Актуальность исследования.
Проблема конституирования культуры как особого научного поля начала вырисовываться в европейской науке еще в начале XVIII века. В условиях постоянного и параллельного становления и эволюции различных социо-гуманитарных наук, прежде всего, истории и филологии, окончательная версия особой науки о культуре была проблематична. Однако периодически возникали временные кристаллизации: либо в контексте споров о методе, либо в результате прорыва к новой предметности. Поиски новой науки о культуре стимулировались не только постоянными мутациями поля гуманитарных наук, но и возникновением в конце XVIII века идеала автономной Культуры, сферы, объединяющей, подобно кантовской трансцендентальной апперцепции, многообразное (автономию Субъектов и автономию Произведений) в единую форму форм. Продолжающиеся до сих пор попытки уловить единое и изоморфное в многообразии событий, персон и артефактов сложившихся наук (истории литературы, философии, театра, живописи, физики, биологии и т. д.) свидетельствует об актуальности романтического идеала Культуры и соответствующих ему исследовательских стратегий. Обнаружение изоморфизма гетерогенных культурных феноменов (Доброхотов 2002), внутренней формы культуры (Кнабе 2006), системы ожиданий (Романов 2003) признается в настоящий момент задачей философии и истории культуры. Диссертация представляет собой попытку описать опыт чтения литературы как философии и философии как литературы, в результате которого обнаруживается изоморфизм продуктов этих практик, обнаруживается Культура как особая предметная сфера. Задачи данного диссертационного исследования в полной мере соответствуют современному пониманию задач философии культуры, работа в целом призвана продемонстрировать возможность философии и истории культуры как науки.
Помимо методологической актуальности, необходимо указать также на содержательную актуальность исследования. Сопоставление философского и литературного дискурсов на примере романа Лоренса Стерна «Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена» и философских концепций его времени, в частности, «Опыта о человеческом разумении» Джона Локка, приводит многих авторов к убеждению в том, что проблематика философской психологии (или философии сознания, если пользоваться современным термином) является в высшей степени актуальной для Стерна. Эта проблематика включает в себя теории ассоциации идей, тождества личности, психо-физиологического детерминизма и психологического времени. В настоящей работе мы находимся в пределах предметного поля, уже очерченного традицией, однако мы по-новому концептуализируем его при помощи понятия «модель сознания». С нашей точки зрения, в высшей степени актуальным является взгляд на Стерна как на мыслителя, ставящего серьезные вопросы в шутливой форме, а не как на скептически настроенного остроумца, играющего с формой и безразличного к содержанию того, что становится предметом его шуток. Нас при этом будет интересовать не столько риторический уровень исследуемых текстов, как это принято в истории литературы, сколько идейный, концептуальный их пласт. Именно поэтому мы прослеживаем присутствие в тексте Стерна таких концептов, как «cogito», «поток сознания», «гипертекст», «господствующая страсть» и «ассоциация идей».
Кроме того необходимо специально отметить актуальность работы в рамках российской философии культуры. Анализ литературно-философского взаимовлияния на примере Стерна и философии его времени осуществляется в зарубежной критике с начала XX века, однако подобные исследования практически не проводятся в отечественной гуманитарной науке. В качестве исключения можно упомянуть исследование взаимосвязи Стерна и философии, которое содержится в эссе В. Шкловского «Стерн и Локк, или остроумие и рассудительность» (Шкловский 1961, С. 299−305). Упоминания о влиянии Локка на Стерна можно найти в статье К. Н. Атаровой «Лоренс Стерн и „поток сознания“» (Атарова 2008), в предисловии А. А. Елистратовой к изданию «Тристрама Шенди», выполненному в 1968 году (Стерн 1968) и в «Истории всемирной литературы» (в написанном А. А. Елистратовой и С. В. Тураевым «Введении» к 5-му тому и в разделе, посвященном английской литературе XVIII века, вновь принадлежащим перу А. А. Елистратовой (Елистратова 1983)). В качестве предметных полей отечественной науки английская философия и литература XVIII века существуют раздельно, без связи друг с другом. Нам представляется необходимым проводить междисциплинарные, синтетические исследования философских теорий в контексте литературной практики и изучать те, часто весьма подвижные, границы, которые отделяют fiction от nonjiction.
