Особенности правореализации и судебного правоприменения

Проводимая в России правовая реформа кардинальным образом затрагивает все стороны жизни общества, и, пожалуй, в первую очередь судебную. С практической точки зрения актуальность рассматриваемой темы напрямую связана с правовой реформой, частью которой является судебная реформа. Насколько целенаправленно, последовательно и глубоко будет проведена судебная реформа, от этого в значительной степени будет зависеть глубина самих социальных преобразовании в обществе. И здесь без теоретических разработок не обойтись. Совершенно очевидно, что для того, чтобы в практическом плане продвигаться по пути становления судебной власти как влиятельной и авторитетной силы, необходимы теоретические разработки, обосновывающие, для чего это нужно, ради каких целей необходима судебная реформа, призванная утвердить судебную власть в государственном механизме в качестве самостоятельной, влиятельной и независимой силы.

В ряду этих проблем вопросы судебного правоприменения являются наиболее актуальные. Судебное правоприменение — сердцевина и опора правовой жизни общества. При этом в условиях современных коренных экономических, политических, социально-культурных и иных преобразований в России, формирования в ней гражданского общества и правового государства, роль суда, в том числе судебного правоприменения, возрастает. Однако в рамках общей теории права и государства все еще отсутствует цельный, комплексный анализ этой проблемы. В тех же работах, в которых так или иначе затрагиваются проблемы судебного правоприменения, целый ряд вопросов анализируется с позиций устаревших политических и идеологических установок.

Анализ общетеоретической и отраслевой юридической литературы показывает, что и тема применения права как формы реализации права, равно как и проблема реализации права в целом исследованы достаточно основательно. Общие и специфические вопросы нашли отражение в ряде монографических и диссертационных работ, в значительном числе статей. В советское время указанным вопросам серьезное внимание уделяли такие известные ученые-юристы, как С. С. Алексеев, В. К. Бабаев, И. Я. Дюрягин, В. В. Лазарев, П. Е. Недбайло, Ю. С. Решетов и другие¹. В последующий период значительный вклад в исследование проблемы внесли А. Т. Боннер, В. В. Ершов, В. М. Лебедев. Однако, в постсоветское время судебное правоприменение как специфический тип правоприменения исследовано не столь основательно, что приводит к мысли о некоторой пробельности в теоретическом анализе темы применения права и о необходимости восполнения этого пробела.

Таким образом, исследуемая в работе проблематика является высокозначительной как в теоретическом, так и практическом отношениях.

В чисто же научном плане эта проблематика ввиду ее сложности и неоднозначности в интерпретации, на наш взгляд, может рассматриваться в качестве одного из приоритетных направлений как юриспруденции в целом, так и ряда отраслевых научных дисциплин.

Цель исследования вызвана необходимостью дать определение судебного правоприменения, соответствующее современному состоянию российского законодательства, а также осуществить его содержательный анализ.

Для достижения поставленной цели установлены следующие задачи:

— установить место судебного правоприменения в общем механизме современного правоприменения, определить его основные типологические черты.

— выявить основное назначение судебного правоприменения, его структуру и разновидности.

— обосновать принципы судебного правоприменения.

— определить пути улучшения качества и повышения эффективности правосудия.

Объект исследования составляют теоретические проблемы судебного правоприменения как специфического типа правоприменения, являющегося одной из форм реализации права наряду с соблюдением, исполнением и использованием права.

Предметом — понятие судебного правоприменения, его функции, структура, разновидности, принципы, а также пути улучшения качества и повышения его эффективности.

Методологической основой исследования служит диалектический метод познания, позволяющий изучить предмет в развитии, а также во взаимосвязи и взаимообусловленности отдельных его частей и проявлений. Кроме того, применялись совокупность общенаучных и частнонаучных методов познания, таких как системный подход, специально-юридический, формально-логический, социологический, сравнительно-правовой анализ, дедукция, индукция, синтез и др.

Теоретическую основу исследования составляют в основном труды отечественных ученых.

Структура курсовой работы состоит из: введения, двух глав с подпунктами, выводов и списка использованных источников.

ГЛАВА 1. ТЕОРЕТИКО-ПРАВОВОЙ АНАЛИЗ СУДЕБНОГО ПРАВОПРИМЕНЕНИЯ

1.1 Судебное правоприменение — опора правовой жизни общества

Для современной юриспруденции характерно увеличение информации о праве и государстве, а также о связанных с ними явлениях. При этом качество знаний повышается не так интенсивно, как бурный рост информационных потоков, что связано с противоречивым развитием юриспруденции, борьбой идей в ней. Уйдя от многих идеологических и политических стереотипов, юриспруденция оказалась в новой для нее ситуации. Она вынуждена заново решать многие уже, казалось бы, решенные задачи и вместе с тем, отвечая вызовам современности, должна находить надежные и эффективные решения новых проблем. Сегодня наблюдается изменение образа юриспруденции: она становится более свободной и активной. Но неустойчивое соотношение традиционного и инновационного в правовых знаниях требует известной осторожности в оценках, выводах и предложениях. Все это вместе взятое ведет к актуализации теоретико-правовой проблематики судебного правоприменения как части общей проблемы правоприменения, правореализации.

