значения, применении и приспособлении его к праву, приобретении им правовой специфики (например, правовые аксиомы как священные основы права и государства у И.А. Ильина).

Таким образом, правовые аксиомы по своему значению не тождественны аксиомам точных наук, имеют преимущественно аксиологический характер. Юридические аксиомы выражают специфику права. По точному замечанию С. С. Алексеева, отход от аксиом, их несоблюдение могут привести к тому, что «право… перестает быть правом, оставаясь мерами прямого принуждения, организационного воздействия и т. д.» .

Правовые аксиомы определяют и как общепринятые суждения, которые служат исходными посылками в аргументированных рассуждениях о правовом и неправовом. Своего рода аксиоматическое ядро права образует определенная совокупность базовых высказываний, выражающих сущность отношения власти к личности, обществу, знанию.

В то же время правовые аксиомы можно рассматривать не только в качестве постулатов правовой науки, но и как определенные нормы права, закрепленные в законодательстве. Как отмечает А.А. Ференс-Сороцкий, они проходят путь своего формулирования от идеи правосознания, практической проверки в качестве нормы права, фиксировании в правосознании как аксиомы. Так, как нормы права, выражающие содержание общечеловеческой морали, понимает аксиомы права Н. А. Чечина. По ее мнению, необходимость соблюдения содержащихся в аксиомах права правил поведения очевидна с точки зрения здравого смысла, принципов морали и справедливости и поэтому не нуждается в особых доказательствах. Кроме того, на содержании данных норм (играющих роль основных положений) базируется большинство других правил, поскольку право призвано отвечать принятому в обществе понятию справедливости. Однако по справедливому замечанию А.А. Ференс-Сороцкого очевидность аксиом (в данном случае выведенных Н. А. Чечиной аксиом гражданского процесса) объясняется не их связью с моралью, а проверкой в ходе правоприменительной практики (например, положений: «истец должен доказывать обстоятельства, на которые он ссылается», «решение суда не должно затрагивать тех, кто не участвовал в деле»).

Наиболее емким представляется определение правовых аксиом как идеальных явлений, относящихся к различным плоскостям правовой действительности (к праву, правосознанию и правовой науке), представляющих собой положения, концентрированно выражающие социально-правовой опыт, принимаемые как истины (абсолютные или относительные) в целях упрощения процесса правового регулирования и решения научных задач, обеспечивающие преемственность в праве и объективируемые в различных формах в зависимости от их принадлежности к определенным группам, предложенное А. В. Масленниковым. Действительно, складываясь постепенно в ходе развития общества, некоторые правовые нормы, закрепляющие определенные модели поведения людей, повторяющиеся многократно, получили значение аксиом. Впервые выработанные древнеримскими юристами нормы-аксиомы воспроизводились без особых изменений в других правовых системах. Многовековая практика их применения доказала, что правовые аксиомы являются наиболее оптимальной формой регулирования (при их закреплении в действующем законодательстве), закрепляют наилучшие правила поведения людей в подобных ситуациях.

Правовые аксиомы аккумулируют правовой опыт человечества, в связи с чем их использование необходимо для упорядочения общественных отношений, эффективности правового регулирования. В них, как заметил С. С. Алексеев, проявляется нацеленность права на то, чтобы «утвердить начала справедливости и правды, исключить возможность проявления произвола и беззакония, а главное — отражено то своеобразие, тот „дух“, который свойствен правовой материи» .

2. ПРАВОВЫЕ АКСИОМЫ В ГРАЖДАНСКОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ

Сущность гражданского процесса наряду с процессуальными принципами определяют и правовые аксиомы. Аксиомы — исходные и непреложные истины, закрепленные в процессуальных нормах. Они самоочевидны. Их правильность многократно проверена и подтверждена юридической практикой. Без аксиом гражданская юрисдикция будет существенно осложнена. Так, без аксиоматического правила, освобождающего от доказывания общеизвестных фактов, судебное познание было бы неоправданно громоздким, а без аксиомы, запрещающей тождественные правопритязания, производство по делу топталось бы на одном месте.

Правовые аксиомы — определенные постулаты юридической науки и судебной практики, выражающие общечеловеческую мораль и справедливость. Они, по общему правилу, закреплены в Гражданском процессуальном кодексе (например, ч. 1 ст. 55, п. 3 ст. 129, ч. 1 ст. 50, п. 3 ст. 18 ГПК и др.).

Аксиомы в отличие от гражданских процессуальных принципов знаменуют общечеловеческую сторону судопроизводства и имеют наднациональный характер. Многие из них вошли в современное правоведение в виде юридических поговорок и существуют одновременно в законодательстве различных стран. Например, нет судьи без истца; никто не может быть судьей в своем деле; где есть право, там есть и его защита; правовые формальности должны неукоснительно соблюдаться и др.