Степень разработанности проблемы.
Наибольший интерес к рассматриваемой проблеме заметен во второй половине XX века1, что, однако, не означает, что данная тема не была охвачена более ранней критической литературой. К первой половине XX века относятся работы Вилбура Кросса (Cross 1929), Кеннет Маклин (MacLean 1936) и Джон Лэирд (Laird 1946) — исследователей, которые одними из первых занялись изучением философских корней творчества Лоренса Стерна. Указанные исследователи были согласны между собой в.
Библиография второй половины XX века в деталях будет рассмотрена ниже, в первой главе диссертации («Лоренс Стерн и британская философия XVIII века: формирование и развитие исследовательских направлений»), поэтому здесь мы считаем уместным предложить нескольких общих концептуализцаций критической традиции. том, что философия Джона Локка повлияла на Стерна, в том, что Стерн осуществляет «перевод» философских концепций на язык литературы. В критических исследованиях Джона Трауготта (Traugott 1954), Артура Кэша (Cash 1955, 1964), Эрнста Тувесона (Tuveson 1955) и Говарда Андерсона (Anderson 1969), появившихся в 50-х и 60-х годах, доказывается, что Стерн был не просто последователем Локка, но скорее его критиком, приводящим в своих романах некоторые конкретные примеры, опровергающие претендующие на общезначимость умозрительные концепции философа. Кроме того, в эволюции критической мысли второй половины XX века очевиден следующий исследовательский вектор: от поиска реальных исторических взаимовлияний (Greenberg 1954, Salle 1955) к утверждению автономии литературы (Maskell 1973), от «влияния» к «подобию» и установлению синхронного изоморфизма между литературой и философией (Lupton 2003), от взаимнооднозначных соответствий (Локк и Стерн, Юм и Стерн) к расширению культурного контекста (Стерн и визуальная культура, Стерн и постмодернизм, литература и медицина), от строгих исторических исследований к «опыту чтения» (Briggs 1985, Cazzato 2003), от исследования мира чистой мысли философов XVIII века к погружению в их социальный, культурный и повседневный контекст (Battestin 1994). Заметны также интерпретации Стерна через современную проблематику гуманитарных наук: феноменологическую (Swearingen 1977), проблематику гипертекста (Hocutt 1998, Allen 2003) и риторический базис философии (Kearns 1987, Zerilli 2005). Эта трансформация исследовательских акцентов выявляет новые и неожиданные аспекты истории английской культуры XVIII века и высокую степень репрезентативности Стерна. Данная диссертационная работа учитывает описанные только что тенденции современных eighteenth-century studies.
Необозримый массив зарубежной, прежде всего англоязычной, литературы контрастирует с отсутствием значительных исследований этой темы в России. Нам не удалось найти каких-либо значительных исследований на русском языке, посвященных связи Стерна с философией. Данное обстоятельство может поставить отечественного исследователя перед опасностью простого пересказа уже написанных на Западе книг и статей, однако в данной работе мы попытались сделать все возможное, чтобы избежать подобной опасной ошибки, и исходить из представления об едином информационном пространстве гуманитарных наук. Однако это единство не означает очевидной разности акцентов западных и отечественных исследований. Если для англоязычной истории литературы и критики аргументативная составляющая художественной литературы часто настолько же важна, насколько и выразительность формы, то для отечественной критики характерна большая сосредоточенность либо на эстетической составляющей литературы, либо на идейном пласте философии. Философия и литература в русскоязычных исследованиях пересекаются крайне редко. Подобия и сходства английской литературы XVIII века с философией того же столетия или выступают в них в качестве само собой разумеющегося допущения, или вовсе не рефлексируются. С другой стороны, отечественная история философии склонна концентрироваться на том, о чем говорит тот или иной философ, абстрагируясь от того, как он это говорит. Для западной критики подобная жесткость дисциплинарных границ свойственна в меньшей степени: англоязычный literary criticism соответствует отечественному междисциплинарному идеалу философии культуры и поэтому послужил примером для данного исследования.