С практической точки зрения актуальность рассматриваемой темы напрямую связана с правовой реформой, частью которой является судебная реформа. Проводимая в России правовая реформа кардинальным образом затрагивает все стороны жизни общества, и, пожалуй, в первую очередь судебную. Насколько целенаправленно, последовательно и глубоко будет проведена судебная реформа, от этого в значительной степени будет зависеть глубина самих социальных преобразовании в обществе. И здесь без теоретических разработок не обойтись. Совершенно очевидно, что для того, чтобы в практическом плане продвигаться по пути становления судебной власти как влиятельной и авторитетной силы, необходимы теоретические разработки, обосновывающие, для чего это нужно, ради каких целей необходима судебная реформа, призванная утвердить судебную власть в государственном механизме в качестве самостоятельной, влиятельной и независимой силы.

Судебное правоприменение — сердцевина и опора правовой жизни общества. При этом в условиях современных коренных экономических, политических, социально-культурных и иных преобразований в России, формирования в ней гражданского общества и правового государства, роль суда, в том числе судебного правоприменения, возрастает. Однако в рамках общей теории права и государства все еще отсутствует цельный, комплексный анализ этой проблемы.

Российское право относится к романо-германской правовой семье, правовым методом которой, в сущности, является метод толкования, развития и совершенствования сформулированного права. Единственным субъектом, осуществляющим правосудие, в странах этой правовой семьи является суд, который действует только в правоприменительной сфере.

По своим наиболее общим признакам судебное правоприменение сходно с иными типами правоприменения: управленческим и административным. Вместе с тем, оно имеет и отличия от других типов правоприменения. Существенной его особенностью является то, что оно основано на конституционном праве на судебную защиту: каждому заинтересованному лицу гарантировано беспрепятственное обращение в суд за защитой своих прав и свобод, субъективных прав и законных интересов, рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которого оно отнесено, и исполнение судебного решения (ст.ст. 46, 47 Конституции РФ).

По признаку содержания судебное правоприменение представляет собой специфическую разновидность юридической деятельности, которая сложна, многопланова, полифункциональна, имеет временные и пространственные характеристики, носит официальный, публичный характер и осуществляется в определенных процессуальных и организационных формах специально уполномоченными субъектами права. Специфической особенностью судебного правоприменения по этому признаку является его направленность на осуществление правосудия.

Понятие правосудия может быть определено по-разному. В соответствии с узким подходом деятельность по осуществлению правосудия сводится к судебной системе. В соответствии же с широким подходом в систему правосудия входит не только судебная система, но и другие органы, которые сами не судят, но вовлечены в сферу правосудия.

В правосудии следует различать функциональный и институциональный аспекты. С функциональной точки зрения правосудие представляет собой вид государственной деятельности, направленный на разрешение определенных ситуаций. Здесь понятия «судебное правоприменение» и «правосудие», по сути, обозначают одно и то же. С институциональной же точки зрения правосудие — это своеобразный институт, включающий в себя, с одной стороны, нормативно-правовую базу, а с другой — систему специальных органов и средств, направленных на реализацию соответствующих функций, способствующих осуществлению правосудия судом.

Правосудие характеризуется целым рядом особенностей, важнейшие из которых: 1) осуществление правосудия от имени государства; 2) особый процессуальный порядок разрешения юридических дел; 3) осуществление необходимых и достаточных действий в установленной легитимным законом процессуальной форме в соответствии с определенными принципами.

В ходе судебного правоприменения суд, и только суд, осуществляет властную (и общеобязательную) юридическую квалификацию соответствующего факта (действия, поведения, отношения, ситуации и т. д.).

В специально-юридическом отношении в судебном типе правоприменения можно различить следующие функции: основные — арбитражная, защиты прав и свобод человека и гражданина, правоохранительная и карательная; и факультативные: правоконкретизационная (индивидуального правового регулирования), правовосполнительная, праворазъяснительная.

По мнению Рафикова Р. Р. есть смысл различать еще и подфункции судебного правоприменения.

Несовершенство действующего законодательства (дефектность норм права) прежде всего замечает тот, кто осуществляет судебное правоприменение, т. е. суд (судья). Сложным, но достаточно очевидным путем судебная практика по тем или иным категориям дел становится достоянием общества и, соответственно, законодателя, что служит для последнего или иной нормотворческой инстанции серьезным информационным началом. Более того, законодатель использует принципы и нормы (правовые идеи), сформированные именно в процессе судебного правоприменения, а не где-то еще.

Сказанное выше выводит на тему о дисфункциях судебного правоприменения. В принципе, дисфункции в области судебного правоприменения — это не что иное, как изменение судами в процессе судебной правоприменительной деятельности содержания сформулированных законодателем юридических норм. Конечно, суд как орган, применяющий право, не законодатель. Однако его толкование юридической нормы может в определенных случаях сопровождаться изменением того смысла, который вкладывал в нее законодатель. То есть суд, не являясь официально законодателем, тем не менее, оказывается в его роли. Однако к дисфункциям судебного правоприменения могут быть отнесены и случаи, когда суд, не вникая в современное содержание социально-правовой ситуации, применяет норму права, придерживаясь только ее буквального смысла. Дисфункция судебного правоприменения, таким образом, может проявляться по-разному, но едва ли правильно воспринимать ее лишь как отрицательное явление.

Анализ судебной правоприменительной практики позволяет заключить: сегодня судебное правоприменение развивается таким образом, что в теоретическом плане можно вести речь о его двух принципиально различных моделях: первая может быть обозначена как типичная (классическая), вторая — как атипичная (неклассическая).

Типичная модель судебного правоприменения хорошо известна и сводится а) к установлению фактических обстоятельств дела (фактов), отвечающих требованиям относимости, полноты и доказанности;

б) установлению нормативной основы судебного решения, в) вынесению судебного решения.