Характерная черта аксиом различных правовых систем заключается в их преемственности. Так, правило распределения обязанностей по доказыванию между сторонами было известно Российскому уставу гражданского судопроизводства, ГПК РСФСР 1923 г. В действующем ГПК оно закреплено в ч. 1 ст. 50.

В практической деятельности, когда сталкиваешься с применением правовых норм, которые не в полной мере обеспечивают торжество справедливости, а порой кажутся верхом несправедливости, возникают вопросы о причинах возникновения таких ситуаций. Ведь право по определению должно быть искусством добра и справедливости.

Тогда приходишь к согласию с философами права о том, что нормы закона могут быть неправовыми, либо не обеспечивающими реализацию права. Однако, право должно иметь средства по обеспечению защиты в том числе и от неправовых норм. Одним из таких средств является признание норм закона неконституционными.

В тоже время, порой приходится сталкиваться с ситуацией когда, в тексте Конституции РФ имеются лишь положения, сформулированные в крайне обобщенном виде в виде принципов. Что ж применение конституционно-правовых принципов действительно помогает найти защиту от неправовых норм. В тоже время, в поисках права можно пойти дальше и найти основы права — правовые аксиомы.

Аксиомы права интересовали ученых еще в советское время. Еще в 1972 году С. С. Алексеев писал, что аксиомами в праве называются положения, имеющие характер исходных (элементарных) истин и не требующие в каждом случае особого доказательства. Объективная основа правовых аксиом коренится в закономерностях, свойствах специально-юридических принципов права. Отход от них, их несоблюдение может привести к тому, что право теряет свои черты воли, возведенной в закон, т. е. перестает быть правом.

Данный подход достаточно прогрессивный для того времени уже закладывал сомнения в правильности легисткого понимания права, но в тоже время, С. С. Алексеев рассматривал аксиомы с точки зрения тех или иных принципов.

Полагаем более удачным подход к аксиомам, как к категориям общей морали. Данный подход, сформулированный известным процессуалистом Н. А. Чечиной в статье «Аксиомы и принципы в советском гражданском процессуальном праве» предполагает, что аксиомы есть формулировки естественных законов.

По своему определению аксиома — исходное положение, принимаемое без доказательств истинности других положений; бесспорное, не требующее доказательств положение. В пользу того, что аксиомы есть категории общей морали говорит происхождение слова «аксиома». Которое имеет греческое происхождение: «утверждение», «самоочевидный принцип» от «ценный», «достойный» от оцениваю, считаю достойным в конечном счете «ценю» .

Аксиомы, фиксируя содержание общечеловеческой морали, включались и включаются в законодательство разных периодов развития государства, некоторые из них были известны и весьма четко сформулированы римским правом. Причем чаще всего на основе данных аксиом формулируются принципы. Так, например, из аксиомы справедливого правосудия, сформулированного еще в древнем Риме, «audi alteram partem» — «выслушать обе стороны», произошли несколько важных принципов справедливого правосудия, таких как принцип состязательности, принцип беспристрастности, а Конституционный Суд РФ в Постановлении № 4-П от 12 марта 2001, сославшись на данную аксиому, назвал «право быть услышанным» общеправовым принципом. В нормативных актах РФ данное право напрямую в отличие от Конституции ФРГ, не закреплено, российские процессуалисты полагают, что право быть выслушанным и быть услышанным является принципом гражданского процессуального права.

Из аксиомы справедливого правосудия «выслушать обе стороны» порождается не только право быть выслушанным, но и право быть услышанным судом, а гарантией того, что сторона была выслушана и была услышана, является мотивированное решение суда. Впрочем, право на мотивированные судебные акты вытекает не только из аксиомы «выслушать обе стороны», но и из другой аксиомы справедливого правосудия, сформулированной также еще в древнем Риме: «Правосудие должно быть не только совершено, но и должно быть видно, что оно совершено». Конституции ряда европейских государств закрепляют требование мотивированности судебных актов и действий судебной власти, как конституционно-правовой принцип.

Таким образом, можно сказать, что аксиомы — это та самая мораль права, о которой писал Лон Фуллер в своей книге «Мораль права». Можно сказать, что в аксиомах заключены основные логические понятия, на основе которых формируются принципы и строится само право.