Отдельно стоит отметить известные нам диссертационные работы о связи Стерна с философией, подтверждающие актуальность данной темы. Это работы Даниэля Хокутта (Hocutt 1998), Терезы Чиоу (Chiou 2003) и Кристи Уилсон (W i 1 s о п 2003).
Источники.
Основными источниками исследования являются: роман Лоренса Стерна «Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена» (критическое издание, осуществленное во Флориде в 1978;84 годах, Sterne 1978;84) и его русскоязычное издание в переводе А. А. Франковского (Стерн 2004), а также «Опыт о человеческом разумении» Джона Локка (в издании 1824 года, Locke 1824) и русский перевод А. Н. Савина (Локк 1985). Дополнительными источниками были труды Аристотеля (Аристотель 1984, 2004), Спинозы (Спиноза 1993), Гоббса (Hobbes 1904, Гоббс 1965а, 19 656) и Юма (Юм 1966).
Объект исследования: английская литература и философия XVIII века.
Предмет исследования: модели, концепции, описания сознания, его структуры и функций, представленные в английской философии и в литературе XVIII века (в их связи друг с другом), главным образом, в романе Лоренса Стерна «Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена» и в «Опыте о человеческом разумении» Джона Локка. Под моделью мы будем понимать искусственную структуру, созданную для того, чтобы быть репрезентантом более сложной естественной структуры и объяснять ее функционирование.
Цель исследования: Описать эксплицитные и реконструировать имплицитные модели сознания в текстах Стерна и Локка, выявить характер взаимодействия их творчества, определить общие для них культурные доминанты и влияние этих доминат на тематику и методологию их художественных и философских поисков.
Для достижения этой цели требуется решить следующие задачи:
• Осуществить реконструкцию и критический анализ основных исследовательских походов к истории английского литературно-философского взаимодействия в XVIII веке.
• Установить и описать многообразные связи между романом Стерна «Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена» и «Опытом о человеческом разумении» Джона Локка.
• Концептуализировать и обобщить различные виды этих связей, исходя из базового их деления на две группы: (1) причинно-следственные связи, обнаруживаемые опирающимся на источники историческим исследованием и (2) синхронный изоморфизм литературы и философии без ясного прямого взаимодействия, открывающийся в ходе интерпретации текстов.
• Проанализировать использование метафор сознания в «Опыте.» Локка и в «Тристраме Шенди» Стерна и прояснить характер влияния философии сознания на традицию литературы потока сознания.
• Определить место творчества Стерна в истории английской ассоциативной психологии XVIII века.
• Выявить основные принципы нарративного, художественного, литературного моделирования сознания в текстах Стерна и Локка.
Методологическая база исследования.
При написании диссертации были использованы методологические процедуры как общего научного, так и философского характера. К первым можно отнести выдвижение, обоснование и верификацию гипотез, а также их проверку на фальсфицируемость, анализ и синтез источников. В ряду философских методологических приемов можно назвать логический анализ философских понятий и концепций, герменевтическую реконструкцию смысла текста, культурной среды, в которой он был создан, и интенций его автора. Кроме этого в диссертации были задействованы методы философии культуры, заключающиеся в поиске изоморфизма гетерогенных процессов, в данном случае, — литературы и философии. Помимо этого в качестве методологических ориентиров работы выступили также три по преимуществу англоязычные гуманитарные дисциплины: литературная критика (literary criticism), интересующаяся устройством, «работой», значением и контекстом текста, история идей (history of ideas), занимающаяся изучением «миграции» идей (например, идеи ассоциации) из одной дисциплины в другую, из одного дискурса в другой, и комплекс дисциплин, посвященных междисциплинарному изучению Европы в XVIII веке (eighteenth-century studies).