Структура атипичной модели судебного правоприменения сложнее и, в зависимости от конкретной ситуации, может быть различной. Во многом солидаризируясь с О. П. Сауляном, диссертант выделяет следующие их основные разновидности:

а) правоприменение при одновременной конкретизации правовых норм;

б) применение юридических норм при пробелах в праве;

в) применение права при значительном допущении усмотрения правоприменителя;

г) правоприменение в условиях коллизии юридических норм;

д) применение права в условиях действия международно-правовых актов;

е) применение права в условиях государственно-правового эксперимента.

Существует классификация видов судебного правоприменения, построенная по различным основаниям.

Так, в зависимости от отраслей системы законодательства можно вести речь о разновидностях судебного правоприменения по отраслевому признаку: о судебном применении норм административного, гражданского, трудового права и т. д. Судебное правоприменение по отраслевому признаку осуществляется четырьмя видами судопроизводства: конституционным, гражданским, административным и уголовным.

В юридической литературе высказана мысль, что система постсоветского права делится не на две, а на четыре подсистемы: конституционное право, частное право, публичное право и социальное право. В основе такого деления, лежит тип правового регулирования общественных отношений. Если следовать этой логике, то в общетеоретическом плане можно вести речь о конституционно-правовом, частно-правовом, публично-правовом и социально-правовом судебном правоприменении.

Субъектом судебного правоприменения является суд, который может осуществлять правосудие единолично и коллегиально. Значит, можно вести речь о единоличном и коллегиальном судебном правоприменении.

В зависимости от структуры (технологии) судебного правоприменения различаются две принципиальные модели судебного правоприменения: типичная (классическая) и атипичная (неклассическая).

Наконец, судебное правоприменение может быть публичным и непубличным, открытым и закрытым, прозрачным и непрозрачным, по степени соответствия праву и закону надлежащим и деформированным.

В правоведении обычно различаются три принципа судебного правоприменения: законность, обоснованность и целесообразность.

Критический анализ этой классификации позволяет уточнить некоторые из них и предложить свою. С точки зрения Рафикова Р. Р., современное судебное правоприменение должно подчиняться следующим принципам:

недопустимости бессмысленного правоприменения, объективности, правозаконности, целесообразности, справедливости, оперативности, состязательности.

Особенное значение диссертант придает принципу правозаконности и обоснованию его принципиального отличия от традиционного принципа законности. Вслед за С. С. Алексеевым, Рафиков Р. Р. считает, что «…как таковой термин «законность» мало что говорит. Сам по себе он характеризует всего лишь одно из имманентных свойств любого права, его общеобязательность

— категоричность, непременность строжайшего, неукоснительного соблюдения, претворения в жизнь действующих юридических норм — неважно каких, в том числе «революционных» и самих что ни есть реакционных". Правозаконность же — это тоже строгое и неукоснительное проведение в жизнь юридических норм, но не любых, а, прежде всего и главным образом, начал гуманистического права, основных неотъемлемых прав человека, других связанных с ними правовых институтов и принципов.

1.2 Судебная практика (судебный прецедент) как источник права

Множество ситуаций в судебном процессе требует глубокого анализа юридических принципов и аргументов, которые необходимы для использования при принятии правильных решений по конкретным делам. Этому способствует наработанная годами судебная практика национального и зарубежного права. Вопрос судебного прецедента как источника права не раз затрагивался учеными. В юридическом энциклопедическом словаре прецедент (от лат. praecedens — род. падеж, praecedentis — предшествующий) определяется как поведение в конкретной ситуации, которое рассматривается как образец при аналогичных обстоятельствах.

Идея прецедента заключается как в толковании и разъяснении уже действующих норм, так и в заполнении пробелов законодательства, тем самым, создавая новые нормы. Важно отметить то, что решение или приговор суда как прецедентный источник подлежит применению лишь в той части, которая подразумевает принцип, лежащий в основе решения. Таким образом, в прецеденте не обязательно все предыдущее решение, а лишь суть правовой позиции суда, который вынес первоначальное решение или приговор.

Вопрос о сущности прецедента в современном правовом мире сохраняет свою актуальность, которая в последнее время не только не уменьшается, но и возрастает. Особое значение роли судебного прецедента проявляется в связи с деятельностью Европейского суда по правам человека. В странах континентальной Европы, где имеет юридическую силу Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод, решения Европейского суда, прецедентные по своему характеру, являются обязательными для национальных судов всех инстанций. Так, например, решения по защите конституционных прав человека затрагивают конституционные нормы отдельных государств. В частности, можно привести пример дело «Скоппола против Италии», которое рассматривалось в Европейском суде по правам человека в Страсбурге. В нём оспаривалась норма национального права о лишении заключенного активного избирательного права, что противоречит Европейской Конвенции по защите прав человека.

Юридический прецедент является источником права в тех странах, которые его признают. Такие страны относятся к системе англосаксонского общего права. Родиной прецедента по праву считается Англия, где централизованные королевские суды создавали и развивали общее для всей Великобритании право (хотя прецедент признавался еще гораздо раньше в Древнем Риме).

Упоминая о судебном прецеденте, необходимо учитывать не процесс судебной деятельности, в ходе которого формируются правовые положения, а результат этой деятельности, т. е. сами «правовые положения». Это указывет на то, что именно норма, заключенная в этом решении — т.н. racio decidendi, является источником права. Racio decidendi представляет собой определенную часть решения суда, которое было когда-то принято, считающееся обязательным для судов той же или низшей инстанции при рассмотрении дел с аналогичными обстоятельствами. Речь идет о действии доктрины прецедента, суть которой в обязанности судов следовать решениям судов более высокого уровня. Так, на основе данного принципа в Англии сложилась следующая система следования прецеденту: во-первых, решения, которые приняты палатой лордов обязательны для нее, а так же для всех других судов; во-вторых, решения, вынесенные Апелляционным судом, будут обязательны для всех судов, кроме палаты лордов; в-третьих, решения, вынесенные Высшим судом, обязательны для всех судов, находящихся на более низком уровне. Отсюда можно сделать вывод, что чем выше положение суда, тем меньше они связаны прецедентами.