Хотя, мы выше и указали, что принципы выводятся из аксиом, в то же самое время, мы не дали средства для разграничения данных понятий. По мнению Чечиной Н. А, аксиомы… в отличие от принципов, могут формулироваться разными отраслями права… А.А. Ференс-Сороцкий, разграничивая данные понятия пишет, что аксиома выражает общечеловеческое содержание права, а принципы отражают прежде всего классовые интересы в праве. Полагаем, что в настоящее время, когда термин «общеправовой принцип» стал обычным, а классовый подход в российском праве перестал преобладать, вышеуказанные способы разграничения уже не применимы. Более того, в связи с тем, что употребление термина «принципы права» в качестве обозначения основных исходных положений права было наиболее употребляемым, разграничение между терминами «аксиома права» и «принцип права» стало проблематичным. Действительно принцип по своему определению — основное исходное положение какой-нибудь теории, учения, науки, начало.

Что делает очень похожими термин «принцип» и «аксиома». Латинское происхождение слова «принцип», согласно которого «принцип» — «первоисточник», также говорит, что мы имеем дело со словами не тождественными, а с синонимами. С синонимами, которые трудно разграничить, хотя, конечно же, можно попробовать определить один термин, через второй. Однако, полученное нами определение «аксиома — это принцип принципов, либо общепризнанный принцип», может быть принято в качестве возможной дефиниции, которая все же не является общепринятой в юридической доктрине. Но быть может более пристальное внимание к аксиомам права со временем и приведет к возможному принятию такой дефиниции. Хотя, мы понимаем, что предложенный нами подход, свойственен скорее естественно-правовому подходу, нежели легисткому (позитивистскому). Но наша Конституция разработана на основе естественно-правового подхода. Кроме того, Россия является участницей Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее Конвенции) и случаи нарушения данной Конвенции может стать предметом рассмотрения Европейского Суда по правам человека (далее ЕСПЧ). Который, зачастую при разрешении споров о нарушении Конвенции оперирует не нормами материального права, но сводом принципов и аксиом, выработанных в том числе еще римским правом.

Позитивистский же подход будет говорить о том, что обязательными являются лишь принципы, закрепленные в законе. Однако, если мы упомянем аксиому времен древнего Рима «ubi jus incertum, ibi nullum» — «если закон неопределенен — закона нет», то найдем ли мы закрепление такого принципа в тексте какого-либо закона? Тем не менее, Конституционный Суд РФ, фактически следуя этой аксиоме, разве что, не упоминая ее, выводит в ряде своих Постановлений принцип правовой определенности:

" Общеправовой критерий определенности, ясности, недвусмысленности правовой нормы вытекает из конституционного принципа равенства всех перед законом и судом, поскольку такое равенство может быть обеспечено лишь при условии единообразного понимания и толкования правовой нормы всеми правоприменителями" (см.: Постановления от 25 апреля 1995 года N 3-П; от 15 июля 1999 года N 11-П; от 11 ноября 2003 года N 16-П).

" Из конституционных принципов равенства и справедливости вытекает требование определенности, ясности, недвусмысленности правовой нормы, поскольку иное не может обеспечить ее единообразное применение, не исключает неограниченное усмотрение в правоприменительной практике и, следовательно, неизбежно ведет к произволу" (см.: Постановление от 13 декабря 2001 года N 16-П, Постановление от 17 июня 2004 года N 12-П).

Можно привести также большое количество неписаных правил гражданского процесса, несоблюдение которых, тем не менее, может повлечь отмену вынесенного судебного акта. Так, например, игнорирование аксиомы «ad impossibilia nemo obligatur» — «к невозможному никого не обязывают» и вынесение заведомо неисполнимого судебного акта почти всегда приводит к отмене такого акта.

Тем не менее, согласимся с Н. А. Чечиной, которая писала, что чем полнее и четче гражданско-процессуальные аксиомы сформулированы в гражданско-процессуальных нормах, тем совершеннее эта отрасль права, эффективнее действие нормативных гражданских процессуальных актов. Только при наличии обязательного набор аксиом отрасль права может быть признана полноценной и выполнять свою задачу.

Рассмотрим для примера, реализацию аксиомы справедливого правосудия «nemo judex in re sua» — «никто не может быть судьей в своем собственном деле» в Арбитражном процессуальном кодексе РФ (далее АПК РФ).

Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации от 5 мая 1995 г. N 70-Ф3, исходя из данной аксиомы, не допускал участие судьи в рассмотрении дела:

1) если он является родственником лиц, участвующих в деле, или их представителей;

2) если он при предыдущем рассмотрении данного дела участвовал в качестве эксперта, переводчика, прокурора, представителя или свидетеля;

3) если он лично, прямо или косвенно, заинтересован в исходе дела либо имеются иные обстоятельства, вызывающие сомнение в его беспристрастности (ст. 16 АПК РФ 1995 г.);.

А также не допускал повторного участия судьи в рассмотрении дела:

1. Судья, принимавший участие в рассмотрении дела, не может участвовать в рассмотрении этого дела в суде другой инстанции.

2. Судья, принимавший участие в рассмотрении дела в какой-либо инстанции, не может участвовать в повторном рассмотрении этого дела в той же инстанции, кроме случаев рассмотрения дел по вновь открывшимся обстоятельствам.