Положения, выносимые на защиту:
• Между Стерном и английской философией XVIII (на примере Локка) существуют следующие отношения: биографическое (Стерн был лично знаком с некоторыми философами), текстологическое (Стерн цитирует некоторых философов) и общекультурное (Стерн создает роман, наполненный его собственными философскими идеями, созвучными философским идеям его времени). Проблема сознания является важнейшей для Стерна. Сознание является центром, исходным пунктом романа, объектом исследования писателя. Проблема сознания в «Тристраме Шенди» включает в себя следующие подтемы: ассоцианизм, тождество личности, проблему сознания-тела, психофизиологического детерминизма и психологического времени.
• Конструируя — в художественной прозе — модели сознания, Стерн либо опирается на разработки Джона Локка, либо спорит с ним, либо создает свои собственные концептуальные схемы, философские по своему духу. Главными элементами Стерновой модели сознания являются пространственные, вещественные и динамические метафоры сознания и теория ассоциации идей. В споре с Локком относительно возможности использования метафор в философии, Стерн отстаивает когнитивные, познавательные достоинства метафорики, каковые являются попираемыми, с точки зрения писателя, Локком. Несмотря на заявленное негативное отношение к метафорам, Локк все же пользуется ими, что как раз было замечено Стерном.
Стерн не просто пользуется разработками ассоциативной психологии, но и вносит свой вклад в эту теорию, вводя новый концепт «конька» (hobby-horse), то есть привычки, «господствующей страсти», психологической установки, доминанты, фреймопродуцирующего, интерпретативного механизма, объединяющего элементы опыта в единое целое.
Основными механизмами Стернова нарративного, художественного моделирования сознания являются: выстраивание аналогии между книгой и смыслом, с одной стороны, и телом и душой, с другойиспользование метафор и иллюстраций, то есть наглядных и конкретных образовсмешение текста и мира вещей. В результате сама книга, как целостное единство материи и смысла, становится не только описанием сознания, но и его моделью.
Новизна полученных результатов состоит в следующем:
В оборот отечественной философии культуры были введены новые темы и проблемы, исследовавшиеся за рубежом на протяжении всего XX века и сохраняющие свою актуальность и поныне. К этим темам относятся междисциплинарный сравнительный анализ английской философии и литературы XVIII века, исследование их дискурсов, и концептуального взаимообмена, существующего между ними. Произведена классификация используемых Локком и Стерном метафор сознания. Выделены метафоры пространственные (сознание как «приемная ума», как «темная комната», «мрачная келья», «ящик с панорамой») вещественные («белая бумага», «воск») и динамические («цепь идей»). Продемонстрирована возможность использования этой классификации в дальнейших исследованиях литературы и философии XVIII века.
• Осуществлен анализ и предложена типология используемых Стерном ассоциаций, проведен сравнительный анализ идей Стерна с ассоцианистскими теориями Локка и Юма.
• Раскрыто содержание концепции Л. Стерна «конек» (hobby-horse). Выявлена возможность и продемонстрирована продуктивность трактовки этого понятия как философского концепта.
• Выявлена связь материальной составляющей текста романа (типографического исполнения, пунктуации и авторских иллюстраций) с его философским содержанием.
Теоретическое и практическое значение исследования Теоретическое значение диссертации заключается как в разработке новой для отечественной науки проблематики, так и в применении методологии философии культуры к литературным и философским источникам.
Практическое значение состоит в возможности введения описанных в исследовании тем в научные исследования и учебные курсы по философии культуры и истории философии.
Апробация диссертации.
Результаты исследования были изложены в выступлениях на следующих конференциях:
• 2006 г.: «Философия сознания: история и современность», МГУ им. М. В. Ломоносова, философский факультет, 17−18 ноября 2006 г.