Как справедливо заметил Р. Давид, английские юристы рассматривают свое право главным образом как право судебной практики (cause kw). Из этого следует, что не все «правоположения», сформулированные судьей в ходе обсуждения, будут racio decidendi, а только те, которые он считает непосредственно необходимые для своего решения. Остальные в правовой доктрине Англии называются obiter dictum, или попутно связанными. В отличие от racio decidendi, судья не обязан следовать dictum, хотя это право у него есть. Так, в США правило прецедента действует менее жёстко, в силу особенностей федеративного устройства страны. Во-первых, Верховный Суд США и верховные суды штатов не обязаны следовать собственным решениям, и могут таким образом изменить свою практику. Во-вторых, штаты независимы и правило прецедента относится к компетенции штатов лишь в пределах судебной системы конкретного штата.

В странах романо-германской правовой системы ситуация обстоит совершенно иначе. Для романо-германской правовой системы характерна оптимальная обобщенность, абстрактность норм, разделение права на публичное и частное, выделение различных отраслей права. Главным источником права признается закон, причем законодатель стремится к кодификации всех основных отраслей права. Судебный прецедент, в отличие от англо-американского права, имеет значение вспомогательного источника или вовсе не признается в качестве такового.

В настоящее время судебная практика, несмотря на наличие официальной отрицательной позиции законодателя по этому вопросу, фактически признается источником права во многих государствах романо-германской семьи правовых систем (странах континентальной системы права). Возможность осуществления судом нормотворческой деятельности закреплена даже в некоторых законодательных актах европейских государств. Так, во Франции решения Кассационного суда признаются источником права. В этой же стране судебный прецедент широко используется в административной юстиции, где главенствующую роль играет Государственный Совет. Особую известность в этом смысле приобрела норма Швейцарского гражданского кодекса. В ней прямо признается наличие пробелов в законодательстве и предоставляется право судье восполнять их в необходимых случаях. Значительную активность в оправдании широкого судебного правотворчества проявляют также германские юристы. Из толкования Конституции ФРГ, гласящей, что «правосудие связано законом и правом», они выводят принцинпиальную возможность для суда формулировать нормы, не содержащиеся в законе.

В законодательстве Испании предусмотрена правотворческая роль судебной практики Верховного Суда, а в Германии — решений Федерального Конституционного Суда. Подобная позиция получила распространение, в частности, и в таких государствах, как Португалия, Япония, Мексика, Нидерланды и Испания.

Прецедентное право действует во многих странах. В одних правовых системах оно отходит на второй план, в других, наоборот, получает новое развитие. Гибкий характер прецедентного права позволяет ему приспосабливаться к самым различным культурно-историческим, политическим и другим условиям. Такая универсальность позволяет разным правовым системам реципировать судебный прецедент в качестве источника права.

Таким образом, отношение к судебному прецеденту претерпевает определенную эволюцию. В англо-саксонской системе права в связи с численным ростом статутов они доминируют в регулировании общественных отношений, все большее число дел, в связи с этим, рассматривается на основе закона.

Это дает основание сделать автору справедливый вывод о том, что в настоящее время в странах «общего права» судьи в основном занимаются толкованием статутов и их деятельность, таким образом, связана с правоприменением. Судебное прочтение статута становится, в свою очередь, прецедентом, только так называемым «прецедентом толкования» и современное прецедентное право в основном развивается посредством прецедентов толкования как актов, основанных на законе, а не «чистых» прецедентов.

В правовой доктрине этих стран все большее признание получают концепции, стремящиеся освободить судью «из-под опеки закона», оправдать ничем не ограниченную свободу судебного усмотрения. При этом делаются ссылки на необходимость обеспечить стабильность права, что, по их мнению, может быть достигнуто через ослабление зависимости судьи от нормотворческой деятельности парламента, который из-за происходящей в нем политической борьбы не в состоянии обеспечить столь нужной для права преемственности.

Судебная практика как источник права обладает следующими признаками:

1) выносится при решении конкретного дела;

2) содержит в себе правовую норму, вследствие чего нижестоящие суды ссылаются на него в своих решениях;

3) обязателен для применения всеми судебными инстанциями, с помощью чего гарантируется его исполнение.

Именно эти признаки судебного прецедента обеспечивают его востребованность: многие страны добровольно реципировали его в качестве источника национального права. Действенность прецедента в качестве источника права демонстрируется и тем фактом, что Европейский суд по правам человека признал его таковым. В частности, сам Европейский суд по делу Косси сформулировал причину следования прецеденту, которая заключается в достижении «правовой определенности и регулярного развития прецедентного права согласно Конвенции» .

Сказанное выше дает возможность автору сделать вывод, что доктрина судебного прецедента очень важна для судебного производства и заключается в том, чтобы сделать общий справедливый закон. Судьи в своих решениях должны следовать ранее принятым решениям, сделанных другими судами, при вынесении решений в подобных или схожих делах. Это создает справедливость и дает уверенность в законе.