В 2002 году законодатель несколько изменил свой подход, сочтя приемлемым после отмены решения вышестоящим судом, передачу на рассмотрение дела тому же судье, что рассматривал ранее.

Соответственно в АПК 2002 года было закреплено правило, что судья не может участвовать в рассмотрении дела и подлежит отводу, если он при предыдущем рассмотрении данного дела участвовал в нем в качестве судьи и его повторное участие в рассмотрении дела в соответствии с требованиями настоящего Кодекса является недопустимым (ст. 21 АПК).

Условия недопустимости повторного участия судьи в рассмотрении дела были сформулированы следующим образом:

1. Судья, принимавший участие в рассмотрении дела в арбитражном суде первой инстанции, не может участвовать в рассмотрении этого дела в судах апелляционной и кассационной инстанций, а также в порядке надзора.

2. Судья, принимавший участие в рассмотрении дела в арбитражном суде апелляционной инстанции, не может участвовать в рассмотрении этого дела в судах первой и кассационной инстанций, а также в порядке надзора.

3. Судья, принимавший участие в рассмотрении дела в арбитражном суде кассационной инстанции, не может участвовать в рассмотрении этого дела в судах первой и апелляционной инстанций, а также в порядке надзора.

4. Судья, принимавший участие в рассмотрении дела в порядке надзора, не может участвовать в рассмотрении этого дела в судах первой, апелляционной и кассационной инстанций.

Таким образом, законодатель безусловные требования о недопустимости повторного участия судьи в рассмотрении дела распространил лишь на производства в разных инстанциях. По все видимости он полагал, что для соблюдения аксиомы «никто не может быть судьей в своем собственном деле» будет достаточно не допустить того, чтобы судья осуществлял надзор за своими действиями либо выполнял свои же указания.

Соответственно, вышестоящий суд после отмены решения или постановления суд кассационной или надзорной инстанции вправе направить дело на новое рассмотрение в суд соответствующей инстанции в том же или ином составе (п. 3 ч. 1 ст. 287, п. 2 ч. 1 ст. 305 АПК). По всей видимости, законодатель, считает, что в случае, когда нижестоящему судье возвращено дело, которое он уже рассматривал, тот не будет судьей в своем собственном деле, поскольку он не будет осуществлять проверочных действий. В этом, конечно же, есть определенная логика, но практический опыт показывает, что судьи первой инстанции в большинстве своем выносят снова такие же решения, которые уже были ранее отменены. Можем даже привести случай, когда дело судье возвращалось судье трижды, прежде чем он вынес другое решение. У многих судей, у кого в процессе, у кого после процесса, явно или опосредованно звучит их несогласие с решением вышестоящей инстанции и, не имея возможности спорить с вышестоящей инстанцией, они все же пытаются доказать в новых судебных актах, правильность ранее вынесенных судебных актов. Эти наблюдения говорят о том, что, быть может, законодатель поспешил сузив запрет на повторное рассмотрение дела по сравнению с АПК РФ 1995 года. Хотя для более точного вывода необходим анализ статистических данных по данной проблеме в более широком масштабе.

В то же время, коль скоро судьи нижестоящих инстанций испытывают определенные этические проблемы, не следует их игнорировать, ведь «задача науки и положительного законодательства — обеспечить тяжущихся от пристрастия судьи, а судью, уважая его нравственное достоинство, избавить от нравственной борьбы и дать ему возможность не действовать против своих нравственных принципов — и вообще против убеждения» .

Полагаем, что необходимость уважения достоинства судьи и уважение его убеждения должны избавить судей от необходимости повторного участия при рассмотрении дела. Причем если раньше когда пересмотр по вновь открывшимся обстоятельствам имел место только, когда вскрывались вновь открывшиеся «фактические обстоятельства» допустимость участия судьи, выносившего решение, в процедуре пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам была очевидна. Но в настоящее время, в качестве основания для пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам могут быть и признание Конституционным Судом РФ не соответствующим Конституции РФ закона, примененного арбитражным судом в конкретном деле, в связи с принятием решения по которому заявитель обращался в Конституционный Суд Российской Федерации и установленное Европейским Судом по правам человека нарушение положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод при рассмотрении арбитражным судом конкретного дела, в связи с принятием решения по которому заявитель обращался в Европейский Суд по правам человека (ч.6 и ч.7 ст. 311 АПК РФ). Соответственно, при наличии обязанности обратиться в Конституционный Суд РФ, когда для суда видна неконституционность закона, подлежащего применению и когда суд должен был применить положения Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, но это не было сделано, можно и следует говорить о судебной ошибке, вызванной именно неправильной оценкой норм права. На наш взгляд, в этом случае процедура пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам может быть доверена судье, совершившему данную судебную ошибку, скорее в качестве исключения нежели правила. Поскольку в данной ситуации судья должен принять решение об отмене акта, вынесенного им и тем самым признать свою ошибку, то есть судья, в данном случае является судьей в своем собственном деле.