• 2007 г.: Выступление в рамках аспирантского семинара кафедры общей теории словесности филологического факультета МГУ по теме «Литературное моделирование сознания: Лоренс Стерн и ассоцианизм XVIII века», 2 марта 2007 г.
• 2007 г.: Международный молодежный научный форум «Ломоносов— 2007», 13 апреля 2007 года, Москва, МГУ.
Положения и выводы диссертации были использованы в курсе «Теории культуры XVIII века» на кафедре Истории и теории мировой культуры МГУ им. М. В. Ломоносова с февраля по май 2008 г.
По теме диссертации опубликованы следующие работы:
Статьи, опубликованные в реферируемых журналах, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ для публикации основных результатов докторских (кандидатских) диссертаций:
• Лоренс Стерн и британский ассоцианизм XVIII в. // Вопросы философии, № 1, 2008, С. 132−140, 0,8 п.л.
Статьи по теме диссертации, опубликованные в других изданиях:
• Нарративное моделирование сознания в романе Лоренса Стрена «Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена» и философия Джона Локка // Материалы XIV Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов», Т. IV, М., 2007, С. 127, 0,1 п.л.
• Джон Локк, Лоренс Стерн и метафоры сознания // Киевский Национальный университет им. Тараса Шевченко. Дни науки философского факультета-2007. Международна Наукова Конференция (18−19 квитня 2007 року). Часть 2, Видавничо-полиграфический центр «Киевский университет», 2007, С. 118, 0,1 п.л.
• Джон Локк, Лоренс Стерн и метафоры сознания в философской психологии XVIII века // Философия сознания: классика и современность: Вторые грязновские чтения, М., Издатель Савин С. А., 2007, С. 45−54, 0,7 п.л.
• Материя и смысл: игротерапия Л. Стерна // Философский век. Альманах. Вып. 34. Человек в философии Просвещения, СПб., 2008, С. 172−187, 0,8 п.л.
Структура диссертации.
Диссертационное исследование состоит из введения, четырех глав, заключения и списка литературы. Каждая глава завершается параграфом, содержащим выводы соответствующего раздела исследования.
§ 3. Выводы: смешение предметного мира и текста.
В ходе анализа, проведенного выше, мы установили несколько оппозиций и концептуализаций, управляющих развертыванием Стернова романа.
Во-первых, мы подчеркнули важность материальной текстовой манифестации книги, невозможность отделить в романе смысл от его визуальной репрезентации, форму от содержания.
Во-вторых, нами была установлена пропорция между текстом и смыслом, с одной стороны, и телом и сознанием, с другой. Для Стерна телесная явленность настолько же необходима для понимания личности, как и материальность текста — для понимания книги. В этом представлении о связи тела и сознания Стерн отличается от Локка. Последний отдает предпочтение феноменологическому анализу сознания, стараясь не касаться вопросов физиологии, а в теории тождества личности вообще отвергает тождество материальной субстанции как критерий тождества.
В-третьих, важнейшим элементом Стернова метода является визуальное моделирование, которое состоит, в предельной форме, в смешении текста и вещей, в проникновении вещей в мир слов и слов — в мир вещей, обмен функциями между ними. Слова не играют в романе Стерна исключительной роли — он, как и Локк, не доверяет им в полной мере: паузы, тире, разрывы, цезуры оказываются настолько же важны для передачи смысла, как и слова. Разрыв повествования не означает разрыв смысла. В этом смысле работа сознания, для Стерна, происходит в соответствии с кантовской моделью: очевидные, обнаруживаемые эмпирически, разрывы объединяются внеэмпирическим механизмом одной только возможности чистого «я мыслю». Написание романа есть аналог мышления, роман о романе является инвариантом истинной философской установки мышления на самое себя.
В этой перспективе импликации, обнаруживаемые в романе Стерна в ходе его интерпретации, выходят за пределы британского философского контекста XVIII века, открывая новые неожиданные возможности для историко-культурного и философского анализа.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
.