Глава 2. Особенности правореализации и судебного правоприменения

2.1 Правореализация как элемент механизма правового регулирования

Рассмотрение реализации права, осуществляется с позиции многоэтапности, позволяет учесть также на такой важный аспект, как насыщение форм права идеей права. Присутствие правовой идеи в содержании законов, других нормативно-правовых актов, а также в деятельности, связанной с их практическим осуществлением, по нашему убеждению, в значительной мере способствует тому, что законы становятся по-настоящему правовыми, а деятельность — правомерным,.

Правомерность, будучи прямо связанной с идеей права, образует второй существенный признак правореализации и проявляется ответственность не только за конечный результат процесса воплощения права в жизнь, но и, что очень важно, как отмечают исследователи, за внутренние качественное состояние правовых связей и отношений, выражающих юридическое содержание правового регулирования.

Обращение исследователей к правовым связям и отношениям, присутствующих в механизме правореализации, позволяет заметить, что такие напрямую связаны с генетическими и структурными закономерностями функционирования указанного механизма. Таким образом, при анализе последнего становится неизбежным привлечение новых, ранее не изученных факторов, а также малоисследованных явлений. Относительно содержания нашего исследования это означает, что на правовое мировоззрение как явление методоисследований до сих пор фактически не считались при анализе качественного состояния правовых связей и отношений механизма правореализации, хотя его участие в осуществлении правореализации более чем существенным.

Конечно, в ходе осуществления лицом имеющегося у нее права определенные правовые последствия, связанные с возникновением, изменением или прекращением правовых отношений. Наличие указанных правовых последствий образует очередную, третью, признак правореализации.

Как правило, именно в плоскости реализации субъективных прав и юридических обязанностей участников правоотношений, когда осуществление права устанавливает правомерную деятельность, внутренне согласованную с выраженной в законе волей, реализацию рассматривают как процесс и как конечный результат,.

Рассматривая реализацию как конечный результат, подразумевают достижения полного соответствия между требованиями норм совершить или в приостановить от совершения определенных поступков и суммой действий, фактически наступили. При этом отмечают, что рассматриваемая с точки зрения конечного результата реализация не способна раскрыть все разнообразие и особенности используемых средств правового регулирования по той причине, что «не всегда отвечает на вопрос о том, специально-юридические, психологические, эстетические и другие особенности характеризующие процесс подчинения воли субъектов государственной воли, которую содержат правовые предписания.

В этом случае дальнейшее исследование проблемы реализации права связывают с отношением субъекта к реализованным правовым требованиям.

Безусловно, центральной фигурой процесса реализации права является субъект как исполнитель нормы относительно других лиц. Выполнение нормы представляется возможным исключительно через определенные качества и способности субъекта, представляющие его психо-морально-интеллектуально-образовательный уровень. Благодаря качественному состоянию этого уровня, фиксируется правовой сферой духовного мира, субъект состоятелен логично признать или не признать норму права. Логичность признания субъектом нормы права, по справедливому утверждению исследователей, осуществляется в акте признания идеи права. По нашему мнению, указанный акт — это мировоззренчески-правовое обоснование, содержащее ценностно-правовую характеристику нормы права как реализованной справедливости. Содержание этого акта отчетливо демонстрирует факт того, насколько логично субъект смог совместить объективную идею права с собственным субъективным взглядом.

В случае надлежащего логического соединения объективной идеи с субъективным взглядом содержание нормы права не только составляет абстрактную форму, используемую для правильного действия, но и одновременно является правильным действием и правильным решением в конкретной ситуации, то есть, как отмечают исследователи, сочетает в себе смысл права и форму права.

Использование права можно характеризовать как форму реализации, в рамках которой субъекты правоотношений осуществляют субъективные права путем воплощения в жизнь норм, предоставляющих правомочия. Особенность функционирования этой формы предполагает наличие у субъекта выбора, необходимого ему для доступа к предоставляемым государством прав и свобод. Реализация такой формы в основном связана с конкретными правовыми отношениями и осуществляется на фоне соблюдения, а также выполнения. Последние играют роль гарантии реализации субъектом юридических возможностей, зафиксированных правовым мировоззрением на уровне идеи должного права. Равновесие двух составляющих — момент свободы, отраженного в идеи должного права и положенного в содержание норм, предоставляющих правомочия, с одной стороны, и правоотношения, в пределах которых преимущественно осуществляется использование прав, свобод, с другой стороны, — образует механизм реализации этой формы.

Резюмируя вышеизложенное, можно констатировать, что значение правового мировоззрения для правотворчества, а также правореализации заключается в следующих положениях:

Реализация видится не только как процесс перевода явления в иное качество, но и как процесс воплощения определенного качества явления в нечто конкретными. По правореализации приведенное означает, что последняя становится, во-первых, многоступенчатый процесс перевода права как социально-правового феномена в иное качественное состояние, во-вторых, воплощение определенных качеств права, зафиксированных правовым мировоззрением на уровне идеи должного, во что-либо конкретное (в формы права, в правомерное поведение) с целью использования указанного для достижения социально значимого результата — общественного порядка.

Учитывая, что разногласия в оценке форм реализации права объясняются отсутствием единого критерия их классификации, предлагается использовать как основной критерий классификации форм реализации права отношение субъекта к реализованным правовых требований. По нашему мнению, этот критерий, будучи внутренне согласованным с идеей права (правового мировоззрением), наглядно демонстрирует прежде зависимость реализации права от акта признания субъектом идеи права, а уже потом — от определенного поведения субъекта. Одновременно с учетом того, что поведение субъектов зависит от юридических норм и осуществляется в поступках, реализованных различными субъектами, согласны с теми исследователями, которые как критерии классификации форм реализации права предлагают использовать такие факторы, как правовое положение субъектов объектов и степень активности их поведения в правореализацийных процесах, а также особенности реализуемых правовых предписаний. Учитывая указанные критерии, автор соглашается с мнением ученых, которые считают, что формы реализации права можно классифицировать на соблюдение, исполнение, использование. Особой формой реализации права считаем применение права.