Далее, из статьи 22 АПК РФ видно, что участие судьи в рассмотрении дела той же инстанции теперь не является препятствием повторного участие в рассмотрении дела в той же инстанции, не только в случаях пересмотра по вновь открывшимся обстоятельствам. Однако, существующая процедура обжалования кассационных определений предусматривает рассмотрение жалоб на некоторые кассационные определения в кассационном порядке. В то же время, законодатель, попытавшись исключить возможность участия в процессе проверки, судьи, который участвовал в вынесении оспариваемого определения предусмотрел рассмотрение жалобы на кассационное определение в ином судебном порядке (ч.2 ст. 291 АПК РФ). Казалось бы, в данном случае законодатель полностью предусмотрел соблюдение аксиомы «никто не может быть судьей в своем собственном деле». Однако, жизнь оказалось гораздо изобретательней и ниже мы приведем ситуацию, которая к сожалению, не была предусмотрена в полной мере АПК РФ, что создало противоречие с аксиомой «никто не может быть судьей в собственном деле» .

В 2004 году ОАО «Нижнекамскнефтехим» вместе с другими потребителями каустической соды обратилось с заявлением об установлении факта использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции, а также злоупотребления доминирующим положением на рынке рядом юридических лиц, включая ОАО «Единая торговая компания» (далее ЕТК) в МАП, правопреемником которого впоследствии стала Федеральная антимонопольная служба России (далее ФАС России).

Антимонопольный орган России, рассмотрев дело о нарушении антимонопольного законодательства, вынес решение, в котором установил факт нарушения антимонопольного законодательства. В ходе рассмотрения дела о нарушении антимонопольного законодательства в МАП России, ОАО «Нижнекамскнефтехим» выступало в качестве стороны.

В дальнейшем, как стало известно ОАО «Нижнекамскнефтехим» ЕТК обжаловало решение МАП России в Арбитражный суд г. Москвы. ОАО «Нижнекамскнефтехим» о факте обжалования не было уведомлено, к рассмотрению дела не было привлечено. Рассмотрение дела было прекращено Постановлением Федерального арбитражного суда Московского округа (далее ФАС МО) 28.02.2005, которым было утверждено мировое соглашение между ФАС России и ЕТК.

Поданная кассационная жалоба ОАО «Нижнекамскнефтехим» о том, что мировое соглашение было утверждено без учета интересов лиц, потерпевших от нарушения антимонопольного законодательства, была возвращена с отказом в восстановлении сроков. Лишь после вынесения Определения Конституционного Суда РФ № 234-О-П от 16 января 2007 кассационная жалоба была принята к рассмотрению. Но ФАС МО определением от 18.10.2007 производство по кассационной жалобе прекратил со ссылкой на то, что судебные акты не вынесены о правах и обязанностях заявителя. На определение ФАС МО от 18.10.2007 была подана кассационная жалоба.

До начала рассмотрения жалобы, ОАО «Нижнекамскнефтехим» был заявлен отвод судье, председательствующему в судебном заседании на основании ч.1 ст. 21 и п. 2 ст.22 АПК РФ и ст. 6 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Отвод был мотивирован тем, что судья, председательствующий в судебном заседании по рассмотрению жалобы ОАО «Нижнекамскнефтехим» на определение от 18.10.2007 г., ранее участвовал при рассмотрении данного дела данное обстоятельство, по мнению ОАО «Нижнекамскнефтехим», могло препятствовать объективному и беспристрастному рассмотрению жалобы ОАО «Нижнекамскнефтехим» на определение ФАС МО от 18.10.2007 г., которым было прекращено производство по кассационной жалобе на постановление ФАС МО от 28.02.2005. Судья, председательствующий в данном судебном заседании (Борзыкин М.В.), фактически участвовал в оценке законности судебного акта, в принятии которого сам же и участвовал. Поскольку, признание незаконности прекращения производства по кассационной жалобе ОАО «Нижнекамскнефтехим» в связи с тем, постановление ФАС МО от 28.02.2005 г. об утверждении мирового соглашения, вынесено с нарушением интересов ОАО «Нижнекамскнефтехим», означало бы незаконность акта, вынесенного при участии судьи Борзыкина М.В.