Несмотря на солидную традицию, истолковывающую роман именно в контексте философии, несмотря на очевидное присутствие самой философии в романе, такие интерпретации продолжают требовать, каждый раз предоставляемых заново оснований собственной правомочности. Эксцентричный исследовательский прием, связанный с поиском ключей для литературы в параллельных культурных стратах (в политике, экономике или философии) всегда проблематичен в силу факта существования литературной традиции, которая, на первый взгляд, обладает исключительными прерогативами на роль главного источника интерпретаций. Утверждение о связи того или иного литературного произведения с литературной традицией менее проблематично, чем утверждение о связи литературы с философией.
Обращение к философии при интерпретации романа Стерна призвано помочь объяснить устройство и структуру романа, принципы построения авторского сознания и сознания персонажей и, наконец, тематический, содержательный план романа. Философия присутствует в романе в нескольких формах: как предмет насмешек, как резервуар тем, терминов и концептов, и как «хранилище» принципов, которые конструктивно применяются Стерном.
Наше исследование было посвящено анализу изоморфизма между такими культурными формами, как английская литература и философия XVIII века на примере «Опыта о человеческом разумении» Джона Локка и «Жизни и мнений Тристрама Шенди, джентльмена» Лоренса Стерна. Философия Локка предложила новую модель сознания, которая нашла отклик среди английских писателей XVIII века. Однако роман Стерна был не столько отражением философии Локка, сколько самостоятельным вкладом писателя в современные ему философские споры по поводу человеческой природы, сознания и теории познания. Несмотря на то, что философский и научный дискурс является в романе предметом пародии, обращение к нему Стерна имеет и более глубинный и более серьезный аспект: Стерн отстаивает права остроумия, метафорики, литературной формы как познавательных форм.
Стерн подхватывает метафоры, появившиеся вопреки установкам Локка в «Опыте о человеческом разумении», развивает их, делает — их очевидными. Большинство этих метафор касается сознания. Стерн и Локк описывают сознание как вместилище, как вещество и как «цепь идей». Последняя метафорическая конструкция представляет собой инвариант более позднего понятия «потока сознания». Это означает, что философия сознания оказывается связанной с литературой не только в XX веке, но и ранее, в веке XVIII-om. Роман Стерна может быть назван романом потока сознания.
Кроме того, Стернов роман содержит в себе элементы гипертекста: нелинейное повествование, внутритекстовые ссылки и референции на другие тексты, элементы интерактивности, незаконченности, стимулирующие активность авторской интерпретации. Принцип гипертекста и «отступательного искусства» находит соответствие в локковской концепции мышления, допускающей одновременное протекание многих ментальных процессов.
Неустранимость авторского сознания и серийность издания романа аналогичны декартовскому принципу cogito, который использует и Локк, правда, не придавая ему исключительный статус, как это делал французский философ.
Тристрам Шенди" является не только иллюстрацией принципа ассоциации идей, но важным этапом в развитии этого концепта. Стерн разрабатывает понятие «конька» как подкрепленной удовольствием привычки направлять сознание на тот или иной предмет, привычки, структурирующей весь человеческий опыт. У нас есть основания видеть в этой теории существенный вклад Стерна в научное, философское осмысление феномена ассоциации.
Изоморфизм между философией Локка и творчеством Стерна обнаруживается в контексте визуального моделирования сознания, а сама книга в ее материальной манифестации является моделью сознания.
Таким образом «Тристрам Шенди» вполне может быть назван «опытом о человеческой природе», литературным произведением, которое может быть прочитано как произведение философское, философским трактатом в литературной форме, артефактом, занимающим промежуточное положение между fiction и nonfiction, не только иллюстрацией уже созданных моделей личности и сознания, но и источником новых, своеобычных версий этой модели.