Характеризуя такие формы реализации права, как соблюдение, исполнение, использование, следует заметить, что:

а) соблюдение — это пассивная модель осуществления субъектом правоотношений возложенных на него юридических обязанностей.

Особенность реализации этой формы проявляется в том, что функционирование последней запрограммировано таким образом, что даже при условии внутренней борьбы мотивов субъект правоотношений согласовывает свое поведение с идеей должного, а следовательно, и предписаниям запретительных норм;

б) выполнение права представляют активной модели осуществления субъектом правоотношений возложенных на него активных обязанностей.

Механизм реализации этой формы начинает действовать благодаря активной поведении, обусловленной соответствующим психологически волевым актом-отношением (правовым мировоззрением), что порождает осознанное желание субъекта правоотношений выполнить чужую волю как собственную;

в) использование права характеризуется как форма реализации, в рамках которой субъекты правоотношений осуществляют субъективные права.

Реализация этой формы в основном связана с конкретными правовыми отношениями и осуществляется на фоне соблюдения, а также исполнения. Последние играют роль гарантий реализации субъектом юридических возможностей, зафиксированных правовым мировоззрением на уровне идеи желаемого права. Равновесие двух составляющих — момента свободы, отражаемое в идее права и положенного в содержание норм, предоставляющих правомочности, с одной стороны, и правоотношений, в рамках которых преимущественно осуществляется использование прав, свобод, с другой стороны, — образует механизм реализации этой формы.

2.1 Значение судебной практики для правоприменения в судопроизводстве

Качество правоприменительной деятельности зависит от многих факторов. Среди них первенство принадлежит высоким качествам правовой теории, которой должны обладать правоприменитель.

Очевидно, стремление законодателя усовершенствовать законодательство, регулирующее судоустройство, статусе судей, процессуальные формы применения материального права и т. п. Ведущую роль в этом процессе играет судебная практика, как самостоятельный фактор в процессе правоприменения при решении судебных дел.

Изучение судебной практики свидетельствует не только о ее неоднородность, но и об отсутствии единого понимания механизмов применения законодательства, иногда — о механическом применении и т. д. Причин тому много. Анализ некоторых ошибок правоприменения, при всей его полезности, не дал ответа на вопрос, почему такие явления имеют место. Очевидны два основных фактора: это несовершенное законодательство и непрофессиональная деятельность суда (стабильное наличие судебных ошибок). Ученые отмечают, что качество правоприменительной деятельности зависит от многих факторов. Среди них первенство принадлежит высокому качеству правовой теории, которой должны владеть правоприменители. В связи с этим возрастает актуальность установления не только факторов, влияющих на качество правоприменения в гражданском судопроизводстве и их соотношение, но и механизмов их преодоления. Вопросы соотношения правоприменения и судебной практики исследовались в некоторых случаях. Наиболее распространенными являются исследования практики применения отдельных нормативных актов .

Анализируя научную литературу, можно выделить несколько групп исследователей, работы которых имеют принципиальное значение для проблематики, рассматривается. Так, группа ученых сосредоточивается на значении прецедента как самостоятельного правового явления.

По мнению некоторых ученых, прецедент появился и существует в праве постсоветских государств, в частности в Российской Федерации (далее — РФ). Иногда, исследования проводятся в сравнительном аспектах те или с точки зрения практики Европейского суда по правам человека и ее влияния на правоприменение в стране. С учетом традиционного подхода к системе источников права и изменений, которые произошли в правовом регулировании общественных отношений, повышению роли суда в решении правовых споров, другие исследователи анализируют судебную практику, ее значение и роль в современной правовой системе.

Изучая отдельные формы судебной практики, ученые ставят вопрос не только о форме, но и о значении судебной практики и ее влияние на правоприменение.

Через особую роль судебной практики обсуждался вопрос о ее месте в системе источников права, а некоторые исследователи даже касались проблематики признания судебного решения источником права.

Таким образом, большинство публикаций, посвященных судебной практике и судебном прецедента, поражает разнообразием взглядов. Следует согласиться с В. Е. Беляневич, дискуссия о месте и роли судебной практики как правообразующие фактора всегда становится актуальной в периоды активизации законотворческой деятельности. Суда, который является решающим органом в механизме применения правовых норм, запрещается отказывать в рассмотрении дела по мотивам отсутствия, неполноты, нечеткости, противоречивости законодательства, регулирующего спорные отношения.

Зависимости от характера и стадии рассмотрения спора, его участников значение решения суда может быть разным. Соответственно возникает необходимость определение понятий судебной практики и ее места в механизме правоприменения.

Принято признавать роль судебной практики как фактора, направленный на совершенствование норм законодательства.

В РФ помимо общих судов действуют арбитражные суды, которые по своему статусу, процессуальном законодательстве, принципами и стадиями правоприменения и т. д. являются государственными судебными учреждениями с определенной юрисдикцией. При этом суды, которые рассматривают гражданские дела и арбитражные суды применяют одни и те же нормы гражданского права. Поэтому, по нашему мнению, отделение арбитражной практики судебной носит искусственный характер.

Таким образом, судебная практика — это вид юридической практики, является опытом правовой деятельности компетентных субъектов, формируется в результате применения права при решении юридических дел.