В удовлетворении заявленного ОАО «Нижнекамскнефтехим» отвода было отказано с указанием на тот факт, что оснований для невозможности повторного участия судьи при рассмотрении жалобы, предусмотренных в ст. 22 АПК РФ, не имеется. Действительно в ст. 22 АПК РФ такого основания нет при всей очевидности нарушения аксиомы «никто не может быть судьей в собственном деле». Понимая, также, что нельзя рассчитывать на применение аксиомы «aucupia verborum sunt judice indigna» — «буквоедство ниже достоинства судьи» в судах ориентированных на позитивисткий подход к праву, нами была упомянута при заявлении отвода ст. 6 Конвенции. Причем, в заявлении об отводе были упомянуты и Постановления Европейского Суда по правам человека, в которых было дано толкование ст. 6 Конвенции применительно к вопросам беспристрастности суда. По каким причинам суд не применил положения ст. 6 Конвенции, к сожалению, из ознакомления с судебным актом узнать не удалось. К сожалению, очень часто суды выносят немотивированные судебные акты, из которых неясно, почему те или иные доводы не были приняты, что на наш взгляд, само по себе является нарушением права на справедливый суд. Что конечно же не способствует тому, чтобы в результате вынесения судебного акта, конфликтная ситуация стала бесконфликтной. Наоборот, суд, вынесший немотивированный акт, сам вносит немотивированным актом в отношения сторон еще больше неопределенности и допускает рождение неправовых слухов о причинах вынесения именно такого судебного акта.

Однако, описание ситуации было бы неполным если бы мы упустили один очень интересный момент. Дело в том, что председательствующий в данном деле судья Борзыкин М. В. в судебном заседании, после получения жалобы к производству заявил о самоотводе служебной запиской от 25.12.2007 председателю судебного состава (судье, который участвовал в вынесении оспоренного акта). Впрочем, ему также было отказано в самоотводе, но без мотивировки и без вынесения мотивированного определения, как это предусмотрено ч.5 ст. 25 АПК РФ. В материалах дела осталась лишь служебная записка с резолюцией председателя состава — «в самоотводе отказать» .

В результате судья Борзыкин М. В. фактически был вынужден рассматривать вопрос о том, были ли его действия правильны при утверждении мирового соглашения федеральной антимонопольной службы и нарушителя антимонопольного законодательства (постановление от 28.02.2005) без выяснения мнения лиц, пострадавших от нарушения антимонопольного законодательства, которые к тому же были стороной при рассмотрении дела в антимонопольном органе. Такое положение дел, безусловно, создавало обоснованные опасения, что судья не станет признавать факт неправильного применения закона в ранее им вынесенном акте. Как мы уже писали выше, признание незаконным определения от 18.10.2007 вело бы к признанию незаконным также постановления ФАС МО от 28.02.2005 г.

Результат рассмотрения подтвердил опасения — суд оставил в силе определение о прекращении производства по кассационной жалобе, поданной на постановление ФАС МО от 28.02.2005 г.

К сожалению, надзорная инстанция не увидела в этом основания для передачи дела для рассмотрения в Президиум ВАС РФ. В определении № 3826 от 25.04.2008 об отказе в передаче дела в Президиум ВАС РФ было указано, что заявитель ссылается на процессуальные нарушения и что содержащиеся в надзорной жалобе доводы не свидетельствуют о наличии оснований, предусмотренных ст. 304 АПК РФ. Тем самым, уместив все доводы двенадцатистраничной жалобы в полстрочки. На наш взгляд, данное определение очень похоже на форму унифицированного ответа, которая может быть успешно использована для написания любого определения об отказе в передаче дела в Президиум ВАС РФ. Поскольку в нем наличествует внешняя форма определения, хотя, в то же время, назвать такой акт мотивированным просто нельзя. Большинство определений ВАС РФ, которые теперь находятся в открытом доступе, написаны по данному шаблону. Мотивированный судебный акт это все же акт, из которого видно, что Ваши доводы воспроизведены, поняты и ясно какие из них отклонены или приняты и по каким основаниям. В данном случае, доводы о нарушении ст. 6 Конвенции в толкованиях ЕСПЧ, были низведены до жалобы о процессуальных нарушениях без раскрытия сути самих процессуальных нарушений. Полагаем возможным остановиться на данном приеме российского правосудия, поскольку данный способ является попыткой суда уйти от общественного контроля, поскольку находится в противоречии с аксиомой справедливого правосудия — «правосудие должно быть не только совершено, но и должно быть видно, что оно совершено» .

Полагаем, что правовые позиции ЕСПЧ о том, что «изложение мотивированного решения является единственной возможностью для общественности проследить отправление правосудия» раскрывают обязательства российских судебных органов, вытекающие из ст. 6 Конвенции и могут быть описанием, тех ожиданий, которым должна соответствовать деятельность юрисдикционных органов в правовом государстве.