Стоит особо подчеркнуть перспективы для дальнейших исследований. В критической литературе до сих пор отсутствует ясность относительно следующих вопросов литературно-философского взаимодействия в Англии XVIII века:
Во-первых, не прояснена связь предложенной поэтом Александром Поупом концепции «господствующей страсти» (ruling passion) с философией Локка, с одной стороны, и со Стерновой концепцией «конька» (hobby-horse), с другой. Основанием для сравнения служит определение «конька» как «господствующей страсти» (ТШ, II, v, 101). В этом контексте небезынтересно обратить внимание на соображения по поводу «господствующей страсти», данные Сэмюэлем Джонсоном (Samuel Johnson, 1709−784) в «Жизнеописаниях английских поэтов» (Lives of the English Poets), использование этого термина Дэвидом Юмом в своей автобиографии.
Во-вторых, существует еще один контекст, в котором может быть рассмотрена проблема литературно-философских моделей сознания: он связан с «Мемуарами Мартина Скриблеруса» (Memoirs of Martinus Scriblerus, 1741). «Мемуары» были опубликованы в 1741-м году, за три года до смерти.
Александра Поупа во втором томе его прозаических работ. Существует мнение, что автором большей части этого неоконченного романа был Арбетнот. В «Тристраме Шенди» обнаруживается множество аллюзий на «Мемуары», как, например, история воспитания Мартина в соответствии с эксцентрическими педагогическими теориями, пародия на ученость медиков и философов, наличие отсылок к философским спорам начала XVIII века.
В-третьих, возможна и другая исследовательская стратегия: расширение исследуемой текстологической базы за счет включения в нее проповедей Стерна, его писем и нескольких неоконченных произведений, таких как «Дневник для Элизы» (Journal to Eliza, 1767), «Политический роман» (Political Romance, 1759) и «Экспромт» (Impromptu).
В-четвертых, небезынтересной представляется исследование взаимодействия fiction и nonfiction в английской культуре XVIII веке в контексте философии, теории и истории новоевропейского романа, как особой литературной формы, не предполагающей строгого канона, и как формы мировоззрения, несущей в себе мощную рефлексивную установку.
В-пятых, говоря о проблемах философской психологии XVIII века, волновавших Стерна, исследователи обыкновенно называют проблемы ассоциации идей, потока сознания и проблемы души и тела. Однако круг актуальных для XVIII века философско-психологических вопросов не исчерпывается этими проблемами. Проблемы субстанциональности души, тождества личности, памяти и психологического времени, очевидно, обнаруживают художественные корреляты в творчестве Стерна, однако их изучение далеко от полноты.
В-шестых, расширение контекста может осуществляться и за счет философии. Мало исследован вопрос связи Стерна с Дэвидом Юмом. Представляется перспективным изучение английской ассоциативной эстетики, разработанной последователями Юма Александром Джерардом и Генри Хоумом. Кроме того, такие философы — современники Стерна, как.
Гэй, Шефстбери, Пристли, Браун и Батлер, упоминаются в критике лишь эпизодически. Вопрос об их связи с литературой, по-видимому, можно считать открытым и требующим тщательного изучения. Отдельно следует выделить фигуру философа Джона Гэя, чья «Диссертация, касающаяся основного принципа добродетели и морали» считается связующим звеном между Локком, Гартли и Стерном в отношении ассоцианизма. Исходя из вышеизложенного, в дальнейших исследованиях представляется целесообразным рассматривать философско-интеллектуальный контекст современной Стерну эпохи системно, включая в сферу исследования учения таких современников Стерна, как Томас Рид, Хатчесон, Джеймс Бити и других, также занимавшихся разработкой проблем, волновавших Стерна. Нам не известно каких-либо исследований, специально рассматривающих Стерна в этом контексте, поэтому можно считать данное направление одним из приоритетных для будущих исследований.
В-седьмых, признавая рефлексивность основным свойством его прозы, исследователи так и не дали ответа на вопрос о ее системном основании: традиции скептицизма и остроумия, англиканского и морального самонаблюдения и собственно философско-психологическое влияние рассматривались исследователями изолированно.
К этим контекстам мы надеемся обратиться в ходе дальнейших исследований истории британского Просвещения.