Проведенное исследование позволило В. Ю. Соловьйову предложить подход к судебной практике, учитывающий первичности судебной деятельности. На нем мнению, первичную судебную деятельность представляет собой процесс осуществления правосудия по конкретным делам, а ко вторичной деятельности судов относится практика — анализ и обобщение решений, дача разъяснений из самых сложных случаев применения материального или процессуального закона.

Также в правовой литературе предлагалось понимать под судебной практикой в широком значении как источника права не всю деятельность судов при рассмотрении конкретных дел, а ту ее часть, в рамках которой однообразно заполняются, дополняются или заменяются в связи с дефектностью нормы, регулирующих общественные отношения. В узком значении к судебной практики как источника права относят только такие правоположения судебных актов, которые разработаны при рассмотрении определенных категорий дел. Поэтому судебную практику определяют как определенный прием, способ решения некоторых категорий дел, в результате которого высокими судебными органами в публично доступной форме формулируются новые общеобязательные правоположения, которые заполняют, дополняют или изменяют действующие нормы права с целью дальнейшего неоднократного применения в отношении неопределенного круга субъектов права.

Для классификации видов судебной практики, то в специализированной литературе также нет единой позиции. Наиболее распространенным является разделение судебной практики на текущую, прецедентной и руководящую.

судебный правоприменение прецедент юридический

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Более же детальное рассмотрение специфических черт этого правового института в его современном состоянии позволили сформулировать выводы:

1. Суд применяет право, а не законодательствует и не управляет, Иное противоречит конституционному принципу разделения властей, согласно которому «государственная власть в Российской Федерации осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную. Органы законодательной, исполнительной и судебной власти самостоятельны» (ст. 20 Конституции Российской Федерации).

2. Современное судебное правоприменение должно подчиняться еще и принципу правозаконности, кроме общепринятых и бесспорных принципов (объективности, целесообразности, справедливости, оперативности, состязательности) Кроме того, в качестве принципа судебного правоприменения, нужно рассматривать еще и недопустимость бессмысленного судебного правоприменения.

3. Для судебного правоприменения характерны не только фунциональность, но и дисфункциональность.

4. В судебном правоприменении в концентрированном виде представлены особенности всей правовой системы. Судебное правоприменение — своего рода живое право в том смысле, что если закон — молчаливый судья, то суд — закон в действии.

5. При любом состоянии законодательства и во всякой правовой системе практика судебного правоприменения подразделяется на типичную и атипичную.

6. Наблюдается тенденция, согласно которой современный суд выполняет не только правоприменительные функции в общепринятом значении слова, но и правотворческие функции, что наиболее ярко проявляется при восполнении пробелов в праве, преодолении юридических коллизий.

7. Независимость и самостоятельность суда наиболее полно выражаются тогда, когда ему, как субъекту правоприменения, предоставлено право на судебные прецеденты.

8. Эффективность и качество и судебного правоприменения зависят не только от качества закона, материального, финансового и бытового обеспечения судей и судебных работников, но и от состояния общества, которое и обусловливает формирование личности судьи.

Говоря о судебном правоприменении, как о специфическом типе применения права, необходимо провести анализ общего механизма современного правоприменения, установить место судебного правоприменения в этом механизме, а также определить его основные типологические черты.

Вместе с тем, судебное правоприменение имеет и отличия от других типов правоприменения. Существенной его особенностью является то, что оно основано на конституционном праве на судебную защиту: каждому заинтересованному лицу гарантировано беспрепятственное обращение в суд за защитой своих прав и свобод, субъективных прав и законных интересов, рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которого оно отнесено, и исполнение судебного решения (ст.ст. 46, 47 Конституции РФ).

По признаку содержания судебное правоприменение представляет собой специфическую разновидность юридической деятельности, которая сложна, многопланова, полифункциональна, имеет временные и пространственные характеристики, носит официальный, публичный характер и осуществляется в определенных процессуальных и организационных формах специально уполномоченными субъектами права. Специфической особенностью судебного правоприменения по этому признаку является его направленность на осуществление правосудия.

Понятие правосудия может быть определено по-разному. В соответствии с узким подходом деятельность по осуществлению правосудия сводится к судебной системе. В соответствии же с широким подходом в систему правосудия входит не только судебная система, но и другие органы, которые сами не судят, но вовлечены в сферу правосудия.

В правосудии следует различать функциональный и институциональный аспекты. С функциональной точки зрения правосудие представляет собой вид государственной деятельности, направленный на разрешение определенных ситуаций. Здесь понятия «судебное правоприменение» и «правосудие», по сути, обозначают одно и то же. С институциональной же точки зрения правосудие — это своеобразный институт, включающий в себя, с одной стороны, нормативно-правовую базу, а с другой — систему специальных органов и средств, направленных на реализацию соответствующих функций, способствующих осуществлению правосудия судом.

Правосудие характеризуется целым рядом особенностей, важнейшие из которых: 1) осуществление правосудия от имени государства; 2) особый процессуальный порядок разрешения юридических дел; 3) осуществление необходимых и достаточных действий в установленной легитимным законом процессуальной форме в соответствии с определенными принципами.

В ходе судебного правоприменения суд, и только суд, осуществляет властную (и общеобязательную) юридическую квалификацию соответствующего факта (действия, поведения, отношения, ситуации и т. д.).

В специально-юридическом отношении в судебном типе правоприменения можно различить следующие функции: основные — арбитражная, защиты прав и свобод человека и гражданина, правоохранительная и карательная; и факультативные: правоконкретизационная (индивидуального правового регулирования), правовосполнительная, праворазъяснительная.