К сожалению, такое положительное начинание, как предоставление возможности ознакомления в открытом доступе со всеми «отказными» определениями ВАС РФ, ничуть не повлияло на их содержание, их нельзя признать мотивированными. Что может, конечно же, отрицательно повлиять на мотивированность судебных актов нижестоящих судов, которым ничто не мешает брать пример с судей ВАС РФ. Полагаем, что данная опасность также должна быть принята во внимание судьями ВАС РФ.

В двенадцатистраничной надзорной жалобе, направленной в ВАС РФ также содержалось упоминание аксиомы справедливого правосудия «nemo judex in re sua» — «никто не может быть судьей в собственном деле», но данное упоминание осталось безответным. Хотя быть может потому, что мы вслед за Конституционным Судом РФ назвали эту аксиому максимой, а не общепризнанным принципом международного права? Впрочем, на наш взгляд, судьи ВАС РФ могли просто применить правовые позиции Конституционного суда РФ, изложенные в Постановлении от 25.03.2008 г. № 6-П по делу о проверке конституционности ч.3 ст. 21 АПК РФ в связи с жалобами ЗАО «Товарищество застройщиков», ОАО «Нижнекамскнефтехим» и ОАО «ТНК-ВР Холдинг». В котором Конституционный Суд РФ со ссылкой на ряд решений Европейского Суда по правам человека, в том числе Постановления от 26 февраля 1993 года «Падовани (Padovani) против Италии» (пункты 25 и 27), от 28 февраля 1993 года «Фэй (Fey) против Австрии» (пункты 28 и 30) и от 10 июня 1996 года «Пуллар (Pullar) против Соединенного Королевства» (пункт 30), на основе толкования статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод сформулировал общие критерии беспристрастного суда:

" во-первых, суд должен быть «субъективно беспристрастным», т. е. ни один из его членов не может открыто проявлять пристрастие и личное предубеждение; при этом личная беспристрастность предполагается, пока не будет доказано иное. Данный критерий отражает личные убеждения судьи по конкретному делу;

во-вторых, суд должен быть «объективно беспристрастным», т. е. необходимы достаточные гарантии, исключающие какие-либо сомнения по этому поводу. Данный критерий, в соответствии с которым решается вопрос, позволяют ли определенные факты, поддающиеся проверке, независимо от поведения судьи усомниться в его беспристрастности, учитывает внешние признаки: при принятии соответствующего решения мнение заинтересованных лиц принимается во внимание, но не играет решающей роли, — решающим является то, могут ли их опасения считаться объективно обоснованными. Всякий судья, в отношении беспристрастности которого имеются легитимные основания для сомнения, должен выйти из состава суда, рассматривающего дело" .

Однако, при наличии сомнений в возможности применения данных правовых позиций без признания неконституционными положений АПК РФ, допускающих повторное участие судьи в рассмотрении дела, когда судья вынужден опосредованно осуществлять проверку акта, ранее вынесенного им же, полагаем у суда возникла обязанность для обращения в Конституционный Суд РФ. Но право на обращение в Конституционный Суд РФ возникло также и у ОАО «Нижнекамскнефтехим», которое данным правом воспользовалось. В своем обращении в Конституционный Суд РФ, ОАО «Нижнекамскнефтехим» просит признать не соответствующими Конституции Российской Федерации, а именно ст. 1, 4, 17, 19, 21, 46, ч.3 ст. 55, ч.3 ст. 56, 120, ч.3 ст. 123 Конституции РФ положения части 3 ст. 22 в системном единстве с частью 1 статьи 21 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации в той части, в которой они допускают возможность ситуации, когда судья, вынесший (участвовавший в вынесении) кассационное определения, будет рассматривать в кассационном порядке законность судебного акта (кассационного определения), которым подтверждена законность, вынесенного ранее им (или с его участием) кассационного определения и тем самым допускают нарушение общепризнанного принципа справедливого правосудия — nemo judex in re sua.

В докладе «О деятельности Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации в 2007 году» описан еще один случай нарушения аксиомы справедливого правосудия nemo judex in re sua. В результате проверки, проведенной по жалобе Т. на рассмотрение его дела незаконным составом суда и нарушение тем самым конституционного права на судебную защиту и справедливое судебное разбирательство, было установлено, что в заседании Президиума Верховного Суда Российской Федерации 14 сентября 2005 года участвовали четверо судей, ранее принимавших решения по кассационным и надзорным жалобам Т. и отказавших заявителю в их удовлетворении. В ответе заместителя Председателя Верховного Суда Российской Федерации на запрос Уполномоченного о законности состава суда надзорной инстанции, включавшего судей, ранее участвовавших в исследовании обстоятельств дела, сообщалось, что в соответствии с ч. 2 ст. 63 УПК РФ судья не может участвовать в рассмотрении уголовного дела лишь после отмены приговора, определения или постановления, вынесенного с его участием.