Анализ судебной правоприменительной практики позволяет заключить: сегодня судебное правоприменение развивается таким образом, что в теоретическом плане можно вести речь о его двух принципиально различных моделях: первая может быть обозначена как типичная (классическая), вторая — как атипичная (неклассическая).

Типичная модель судебного правоприменения хорошо известна и сводится а) к установлению фактических обстоятельств дела (фактов), отвечающих требованиям относимости, полноты и доказанности; б) установлению нормативной основы судебного решения, в) вынесению судебного решения.

Субъектом судебного правоприменения является суд, который может осуществлять правосудие единолично и коллегиально. Значит, можно вести речь о единоличном и коллегиальном судебном правоприменении.

В зависимости от структуры (технологии) судебного правоприменения различаются две принципиальные модели судебного правоприменения: типичная (классическая) и атипичная (неклассическая).

Наконец, судебное правоприменение может быть публичным и непубличным, открытым и закрытым, прозрачным и непрозрачным, по степени соответствия праву и закону надлежащим и деформированным.

Путем обобщения различных позиций на проблематику принципов права, а также принципов судебного правоприменения, автор предлагает свое определение понятия «принципы судебного правоприменения» — это разновидность принципов права, которые, являясь отправными положениями судебного правоприменения, определяют его смысл и содержание в единстве материально-правовых и процедурно-процессуальных начал.

В правоведении обычно различаются три принципа судебного правоприменения: законности, обоснованности и целесообразности. Критический анализ этой классификации позволяет уточнить некоторые из них и предложить свою. На мой взгляд, современное судебное правоприменение должно подчиняться следующим принципам: недопустимости бессмысленного правоприменения, объективности, правозаконности, целесообразности, справедливости, оперативности, состязательности.

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ

I. НОРМАТИВНО-ПРАВОВЫЕ АКТЫ:

1. Конвенция о защите прав человека и основных свобод (Рим, 4 ноября 1950 г.) (с изм. и доп. от 21 сентября 1970 г., 20 декабря 1971 г., 1 января 1990 г., 6 ноября 1990 г., 11 мая 1994 г.) // Бюллетень международных договоров. — 2001. — № 3. — Ст. 7.

2. Основной закон Федеративной Республики Германии от 23 мая 1949 года / [пер. с нем.] / [под ред. Ю. П. Урьяса]. [Электронный ресурс]. — Режим доступа: http://lawers-ssu.narod.ru/subjects/constzs/ germany.htm.

II. ОСНОВНАЯ И СПЕЦИАЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА:

1. Аверин А. В. Судебное правоприменения и формирование научно-правового сознания судей (проблемы теории и практики): дисс. … д-ра юрид. наук. — Саратов, 2004. — 382 с.;

2. Алексеев С. С. Философия права. М., Изд-во «Норма», 1997. — С.132.

3. Беляневич В. Е. Новейшая кодификация и судебная практика / / Вестник хозяйственного судопроизводства. — 2004. — № 2 — С. 227.

4. Богдановская И. Ю. Судебный прецедент — источник права? / / Государство и право. — 2002. — № 12. — С. 5−10.

5. Вопленко Н. Н. Реализация права: Учеб. пособ. — Волгоград, 2001. — С.5.

6. Вопленко Н. Н. Реализация права: Учеб. пособ. — Волгоград, 2001. — С.7.

7. Гайворонский В. Источники права / / Вестник Академии правовых наук Украины. — 2001. — № 3. — С. 56−65.

8. Гражданское право Украины. В 2-х книгах. Кн. 1 / Под ред. О. В. Дзери, Н. С. Кузнецовой — М., 1999. — С. 43−44.

9. Давид Р. Основные правовые системы современности / Р. Давид, К. Жофре-Спинози. — М.: Междунар. отношения, 1996. — С.39.

10. Загайнова С. К. Судебные акты в механизме реализации судебной власти в гражданском и арбитражном процессе. — М., 2007. — 400 с.

11. Коробка В. М. Философско-правовой и теоретико-правовой анализ категории «духо ный мир человека» / / Проблемы правоведения и правоохранительной деятельности: сборная. наук. работ. — Донецк, 2005. — № 3. — С. 51−61.

12. Коростелкина А. Н. Судебная практика и судебный прецедент в системе источников российского права: дисс. … канд юрид. наук. — М., 2005. — С.11.

13. Косси (Cossey) против Соединенного Королевства, Европейский суд, постановление от 27.09.1990 // Серия А. — № 184. — С. 15.

14. Лазарев В. В. Реализация права / / Общая теория права: Курс лекций / под ред. В. К. Бабаева. — Н. Новгород, 1993. — С.356.

15. Максимов С. И. Правовая реальность: опыт философского осмысления: монографий. — М., 2002. — С.184.

16. Марченко М. Н. Судебное правотворчество и судейское право. — М., 2008 — 512 с.

17. Нанейшвилы Г. А. Действительность права и опыт обоснования нормативных факторов. — Тбилиси, 1987. С.29−34.

18. Общая теория государства и права: Академический курс: в 2 т. / под ред. проф. М. Н. Марченко. — Т. 2: Теория права. — М., 1998. -С.312.

19. Практика применения отдельных норм Гражданского кодекса Украины / Под ред. А. Г. Яремы и др. — К., 2008. — 268 с.

20. Рабинович П. М. Основы общей теории права и государства: Учебник. пособие. — Изд. 5-е, с изменениями. — К., 2001. — С.128.