Уполномоченный, усомнившись в допустимости повторного участия в судебном процессе судей, на том основании, что принятые ими решения не отменены, обратился в Конституционный Суд Российской Федерации с жалобой на неконституционность закона, примененного в конкретном деле.

Таким образом, в ближайшее время вопрос о соответствии норм двух процессуальных кодексов аксиоме справедливого правосудия «nemo judex in re sua» — «никто не может быть судьей в собственном деле», которая тесно связана со статьями 46 и 123 Конституции РФ, может стать предметом рассмотрения Конституционного Суда РФ.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Каждый этап развития общества требует соответствующего уровня научно-теоретического осмысления происходящих в нем процессов. Отсюда — необходимость в качественных (адекватных) познавательных средствах, используемых в правовой науке, развитие которой подразумевает не только поиск новых средств, но и ревизию уже имеющегося гносеологического инструментария.

Жизнь заставляет подвергать сомнению многие привычные положения юридической науки и приходить к отрицанию некоторых из них. Это относится к юридическим идеологии и методологии, которые апробируются конечными результатами, концептуальной структуре теории права, ее системе, категориальному аппарату, понятийным рядам и отдельным институтам.

Многое из того, что прежде казалось незыблемо истинным, аксиоматичным, сегодня воспринимается далеко не однозначным. Поэтому критерий истинности, который автоматически присваивается положениям, признаваемым аксиомами, в тех или иных конкретно-исторических условиях вызывает известные сомнения. В результате не все аксиомы, особенно идеологизированные, в действительности таковыми являются.

Кроме того, вовсе не очевидно и содержание самого понятия аксиомы. До сих пор не вполне ясно, возможны ли аксиомы в праве; отражают ли они какие-либо явления правовой реальности и потребности правового регулирования; может ли без них обойтись юридическая наука; существует ли объективная потребность во введении их в систему правовых категорий и что вообще называть правовыми аксиомами, если иметь в виду большой «разброс» в понимании их значения, отражающийся в дефинициях. Все это инициирует необходимость всестороннего анализа явления, обозначаемого понятием «правовая аксиома» .

Эти и другие проблемы, связанные с определением категориального статуса правовых аксиом, в некоторой степени могут объяснить слабый интерес к их исследованию, трудности в оперировании ими как понятиями, но вместе с тем стимулируют новое обращение к данной теме.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

1. Алексеев С. С. Право и наша жизнь. — М.: Юрид. лит., 1978.

2. Манов Г. Н. Аксиомы в советской теории права // Советское государство и право, 1986, № 9.

3. Масленников А. В. К вопросу о значении понятия «правовая аксиома» // Черные дыры в российском законодательстве. 2006, № 3.

4. Масленников А. В. Правовые аксимы. Автореферат дис. к.ю.н. — Владимир, 2006.

5. Ференс-Сороцкий А. А. Аксиомы в праве // Известия вузов. Правоведение, 1988, № 5.

6. Черданцев А. Ф. Логическая характеристика права как системы // Известия вузов. Правоведение. — 1983. — № 3.

7. Явич Л. С. Общая теория права. — Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1976.

8. Крысин Л. П. «Толковый словарь иноязычных слов», М.2005.

9. Черных П. Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка, М.2004.

10. Шерстюк В. М. Право быть выслушанным и быть услышанным — принцип гражданского процессуального права// Заметки о современном гражданском и арбитражном процессуальном праве под ред. Треушникова М. К., М.2004.

11. Филатова М. А. Фундаментальные гарантии сторон в гражданском процессе: способы закрепления и тенденции развития// Журнал российского права, № 5, 2007.

12. Андреева Т. К., Шерстюк В. М. Исполнительное производство в Российской Федерации. — М., 2000.

13. Гражданское процессуальное право/Под ред. М. С. Шакарян. — М., 2002.

14. Гражданское судопроизводство. Особенности рассмотрения отдельных категорий дел: Учебное пособие/Под ред. В. В. Яркова. — М., 2001.

15. Чечина Н. А. Аксиомы и принципы в советском гражданском процессуальном праве, цит. по книге «Избранные труды по гражданскому процессу», СПб., 2004.

16. Султанов А. Р. О проблеме мотивированности судебных актов, через призму постановлений Европейского Суда по правам человека. // Международное публичное и частное право. № 2, 2008.

17. Султанов А. Р. Об аксиомах и принципах справедливого правосудия и их практическом применении. // Международное публичное и частное право. № 6, 2008.

18. Постановление от 11 января 2007 по делу «Кузнецов и другие против РФ по жалобе № 184/02), п. 30 постановления по делу «Хирвисаари против Финляндии» от 27 сентября 2001 г. по жалобе № 49 684/99.